Анна Леманн - Наказание для продюсера

Я, наверно, никогда не пойму любовниц и любовников. Как они могут так поступать? Не чувствуют ли порой отвращения к самим себе? Как могут любить, зная, что любимый принадлежит кому-то еще? Как могут смотреть на то, как их любимый целует другую и улыбаться при этом так искреннее, что даже я поверил, что Ксюша за них счастлива. Разве она не ревнует? Хоть каплю… Где собственническое чувство? Но больше всего меня удивил спектакль, который устроил Воронцов с этим знакомством, изображая, что раньше мы друг друга не знали. Ева, которая ему подыграла и даже виду не подала, что знает меня. Что вообще происходит?

— О том, что я помог с участием в конкурсе, — отвечает Воронцов. — Ей не следует знать.

— А она не знает?

— Нет, она считает, что это ее заслуга, — произносит Кирилл, по-прежнему глядя туда, куда ушли Ксюша и Ева. — Для нее я вообще никакого участия в этом не принимал.

— То есть, Ксюша не знает?

— Нет, — подтверждает Кирилл посмотрев на меня. — Она слишком молода. Проигрыш может ее сломать, а легкая победа — расслабить. Ее стоит держать в тонусе, чтобы она чего-то начала добиваться.

— И все же ты устроил ей легкую победу, — напоминаю ему, взяв бокал шампанского у проходящего мимо официанта.

— Ничего не мог с собой поделать, — вздохнув, отвечает Кирилл, последовав моему примеру. — Ксюша слишком дорога для меня, чтобы пускать ее жизнь на самотек, — он сделал глоток игристого.

— Но ты же не думаешь, что она всю жизнь будет тебе дорога? Привязанность, любовь или что вас там связывает — временно. У тебя есть жена.

— Нет, — хохотнув, отрицательно машет головой. — Ксюша для меня всю жизнь будет дорога. Тебе ли не знать, как могут быть дороги дети, — произносит Воронцов.

— Подожди, Ксюша — твоя дочь? — шокированный данной новостью, чуть ли не роняю бокал. По возрасту все сходится и возможно. Тогда многие поступки Воронцова и Ксюши становятся понятными и вполне логичными.

— Нет! — восклицает он, посмотрев при этом так удивленно, будто бы я глупость сказал. — Ты не знаешь, кто такая Ксюша? До сих пор?

— Нет, а кто она?

— Хмм! — хмыкнув, Воронцов пару секунд тихо смеётся, а затем продолжает. — Не важно. Так даже лучше.

— Кому лучше? — не выдержав, чуть ли не кричу, но вовремя успокаиваюсь. — Кто такая Ксюша?

— Участница твоего шоу и та, что выиграет в нем, — загадочно произносит Кирилл и делает большой глоток шампанского.

Кто, черт возьми, такая эта Роксен?! Почему Воронцов решил оставить это в тайне? Почему Ксюша не скрывает знакомства с Кириллом и даже считает его чуть ли не божеством, но ведет себя при этом высокомерно. Кажется, мне предстоит серьезный разговор с Ксюшей, и я точно получу ответы на все свои вопросы. Но в одном я теперь точно сомневаюсь — в том, что Ксюша любовница Кира. Не может она ею быть… Не может!

Елисеев, Воронцов… кто еще?

Ксюша

— Ксения, а как вы познакомились с Воронцовым? — спрашивает Златогорский, который явно собирался с духом, как минимум, два часа, что мы еще пробыли на вечере-аукционе.

Ева и Кир все время были с нами. На пару с дядей продюсеру удалось уговорить меня не выставляться на аукцион. И если с Владиславом мои фокусы проходили, то с Киром — нет. Я чувствовала себя непослушным ребёнком, на которого строго посмотрел папа, после чего желание вытворить очередную пакость пропадает. Зная, какие последствия будут потом, ты просто замолкаешь и сидишь тихо. Я бесилась и злилась из-за всего этого, но еще и от того, как довольно улыбался Златогорский, найдя поддержку в лице моего «любимого, самого прекрасного и великолепного» дядюшки.

— Зачем вам это? — все еще обижаясь на него, интересуюсь, даже не утрудив себя тем, чтобы оторвать взгляд от ночного города, что плыл за окном автомобиля.

Фонари мелькали перед глазами очень быстро, что говорило о том, что водитель Златогорского превышает скорость, но мне было плевать и я не возражала. В любом случае, водил он хорошо и переживать нет надобности.

— Интересно, что может связывать тебя и Воронцова.

— Нуу… увидев его, я улыбнулась, тем самым очаровала его, — развернувшись к продюсеру, одаряю его фальшивой улыбкой.

Да-да, очаровала дядю беззубой улыбкой, будучи пятимесячным карапузом. Он сам говорил, что у меня с детства была красивая улыбка, так что, я всего лишь цитирую Кира.

— Ксюш, прошу, прекрати издеваться и просто скажи, что вас связывает? Ты явно не его любовница, — не выдержав моей обидчивой мести, сдается продюсер, наконец, убрав из голоса нотки беззаботности.

— Ааа, его любовница… Вы серьезно так думали? Даже мысль такую допускали? Он же слишком взрослый для меня — в три раза старше. Вы в своем уме?! — воскликнула я, не веря собственным ушам.

Во все глаза смотрю на Владислава, хлопая ресницами, ожидая, что сейчас он скажет, что пошутил, и я успокоюсь. Но нет же, он молчит и смотрит на меня в ожидании продолжения.

— Поэтому и спрашиваю, кто он тебе? — все же первым подает голос Злаготорский.

Ох, нет! Не скажу! Зачем? Чтобы потом мне стали делать поблажки, надеясь на поддержку Кира, моей мамы, дедушки или даже помощь двоюродного деда? Нет уж, я сама.

— А это имеет какое-то значение? От этого что-то изменится? — спрашиваю его и устало откидываюсь на спинку сидения.

— Нет, но…

— Тогда я предпочту это оставить в папке «Личное», — прерываю Влада, используя мамин тон. Она всегда говорит вот так — резко и отрывисто, когда хочет закрыть тему. Конечно, мне еще нужно отточить этот навык, чтобы звучать так же убедительно.

— Мне всего лишь нужно знать, кто ты какая? И… и есть ли у тебя кто?

— А вот на последний вопрос я точно отвечать не буду, — обиженно заявляю ему. — Вы же решили не говорить мне, что с женой разводитесь и позволили мне чувствовать себя негодяйкой.

— Но, все же, ты узнала, — хохотнув, отмечает он и берет меня за руку.

— Узнала!

— Откуда? — спрашивает он, но совсем не выглядит расстроенным фактом того, что я узнала о его семейном положении.

— Девушки своих секретов не раскрывают, — отвечаю ему и бросаю быстрый взгляд на водителя, который явно только что мысленно перекрестился.

Его руки, что сжимали руль, сейчас смело можно было сравнивать с мелом, и я знаю, кто выиграл бы. Но шпион своих источников не выдает! Расслабься, салага!

— Ни одного? — задает Златогорский очередной вопрос и проводит пальцем по моему плечу.

— Ни одного! — твердо заявляю и, дернув плечом, требую прекратить прикасаться ко мне, хотя хочу совершенно другого.

Хочу, чтобы он обнял меня, поцеловал и позволил молча сидеть в его объятиях, наслаждаясь его духами, смешанными с ароматом его кожи.

— Ну, всего один, — просит продюсер и я готова сдаться, но держусь из последних сил.

Я тут вообще-то обиженная! Поймет, что моя обида проходит от объятий, поцелуев и прикосновений и будет пользоваться. А я что, не девушка? Девушки для того и созданы, чтобы мужчинам не скучно жилось, чтобы проблемы всякие создавали, и вообще, чтобы вредничали.

— Нет! — твердо заявляю ему.

— Просто скажи, есть ли у тебя с кем-нибудь любовные отношения?

— Просто скажи, есть ли у тебя с кем-нибудь любовные отношения?

— Не поверите! Я замужем! — заявляю ему с самым серьезным видом.

— И где твой муж? — спрашивает Владислав, сдерживая улыбку.

— Там же, где и ваша жена, — отвечаю и отворачиваюсь к окну, давая понять, что разговор окончен.

Раздражает он меня. Сам о себе говорить не хочет, а про меня все ему расскажи. Наглость — второе счастье. Я, может быть, тоже хочу знать, как у него с женой. Почему разводятся? Когда разводятся? Любит ли он ее? Но я же сдерживаю себя, понимаю, что задав эти вопросы, задену его личное.

— Моя бывшая жена сейчас в доме отца, готовится к разводу и думает, чтобы предпринять еще и чем бы мне подгадить, — спустя пару минут произносит продюсер серьезным и слегка злым голосом.

Эй, чего это он? Нет-нет, верните мне приставучего продюсера! Тот веселый был, счастливый в каком-то смысле, а этот такой грустный, что не пожалеть невозможно.

Любят мужчины манипулировать женщинами притворяясь несчастными, бедными и обездоленными. И ведь ведутся же на это… Эх…

— Стерва? — тихо спрашиваю его, взяв за руку, чтобы разделить с ним его печаль, которая вообще может быть наигранной, но не поддержать я не могу. И вообще, если я его пожалею, то хуже не будет. Дети от этого не появляются… Спор не проиграю.

— Есть немного, — взглянув на меня, отвечает Златогорский и, перехватив мою руку, теперь сам сжимает ее в своей.

Маленький невинный жест, который заставляет чувствовать меня нужной, защищенной и… счастливой. Все это чуть ли не заставляло летать и улыбаться, как дурочка. И лишь одна мысль не давала мне покоя.

— Любите ее? — задаю вопрос, закусив губу. — Свою жену. Любите?

— Нет, — тянет Владислав, смотря мне в глаза, ища в них ответы на свои вопросы.

Не любит. Осознание этого мечется в моей голове попавшей в силки птицей. Не любит… Возможно он соврал, но я верю ему. Хочу верить. Дурочка, наверно, но и это возможно. Все мы не без изъянов, а влюбившись во Владислава, я поняла одно: любовь глупа, как и влюбленные.

— А дочь? Она с вами останется после развода? Малышка не будет скучать по матери? — продолжаю расспросы, на которые Златогорский отвечает, ни разу не уклонившись от ответа.

— Алиса останется со мной. Инна мало времени проводила с дочерью, поэтому дочь лишь первое время скучала, а сейчас уже привыкла, — рассказывает продюсер с улыбкой.

Маленькая, но острая иголочка ревности проходит сквозь сердце, давая намек на то, что я тоже хочу вызывать на его лице такую улыбку. Любящую. Нежную. Добрую.

— Бедная девочка, — комментирую слова Владислава.

— Я ответил на все твои вопросы? Если да, то прошу ответить на мой.

А он жук! Я даже и не заметила, что попалась на его удочку. Теперь он с легкостью может сказать, что доверился мне, а я такая плохая и не ответила взаимностью. Можно его послать, конечно, но тогда я могу разрушить хрупкий мир между нами. Теперь я просто обязана ответить на его вопрос. Ну, ничего, жук, я тебе это еще припомню!

— Нет, — отвечаю на его вопрос, с некоторой застенчивостью опустив глаза.

— Нет — в смысле «нет у меня никого» или нет — «я не буду отвечать»?

— Нет у меня никого, — отвечаю, чувствуя, как румянец подступает к щекам, а рука продюсера, что сжимает мою, напрягается в ожидании ответа.

— То есть ты свободная девушка?

— Да, но между нами ничего не может быть, — твердо произношу и пытаюсь высвободить ладонь из его хватки, но мне не удается.

— Почему? Мы явно симпатизируем друг другу, — задает вопрос, схватив мою руку сильнее, чтобы точно не вырвалась.

— И когда вы это поняли? — спрашиваю его, включив в себе ту Ксюшу, что постоянно язвит и упорно сопротивляется Владиславу. — Когда язвили мне и намекали на непонятно что? Или, когда…

— Или когда я поцеловал тебя, а ты ответила, — прервав меня, отвечает Златогорский.

— Допустим, но мы не может быть вместе! Никак! От этого зависит моя судьба.

— Глупости, — комментирует он, сделав недовольное лицо.

— Для вас может быть и да, но не для меня, — говорю ему и выдергиваю руку из капкана его ладоней.

— Ксюша, может быть, ты объяснишь, что происходит? — устало просит он, не предпринимая попыток прикоснуться ко мне.

— Нет, — чётко произношу.

— Почему?

— Потому, что это не имеет значения.

Влад

Упрямая несносная девчонка! Вбила себе что-то в голову и стоит на своем, хотя хочет обратного. И где логика у этих женщин? Вот что может быть причиной? Почему два свободных человека не могут быть вместе? Религия, обед безбрачия, другая ориентация? Хотя… это я могу исправить, но если она позволит.

Как же с ней сложно! Господи, дай не силы, чтобы не придушить ее.

— Я не могу придумать ни одной веской причины, почему мы не можем попробовать, — заявляю ей.

Не в силах изображать, что мне безразличен ее ответ и меня он вовсе не зацепил, заканчиваю спектакль и откладываю планшет, который сразу же взял в руки после ее "Потому что это не имеет значения".

— Мама не разрешает, — вздохнув, тихо говорит она и даже не смотрит на меня, предпочитая разглядывать подол своего платья и перебирать его в руках.