— Дважды? Меня пытались убить всего один раз — у пруда.

— Нет. На ярмарке он убил другую вместо тебя, Лили. Эта цыганка была убита неким джентльменом, оказавшимся в толпе поджигателей. Ею должна была стать ты. Но ты в это время ждала меня на берегу, — напомнил ей Валентин.

— Мое платье! Навара украла его и надела!

— Да. Мустафа видел, как сэр Раймонд расплачивался той же ночью возле табора с двумя мужчинами. Проклятие! — выругался капитан. — Если бы у меня были доказательства. Сказка — еще не документ.

— Я видела сэра Раймонда, когда он напал на меня, — напомнила Лили. — Я могу поклясться в этом на Библии.

— Что твое слово против его! Боюсь, дорогая, ему больше доверяют, чем тебе. Только Бэзил мог бы доказать вину Уолчемпса. Но он мертв. Хотел бы я, чтобы у нас было что-нибудь. Какие-нибудь записи.

— Записи? — Лили смутилась.

— Да, записи. Помнишь, ты говорила мне, когда мы вернулись с острова, о журнале, который вел Бэзил? Он сгорел вместе с остальными его вещами в хижине. Брат имел привычку записывать все свои впечатления о людях, о местах, в которых бывал. Я уверен, там мы могли бы прочесть, что он узнал в Санто-Доминго. Бэзил должен был подготовить доклад Уолсинхэму. Хоть брат и — казался скромным, на самом деле это очень отважный человек, царствие ему небесное. Если бы сохранился тот журнал… Я уверен, там все записано! В противном случае нам не удастся ничего сделать с Раймондом. Конечно, я доложу обо всем Сесилу, но этого мало. Боюсь, одних моих подозрений окажется недостаточно.

— Журнал… Боже, я напрочь о нем забыла! Бэзил всегда говорил, что это очень важная вещь. Он никогда нам не позволял туда заглядывать, но сам читал нам многое.

— Так, значит, ты никогда не видела, что там?! — Валентин не в силах был скрыть своего разочарования. — Ты не знаешь, о чем он писал? Нет?

Лили покачала головой и покраснела.

— Не расстраивайся, Лили. Я не позволю сэру Раймонду приблизиться к тебе ближе, чем на милю. Может, нам и, не удастся ничего сделать, но зато мы знаем правду и будем настороже. За ним станут постоянно следить. Обещаю. Репутация его будет подорвана, это уж точно. Для этого довольно одних подозрений. Я устрою ему такую жизнь, что он предпочтет подобру-поздорову убраться из страны. Можешь его больше не бояться. Одно только меня беспокоит. Про Раймонда мы знаем. Но он наверняка не один. Если это заговор, надо разоблачить всех его участников.

Лили смотрела в пол.

— Доказательства есть. Журнал не сгорел. Он на острове.

Валентин, потрясенный, глядел на девушку. Она подняла голову и повторила громче:

— Я сказала, что журнал Бэзила на острове. Я пообещала никому ничего не говорить. Все его записи были предназначены королеве, и только ей одной. Он говорил, что это особый журнал, и всегда прятал его.

— Так он на острове?

— Да. Спрятан вместе с нашими сокровищами.

— Какими сокровищами?

— Сокровища с затонувшего галиона. Мы собирали их не один день. Бэзил велел спрятать их от пиратов, которые иногда высаживались на берег. Он говорил, что они наши по праву и могут однажды нам пригодиться. Тогда, на острове, я не успела сообщить вам об этом. Вы мне очень не нравились. А потом, когда я изменила к вам отношение, мы уже отплыли далеко, и не было смысла возвращаться. Я решила, что это уже не важно. Я не доверяла вам, — призналась Лили. — Не доверяла потому, что вы обманули меня. Силой притащили на борт «Мадригала». Когда вы спросили меня про журнал в первый раз, я солгала. Отчасти из-за данного Бэзилу обещания, но больше из-за того, что злилась. Теперь я понимаю, почему вы так поступили, но тогда я не знала того, что знаю сейчас. Позже, когда я… когда вы мне стали правиться, я испугалась, что вы возненавидите меня за ту ложь. Я не хотела потерять вашего расположения, вашей дружбы.

Лили посмотрела в глаза Валентину. Она думала, что ее сейчас будут ругать, но ошиблась. Валентин погладил ее по щеке, улыбнулся:

— Я не собираюсь упрекать тебя, Лили. Ты не можешь отвечать за то, чего не понимала. Ты и так настрадалась из-за Уолчемпса. Ты была всего лишь ребенком. Сейчас…

И, не в силах противостоять искушению, он наклонился к ней, коснулся губами ее губ, обнял. В тот миг, когда Валентин уже готов был отпустить ее, он почувствовал, как она сама раскрылась ему навстречу. И он поцеловал ее крепче.

Лили чувствовала на лице его теплое дыхание.

— Еще ничего между нами не ясно. Нам еще многое предстоит обсудить, Лили Франциска Кристиан, — сказал Валентин нежно. Затем вскочил. — Клянусь Богом, я добуду этот журнал. «Мадригал» уже готов к плаванию. Если ты чувствуешь себя нормально, мы можем немедленно отправиться в Лондон. Мне надо будет переговорить с лордом Берли перед отплытием, затем зайти в Фалмут, чтобы высадить на берег сэра Роджера и Квинту. Думаю, она уже вернулась в Лондон. Вы трое: ты, Тристрам и Дульси — поживете некоторое время в Равиндзаре. Там вы будете в безопасности. Или, еще лучше, в Пенморли-Холле. Сэр Роджер возражать не будет да и присмотрит заодно за всеми вами. Мне кажется, что сэр Раймонд едва ли поедет в Корнуолл. Я уплыву месяца на два, на три.

В своем плане Валентин учел все, кроме одного — он не знал, где находится журнал, и забыл спросить об этом Лили. Но Лили не забыла. Нет, ему не удастся оставить ее в Пенморли-Холле в приятной компании Гонории. Уж если кто имеет право вернуться на остров — ее остров, — так это она, Лили Кристиан.

Взглянув на Валентина, стоящего у окна, она поклялась себе, что останется на борту «Мадригала» и отправится в Вест-Индию вместе с ним.

— Да уж, вы действительно не спешили с возвращением в Лондон. Как прошла поездка? Удачно?

Джентльмен, беседующий с Уолчемпсом, непринужденно откинулся на спинку кресла, стоящего возле камина.

— Какого черта вы тут делаете в такое время? — спросил Уолчемпс нежданного гостя. — Надеюсь, у вас была серьезная причина вытащить меня из постели в такую рань, — добавил он, кутаясь в бархатный халат и еле сдерживаясь, чтобы не зевнуть. Ег очень светлые, обычно ухоженные волосы были взъерошены.

— Я слышал, вы много ездили по стране.

Сэр Раймонд взглянул на гостя, налил себе в бокал вина и сделал глоток.

— Можно и так сказать, — с улыбкой согласился он и сел в кресло напротив гостя.

По всей видимости, посетителю не терпелось поскорее coгнать с хозяина спесь и это самодовольное выражение.

— Заезжали в Уорикшир, полагаю? — поинтересовался гость.

— Да, — ответил хозяин. — Я намеревался побеседовать с вами о результатах моего путешествия сегодня вечером. У меня обширные владения в тех краях. На границе Уорикшира и Оксфордшира. Кроме того, если вы помните, у меня есть дом в Бакингемшире, доставшийся мне по наследству. Последние дня два я провел там. Вам интересно, чем я там занимался?

— О, я прекрасно осведомлен.

— В самом деле? Теперь новости распространяются быстро. Когда похороны? Полагаю, меня должны пригласить. Похороны, поминки, все это довольно приятное времяпровождение. — Раймонд хмыкнул.

— Чьи похороны?

— Я думал, вы знаете. Тогда зачем вы ко мне пришли? Конечно же, девчонки! Чьи еще? Я с ней покончил, — сообщил сэр Раймонд и отхлебнул вина. — Жажда замучила. На дорогах чертовски пыльно.

— В самом деле? — ледяным тоном поинтересовался собеседник.

— Ну да, как же я сразу не догадался! Все вы со своей совестливостью. Ну конечно, вы без этого не можете. Только не стоит делать меня жертвой своих душевных терзаний. Мне ваши муки неведомы. Я слишком утомлен путешествием, чтобы… Да и Корделия меня ждет. Из нее получится великолепная супруга. Угощайтесь. Поднимем бокалы за успех нашего предприятия.

В ответ гость захохотал, чем поверг Раймонда в немалое изумление.

— Да, я согласился бы с вами, если бы все было сделано, как полагается. Все, что вам удалось, — это привлечь к себе ненужное внимание. Со своей навязчивой идеей вы навлекли на нас беду. Вы, своего добились, теперь мы действительно влипли. Какого дурака вы сваляли! Теперь топор, что висел над нашими головами все эти годы, действительно готов упасть.

— О чем вы говорите?! Да у вас просто кишка тонка! Бесхарактерность — вот ваш злейший враг. Не хотим марать наши белые ручки, так? Что вы имели в виду под словом «если»? — добавил Раймонд, пристально разглядывая ковер, будто вытканный на нем узор интересовал его больше, чем ответ собеседника. — Девушка мертва. Я видел, как она утонула. Но чтобы сделать все наверняка, я ударил ее по голове. — Раймонд вцепился в подлокотники кресла.

— В самом деле? Вы действительно видели, как она пошла ко дну?

— Да, она ушла под воду. Голова ее была в крови. Я услышал чьи-то шаги. Рядом залаяла собака. Мне, как вы понимаете, не хотелось быть замеченным возле пруда с палкой в руке, — словно оправдываясь, добавил Уолчемпс. — Но у меня по крайней мере хватило мужества совершить этот поступок.

— Она не утонула.

Сэр Раймонд Уолчемпс замер.

— Не утонула? Вы шутите!

— Нет, не шучу.

— Проклятие, — пробормотал хозяин дома.

— Вы слишком небрежно все сделали, друг мой. Вы допустили две очень серьезные оплошности и тем самым подвели нас обоих.

— Я подвел вас? Сомневаюсь. Ведь это я пытался убить девицу, а не вы. Впрочем, это не должно нас беспокоить. Она меня не видела.

— Напротив, видела. Она заметила ваше отражение в воде. Представьте, она видела вас так же отчетливо, как вы свою физиономию в зеркале.

Сэр Раймонд провел рукой по лицу.

— Никто ей не поверит. Кто она такая? Грязная потаскуха! Она путалась с цыганами! Тот, что напал на меня тогда на ярмарке, скорее всего был ее любовником. Видели бы вы, как она раздевалась там, у пруда, — бесстыдно, развратно. Было бы у меня больше времени… Впрочем, что об этом теперь говорить? Что ее слово против моего! Пока я еще фаворит королевы.

— Валентин Уайтлоу поверил ей, и это немало.

— В самом деле? — спросил Раймонд, пряча под ироническим тоном испуг.

— Именно так. Вы не представляете, какую кашу заварили. Уже известно, что вы были зачинщиком погрома, известно, что вы зарезали цыганку. И ради чего?

— Откуда вы это знаете? Разве меня кто-нибудь видел?

— Вас видел слуга Уайтлоу. Он заметил, как вы расплачивались с двумя пройдохами. Ему показалось странным, что вы, рыцарь ее величества, оказались причастным к ссорам черни. Он все это рассказал своему господину.

— Проклятие! Я его не заметил. Я был слишком занят мыслями о девчонке, чтобы подумать об осторожности.

— Конечно, мой друг, получая удовольствие, вы, как всегда, забываете о последствиях.

— Но кто поверит какому-то турку? — усмехнулся Раймонд. — Люди скорее всего подумают, что Валентин Уайтлоу пытается очернить меня из ревности и ущемленного самолюбия — за то что я украл у него любовницу. И ничего больше. Однажды я с ним поквитаюсь. И тогда никто не посмеет меня за это осудить.

— Если уж мстить кому-нибудь за доставленные вам неприятности, то не Валентину Уайтлоу, а Хартвелу Барклаю.

— Барклаю? — хмыкнул Раймонд. — Ему-то с чего?

— Если бы он не попытался изнасиловать Лили Кристиан, она никогда не убежала бы из Хайкрос. Тогда она не встала бы у вас на пути. Никогда не возник бы кукольный спектакль, не было бы двух неудачных покушений на нее, и тогда ничто не возбудило бы подозрений Уайтлоу.

— Черт бы побрал этих Уайтлоу, вечно они путаются под ногами и суют свои носы куда не следует!

— Благодаря их вмешательству Лили Кристиан осталась жива. Ее вытащил из пруда Валентин.

— Не понимаю, как ему удалось найти их так быстро. Стоит только вспомнить промозглые ночи, проведенные под открытым небом, и прочие неприятности, что приходилось терпеть. Эта банда так петляла, что, остановись я на ночь в гостинице, на следующий день мог бы их не найти.

— Саймон Уайтлоу приехал в Хайкрос и там узнал, что Лили исчезла. Он выяснил, что она могла поехать к няньке в Уорикшир. Они знали, куда ехать, и поэтому опередили вас, мой друг.

— Однажды он ответит мне за все, — злобно прошипел сэр Раймонд. — Слишком часто перебегает мне дорогу.

— Возможно, если вы, друг мой, доживете до этого светлого дня. Слишком многое сейчас против вас. Во-первых, вас видела Лили, когда вы на нее напали. Во-вторых, вас заметили возле табора в ту ночь, когда была убита цыганка, одетая в платье Лили. И ваш неожиданный отъезд из Лондона тоже наводит на размышления. Оказывается, вы осматривали свои владения неподалеку от того места, где на девушку было совершено покушение. Не многовато ли?

— Это все неубедительно. Где доказательства? Их нет, — отозвался сэр Раймонд. — Никто ничего не докажет, — тихо повторил он.

— Почему же? Есть и доказательства. Кукла. Такая безобразная штучка, — откликнулся гость.

— Кукла?! — Уолчемпс вскочил.

— Да. Марионетка, изображающая колдуна с разными глазами. Должен сказать, я был весьма удивлен, что эта игрушка не сгорела. Теперь эта кукла в руках у Валентина Уайтлоу. Вы слишком часто испытывали судьбу, мой друг Раймонд.