А кроме того, все усложнится, если он начнет снова работать в полиции. Встретившись и переговорив с тем парнем, который украл «мерседес», он пришел к заключению, что возглавляет шайку некто находящийся в тюрьме. Полиции не составило особого труда через своих информаторов в тюрьме установить, кто этот человек.

И теперь предполагалось, что Виктора подсадят в тюрьму, чтобы он вошел в контакт с этим главарем. А поскольку Виктор не мог открыть ей тайну, то наверняка возникли бы проблемы. Нет, все-таки хорошо, что она уехала. Но, вопреки логике, мысли о Маделин не оставляли его.

Он постарается забыть о ней, как только приступит к работе в управлении и вовсю включится в дело. Пока же он по вечерам будет искать ее брата. Он ведь обещал ей помочь. Не говоря уже о том, что всем станет легче, если он найдет мальчика и отправит его обратно. Тогда она действительно никогда больше не приедет.


После четырех дней, проведенных дома, Лос-Анджелес стал понемногу стираться из памяти Маделин. А когда она, сидя в кресле-качалке на веранде, слушала пение птиц, он казался ей таким далеким.

— Как здесь прекрасно, правда? — тетушка вышла из двери и села рядом с ней. После недолгого пребывания в госпитале она еще выглядела бледной и осунувшейся. Но, слава Богу, результаты обследований оказались хорошими.

— Замечательно.

Тетя потрепала ее по коленке.

— Я уверена, что после этого адского места наш городок кажется тебе райским уголком, — поправив прическу, тетушка продолжила свою мысль: — Тебе, по крайней мере, не придется мотаться туда и обратно, коль ты наняла частного детектива для поисков Дэви.

Маделин промолчала. Сейчас ей совершенно не хотелось расстраивать тетушку, но и сама она окончательно не решила, стоит ли ей возвращаться в Лос-Анджелес. С одной стороны, ей не хотелось оставлять старую женщину в таком состоянии одну, с другой — Дэви по-прежнему не появлялся и у нее возникло ощущение, что своим присутствием в Лос-Анджелесе она смогла бы принести больше пользы в деле поисков брата.

А еще оставался Виктор. Маделин положила руки на колени и вздохнула. Если раньше она только представляла, как далеки они друг от друга, то, вернувшись домой, воочию ощутила это. Он вырос в гигантском метрополисе и чувствовал себя там как дома, а она видела, как отличается тамошняя жизнь от той, которой жила она. И нечего было думать, чтобы Виктор даже допустил мысль приехать в Альберту. Правда заключалась в том, что Виктор привык жить быстрой и кипучей жизнью, она — тихой и размеренной. Только дома она окончательно утвердилась в этой мысли. И еще кое-что постоянно крутилось в ее голове с момента приезда. Почему он всегда становился таким скрытным и неразговорчивым, когда речь заходила о его работе в полиции? Возможно, он все же был не тем человеком, за кого себя выдавал? Ведь она поверила ему на слово. Но тут она начинала упрекать себя. Какое право она имела не доверять ему? На это не было причин. Но могла ли она полагаться на свои суждения, если при виде его теряла голову?..

— С тобой все в порядке, дорогая? Подняв голову, она увидела, что тетушка вопросительно смотрит на нее.

— Все хорошо, тетя.

— Ты уверена? Ты выглядишь рассеянной, с тех пор как вернулась. Это из-за Дэви?

Маделин кивнула:

— Возможно.

Тетушка снова потрепала ее по коленке.

— Ты волнуешься. Почему бы тебе не позвонить этому человеку, которого ты наняла, и не спросить, не слышно ли что-нибудь о Дэви? Может, после этого тебе полегчает?

Маделин колебалась. Ей хотелось выяснить, не узнал ли Виктор чего-нибудь нового. И более того, ей не терпелось услышать его голос. Несмотря на то, что многое их разделяло, нечто большее теперь их и связывало.

— Да, я позвоню ему.

Она набрала его номер, но ответа не услышала. Расстроенная, она позвонила ему позднее, но снова безрезультатно. В два часа ночи она поднялась наверх и легла в постель. Может, он занимается поисками Дэви? Ведь по местному времени всего около одиннадцати часов. Непрошеные мысли о роскошных блондинках лезли в голову. К тому же, убеждала она себя, они фактически никаких обещаний друг другу не давали.

Да и о каких обещаниях могла идти речь? Нет никаких сомнений, что она в конце концов уехала бы в Альберту, а он остался бы в Лос-Анджелесе. Их встреча была коротким и приятным развлечением, и ничем иным. Вещи надо принимать такими, какие они есть на самом деле. Будь она такой же искушенной и знающей женщиной, как Франсин, она именно так думала бы и не терзалась.

На следующий день, перед тем как пойти в церковь, она постаралась внушить себе эту же мысль.

Стоя у входа в церковь, пастор приветствовал ее и тетушку:

— Рад снова видеть вас в бодром здравии, Паула… Хорошо, что вы снова вернулись в родные края, Маделин…

— Я и сама рада этому, — ответила она.

— Здравствуйте, Маделин! Повернувшись, она увидела Гарольда, вице-президента банка. Этот симпатичный светловолосый мужчина чуть выше ее ром том был одним из наиболее образованных горожан, и до своей поездки в Лос-Анджелес Маделин часто с ним встречалась.

— Не знал, что вы приехали, — он одобрительно осмотрел ее, заметил новую прическу. — Вы подстриглись?

— Да.

— Хм. Очень своеобразная прическа. Маделин улыбнулась.

— Я тоже не сразу привыкла к ней.

Здесь, в Альберте, эта прическа действительно не соответствовала консервативному образу школьной учительницы.

Он весело добавил:

— Не сомневаюсь, что вы теперь имидж измените.

Маделин знала, что он чувствовал бы себя гораздо уверенней, оставь она все в прежнем виде. Но почему она должна подстраиваться под чьи-то идеалы? Маделин почувствовала раздражение.

Тетушка Паула взяла ее за руку:

— Нам пора идти.

— До свидания, Гарольд, — видимо, он намеревался продолжить разговор, но Маделин приняла руку тетушки, и они направились в глубину собора.

К середине службы она поняла, что глупо было сердиться на Гарольда. Почему бы ему не иметь собственного мнения о ее прическе? Все дело было в том, что он не Виктор. Рядом с Гарольдом она не испытывала того чувства, что сводило ее с ума, когда около нее был Виктор.

Нет, с этим непозволительно мириться! Если она вернется в Лос-Анджелес и снова станет проводить время с Виктором, то будет держать свои эмоции под контролем. Все, что было между ними, пронеслось как легкий ветерок. Виктор достаточно умный человек, чтобы понять это. И узнай он, как много она думает о нем, он, наверное, поразился бы.

Мимолетные увлечения ничего не значили для него. А она никогда прежде не увлеклась бы человеком, зная, что это преходяще. Как так получилось, что она позволила себе вляпаться в такую историю? Но там, в незнакомом городе, при определенных обстоятельствах, когда ей нужно было найти Дэви, она совершила массу поступков, которые никогда не совершила бы, если бы оставалась в своем городе. «Давай разберемся. Я действовала нестандартно. Это совсем не соответствовало моему характеру: во-первых, я нашла постороннего человека, с неясным прошлым, который, по моему мнению, способен был отыскать брата; во-вторых, разве стала бы я блуждать по опасным улицам в ночное время в незнакомом городе?»

Тетушка Паула заговорила с ней и оторвала от этих мыслей. Служба закончилась.


Во время воскресного обеда, когда ели мороженое, они снова вспомнили о Дэви.

— Он так любил домашнее мороженое, — грустно заметила тетушка.

Маделин кивнула, виня себя за то, что за своими постоянными думами о Викторе совсем позабыла о Дэви.

— Надеюсь, с ним все в порядке. Он еще слишком молод, чтобы жить самостоятельно в этом ужасном большом мире, — сказала тетушка.

Маделин ничего не ответила. Да, он молод, но она вспомнила слова Виктора о том, что брат приехал в Лос-Анджелес по собственному желанию. И он бы наверняка позвонил, если бы с ним случилось что-то неприятное. Вечером она снова попытается набрать номер Виктора и узнать, нет ли новостей.

Но вечером, как раз перед тем как она собралась звонить в Лос-Анджелес, раздался звонок.

— Привет! — послышался в трубке голос Дэви.

Она прижала трубку к уху:

— Откуда ты?

— Из Лос-Анджелеса.

— С тобой все в порядке?

— Конечно, — вопрос, видимо, показался ему странным, может быть, даже обидным.

Взволнованная, Маделин потянулась за ручкой и блокнотом:

— Скажи свой адрес. Я приеду и заберу тебя. Или вышлю тебе авиабилет.

— Я позвонил, чтобы сообщить, что со мной все нормально. Не волнуйтесь.

— Не волноваться! Конечно, мы волнуемся. Я буду волноваться каждую минуту, пока не увижу тебя! «Аккуратней, не вспугни его!» — предупредила она себя.

— Послушай, тут уже ожидают телефон. Повторяю, у меня все в порядке.

— Дэви, не вешай трубку. Дай свой адрес.

— Я буду звонить. За меня не волнуйся. Пока!

9

Виктор краем глаза поглядывал на коренастого мужчину, прогуливавшегося по внутреннему тюремному дворику. Звали его Альф Барнс, и полиция подозревала, что он и есть главарь шайки автомобильных угонщиков.

Виктор находился здесь уже вторые сутки. Он вовсе не возражал против посредственной пищи или неудобного матраса, и даже против маленькой камеры с запертой дверью. Больше всего его беспокоило то, что времени на раздумья было предостаточно. И его мысли, словно испорченный маятник, склоняющийся в одну и ту же сторону, постоянно возвращались к Маделин. Что она теперь делает? Что испытывает по отношению к нему?

— Спички не найдется?

Он поднял голову и увидел Альфа. Барнс стоял прямо перед ним, глядя на него исподлобья тяжелым взглядом человека, познавшего тюремные законы.

— Спроси у кого-нибудь другого, — спички у Виктора были, но здесь их достать трудно, и обитатели тюрьмы не очень охотно ими делились. К тому же Виктор не хотел возбуждать подозрений и сразу показаться настроенным на дружеские отношения.

Альф продолжал изучать его.

— Ты новенький, не так ли?

— Да, но я скоро выйду, — уверенно заявил он.

Усмешка появилась на лице Барнса. Прижавшись спиной к стене, он сложил руки на груди.

— Это почему же?

— На меня ничего нет. Да и адвокат у меня хороший.

Альф засмеялся:

— У нас у всех хорошие адвокаты. У всех. За что тебя посадили?

— Они клеют мне кражу собственности. Но я ничего не воровал.

Альф опять засмеялся.

— А в чем тебя обвиняют?

— Угон машины, — небрежно ответил Виктор. — Но у них нет доказательств.

— Ты не врешь? — Альф с интересом посмотрел на Виктора.

Разговор прервал охранник, объявивший о конце прогулки. Все отправились по своим камерам. «Неплохое начало, — подумал Виктор, возвращаясь в камеру. — Завтра продолжим знакомство». А пока ему предстояло коротать время за раздумьями о Маделин.

Она звонила Виктору и в воскресенье, и в понедельник и, не дозвонившись, набрала номер Франсин.

— Виктор в тюрьме, — сказала ей Франсин.

Рука Маделин бессильно опустилась. Она что-то не так поняла.

— Как ты сказала? Повтори еще раз!

— В тюрьме. Его арестовали, — еще раз повторила Франсин.

Маделин нахмурилась:

— Тут какая-то ошибка.

Франсин не ответила.

Конечно, это какая-то ошибка. Но беспокойство начало охватывать ее. Кого она хотела убедить? Себя или Франсин?

— Послушай, Мэд, мне надо бежать по делам. Извини, что мне пришлось рассказать тебе про Виктора, и постарайся не думать об этом.

«Постарайся не думать об этом», — медленно повторила Маделин, вешая трубку. Не так-то просто взять и отбросить прошлое. Она доверила ему поиски брата. Но хуже всего то, что она просто поверила ему.

Медленно, еще не осознавая, что делает, она вышла на улицу и тихо побрела вокруг дома. Она думала о тех подозрительных личностях, которые здоровались с Виктором, об Артуро, которого они однажды встретили. Откуда они знают друг друга? Но знакомство со всеми этими людьми еще не означало, что он сам был преступником.

Тем не менее сомнения все больше мучили ее.

Он сказал ей, что служил в полиции. А еще он говорил, что играет в теннис с Форрестером. Значит, все это было ложью. Роясь в памяти, она вспомнила, что он не сразу сказал ей, что прежде был полицейским. Он не признавался в этом до тех пор, пока они не сблизились. Вначале его это не волновало. Только потом он стал понимать, что предстанет перед ней в лучшем свете, если выдаст себя за бывшего полицейского. А может, он врал, чтобы понравиться ей? Он не имел права так делать! Гнев душил ее, и Маделин плотно сжала губы. Непонятно для чего, но Виктор обманывал ее. Это теперь совершенно очевидно. Он убедил ее в том, чего на самом деле никогда не было. Она ослабила бдительность, позволив своим чувствам превалировать над рассудком. Как она могла? Но откуда она знала, что доверять ему нельзя!