« — Ты опоздал на несколько дней, Мэтью, но все-таки ты пришел.

В ее голосе послышались веселые нотки, и он быстро отозвался на них.

— Да, это так. Но должен предупредить тебя, Мэгги, обстоятельства изменились.

— Каким образом?

— А таким, что я вполне могу остаться без работы, если полиция предъявит мне обвинение в связи с этими документами, не говоря уж о дурной славе, когда возобновится слушание и всплывут все детали.

— Но ведь должен же ты объяснить, что случилось? Черт возьми, если ты этого не сделаешь, сделаю я!

— И это говорит леди, которая не любит спорить? — Он мягко рассмеялся и обхватил ее за талию. — Я им все рассказал, Мэгги. Именно этим я и занимался всю неделю и поэтому не мог появиться раньше. Я пытался во всем разобраться.

— И, как ты думаешь, что будет? Он пожал плечами, а его руки гладили мягкие линии ее бедер.

— Они проявили удивительное сочувствие, так что я надеюсь отделаться серьезным выговором, вот и все. Если же нет, ну тогда…

— Если нет, мы встретим этот удар вместе, правда? — Она поднялась на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам, а затем откинулась назад, радуясь тому, что он вздрогнул в ответ.

— Колдунья, — прошептал он и прижал к себе так, что у нее больше не оставалось сомнений в том, что он чувствует.

— Ну-ну, разве такое говорят матери своего ребенка?

Его глаза потемнели от нежности, и он склонился, чтобы прикоснуться к мягким изгибам ее шеи, отчего она вздрогнула, как до этого он.

— Похоже, наша девочка права, почему бы и нам не последовать ее примеру и не лечь спать?

— Ты так утомился от свежего воздуха? — Ее глаза широко раскрылись от насмешливого удивления.

— Я еще не утомился, но полон решимости это осуществить до конца ночи!

Они занимались любовью не спеша, а луна проникала сквозь раздвинутые занавески, придавая их телам мягкий серебряный оттенок. Мэтью не торопясь раздел ее, и его руки и губы все ласкали и ласкали ее тело с такой нежностью, что слезы появились у нее на глазах.

Никогда до этого они не любили друг друга с такой силой и глубиной, с такой полнотой гармонии, будто их души соединились в некоем волшебном полете. Каждая ласка, каждый неспешный поцелуй были сладкой пыткой, которой он доводил ее до самого предела страсти, а затем отпускал.

— Я люблю тебя, Мэгги. Я всегда любил тебя и всегда буду любить.

— И я люблю тебя, Мэтью.

Она прошептала эти слова, когда он овладел ею в необузданном порыве страсти, которая до предела обострила все ее чувства.

Она повторила их позже, когда они лежали рядом, и ее голова покоилась на его плече, и ей было радостно от того, что она наконец могла произнести их без страха.

— Я люблю тебя, Мэтью.

Он крепче прижал ее к себе, как бы защищая, и они погрузились в сон, чтобы спустя несколько часов быть разбуженными Джейни, которая прибежала к ним в комнату. Мэгги смахнула с себя сон, приподнявшись на подушке, и увидела, что Джейни с удивлением смотрит на лежащего в постели Мэтью. Она молчала в нерешительности, пока Мэтью не перевернулся и не сел в постели.

— Мне кажется, здесь как раз осталось место для одной маленькой девочки, как ты считаешь, Мэгги?

Мэгги улыбнулась с облегчением, когда он так легко вышел из этой ситуации, чувствуя, как тают ее последние сомнения. Наклонившись, она быстро поцеловала его и открыла от удивления рот, когда маленький вихрь залетел на кровать и плюхнулся между ними.

Джейни пылко поцеловала Мэгги в щеку, а затем смущенно повернулась к Мэтью, очевидно, не уверенная в том, можно ли поступить с ним подобным же образом.

Мэгги обхватила рукой дочку, глядя в его глаза поверх ее головы, и сказала мягко:

— Поцелуй, папочку, дорогая.