На этом разговор завершился. Трубников положил трубку и снова задумался. «Ничего не понимаю», — пробормотал он себе под нос. Разве что снова позвонить Марго? Пожалуй, не стоит. Отошьет. Нет, все-таки нужно позвонить!

Трубников потянулся к телефону, но в это время раздался звонок. Издатель вздрогнул и снял трубку. Снова звонил детектив.

— Забыл вам сказать. Когда я просматривал визы, неожиданно наткнулся на Маргулину. Я залез в базу данных и выяснил, что наша знакомая буквально неделю назад оформила визу в США. У нее приглашение от мистера Хенкса. Я порылся в списках пассажиров и обнаружил, что у Маргулиной уже на руках билет до Нью-Йорка.

— Когда она улетает? — спросил Трубников.

— Послезавтра, — ответил Горохов.

51

Настроение с утра было паршивым. Жена ушла, Колесников под следствием, Марго улетает. Кругом один беспросвет! Трубников оторвал от стола голову и посмотрел на часы. Половина девятого. Марго улетает через час. Интересно, надолго?

Может, она собралась замуж за этого мистера Хенкса? Почему бы нет? Свободная женщина. Имеет полное право. А может, они с Хенксом на пару грохнули Олега? Но зачем? Если она собралась замуж за мистера, то могла бы запросто развестись. К тому же уже на сто процентов известно, что Маргулина укокошил Колесников. Не мог же Хенкс нанять Колесникова в качестве киллера?

Трубников уютно расположился на собственном рукаве и закрыл глаза. Почему не предположить, что Хенкс влюбился в Маргулину? Только осел может не влюбиться в такую красотку, а американцы гораздо влюбчивее ослов. Хотя с этим можно поспорить, но не об этом сейчас речь. Итак, Хенкс влюбляется в Маринку, а Маринка ему заявляет: «Увы, мистер Хенкс. Я замужем и в своем муже души ни чаю. Словом, достопочтенный мистер, чешите грудь и рвите когти обратно за океан». Тогда Хенкс, не будь идиотом, нанимает Колесникова, и Колесников за сто тысяч долларов убивает Олега. Но тут опять нелогично. Зачем миллиардеру нанимать какого-то Колесникова за сто тысяч долларов, когда он может нанять профессионала всего за десять тысяч. Вот у Марго на киллера денег не было. Она могла подбить Колесникова на убийство мужа. Но какой смысл ей?

Трубников страдальчески застонал и сильно затряс головой. «Все! Хватит! Сколько можно ломать голову? Плюнуть и забыть».

Евгений снова посмотрел на часы. Что-то не звонит детектив. Сейчас последний звонок, и можно отправляться домой. «Только что делать дома? — тяжело вздохнул он. — Может, отправиться в какой-нибудь ресторан или ночной клуб? М-да, с такой заспанной рожей только и ходить по ночным клубам. Нет уж, лучше домой».

Наконец долгожданный звонок огласил сонную пустоту кабинета. Трубников схватил трубку и рявкнул с раздражением:

— Думал, уже не дождусь.

— Не так это просто рыться в архивах миграционного агентства, — ответил Горохов. — Насчет Хенкса я выяснил.

— Ну! — подбодрил Трубников.

— Никогда Роберт Хенкс не был в советском лагере «Артек». Мистер вообще не посещал Россию ни в восемьдесят третьем году, ни в другие годы. Впервые он прилетел в Москву в январе этого года.

— Так я и думал, — устало отозвался Трубников. — Что же, спасибо, Павел Сергеевич. Отдыхайте!

«Вот шельма, опять обманула», — беззлобно усмехнулся Трубников, водворив трубку на место.

Впрочем, он и не сомневался, что это очередная ложь. Позвонить бы сейчас Марго и задать последний некорректный вопрос, где она снюхалась с этим американским магнатом? Но мадам Маргулина уже, должно быть, в аэропорту.

Трубников посмотрел на часы и все-таки набрал Маринкин номер. Но, как он и предполагал, никто не ответил. «Пора домой, — вяло шевельнулось в мозгах. — Хотя дома сплошная тоска».

Издатель не спеша вышел из-за стола, надел пальто и в нерешительности остановился у двери. «Может, правда сейчас в ресторан? Напиться, оторваться, подцепить какую-нибудь веселую девицу и рвануть с ней по ночным притонам?»

Трубников приблизился к зеркалу. В холодном стекле отразилась такая угрюмая физиономия, что хозяин поморщился. Нет, с такой мордой появляться на людях просто неприлично. Евгений устало плюхнулся в кресло и задумался.

Из коридора снова доносился шум пылесоса и шаловливое воркование вахтера с уборщицей.

— Ну что, Петровна, останешься? — уговаривал уборщицу вахтер. — Весна на улице. В груди трепещет, пониже — восстает.

— Да ну тебя, — со смехом отвечала уборщица. — Одно у тебя на уме.

«Он никогда ее не уломает, — сонно подумал Трубников, закрыв глаза. — А я никогда не узнаю правды».

— Ну расскажи, расскажи, как ты одурачила проклятого капиталиста, — засмеялся вахтер.

— Сколько можно рассказывать одно и то же…

Трубников начал куда-то проваливаться. Перед глазами поплыли цветные шары. Тепло и блаженство стали разливаться по телу. Впрочем, тела уже не существовало. «Вот так бы заснуть, и больше никогда не вернуться в этот мир», — подумал бедный Женя и услышал, что вокруг рокочет океан. Это шумел Тихий океан, на берегу которого скоро будет нежиться Марго со своим хромым миллиардером.

— В то время у нас в детдоме, где я работала, было два брата-близнеца, — доносилось откуда-то со стороны. — Оба хорошенькие, умненькие. Обоим было по пять. Один нормальный, другой с родовой травмой. Из-за этой травмы мамаша от обоих отказалась. Стерва, в общем, мамаша. А тут Олимпиада. Понаехали в Москву иностранцы, ну, кто зачем: кто Олимпиаду смотреть, а вот эта американская пара — ребенка усыновить. В Америке у них с усыновлением туго. Ну, приходят, значит, они к нам с таким предложением и с деньгами, естественно, а заведующую от одного их вида кондратий бьет. «Что вы такое предлагаете, господа? Вы где находитесь? В Советском Союзе или на своем Диком Западе? Зарубите себе на носу, здесь людей не продают». Иностранцы расстроились и пошли, значит, на выход. А я догоняю их в коридоре и говорю: «Продать ребенка можно, только как вы его провезете через границу?» А они: «Это есть не твой забот. Твой забот продать, что посимпатичней». Ну, самые симпатичные у нас близнецы. Уже одного, здоровенького, собралась забрать какая-то семья, но заведующая — ни в какую. Либо обоих, либо никого. Тогда я бегу к директрисе и предлагаю такой план: здорового показываем американцам, а потом берем с них деньги и незаметно меняем на хроменького…

Трубникова словно ткнули иглой. Он дернулся в кресле и распахнул глаза. Рокот в ушах прекратился, и куда-то испарились шары. Евгений тяжело поднялся и вышел в коридор. Вахтер с уборщицей повернули головы.

— Что-то вы сегодня припозднились, Евгений Алексеевич? — с ласковый улыбкой произнес вахтер.

Но Трубников не услышал. С багровым лицом подошел к уборщице и впился в нее взглядом.

— В каком детдоме вы работали? — спросил он.

— В московском шестнадцатом, — растерянно ответила уборщица.

Глаза Трубникова сделались совершенно сумасшедшими.

— Как фамилия этих близнецов?

— Да я уже и не помню, — засуетилась женщина. — Конниковы или Конноваловы…

— Может, Конюшины? — перебил Трубников.

— Точно, Конюшины! — радостно воскликнула уборщица и впилась влюбленными глазами в шефа.

— Черт! — хлопнул себя по лбу Трубников.

52

Пять минут спустя он на всей скорости несся в сторону аэропорта Шереметьево. В один миг прояснилось все. А ведь об этом можно было догадаться раньше, сразу после того, как детектив продиктовал числа пребывания мистера Хенкса в Москве.

Магнат улетел седьмого февраля, на второй день после убийства Олега. Прилетел через месяц. Седьмого марта. Именно в этот день Маргулин воскрес, смертью смерть поправ. Двадцать второго марта магнат улетает, и в этот день убивают Олега. На этот раз по-настоящему. Боже мой! Как они все здорово обтяпали.

Трубников гнал на всю катушку, поминутно поглядывая на часы. Теоретически он успевал, если на дороге не вляпается в какую-нибудь пробку.

Одно в этой истории оставалось непонятным. Кровь на платке и на пуле была идентична. Тут уже одно из двух: либо эксперты ошиблись, либо это мистика. Не снижая скорости, Трубников заглянул в записную книжку, нашел телефон лаборатории и набрал номер. Вообще-то было уже поздновато. Евгений не надеялся дозвониться, но внезапно на том конце отозвались.

— Нельзя ли мне услышать Павлова? — спросил Трубников, забыв поприветствовать.

— Павлов у аппарата, — браво отозвался не совсем трезвый голос, и водитель услышал на заднем плане музыку, гогот и звон бокалов. Видимо, в лаборатории справляли торжество, поэтому эксперт оказался на месте.

— Извините, Константин Эдуардович, не узнал! Это звонит Трубников по поводу повторной экспертизы крови на платке и пуле. Помните?

— Как же не помню! — икнул эксперт. — Мы провели повторный анализ. Результаты те же. Кровь на платке и на пуле идентична.

— Не может быть, — вырвалось из Трубникова. — Скажите, а были случаи, когда у разных людей совпадало ДНК.

— Таких случаев не было, — засмеялся эксперт.

— Даже у близнецов?

— У однояйцевых близнецов теоретически может совпасть ДНК, но и то, кажется, в исключительных случаях.

Теперь исчезли последние сомнения. «Теперь только бы успеть», — бешено затикало в висках.

Евгений подкатил к аэропорту за двадцать минут до отлета самолета. Сразу рванул в регистрационный зал, но пассажиры, улетающие в США, уже прошли регистрацию и находились в чистой зоне. Стоило больших усилий, чтобы прорваться туда. Никакие мольбы, уговоры и убеждения не тронули принципиального таможенника. Он был глух и нем, а также стоек, как оловянный солдатик. Тогда Трубников прибегнул к проверенному способу: сунул ему две зелененькие бумаженции, и проблема была решена.

— Только пять минут, — строго донеслось вслед.

Евгений немного пометался среди счастливчиков, покидающих Россию, и наконец узрел Марго. Она сидела на кожаном диване под пальмой и листала какой-то журнал. Трубников подошел и молча сел рядом. Марго подняла голову.

Ее глаза не выразили удивления. Они, как всегда, были спокойными и насмешливыми.

— Ты пришел меня проводить? — нежно улыбнулась чертовка.

— Я пришел узнать правду.

— Правду? — рассмеялась Марго. — Ради правды люди идут на эшафот, а тебе подай ее на блюдечке.

— Я уже достаточно настрадался, чтобы продолжать находиться в неведении, — ответил Трубников. — Скажи, это была твоя идея убить мистера Хенкса?

Маргулина более чем спокойно выдержала взгляд своего школьного друга и с улыбкой ответила:

— Если ты так алчешь правды, то я тебе ее открою. В память о нашей короткой любви. Тем более что ты ее уже знаешь. Я это вижу по глазам. Дай слово, что все останется между нами.

— Клянусь!

— Не надо клясться. Клянутся только лживые женщины. Мне достаточно твоего слова. Ведь ты поэт. А у поэта нет ничего дороже слова.

— Хорошо, я даю слово.

— Я тебе верю, — кивнула Марго. — Итак, что тебя интересует?

— Все с самого начала.

— Если с самого начала, то их было два брата-близнеца. Один инвалид. Его звали Робертом. Другой здоровый. Его звали Олегом. До пяти лет они воспитывались в одном детском доме, но в восьмидесятом году методистка продала Роберта двум зажиточным американцам. Как ей это удалось — неизвестно. Знаю только, что был скандал и что она схлопотала за это десять лет тюрьмы.

— Сейчас она работает у меня уборщицей, — вставил слово Трубников.

Марго повела глазами.

— Значит, сама судьба послала ее к тебе. Ведь ты нам чуть не сорвал всю операцию.

— Извини, не знал. Я хотел только спасти Колесникова.

— Колесникова? — брызнула глазами Марго. — Это ничтожество? Который к тому же наставлял тебе рога.

— Давай пропустим. Итак, чета Хенксов усыновила Роберта.

— Усыновила, да, — вздохнула Марго. — Усыновила, воспитала, вылечила. И он принес им счастье. После усыновления русского инвалида они стали богатеть как на дрожжах. Но в прошлом году попали в автокатастрофу, и единственным наследником их двухмиллиардного состояния стал Роберт. Первое, что он сделал, войдя в права наследства, отыскал своего брата.

— На свою голову, — усмехнулся Трубников. — Продолжай!

— Когда он прилетел в Москву, выяснилось, что они с Олежкой похожи как две капли воды. А когда купили одинаковые дубленки, то даже я стала путаться.

— Вот тогда тебе и пришло в голову заменить мистера Хенкса Олегом?

— Нет! Все было не так! — засмеялась Марго. — Мне пришло это в голову потом. Поначалу Роберта никто не собирался убивать. Он сам напросился. Представляешь, этот американский ублюдок предложил своему брату продать меня ему. Разве не подонок?