Мария Чернышева - Наемники (СИ)

— Вот мы с тобой и встретились.

— Не тронь девочку, не надо, — но неожиданно окно разбилось и в комнату запрыгнул юноша, одет был во все чёрное, быстро протянув руку, он выстрелил в мужчину ножом. Пройдя, юноша взглянул на Насима.

— Забери ее! Уходи! — увидев, что он не двигается с места, крикнул еще раз, — уходи же!!!

Схватив плачущего ребенка на руки, он снова выпрыгнул в окно.

Несколькими часами ранее.

Утро. Испания.

Королевская спальня.

Утро выдалось пасмурное, шёл дождь, не совсем подходящая погода, для этой жаркой страны. В эту жуткую погоду, случилось жуткое происшествие, умерла вдовствующая королева и вся власть теперь переходила к ее несовершеннолетнему сыну. Монарх не мог еще управлять королевством, поэтому власть фактически присвоила себе церковь, а точнее Папа Бенедикт II. Скажем, что личность он был не из приятных, низенький и толстый, больше напоминавший пельмень, в стенах его монастыря часто совершались преступления, которые заслуживали наказания. Но…как говорил сам Папа, то он замолил все грехи и теперь он и его преспешники чисты, это и давало им право творить беспорядок, любимчиком являлся наш уже знакомый Серафим Вискон. А как же? Они вместе насиловали молоденьких монахинь и бесчинствовали над бедными крестьянами, но…благодаря тому, что один из них являлся священнослужителем, все…все грехи прощались.

В это утро никто не обратил внимание на то, что королевы нет, точнее никто не горевал, кроме ее ребенка. Папа блаженно мечтал о том, как возьмет бразды правления в свои жирные руки, но…на его пути стояла эта проклятая Венеция. Как он считал, там очень много греха.

— Там все повязло в грехе! А если не мы, то кто освободит город от греха? — говорил он всей своей святой братии под названием святой орден. Решив пустить кровь и поразмяться, они составили список семей, которые им не по вкусу.

Вечер. Бордель.

Паника в городе не обошла стороной и это заведение, половина женщин была убита, остальная половина сбилась в главной комнате и ожидала своей участи. Маленькая, перепуганная Аина стояла около тела матери и плакала. Детский мозг не мог понять, что происходит, слезы текли по румяным щечкам. Ручки дрожали, осматриваясь по сторонам, она увидела Серафима. Он был одет в блестящие доспехи с белым плащом сзади, на плаще красовался красный крест. Ей вспомнились слова матери, о том что этот дядя волшебник, не особо долго думая, она побежала к нему, крича:

— Дядя волшебник? Дядя…Дядя оживите мою маму, дядя.

Обернувшись, он увидел бегущую к нему Аину.

«Как жаль…но мне нужно было убить эту чудную малышку, в прочем, потом можно найти кого-нибудь еще, крестьяне вряд ли что-то возразят, они будут счастливы, если я порезвлюсь с их детьми», — с этими мыслями, он оголил свой меч, но его отвлек подозрительный шум за дверьми заведения. Аи остановилась на пол дороги завидев меч, стало страшно.

«Он злой!» — твердило подсознание.

Внезапно дверь отворилась и на пороге стоял покачиваясь мужчина точно с таким знаком, как и у Серафима, только лицо было изуродовано гримасой ужаса. Он упал с ножом в спине, а в след ворвались около семи человек в странной одежде. Снова завязался бой, девчушка хотела было спрятаться, но чьи-то мягкие и сильные руки схватили ее. От переполнявшего ее страха, девочка потеряла сознание.

Думаете взрослая жизнь, это прекрасно? Думаете поступаете как хотите и вершите свою судьбу сами? Прекрасное время? Значит, вас не ломала судьба.

•••

Прошло уже восемь лет с тех пор, как произошло кровавое вырезание народа в Венеции.

Хочу немного объяснить, чтоб у читателей не было разных вопросов.

Существовало такое общество — ассасины, как говорили про них, это наёмные убийцы лишенные всяких человеческих чувств, в них есть только жажда убивать. Отребье, воры, те кого не замечала знать, те от кого отреклась церковь. Но никто не знал, что же всё-таки скрывается в глубинах их общины. Что они все же люди, а не просто убийцы. Именно они спасли наших персонажей от смерти, забирая их к себе и впуская в свои тайны.

Наши герои выросли, но взросление не дало им облегчения, оно им просто прибавило проблем, теперь для них наступило сложное время…учеба.

Дети не сразу смерись с тем, что у них теперь нету никого, того что они уезжают с родной страны, но иного выбора не было. Маленький​ Вито, долго плакал по отцу, Бьянка и Аина по матерям, но время лечит любую боль, или же просто притупляет ее. В общине они познакомились с другими детьми, и взрослыми. У каждого из них была своя история.

Турция.

Время занятий было назначенно на утро, высокий мужчина ждал всю молодежь в развалинах старого храма. На нем был темный плащ, капюшон который был надвинут на глаза. В руках держал деревянные палки. Его звали Курт.

— Постройтесь, с этого дня вы все прекращает быть детьми и превращаетесь в взрослых, вам нужно научится защищать себя и только тогда сможете переехать в общую общину, — он кинул палки группке.

— А если я не хочу учится убивать других? — проговорила Бьянка. Девушка выросла, у нее был высокий рост, красивые и утонченные черты лица: вздернутый к верху носик, зелёные глаза, красивые словно вырезанные скульптором губы и черные волосы до пояса. Она очень гордилась ими. От пережитого ею стресса у нее открылся дар ясновидения, об этом знали остальные, но серьезно к этому никто не относился. Девушка не любила причинять кому-то боль, была замкнута и мало с кем общалась.

— Мне плевать хочешь ты или нет, если не хочешь иди на улицу, где тебя в начале изнасилуют, а после отдадут в рабство, — Курт не взлюбил девчушку с самого начала, теперь его глаза излучали зло и презрение, — хватай палку или уходи. Или что, рождённая в богатой семье не приспособленная к жизни?

— Курт?! Оставь девочку в покое, я сам ей займусь.

К ребятам подошёл высокий мужчина, всю его фигуру окутывал серый плащ, одежда была так же вся серо-стального цвета. Он больше напоминал сгусток тумана, нежели человека, подойдя к Курту, он взглянул на Бьянку, а после продолжил разговор:

— Уверяю тебя, она может научится не хуже, чем все они.

— Думаешь? Я не уверен, единственное что может эта…, - он подошёл к девушке и стал рассматривать ее, — она может только растить свои шикарные волосы, да всем втирать про то, что она что-то видит. Скажи мне, детка, — с этими словами он пропустил сквозь пальцы черные волосы девушки, — успеет ли твой защитник? Или же ты останешься без цацки?

— Если ты что-то сделаешь ей, то…, - но мужчина не успел договорить, волосы девушки посыпались на земь. Она стояла беззащитная, в глазах стала появляться влага, сердце сжалось от обиды.

— Ну зачем!? — выкрикнул незнакомец в сером и схватив Бьянку за руку, повел проч от всех, напоследок он бросил, — она ещё припомнит тебе это.

Сняв свой плащ, он накинул его на девушку, которая во всю рыдала. Теперь можно было более внимательней осмотреть его лицо. Оно было доброе, но жизнь наложила на него свою печать скорби, закалила его в пламени горечи и обид. Под глазом красовался шрам, придающий суровости, но глаза смотрели с теплом. Темные, почти черные, схожие с ягодками смородины.

— Хватит плакать, — прошептал он ей, — волосы не рука, они могут вырасти снова, особенно к тому времени когда поедешь в общию общину. Тебя не пустят, если не сможешь быть полезной.

— Я… я могу… — ее сотрясали конвульсии от слёз, — я могу предсказывать будущие, этого мало?

— Да, я ещё не разу не убеждался в том, что они правдивы, прости, — завернув с ней за угол, они вышли из крепости и направились в трактир.

Он был ветхий, столики грязными, но это единственное, что сейчас могли себе позволить наши герои.

— Я просто не говорила о том, что вижу, Ромул, а если скажу, то…

— Довольно, Курт прав, если ты не будешь учится, то тебя отдадут в рабство, я не всегда смогу тебя защищать и быть рядом. Тебе не кажется, что ты достойна всем показать, что на самом деле ты стоишь выше всех их? В твоих жилах знатная кровь, не дай простолюдинам быть сильней тебя, Бог знает, — он улыбнулся и провел рукой по лицу, — что я несу? Давай лучше поедим и выпьем? Ты поешь, а я выпью. А завтра ты познаешь все прелести военного искусства. Чувствую, что мне придется туго с тобой, нужно запастись терпением и бочкой вина, хотя, — он осмотрел ее пристальным взглядом, отчего ей стало неловко, — бочки будет мало. Сиди здесь, я схожу и отожму у хозяина омаров.

Было утро. Новый день. Знойное, палящие солнце стояло высоко в небе. Ромул отвёл девушку к горам, именно там как он считал лучше всего проводить тренировки. Сказать по правде, то девчушка не думала о тренировке, учебе и прочем. Она рассматривала снежные шапки гор, как они плавно переходили в зелёные равнины, это ее больше интересовало.

Увидев, как подопечная все осматривает, мужчина улыбнулся:

— Нравятся красоты? Представь себе, сколько здесь живёшь и толком гор не видела. Но не волнуйся, они тебе ещё до тошноты противны станут.

— Все будет настолько страшно? — девушка направила на него свои большие, зеленые глаза.

— Ну, нет, не страшно, нудно. Остановись, мы пришли, — Ромул остановил ее за руку. Место было поляной, с одной стороны горы, с другой река. Кинув на земь оружие он повернулся к девушке.

— Ну что, моя дорогая, давай усвоим несколько правил. Правило первое: ты не споришь со мной. Правило второе: не нервируешь меня. Правило третье: ты слушаешь меня. Тебе всё ясно?

Девушка слушала и не могла понять зачем всё же это ей, но покачав головой в знак согласия, стала ждать.

Ромул взял палку и кинул Бьянке, та не поймала ее и она угодила ей в плечо.

— Ай…мне больно! — выкрикнула она.

Не долго думая, мужчина подошёл к ней и взяв палку ударил Бьянку:

— Не жалуйся, может быть хуже! И только попробуй заныть, пора отвыкать от сладкой жизни!

Да, теперь для девушки наступили тяжёлые и нудные будни. С самого раннего утра, она таскала на гору тяжести, практиковалась в стрельбе из лука, рукопашному бою и искусству обращения с оружием. Все тело болело и ныло от боли, часто по ночам девушка плакала, но Ромул не обращал на это внимания, он подавлял ее инстинкты и волю. Делая безжалостной, черствой и холодной. Расчётливой, пряча все сокровенное глубоко в душу. Он делал из нее убийцу — ассасина. Готовил к грядущей жизни.

Тяжёлые времена настали не только для Бьянки, но и для всех остальных. Как не странно Аине очень хорошо удавалось все, чему ее учили, складывалось впечатление, что она была рождена для того, чтоб быть воином. Очень часто во время тренировок, девушка смеялась над Вито, сказать по правде, они не особо питали к друг другу симпатию, но Бьянка была звено, которое всегда сдерживала их пыл. Теперь Бьянка пропала, в общем лагере она не появлялась, с друзьями не виделась. Теперь девушка с парнем ссорились на каждом шагу.

Вечер. Очередная тренировка в лагере.

— Слушай, тебе нельзя давать в руки оружие, — Аина откинула рыжий волос с лица и опустила саблю, — тебе нужно идти к свиньям с вилами и месить их какашки.

Юноша вскочил и повалив девушку на землю заговорил:

— Ещё одно слово и я тебя убью, — он достал кинжал из-за пояса.

— Никогда не сделаешь этого, потому что ты трус! С самого детства был плаксой, что всегда делал, так это ныл, — она засмеялась и попыталась скинуть его с себя, но все же ещё хрупкое тело не могло справится с ним, на мгновение в глазах промелькнул страх, — ты не сделаешь этого, ты…

Договорить Аи не успела, в лицо полетел удар, на миг захлестнула боль и из глаз побежали слезы. Вито встал с нее, поправив рубашку, пнул девушку в руку:

— Лучше закрой свой рот, иначе пойдешь по стопам своей матери.

В тот же вечер. Лагерь.

Ромул шел впереди, Бьянка чуть позади, вся дорога была проведена в тишине, когда показались развалины, мужчина заговорил:

— Снова возвращаешься сюда, после стольких мучений со мной, — увидев, что девушка не хочет с ним разговаривать, продолжил, — обижаешься?

— Нет.

— Слишком…лаконично, — усмехнулся он.

— Ты меня так научил, я вернусь, и? Что меня ждёт дальше?

— Экзамен, если выдержишь то вернешься со всеми на родину, а если нет, то, — Ромул запнулся.

— Ну договаривай, меня бросят или продадут, как вещь? Смысл вашей общины? В начале спасать, а после бросать? — в голосе Бьянки звучала горечь.

— Позволь объясню, если ты не будешь полезна, то зачем ты нужна? Наша жизнь сплошная война, мы воюем почти со всеми, с крестоносцами и слишком уж «честными» папами. Пожалуй самые опасные наши враги, мы должны помочь всем кого обидели. Да, мы убийцы, наемники, но нам нужно питаться, мы сделали боле добрых дел чем церковь. Если не можешь ничего дать людям и никак не полезна, то зачем ты общине? Никто не держит можешь уйти, но там, за пределами, далеко не сладкое вино, очень жестокое общество. Подумай.