Однако Андрей лениво поднялся и хлопнул в ладоши:

— Ну, посидели, пора и честь знать. Пойдем, проводишь. — Он направился в сторону прихожей и стал неторопливо одеваться. При этом еще раз бросил оценивающий взгляд на Лялину квартиру. Заметно было, что жилище ему не очень-то по вкусу.

— Видно, что хата съемная, — вынес он вердикт. — А почему все-таки с родителями не живешь?

Вместо ответа Ляля пристально посмотрела на нового знакомого. В глазах читалось: «Ты издеваешься или как?» Уж кому-кому, а Андрею без слов должно было быть ясно: в ее положении жить в одном доме с мамой и папой было совершенно невозможно.

— Да, глупый вопрос, — согласился Андрей, словно читая Лялины мысли. — Но ничего, я думаю, все поправимо.

— В каком смысле? — не поняла Ляля.

— В прямом. Вот что, давай-ка собирай вещи и перебирайся ко мне.

Ляля запнулась на полуслове, настолько неожиданно прозвучало предложение Андрея. Он же старательно делал вид, что не замечает ее изумления. Насвистывая что-то себе под нос, достал флакон с туалетной водой из бокового кармана ветровки и тщательно подушился. Она молча наблюдала за Андреевыми сборами, втайне надеясь, что он еще раз повторит свое предложение. Или хотя бы скажет еще хоть слово. Андрей одно и то же дважды повторять не любил. А вел он себя так спокойно и уверенно, что Ляля в конце концов опустила голову: «Мне послышалось». Ляле стыдно было даже самой себе признаться, как ей хотелось услышать нечто подобное. И тут, уже открывая дверь, Андрей снова заговорил:

— Завтра за тобой заеду, часа в три. Соберись и рассчитайся с хозяевами.

Почему-то эти слова ее не обрадовали, а разозлили. Лялю взбесила непоколебимая уверенность Андрея в том, что она заранее на все согласна. Подумать только! Она его впервые увидела неделю назад, да еще при каких обстоятельствах. Более-менее познакомились они только сегодня. И этот бандит теперь считает, что стоит ему поманить пальцем, и она тут же за ним побежит!

— А с чего ты взял, что я согласна? — дерзко возразила Ляля. — Думаешь, если я в салоне работала…

— Значит, так. Где ты работала и чем раньше занималась, меня мало волнует. Что было, то прошло. И вообще, никто тебя не спрашивает, — обескуражил Лялю Андрей. Говорил он спокойно, не повышая голоса, но так, что становилось ясно — последнее слово все равно останется за ним. — Кстати, скажи однокурсницам, что неделю-две тебя в училище не будет.

— А это еще что за новость? — Ляля даже не успела ничего сказать по поводу переезда.

— Завтра ты ложишься в наркологическую клинику. Я у себя дома эту гадость не потерплю. Поняла? И не возражай. Одна тут возражала, возражала, а потом ее откачать не смогли. — Тон Андрея стал куда жестче, видимо, Лялин знакомый увлекся, задумавшись о чем-то своем. Но потом, встретившись с растерянным Лялькиным взглядом, заговорил мягче: — Не боись, там профессионалы работают, никто больно делать не будет. Сама разве лечиться не хочешь?

— Хочу, — безропотно согласилась она, опустив глаза. — Андрей, ты мне только одно объясни: на кой я тебе сдалась?

— Эх, Людка, Людка… Ты ж не вещь, которую в метро забыли, чтоб так о себе говорить.

Ляля не нашлась что ответить, только глупо пожала плечами. Андрей вышел не прощаясь, оставив Лялю в недоумении. В ту ночь она никак не могла заснуть. Андрей предложил ей самый ценный из подарков: жизнь. Нормальную жизнь, без героина, без салона, без лжи. Девушка сотню раз прокручивала в голове минувший вечер, вновь и вновь припоминая, о чем они с Андреем говорили. Ответа на главный вопрос все равно не было: зачем она ему нужна? Мало ли он повидал проституток, наркоманок да и просто чокнутых девиц! Во время беседы ничего особенного не произошло, они лишь узнали друг друга чуть лучше. Да, Ляля рассказывала о себе больше, чем Андрей, но все-таки… У него нет причин с ней оставаться. А вот у нее были, и еще какие.

Только теперь Ляля нашла в себе силы оценить, кем она была всего год назад и в кого превратилась сейчас. Как можно было скатиться на самое дно за такой короткий срок? И как незаметно это случилось… Год назад у нее были мечты, были перспективы, были любимая музыка и множество друзей. Она жила с лучшими в мире родителями, ни в чем не нуждалась и никогда никому не врала. А в больнице в последний раз лежала лет в пять, когда ей гланды вырезали. Теперь же… Волосы дыбом встают. Жизнь превратилась в сплошную ложь, музыка, которую Ляля считала своим будущим, не интересует совершенно. От родителей она уехала, а работает в борделе. И каждую неделю покупает все больше и больше героина. А значит, если все так и останется, койка в токсикологии ждет ее еще не раз. Вывод прост: так жить нельзя. Хватит! Ляля вновь и вновь повторяла эту фразу — сначала про себя, а потом вслух, до крика. Она точно знала, что ее решение было верным. Впервые за долгое время девушка была абсолютно счастлива — без помощи порошка. Спала она сладко и проснулась рано поутру улыбаясь.

Однако утром оптимизм Ляли несколько иссяк. Клиника означала ломку, а ломка — адские муки. Правда, с врачами все-таки не так страшно. Но все равно… Ляля с трудом справилась с подступавшей тревогой и отправилась в училище. Хотя она с равным успехом могла бы остаться дома. Мысли ее как никогда были далеки от нотной грамоты. Подруги в аудитории хихикали, старались заговорить, но Ляля их не замечала. Стараясь не думать об ожидавшей ее боли, она принялась размышлять об Андрее. В свете предстоящей ломки его твердость в принятии решений показалась признаком будущей тирании; способность пить и не слишком пьянеть наводила на мысль о хроническом алкоголизме. И вообще больно прыток! Каждый второй Лялин клиент «проникался» ее печальной историей и немедленно обещал руку и сердце, а к ним и золотые горы в придачу. А чуть погодя, протрезвев, уходил, оставляя три копейки чаевых. Бывали и «мыльные пузыри» посерьезнее. Пару раз у Ляли уже появлялись «поклонники» — в нелегком «салонном» бизнесе без этого никак. Дарили подарки, изводили звонками по телефону, давали кучу пустых обещаний. Самый настойчивый даже обещал жениться, после чего его и след простыл. Вытирая заплаканные глаза, Ляля тогда решила больше никому не верить. Горький опыт тоже мог оказаться полезным. Но на этот раз… На этот раз все было так… по-настоящему. Разочарование обернулось бы катастрофой, и потому Ляля старательно гнала прочь предательскую тревогу.

Из училища девушка понеслась домой, где быстро побросала в два чемодана весь свой нехитрый скарб. До приезда Андрея оставалось еще часа полтора, а Лялю просто трясло от нетерпения. Мучительный страх сменялся надеждой, потом приходила злость и тревога, затем вновь появлялась вера… Несколько раз Ляля снимала телефонную трубку и вновь клала ее на место. Как просто было бы набрать знакомый номер, встретиться с Катей, уколоться и ни о чем больше не думать. Но тогда путь к спасению будет закрыт. Оставалось лишь ждать. И молиться. Ляля разговаривала с Богом редко, но сейчас, повторяя непривычные слова молитвы, она просила его не отнимать последний шанс. Пусть Андрей придет или позвонит, и все будет так, как он вчера сказал…

Ляля так глубоко ушла в себя, что подскочила на стуле, когда телефонный звонок разорвал тишину. Дрожащей рукой она схватила трубку.

— Ну что, готова? — бодрым голосом спросил Андрей.

— Всегда готова! — с юмором, по-пионерски ответила Лялька. На самом деле она дрожала так, словно ей предстояло сдать самый важный в жизни экзамен. Но показывать Андрею свое волнение не собиралась.

— Я буду у тебя через сорок минут. Кстати, ты родителей предупредила, что уедешь ненадолго?

— Я пока никому не звонила, — призналась Ляля.

— Вот те раз, я ж тебе еще вчера сказал!

— Ну, мало ли что сказал. По пьяни чего только не предлагают. А потом или обещанного не помнят, или помнить не хотят. Я боялась, ты больше никогда не появишься…

— Людмила-джан, у меня нет такой пагубной привычки лить порожняк, даже если нажрусь в полный ноль. Что обещано, всегда выполню. А чего сделать не могу — обещать не стану.

Ляля только что получила весомое доказательство, подтверждавшее слова Андрея. Она лишь промолчала в знак согласия. Оставалось позвонить девчонкам из Гнесинки и наврать им что-то про внезапно возникшую ангину. Родителям Ляля звонить не стала, хоть Андрей и настаивал. Ей просто не удалось придумать правдоподобного объяснения предстоящему исчезновению.

Клиника

Наркологическая клиника располагалась рядом с одной из городских больниц. Она же представляла собой и реабилитационный центр: простой «чисткой» наркомана не вылечишь. Нужны психологи, специалисты, способные исцелить не только тело, но и душу.

Ляле за последний год поневоле не раз приходилось бывать в медицинских учреждениях. Мысленно она принялась сравнивать частную и государственную медицину. Даже обстановка клиники отличалась от больничной как небо от земли. Улыбчивые медсестры, кружевные занавески в уютных палатах, вкусная еда в столовой… Была в этой бочке меда лишь одна ложка дегтя. Андрей и словом не обмолвился о стоимости лечения, но Ляля понимала, что сама никогда бы не смогла достать нужную сумму. Такое «удовольствие» стоит недешево, но ей повезло. В отличие от многих других девушек в ее положении. Эта мысль заставила ее покраснеть и опустить голову. Андрей истолковал этот жест по-своему.

— Помни, Люда-джан, тебе стыдиться нечего! Это тем, кто от этой гадости отказаться не хочет, стыдно быть должно. А ты сможешь, я уверен!

При входе молодых людей встретила одна из сестер и проводила в кабинет главного врача. Ляле казалось, что здесь не лечатся, а отдыхают, — комнаты и коридор неуловимо напоминали приятную маленькую гостиницу. Стены не пугали больничной белизной, наоборот, их нежно-абрикосовый оттенок успокаивал. Стенды с плакатами и бюллетенями удачно сочетались с небольшими картинами, написанными в необычном, абстрактном стиле. Позднее Ляля узнала, что их подарил клинике один известный художник в благодарность за освобождение из плена наркотиков.

Повсюду стояли высокие подставки с живыми цветами. Молоденькая девушка, одна из пациенток центра, заботливо обрывала с них засохшие листочки и поливала из маленькой лейки. Ляля немедленно вспомнила родительское гнездышко, как папа шутил, что они с мамой «превратили квартиру в оранжерею». Ах, как давно это было! Но теперь у нее наконец-то появился шанс вернуться домой. Даже если после выписки Андрей решит больше с ней не встречаться, к прежнему возврата нет и быть не может.

Именно эти слова она произнесла во время долгого и серьезного разговора в кабинете врача. Доктор подчеркнул, что добровольный приход Ляли в клинику — уже очень хороший знак. Невозможно вылечить наркомана, который сам не желает избавиться от болезни. Ей следует помнить, что предстоит длинный и тяжелый путь. На первом этапе организм очищают от накопившегося яда. Процедура эта сложная и болезненная. Сильная ломка неизбежна, но врачи по возможности постараются погасить ее с помощью медикаментов. Уже через несколько дней Ляля почувствует себя гораздо лучше. Но психологическую зависимость снять куда сложнее, чем физическую. Необходимы будут занятия с психологом в группе. И уже после выписки Ляля будет регулярно приходить на встречи анонимных наркоманов, тщательно прорабатывая каждую ступень пошаговой программы. Иного способа вернуться к себе прежней нет. Ляля внимательно выслушала врача. Перспектива открывалась не слишком приятная: болезненная ломка, непростые беседы в терапевтической группе… К тому же всегда сохранялась опасность возвращения к старому, однако появилась надежда — и это сейчас было самым главным.

Врач быстро заполнил все необходимые бумаги, завел историю болезни и выдал Ляле направления на сдачу анализов. Учтивая медсестра провела ее в палату и показала, где можно оставить вещи. Девушка официально стала пациенткой центра. Теперь нужно было проститься с Андреем: врачи предупредили, что в первые дни лечения посетители к пациентам не допускаются. Ляле было немножко страшно: уже сейчас ей предстояло вступить в борьбу, поражение в которой означало смерть всех надежд на будущее.

Андрей (мысленно Ляля ласково называла его Андрюшей) держал ее за руку и подбадривал как мог:

— Будь молодцом! Все получится, а мы с тобой еще это отпразднуем!

— Надеюсь… — Ляля вовсе не была так уверена в своих силах, но перед Андреем хотелось казаться сильной, хотя голос дрожал и почему-то от страха бил озноб.

Андрей обнял Ляльку:

— Как только можно будет, сразу к тебе заеду! Ну, бывай!

Ляля пошла в свою палату, в левом крыле здания. Здесь ей предстояло провести неделю. Усевшись на кровать, она не спеша принялась раскладывать свои вещи на тумбочке. Одновременно девушка познакомилась с двумя своими соседками: Марией и Натальей.