Городские

Обычно Наталья Францевна развлекается на всю катушку, руководя движением на самом главном перекрестке маленького города Санкт-Петербурга, а именно, на перекрестке Лиговского и Невского проспектов. Конечно, она не стоит в центре с полосатой палочкой! Вот еще, глупости какие.

Францевна устраивается с комфортом в самой милицейской будке за тонированными стеклами. И что это за будка, я вам скажу! Даже будкой-то ее назвать язык не поворачивался. Будка находится на втором этаже углового дома и имеет роскошное панорамное окно, из которого во все стороны отлично просматривается и сам Невский, и Лиговский, и собственно площадь Восстания с пикообразной халабудой посередине. Эта хреновина по замыслу тех, кто ее учинил в центре площади, видимо, символизирует это самое восстание. Ну, как говорится, каково восстание, таков и символ. Те, кто бывал в общественном туалете Московского вокзала, фасадом своим выходящего именно на эту хреновину, догадываются, что туалет без унитазов может организоваться в культурной столице только под влиянием негативной энергии шан-ци, которая накапливается на этом вот языческом символе восстания. Скажете, что не может такого быть в центре города Санкт-Петербурга? Сходите сами. Унитазов нет! Точно вам говорю. Есть некое напольное сооружение с дыркой для слива и рифленой поверхностью для установки ног. Правда, белого цвета и вода журчит. Что да, то да! Но напольное. Наверное, для тех, кто никак не может отделаться от привычки забираться на унитаз с ногами. Ну так, а кто ж еще там на этом вокзале в туалет ходит? Это ж вам Московский вокзал, а не Финляндский! То бишь, вокзал не из Европы, а совсем, так сказать, в другую сторону.

И ясное дело, что на перекрестке таких важных проспектов с языческой площадью, на которой расположен вокзал не из Европы, без большой милицейской будки никак не обойтись. Из этой самой будки, кроме наблюдения за безобразиями, творимыми автомобилистами на обоих славных проспектах, можно также осуществлять еще и руководство несколькими важнейшими светофорами, окружающими площадь Восстания со всех сторон. Руководство светофорами производится при помощи специального пульта с кнопками. Что, конечно, приносит оператору этого самого пульта огромное наслаждение. Какой уж там «Дум» и прочие компьютерные игрушки. Ха! Оператор пульта подобно демиургу руководит настоящими людьми. Хоп! И все встали. И пока оператор не пожелает, будут тут стоять и пропускать автомобили, хоть до посинения. Или наоборот.

Конечно, в основные часы пик пультом балуются сами милицейские работники. Они не хуже Францевны устраивают заторы на главном перекрестке города. И особенно помогает им в этом деле пустой трамвай с двумя вагонами, усердно застревающий на повороте с Лиговского проспекта на Вторую Советскую улицу. Для тех, кто не знает, надо пояснить, что в Питере этих Советских улиц аж целых десять. Красноармейских, правда, немного побольше. Может, и правильно это – не мучиться с названиями, а попросту нумеровать улицы. Небось тогда они не будут шляться сами по себе навроде того самого Бармалеева и пугать подвыпивших прохожих. Вот представьте себе Первую Советскую улицу. То-то. Не представляется, как и Первая Красноармейская.

Так вот, пустой трамвай с двумя вагонами имеет свойство завсегда выворачивать со Второй Советской и застревать, упершись в автомобили, стоящие на перекрестке с Невским и ждущие, когда же наконец повелитель пульта включит им зеленый. В это самое время автомобили, стоящие на перекрестке Лиговского и самой Второй Советской, несмотря на свой зеленый свет, упираются в бок этого самого трамвая. Ведь повелитель пульта руководит светофорами вокруг площади Восстания, и какое ему, собственно, дело до перекрестка Лиговки со Второй Советской улицей. Вся эта красота, надо сказать, происходит без какого бы то ни было участия Францевны. И если бы только на этом замечательном перекрестке! Везде, где бы пустой трамвай с двумя вагонами не выполнял поворот, там обязательно организовывается затор. Причем организовывается сам собой и без активного участия милицейских работников. Францевна даже подумывала о том, чтобы учудить орден пустого трамвая с двумя вагонами, и всячески поддерживала движение работников трамвайных парков за защиту ленинградского трамвая. Ведь трамвай о двух вагонах пустой, да не совсем! Парочка пассажиров там завсегда имеется, а автомобилисты изо всех сил стараются эти трамваи из города убрать. Францевна даже надевает мохеровую шапку и посещает митинги. Кричит она там громче всех, ругая руководство города, посягнувшее на жирные земли трамвайных парков. Ишь, чего удумали! Мол, трамваи в центре города мешают автомобильному движению, способствуют возникновению пробок, разбивают асфальтовое полотно дороги и, вообще, ездят недогруженные. Ну-ну! Ох уж это городское руководство! Трамвай, значит, убрать, а автобусов длинномерных закупить. По госзаказу…. Этот автобус длинномерный, ну, тот, который посередине с резиновой гармошкой, тоже, как повернет на перекрестке, так и станет, все перекрыв, чисто трамвай с двумя вагонами. Однако рельсы трамвайные ему для создания пробки совершенно не нужны. И чем это городскому руководству микроавтобусы маршрутные не угодили? Ведь так и снуют туда-сюда, туда-сюда. Но руководству видней. Опять же госзаказ.

А еще в маленьком городе Санкт-Петербурге есть троллейбусы. Они тоже в создании пробок играют немаловажную роль, за что их Наталья Францевна просто обожает. Едет троллейбус, как настоящий король дороги, обычно не спеша, исключительно посередине проезжей части, чтоб уж не только тем, кто сзади него препятствие учинить, но и тем, кто навстречу едет, жизнь медом не казалась. А уж если обесточится, то встанет как вкопанный, и у Францевны самое веселье начнется. Заметьте, просто так ни трамвай, ни троллейбус сам по себе никогда не обесточивается. Ему ведь помочь надо. И уж кто, как не Францевна, дружащая с электротоком и сама по себе являющаяся некой электрической сущностью, может так весело устроить короткое замыкание в самый неподходящий момент. Посему общественный транспорт маленького города Францевна любит особо. Конечно, в свою любимую будку на углу Невского и Лиговского Францевна в присутствии милицейских инспекторов дорожного движения никогда не заходит. Зачем? Они и так без нее со своей задачей отлично справляются. Такие пробки организуют, что любо-дорого посмотреть.

Францевна же является в будку по окончании часа пик и начинает основные свои развлечения ближе к полуночи. Ведь именно в это время с перронов Московского вокзала отходят совсем не в Европу ночные фирменные поезда «Красная стрела», «Экспресс», «Гранд экспресс» и «Мегаполис». И пассажиры на этих поездах едут до жути замечательные. В основном начальники и начальницы. С ними, бывает, что следуют собутыльники, а также разные секретарши и прочие дамочки приятной наружности. Чем там они в своих суперлюксах по пути в столицу занимаются, никому доподлинно неизвестно. Но вполне вероятно, что и правда спят, готовясь к сложной московской командировке, или приходя в себя после отрыва в командировке питерской. В общем и целом не пошутить над этими важными господами Францевна никак не может. Пусть-ка попотеют в ночной пробочке вокруг вокзала да понервничают. Это ж мало того что нужно через Францевну к вокзалу пробиться, так еще и машину где-то поблизости остановить надо. Они и останавливают в три ряда да аварийку включают. То-то Фрнцевне радость!

Францевна, когда за пультом милицейским сидит никогда в образе старухи Шапокляк не является. Вдруг кто ненароком увидит, что пультом повелевает хулиганистая старушонка или дама приятная во всех отношениях. Обтянутая и трикотажная. Нет, Францевна за пультом сидит строго в образе упитанного старшего инспектора ГИБДД майора Жумейкина. Щеки аж со спины видать, даже креслом поскрипывает, как сам старший инспектор. И никого из посторонних в будку не допускает. Еще не хватало, чтоб барабашка какой-нибудь с Невского в будку затесался. Эти по неопытности и вовсе могут аварию какую-нибудь учудить. Францевне аварии ни к чему. Только в случае крайней необходимости. Ведь авария – это мат-перемат, слезы и, не приведи господь, пострадавшие. Францевне же просто нужно, чтобы тот, кто надо, на встречу, с кем не надо опоздал. Ну, или наоборот. Понимаете? Вот едет, например, некая дамочка на собственном автомобиле с работы домой в Центр города на встречу со своим полюбовником. Свидание там у них намечается. А полюбовник этот нашей дамочке ну никак не подходит. Она ведь с ним встречается, как говориться, на безрыбье. В смысле, когда и жопа – соловей. От полного и безысходного бабьего одиночества. То есть тратит свою женскую силу и привлекательность на никчемного мужичонку. Мало того что никчемного, так еще и женатого, которому до жути удобно, что у дамочки есть собственная квартира, машина и работа денежная, позволяющая аж два раза в году за границей отдыхать. Подарки ей дорогие дарить не надо, по ресторанам водить опасно, вдруг жена засечет, и очень удобно с ней встречаться, когда жена на дежурстве или еще где. Красота! Щелкнул пальцами – и дамочка навроде золотой рыбки является. Сама из себя красивая, загорелая, модно одетая и спрашивает: «Чего изволите на ужин подавать, когда желаете нас посетить и все такое прочее». Тьфу, гадость какая непотребная.

Так вот, едет, значит, эта наша золотая рыбка, мысли свои думает, а впереди Францевна пробку учинила многокилометровую. И понимает дамочка, что на свиданку долгожданную она безнадежно опаздывает. Начинает она в телефон пальцем тыкать, чтобы полюбовнику ситуацию изложить, но телефон, как назло, не фурычит. Как вы думаете, уж если Францевна может трамваи обесточить, то в телефон помехи навести ей и вовсе плевое дело. Дамочка нервничает, переживает, чуть не плачет. Даже матом крыть впередистоящих начинает. Да все бесполезно. Если Францевна решила человека задержать, то сиди уже и не рыпайся. О вечном думай. Тут дамочка начинает на нервной почве из одного ряда в другой перестраиваться и наоборот, потому как другие ряды еще хоть как-то двигаются, а ряд, где наша дамочка, стоит как вкопанный. Ясное дело, что бесполезно это ерзанье. Куда перестроится, тот ряд тут же и замирает. И тут в процессе ерзанья по дороге дамочка может в соседнем автомобиле мужичка какого-нибудь положительного и заприметить. Он ее может даже вперед галантно так пропустить, а может и с ней вместе из ряда в ряд шарахаться. Или попросту рядом намертво в соседнем ряду привстать. Всякое бывает. К концу пробки дамочка уже про полюбовника своего под дверями начисто забывает и следует вместе с новым знакомым куда-нибудь в кафешку кофе пить. Хоть и не полезно это – пить кофе на ночь глядя. Да чего уж тут поделаешь, все равно опоздала. Да телефон еще, ко всему прочему, возьми и разразись гневными сообщениями от полюбовника. Мол, такая она и сякая. Ведь даже не задумался, а вдруг с дамочкой вне зоны действия сети случилось что-то нехорошее.

Вот где-то так. Так что если вы на поезд опоздали, и начальник ваш умчался в столицу без вас, печалиться не надо. Неизвестно еще, как бы он повел себя в этом двухместном купе. Францевна не зря вас к этому поезду не допустила. Езжайте себе домой к любимому супругу и со спокойной душой нагоняйте своего босса утренним самолетом.

Чемпион

Через три года после свадьбы Светкины родители подарили молодоженам однокомнатную квартиру в новостройках Васильевского острова. Квартира была малюсенькая в микрорайоне, постоянно продуваемом всеми балтийскими ветрами. Вовка был счастлив и сам себе завидовал. Он никогда еще не жил в отдельной квартире. Сколько он себя помнил, ванной в их огромной коммунальной квартире на улице Чайковского, жильцы пользовались по графику, а по утрам в туалет выстраивалась очередь. Теперь Вовка имел возможность часами балдеть, лежа в собственной ванной, в хлопьях ароматной пены, а мог и засесть в туалете с книжкой. Светка, честно отмучившаяся целых три года в Вовкиной коммунальной квартире из-за того, что из комнаты было не выйти, не одевшись с ног до головы, теперь ходила по квартире в своих любимых неприличных одежках. Она изображала из себя то горничную в кружевном переднике, белых чулках и кружевной заколкой на голове, то роковую красавицу в черном корсете с черными же чулками. К последнему наряду Светка обязательно рисовала на лице черную мушку над верхней губой. В результате чего после переезда в отдельную квартиру молодожены занимались сексом практически круглосуточно.

Светкины родители с нетерпением поджидали внуков. Вовкина мама хоть в бабушки еще совсем не торопилась, надеясь после Вовкиного отделения еще как-то устроить свою личную жизнь, к появлению возможных внуков относилась чрезвычайно положительно. Ей нравилась Светка. За годы совместного проживания в коммуналке мама с ней ни разу не поругалась и Вовке слова плохого про невестку не сказала. Они со Светкой как-то странно, несмотря на разницу в возрасте, подружились и частенько шушукались о своем, о женском. Вообще, Светка нравилась всем Вовкиным знакомым.