Барбара Картленд - Наказание любовью

Очень ясно она представила его. Лицо не выражало никаких эмоций, когда понял, что произошло, только плечи распрямились.

Она научилась распознавать почти неуловимые признаки, говорившие о настроении Яна. Она вздрогнула, вспоминая те моменты, когда он был рассержен. Малейшее изменение во взгляде, линии рта, движении рук — как хорошо она это знала, но как плохо его понимала.

Она предполагала, что Джин рассказала ему, что произошло. Рассердится он на девушку или примет ее любовь?

При мысли об этом Диана раздраженно стала барабанить пальцами по туалетному столику. Она не смогла представить себе ход дальнейших событий. Ее щеки покраснели от гнева. Подумать только, и она обязана своим спасением этой женщине!

Лучше было бы остаться узницей Яна, чем принять с благодарностью такую помощь, подумала она. Теперь было слишком поздно, без сомнения, Джин получит свою награду в объятиях Яна.

Эта мысль ей не понравилась. Ян, несмотря на все свои недостатки, был слишком хорош, чтобы оказаться добычей неотесанной фермерской дочки, хотя Джин была привлекательна, Диана не могла не признать этого. И кто еще на этом острове мог соперничать с ней?

«А почему я думаю обо всем этом, почему?» — спрашивала себя Диана. Она быстро одела головной убор, но ей не понравилось, как она выглядела. Девушка нанесла румяна на щеки, подкрасила губы, но все равно знала, что выглядит не самым лучшим образом.

Сверкающие бриллианты, казалось, делали ее безжизненной. Они не только вбирали цвет ее щек, но и блеск ее глаз. Она уныло посмотрела на свое отражение в зеркале, но потом, пожав плечами, направилась к двери.

— Какая разница? Какое это имеет значение? О Боже! Хотела бы я знать, что со мной творится!

Диана спустилась к гостям. Она небрежно отвечала на веселые подшучивания, которыми они ее приветствовали.

Розмари неистовствовала. Лорд Лэдхолд провел весь вечер с Коломбиной. Никто, оказывается, не знал, кто она, но она была очень привлекательной, с идеальными ногами и смеющимся лицом с ямочками, так подходящими ее костюму.

Розмари несколько раз прерывала их, настаивая на танце со своим «старичком», но как только уходила, он опять оказывался рядом с девушкой, а теперь они вообще вместе исчезли.

Вайолет, оставив изнурительные обязанности хозяйки, искала Джонни и, к своему неудовольствию, нашла его слишком возбужденным и шумным, в то время как Антуан де Селинкот, уведя чью-то «конфетку», занимался словесной перепалкой, готовой перейти в любой момент в рукопашную.

В целом вечеринка не ладилась. Среди гостей было много американцев, сопровождаемых обедневшей знатью, и журналистов, на которых распространялось радушное гостеприимство в обмен на редкую фотографию.

— Восхитительная Диана! — воскликнула одна из дам. — Как это волнующе, что ты помолвлена! Я так рада за вас обоих! Ты должна мне все рассказать. Приходите завтра к шести часам, я сейчас живу на вилле Лоренцо. Ты выглядишь так мило, какие бриллианты!

Она оценила головной убор Дианы, подсчитывая в уме его стоимость.

— Они принадлежат Вайолет, — объяснила Диана, когда в дверях появился Рональд и тут же бросился к ней.

— Где ты была? Я везде тебя искал.

— Я неважно себя чувствую, — ответила Диана.

— Моя бедняжечка! Пойдем, присядь на минутку, я принесу тебе бокал шампанского. Я уже приносил, но сам его и выпил. Тебе сейчас нужно выпить, ты почувствуешь себя намного лучше.

Он усадил ее на диване в гостиной и поспешил к буфету.

Диана откинулась на подушки, ее взгляд упал на одну из газет на журнальном столике. Перед ней была фотография Вайолет с подписью, что «на сентябрь м-с Лонгден арендовала один из известнейших лесов в Инвернесшире».

«Если это было для Джонни, — подумала Диана с улыбкой, — то для оленей будет чрезвычайно тихий сезон». Она медленно переворачивала страницу и вдруг увидела фотографию, заставившую ее вздрогнуть.

Это был замок на Ронсе. Как хорошо она знала эти остроконечные башенки. А вот и окно ее спальни, а внизу та часть сада, через которую она бежала всего лишь семь дней тому назад, и тут она испуганно вскрикнула, прочитав подпись под фотографией:

Замок Ронса, древний и прекрасный дом м-ра Яна Кастэрса. Несчастный случай на моторной лодке.

Диана нашла колонку и, еле удерживая страницу дрожавшими руками, прочитала:

ПРЕДОТВРАЩЕННАЯ ТРАГЕДИЯ НА ЗАПАДНЫХ ОСТРОВАХ

Моторная лодка, управляемая мисс Джин Росс, дочерью одного из арендаторов поместья на Ронсе, перевернулась во время сильного шторма, разыгравшегося на островах 10 августа. Сильный шторм, встречное течение и прилив захлестнули лодку мисс Росс, которая могла бы погибнуть, если бы не м-р Кастэрс, лаэрд Ронсы, который подплыл к ней и удерживал над водой, пока им на помощь не подошла спасательная лодка из Торвиша.

М-р Кастэрс находится под наблюдением врачей в связи с полученными телесными повреждениями, а мисс Росс совершенно здорова.

Затем следовало пространное описание острова и замка, но Диана не стала читать дальше. Она вся дрожала, газета упала на пол, и она не нагнулась, чтобы поднять ее. Сейчас, в эту минуту, она окончательно поняла, что любит Яна, что рассеялись прежние сомнения, это чувство пришло к ней впервые.

Голубой поезд, оставив позади извилистое побережье, несся вперед с невероятной скоростью. Диана смотрела в окно на быстро менявшийся ландшафт.

Поспешность ее отъезда вызвала много разговоров.

Ей было очень жаль Рональда, но ее решение осталось неизменным — помолвка была расторгнута.

С того момента, как она прочитала заметку в газете о Яне, ей стало ясно, что у нее есть только один путь — немедленно вернуться в Англию. Любовь к Яну изменила ее и все ее планы. Рональда она должна оставить, остальные могут думать все, что им заблагорассудится.

Все умоляли ее подумать, прежде чем действовать с такой поспешностью. Вайолет говорила с еще большей суровостью — она заботилась не только о счастье Рональда, но и беспокоилась о том, как сможет объяснить в обществе подобный поступок Дианы.

Только прошлым вечером они получали поздравления и были осыпаны наилучшими пожеланиями, казались такими счастливыми, а теперь, всего пять часов спустя, без предупреждения невеста упаковывает свои вещи, объявляя о том, что свадьба не состоится!

— Как ты можешь быть такой бессердечной? — кричала Вайолет. — Ты всегда была эгоисткой, Диана, но это уже слишком! Что я скажу всем, как смогу объяснить? А кроме того, что тебе плохого сделал бедный Рональд, что ты с ним так обошлась?

— Ничего, — поспешно произнесла Диана. — Я тебе уже сказала. Рональд остался все тем же, это я изменилась.

— Но как это ты могла измениться за несколько часов? Ерунда какая-то, Диана. И я никогда тебя не прощу, никогда! Все это вызовет бесконечные сплетни.

— До следующего скандала, — устало проговорила Диана.

Она говорила, продолжая собирать свои вещи, была одета и почти готова к отъезду.

— Ты мне так ничего и не объяснишь? — спросила Вайолет, стараясь сдерживать раздражение. — Скажи мне, дорогая Диана, почему ты должна покинуть нас. Останься! Рональд не будет тебе докучать, я обещаю, не уезжай прежде, чем мы сможем обдумать или хотя бы понять, что произошло.

— Я уже сказала все, что хотела, — ответила Диана. — Ты же не думаешь, что после расторжения помолвки с Рональдом я могу оставаться с ним под одной крышей, правда?

— За всем этим что-то есть, — заявила Вайолет. — Я знаю. Ты не можешь меня обмануть, Диана, я слишком давно и хорошо тебя знаю. Но что? Один Бог знает! А я в данный момент слишком устала, чтобы догадаться.

Она вышла из комнаты Дианы, затем пришел Рональд, он долго спорил с Дианой и ушел в надежде, что Вайолет преуспеет там, где он не смог этого сделать, теперь он отчаянно попытался еще раз.

— Диана, если бы ты мне сказала, в чем я виноват?

— Я же сказала, и мне надоело повторять это снова и снова тебе, Вайолет, Розмари, я уже всем сказала, что ты ни в чем не виноват. Давай закончим на этом!

Однако теперь, сидя в поезде, она упрекала себя. Ей было жаль его, она не хотела выходить за него замуж. Это было минутное желание найти защиту, возможно, потому что она очень устала.

А Ян? У нее закружилась голова при мысли о нем… Как он там?.. Лучше ли ему? Заметка в газете была написана неделю тому назад. Наверняка он уже сейчас выздоровел.

«Во всем виновата только я одна», — горько упрекала она себя. Она слышала о стремительных течениях вокруг Ронсы, и не было сомнения в том, что, когда она оставила Джин, шторм усиливался. Как могла она согласиться принять помощь от этой девушки. И как дорого ей это стоило, ведь она теперь знала, что любит Яна. Он смог бы простить ее за все, кроме того, что она подвергла жизнь Джин опасности. Скольким людям она принесла страдания!

Теперь Диана поняла, почему она испытывала такую неприязнь к Джин с самого первого мгновения, как только ее увидела: она ревновала к ней Яна. Должно быть, на самом деле она уже давно любит его, но ее гордость не позволяла в этом признаться.

Она подумала о Яне. Такой сильный, мужественный человек сейчас, возможно, тяжело болен, и ему очень плохо… А кто же с ним рядом? Конечно, Джин. Она окружила его вниманием и заботой, и если ее любовь так сильна, кто знает, Ян может ответить ей взаимностью?

Диана понимала, что Ян никогда после той ночи, когда она отклонила его предложение, уже не полюбит ее.

Да, он хотел ее, но обращался с ней как с женщиной легкого поведения. В его страсти не было нежности, приятного ухаживания, которое очень много значит для женщины. У нее в ушах звучали его слова:

— Я никогда не женюсь на тебе, — и заканчивались горьким: — зачем?

Как она могла быть такой слепой, когда впервые встретила его? Как не смогла понять, что это тот, кого она ждала всю жизнь? Не удивительно, что другие претенденты находили ее холодной и недоступной. Ян так отличался от них. И тем не менее, даже тогда, когда он любил ее, она все еще не понимала этого.

Сожаления не могли теперь ей помочь. Ничего уже нельзя изменить.

Диана вспомнила, как Ян показывал ей покои замка.

В его кабинете на стене она увидела портрет очень красивой женщины.

Диана внимательно разглядывала ее, и наконец любопытство пересилило.

— Кто это? — спросила она.

— Моя мама.

Тогда она вспомнила, что в Лондоне он рассказал ей о своем детстве, и как потеря матери, когда он был еще совсем маленьким, сказалась на всей его дальнейшей жизни.

Эта картина и единственная фотография в его спальне — все, что осталось от нее. Ни одна другая женщина в жизни Яна не могла с ней соперничать; только сейчас Диана поняла, чем она была для него, он предложил ей все, что мог предложить женщине. Она знала, что Ян никогда раньше не любил, и если он хотел жениться на ней, он считал ее достойной, она могла занять в его сердце место рядом с матерью, образ которой жив всю его жизнь.

Сейчас Диана переживала самый горький момент в своей жизни. Она всегда получала то, что хотела, но сейчас было слишком поздно, упустив возможность, не имела теперь никаких шансов.

Вдруг ей в голову пришла безумная мысль. Если он не будет любить ее, то, по крайней мере, она сможет опять жить с ним. Конечно же, он все еще хочет ее… С волнением она вспомнила те ночи, которые казались ей такими неприятными на Ронсе. Она горько посмеялась над собой — Господи Боже! Если бы ей дали шанс вернуть их теперь! Теперь она согласна быть только его любовницей.

Поезд прибыл на вокзал Виктория. На Гросвенор Сквер Диану ждал холодный прием: Элен лежала в постели, и слуги были раздосадованы тем, что их отдых прерывался ее постоянными приездами.

Ее не ждали, обеда не было. Но Диану ничто сейчас не интересовало. Ее горничная переложила вещи так быстро, как смогла, заменив пижамы и тонкие платья, которые нужны были Диане на юге, на костюмы из твида и теплую одежду. Через два часа после своего прибытия в Лондон она опять уехала на север.

Она не давала телеграммы о своем прибытии, опасаясь, что кто-то другой может вскрыть ее, кроме того, она ужасно боялась, что Ян откажет ей, не захочет принять. Она лежала и думала о нем, не в силах заснуть. Как сильно она его любила! Только теперь она поняла, почему все, кто сталкивались с ним, так любили его: многочисленные друзья, знакомые, и только она стала врагом.

Она призналась себе, что этот благородный человек ворвался в ее жизнь как буря. Поначалу она не смогла понять его, противопоставила свою ничтожную силу и проиграла. Он покорил ее, она была рада этому, но осознала эту радость слишком поздно.