Анна Леманн - Наказание для продюсера

Сегодня утром мне в номер доставили черные туфельки-лодочки, которые хорошо смотрелись с платьем. Аксессуары я выбрала из имеющихся: сережки-капельки и кулон в виде птицы, которые подарила мне бабушка по отцовской линии. Он — точная копия кулона, что когда-то бабушке подарила ее бабушка, но тот был утерян. Мой же был создан по эскизам бабушки.

Открыв дверь своего номера, уже собиралась выйти, как заметила у порога небольшую коробку конфет и бумажный квадратик. Наклонившись, подняла ее и огляделась по сторонам. Никого не заметив, развернула записку.

«Сладкое для феи!» — гласила надпись на абсолютно белой бумажке.

Для кого? Ошиблись, может? Но, во-первых, никто не видел, что конфеты нашла я. Во-вторых, конфеты нашла я и они мои. В-третьих, у нас с шоколадом взаимная любовь, и я не позволю нас разлучить. Для феи — так для феи!

Еще раз оглядела коридор и быстро прошмыгнув в комнату, спрятав конфеты в шкаф, от греха подальше. Вообще, шоколад не рекомендован для связок. Можно лишь горький и то в минимальных дозах, как говорит Римма Андреевна, но я так его люблю, что отказать ему никак не могу.

Все за него отдам!

— Ну, ты долго? — врывается в мою комнату Таша в тот момент, когда я закрывала шкаф с тайником.

— Уже иду. Хватит ворчать!

— Да, мы сейчас самое интересное пропустим!

— Ну, так шла бы сама.

— Не хочу я сама. С кем я буду участников обсуждать? С кем буду кости всем перемывать? Мне нужны уши, Рокси!

— Ну, пошли, буду твоими ушами, — со вздохом отвечаю ей, приготовившись к нескольким часам непрерывной болтовни подруги.

— Платье у нее не очень… А у этой лицо будет блестеть на сцене… — бормочет Таша, рассматривая каждую из участниц. — И кто ей макияж делал?! Ты только посмотри! Ей красный вообще не идет. А тут мне нравится. Стиль есть… Ого! Точно сильная соперница!

— Слушай, а парни среди конкурсантов есть? — прерываю ее в какой-то момент, так как вообще не слушаю бормотание подруги, а просто разглядываю соперниц и глупо улыбалась от мыслей, что в шкафу меня ждет райское наслаждение.

— Нет, — восклицает она. — Это же женский сезон. Через неделю после нашего будет мужской. Каждый из продюсеров получит и девушку и парня и, может, дуэт из них сделает, — равнодушно рассказывает Таша, пожимая плечами.

То есть мне еще могут крылышки подрезать, заставив петь с каким-нибудь мужчиной, парнем или вообще мальчишкой. Не хотелось бы…

— Оу, — тихо произношу, найдя взглядом тройку продюсеров, которые болтали с конкурсантками.

— Подруга, ты как будто с луны свалилась. Совсем не читала, куда идешь?

— Возможно, — отвечает равнодушно, наблюдая за тем, как Златогорский что-то объясняет рыжеволосой девушке. Берет ее за руку и, заглянув в глаза, уже с улыбкой продолжает.

Девушка кокетливо хлопает глазками, а продюсер улыбается еще шире и еще иногда даже смеется.

Вы только представьте! Он умеет смеяться! Сейчас луна с неба упадет! Идиллия влюбленной парочки прямо. Меня охватывает приступ злости по отношению к продюсеру. То есть, ей он улыбается, а меня постоянно унижает. То есть, я ему каши варю, пытаясь наладить отношения, а улыбается он ей. То есть, я с ним пытаюсь быть мягче… иногда… а он с ней! А, может быть, это потому, что она с ним спала, в отличие от меня? Может, каша не понравилась? Ну, тогда пусть рыжая ему и варит! Вот же мерзавец!

— Роксен? — зовет меня кто-то и я, повернувшись на голос, замечаю, что ко мне подошли Лаура и Дмитрий. — Прекрасно выглядишь, — делает комплимент Лаура. — Мило и элегантно.

— Благодарю, — вежливо отвечаю ей, стараясь не возвращать взгляд к мило беседующей парочке, а то еще стошнит от этого всего.

Хоть бы постыдились, извращенцы! Не только же я это заметила!

— Девочки, я хочу пожелать вам удачи! И не бойтесь выходить на сцену. Все будет хорошо! — зачитывает наставническую речь Лайм для меня и Таши, которая стояла все это время рядом.

— Спасибо, — благодарит ее Татьяна.

— Спасибо, справлюсь! — теперь моя очередь расшаркиваться перед жюри.

— Я знаю! — улыбнувшись, говорит она мне, а потом обращается к подруге: — Таша, мы могли бы отойти на пару минут?

— Да, конечно, — отвечает ей подруга и тут же идет с Лаурой к кулеру с водой.

Набрав воды в стаканчик, Лаура начинает что-то говорить девушкеЯ, а та понимающе кивать и порой отвечать.

— Вижу, получила мой подарок, — произносит Дмитрий, и я вернув внимание на продюсера, замеча, что он изучающе осматривает на меня.

— Какой подарок? — непонимающе спрашиваю его.

— Тебе доставили его в номер.

Был какой-то подарок? Что мне доставляли в номер? Не понимаю… Конфеты!

— Так это вы? — с улыбкой восклицаю, тронутая его жестом.

— Да, — довольно улыбается. — Понравился?

— Очень, — честно признаюсь, что обняла бы его сейчас, но другие конкурсантки не поймут этого жеста. Непременно придумают мерзкие сплетни, и я потом не отмоюсь от позора.

— Рад слышать, но оставим это в секрете? — подмигнув, спрашивает он. — Не хочу, чтобы другие знали о том, что я уже выбрал себе фаворитку.

— Меня? — распахиваю глаза так широко, что, кажется, побила рекорд Гиннесса, если конечно есть такой рекорд.

— Тебя! — отвечает он, улыбнувшись. — Ты, главное, выбери меня сегодня.

Кажется, я уже выиграла! Прощай, экономический факультет.

Привет, сцена!

Влад

— Влад, не забывай, что ты обещал, — напоминает Воронцов по телефону, позвонив за десять минут до начала съемок. — Либо ты, либо эта… как ее там… продюсерша твоя.

— Лаура, — подсказываю ему.

— Да, она. Либо ты, либо Лаура! Этого своего мерзкого даже на километр к ней не подпускай!

— Как скажешь, Кирилл. Однако, ты ведь понимаешь, что окончательное решение за ней? Ей выбирать, кого она хочет в продюсеры, — напоминаю ему правила, о которых рассказывал в тот день в ресторане, когда методом шантажа меня заставили взять Ксюшу в проект.

Суть конкурса такова, что тридцать участниц выступают на сцене, показав свои вокальные данные и рассказав немного о себе для телезрителей. Съемка за сегодняшний день будет разбита на три серии проекта. После своего выступления каждый продюсер выносит вердикт, берет ли он ту или иную участницу в свою команду или нет, но нельзя брать больше десятерых. Если одну участницу выбирает несколько продюсеров, то она сама делает выбор в пользу понравившегося члена жюри.

— Сделай так, чтобы она выбрала тебя, — настаивает Воронцов.

— Почему я?

— Потому что в тебе я уверен. Не хочу, чтобы она пошла по рукам. Тебя же я знаю давно и твои принципы тоже. Никаких отношений с подопечными.

— Верно, — сквозь зубы соглашаюсь с ним, понимая, что готов забить на этот принцип.

С появлением Ксюши, я готов поступиться всеми своими принципами. Это понимание меня убивает и злит. Что такого в этой девчонке? Почему меня так к ней тянет? Внутренний стержень, загадка в ее поведении, доброта, ум, красота, молодость — что?! Почему меня не тянет к другим конкурсанткам? Хотя бы к той рыженькой, с которой я говорил несколько минут назад? Двадцать девять лет, красива, талантлива, харизматична. Бывшая модель, фигура идеальна. Почему не к ней? Может, просто молодую хочу? Тогда почему не к блондинке по имени Таша? Тоже молода, красива, талантлива и очаровательна? Что же такое есть в Ксюше, чего нет в других?

И все же что-то в ней есть неповторимое. Улыбка, способная заставить улыбаться в ответ. Прямолинейность, с которой она осадила меня в первый же день. Глаза, превращающиеся в карие огоньки, когда она злится. Готовность помочь, пусть и скрытая под какой-нибудь отговоркой.

У меня до сих пор из головы не выходит ее фраза «Не все в этой жизни измеряется деньгами». Простая фраза, но идеально подходящая ей. Мне настолько было приятен ее жест, что, не удержавшись, я достал из столика коробку швейцарских конфет, приложил глупую записку и подкинул ей под дверь. К счастью, меня никто не видел. Надеюсь, Ксюша не раздавит коробку, когда выйдет, и что помнит о том, что много шоколада есть нельзя.

— Сделай все возможное, — продолжает Кирилл. — Заплати ему, чтобы не дышал в ее сторону. Я дам денег. Сделай все, что угодно.

— Я попытаюсь, — обещаю ему и отключаю вызов.

Как признаться коллеге, что тебе нужна победа одной из участниц? Как сказать ему, что конкурс превратился в фальшь, где призовые места куплены и продал их никто иной, как сам Златогорский. Тот, кто ненавидит фальшь, продажных людей, личностей, что проталкивают своих куколок в шоу-бизнес и тем более тех, кто им помогает. Но разговор с Цветковым должен состояться. Я должен быть уверен, что Ксюша не выберет его. Этого не случится, если он оставит ее без внимания на выборах. Все просто.

— Выбрал себе уже кого-то? — начинаю разговор с Димой издалека, пока операторы настраивают камеры и до выхода в эфир остаются считанные минуты.

— Троих уж точно, — отвечает мне, откинувшись на спинку дивана, на котором мы проведем весь сегодняшний эфир.

— И кого, если не секрет? — сразу же подключается Лаура. — Мне две девочки приглянулись. Взяла бы обеих, но это запрещено правилами конкурса. Но вы только представьте блондинка и брюнетка.

— У меня все брюнеточки, — отвечает Дима. — Роксен, Анна Сокол и Амалия.

Роксен… Он выбрал ее. Черт! Черт!! Черт!!!

— А, может, как-нибудь без Рокси? — спрашиваю его с глупой надеждой, что сейчас он скажет «Ну, хорошо! Конечно! Раз ты просишь, то конечно».

— Почему это? — выгнув одну бровь, насмешливо интересуется собеседник. — Тоже хочешь ее? Конкуренцию устраняешь? Так, Лаура тоже ее хочет.

— Нет, Дим, — я отрицательно покачал головой. — Ты же загубишь ее. Поиграешь в продюсера и выкинешь девочку за порог. Так, дай нам с Лаурой, действительно, помочь девчонке.

— С чего это сразу загублю? Она мне, может, как человек понравилась? — сразу же восклицает Цветков и смотрит на меня так, как будто я его в убийстве обвинил.

— Ты же ее просто хочешь, как новую игрушку. Дикую слегка, необычную, — четко описываю ему его новый порыв желания очередной девушки.

Цветков у нас, как мартовский кот, у которого март целый год. Он выбирает себе очередную жертву, влюбляется в нее, помогает ей, а потом, когда его «любовь» проходит, то девушка вдруг становится никому не нужной.

— Может быть, но с ней я готов попробовать что-то большее… со временем!

— Димочка, вынуждена согласиться с Владом, — поддерживает меня Лаура. — Ты испортишь ее. Такие, как она, молоденькие и наивные, быстро влюбляются, после чего напрочь забывают о сцене. Ей нужен продюсер-женщина, поэтому, думаю, что вам двоим стоит оставить ее мне.

Рано радовался. Тем не менее, Лауре я готов уступить. Воронцову только Цветков не мил.

— Нет уж! — тут же восклицает Цветков. — Я так просто не сдамся! Сама пусть выбирает, — хитро усмехнувшись, смотрит перед собой на сцену. — А там мы посмотрим: загублю я ее или нет! Так что, не рассчитывайте на легкую победу.

— Дим, прощу… Я заплачу, — я понижаю голос, чтобы Лаура не услышала.

— Что, настолько зацепила? Хочешь с ней тоже в продюсера поиграть? — похабно интересуется Цветков. — Понимаю, там есть с чем… поработать. Но, извини, я тоже хочу! Денег мне не надо. Она будет моей.

— Это мы еще посмотрим!

— Посмотрим, — произносит он, злорадно улыбнувшись, давая понять, что я что-то упускаю.

Только вот что? И почему он так уверен в себе?

Ксюша

Чем ближе был час моего выступления, тем сильнее я тряслась от предвкушения, что скоро выйду на сцену и покорю там всех. Покажу себя и стану кумиром миллионов. Под мои песни потом будут убираться в квартире, принимать душ, танцевать, готовить. Их будут напевать сами, с друзьями в караоке и записывая кавер-ролики.

— А ты к кому хочешь? — доносится до меня разговор двух девушек.

— К Цветкову, — отвечает ее собеседница. — Он такой милый и сильно не лютует. С ним выиграть легко!

— А я к Лауре, — говорит та, что задала вопрос. — Она крутая, после нее можно получить контракт с модельным агентством. Ты же знаешь, что она всех своих девочек через кучу стилистов прогоняет?

— Да, знаю, — отвечает ей вторая. — Либо к ней, либо к Цветкову хочу, но не к Златогорскому. Брр!

— А что не так с Златогорским? — спрашиваю их, поймав слегка растерянные взгляды сразу обеих блондинок. — Да, не бойтесь! Мне просто интересно. Мне же тоже в случае чего придется выбирать.