Джудит Макнот - Наконец-то вместе

— Разве у мистера Валенте нет своей домоправительницы?

— Была, но Хильда выжила ее еще неделю назад. Эта женщина просто помешана — видит пыль там, где ее никогда не было.

— Как вы себя чувствуете? — осведомилась Кортни.

— Глупо. Пуля едва меня задела, и из-за таких пустяков получить сердечный приступ?!

— Вовсе не потому, — возразила Кортни. Эта ершистая девчонка, крайне редко выказывавшая кому-либо симпатию, неожиданно взяла его под руку и торжественно повела в столовую. — Сердечный приступ приключился потому, что вы подумали, будто Хильда мертва. По-моему, вы к ней неравнодушны.

— Еще чего! В жизни не видел, чтобы женщина так любила командовать! Зато она по крайней мере позволяет мне снимать карты во время игры в кункен.

— Вы никогда не пытались это сделать, так что я перестала просить.

— Наверное, потому, что спешил поскорее проиграть тебе все денежки и покончить с этим, — пошутил Джо. — Зато с Хильдой у меня есть все шансы выиграть.

Кортни кивнула, явно думая о чем-то своем.

— Я получила приглашение на свадьбу Ли и Майкла. До нее еще три недели, но один из свадебных подарков у меня с собой. Им либо понравится, либо меня возненавидят на всю жизнь.

— Ты это о чем? — удивился Джо. — Что там еще за подарок?

— Да так, газета, — таинственно пробормотала Кортни, но, тут же изобразив улыбку, направилась в кухню, где и объявила Хильде:

— О'Хара сказал, что нашел способ жульничать в кункен, когда снимает карты.

Хильда медленно повернулась, вызывающе подбоченясь и грозно сведя брови, хотя глаза едва заметно улыбались.

— Придется приглядывать за ним хорошенько.

— Прекрасная мысль, — кивнула Кортни, садясь за кухонный стол, за которым Ли разбирала почту.

— А где Бренна? Разве это не ее обязанность?

Ли наскоро обняла девочку и отодвинула груду писем.

— Поклонник пригласил ее на ленч.

— Как продвигается подготовка к свадьбе? Ли рассмеялась:

— Мы пригласили сто человек гостей, но, похоже, их будет сто восемь. Собираются приехать мэр и миссис Эдельман, сенатор и миссис Холленбек, а управляющий «Плаза» вознамерился предоставить охрану, не нужную ни мэру, ни сенатору. Распорядитель банкета убежден, что нам нужно накрыть столы в зале попросторнее, чего не желаю я. Шеф-повар рвет на себе волосы из-за моей требовательности, а тетка Майкла грозится сама обслуживать свадьбу. — Заметив, что Кортни молчит, не улыбается и никак не реагирует, Ли подняла глаза:

— Что-то неладно?

— Нет… ничего… Вернее…

Кортни полезла в огромную сумку, вытащила несколько листочков с печатным текстом и экземпляр «Ю-эс-эй тудей»и протянула листочки Ли, а газету положила на колени.

— Две недели назад, — объяснила она, — я взяла интервью у лейтенанта Маккорда и успела закончить статью о Майкле для семинара по журналистскому расследованию. Ну и подумала, может, вы захотите прочитать.

— Еще бы! — воскликнула Ли, сбитая с толку таким странным поведением, и, усевшись поудобнее, принялась читать статью, написанную совсем еще молодой студенткой специального курса журналистики для одаренных детей.

«Наивная, но твердая вера жителей Соединенных Штатов в то, что наша система правосудия существует только затем, чтобы защищать законопослушных граждан, поистине безгранична, как, впрочем, и убежденность в том, что если система ошибается, то перекос скорее ведет в сторону отеческой снисходительности к виновным, чем намеренного и жестокого преследования невинных.

Большинство из нас верят в это так же свято, как и в то, что человек считается невинным, пока его вина не доказана, причем самым безоговорочным образом, и что закон, запрещающий дважды привлекать человека к уголовной ответственности за одно и то же преступление, препятствует возможности наказывать преступника еще и еще раз после того, как он заплатил свой долг обществу. Заплатил сполна.

Но среди нас находятся те, кто имеет все причины сомневаться в этих постулатах, причем их сомнения основаны не на самообмане, не на отвлеченно-философских рассуждениях, а на собственном горьком опыте. Один из таких людей — Майкл Валенте.

Майкл Валенте — не из тех, кого легко узнать. И пока вы не узнали его по-настоящему — не так легко полюбить. Но как человек, который читает газеты и смотрит новости, я воображала, будто знаю его задолго до того, как встретила впервые. И следовательно, не любила.

Зато люблю теперь.

Более того, восхищаюсь им и уважаю. И очень хотела бы, чтобы он был моим другом, братом или дядей. Ужасно жалею, что я не родилась раньше или он не родился позже, потому что убедилась сама: если Майкл Валенте любит женщину, то делает это бескорыстно, по-рыцарски и безоговорочно. Постоянно, верно и навсегда.

Конечно, для женщины, которую он любит, существует одно маленькое неудобство: это дает всей системе правосудия не только возможность, но и едва ли не официальное разрешение шпионить, выслеживать, клеветать, обливать грязью, выставлять в ложном свете, преследовать, и не только его, но и ее тоже. Позволяет нарушить все гражданские права, обещанные конституцией, те самые права, которые представители системы поклялись защищать».

Далее автор от эмоциональных восклицаний переходил к фактам, все чаще подкреплявшимся доказательствами — документами из нескольких обвинительных заключений, предъявленных Валенте.

Пока Ли читала, Кортни стащила из вазы яблоко и принялась жевать, время от времени бросая в ее сторону встревоженные взгляды.

Наконец Ли, донельзя тронутая статьей, отложила распечатку и накрыла руку девочки своей.

— Ну как? — выпалила Кортни.

— Замечательно, — кивнула Ли. — А ты — так вообще чудо.

— Это вы так думаете, — невнятно пробормотала Кортни.

— А кто-то думает иначе?

Девочка замялась. Ли, догадавшись, что преподавателю факультета статья скорее всего не понравилась, напрямик спросила об этом Кортни. Прежде чем ответить, та с хрустом откусила кусочек яблока.

— Ну… можно сказать, что восторгом он не пылал. Выругал за то, что я чересчур увлеклась своим героем и беззастенчиво за него агитирую. За то, что мой слог настолько «омерзительно сентиментален, что переварить его на пустой желудок не представляется возможным». Он заявил, что между журналистским расследованием и тем, что я наваляла, общее — только бумага, на которой все это излагается.

— Но по-моему, это несправедливо! — великодушно встала Ли на защиту приятельницы.

— Почему же? Он абсолютно прав. Я знала, что он выскажется в этом роде.

— В таком случае зачем тогда писала?

Кортни опять откусила от яблока и принялась жевать, размышляя над ответом.

— Хотела, чтобы все знали правду о Майкле Валенте.

— Знаю, и очень тебе благодарна. Но помню также, что профессор собирался поставить только одну отличную оценку из всего класса и ты так ее добивалась!

— И получила.

— Получила? Но как?!

— У меня было больше всех очков по пунктам «степень трудности доступа к объекту»и «свежий взгляд на вещи».

— Вот этому можно поверить, — улыбнулась Ли.

— Но было и еще одно маленькое обстоятельство, которое практически гарантировало мне эту оценку.

— Какое же именно? — осведомилась Ли, пытаясь понять причину нерешительности, буквально написанной на физиономии Кортни.

Та молча взяла газету, открыла на развороте и послала по столешнице Ли.

— Из всего этого получилась статья.

Ли с веселым испугом уставилась на газету:

— О Господи!

— Честно… я даже не знала, что преподаватель решил отправить все статьи в отделы новостей, посмотреть, что из этого выйдет, — объяснила Кортни. — Но когда услышала, что выбрана именно моя, сразу посчитала: поскольку Майкла столько лет поливали грязью, теперь самое время исправить положение. То есть я хочу сказать, что он уже нечто вроде героя для всякого, кого вконец заколебали эти болваны-копы, причем из-за всяких пустяков вроде не правильной парковки или превышения скорости. Но я хотела поставить последнюю точку в этой истории.

Перечислив все доводы в свою защиту, девочка умолкла и уныло ссутулилась.

— Что теперь скажет Майкл? То есть… то есть это, наверное, вроде как вмешательство в его личную жизнь, тем более что я, в общем, не брала у него интервью… то есть официально…

Не замечая, что Хильда и Джо тоже обеспокоенно уставились на нее, Ли пыталась представить, как отреагирует Майкл на статью.

— Ему всегда было все равно, что думают о нем люди, — задумчиво протянула она. — Даже когда газеты всячески чернили его, он не обращал внимания. Поэтому очень сомневаюсь, что он как-то среагирует на твои дифирамбы.

Прижимаясь щекой к мускулистой груди Майкла, Ли скосила глаза на часы, мирно тикавшие на ночном столике, и, как сквозь сон, сообразила, что сейчас самое время начать одеваться к свадьбе. Но сначала нужно сказать ему… сказать…

Она предпочла окольный путь.

— Знаешь, есть нечто ужасно гедонистическое в том, чтобы заниматься любовью за несколько часов до свадьбы, — тихо заметила она.

Майкл улыбнулся довольной, дремотной улыбкой, лениво обводя пальцем изгиб ее плеча и скользя вниз по руке.

— «Гедонистическое». Очень милое словцо.

— Собственно говоря, в нашем брачном контракте есть раздел, напрямую связанный с этим термином.

— С жаждой наслаждений?

Ли кивнула, потершись щекой о его грудь.

— Что-то такое помню, — поддразнил он. — Что в нем говорится?

— Там сказано, что в процессе твоего неустанного стремления к наслаждениям могут быть достигнуты некоторые результаты, которые потребуют внесения изменений в некоторые статьи.

— Какие именно статьи?

— По-моему, в первую. Да, именно. Статья 1, раздел С, тот, который озаглавлен «Тот, кто в ответе за меня».

— М-м-м… — отозвался Майкл. — Считаешь, что я каким-то образом не выполнил условий?

— Ничуть, — поспешно заверила Ли. — Дело в том, что словосочетание «за меня» потеряло смысл и его необходимо заменить.

— В самом деле? — спросил Майкл, широко улыбаясь, в предвкушении очевидного ответа. — И как теперь должна звучать эта статья?

— «Тот, кто в ответе за нас».

Она призналась, что ждет ребенка, и Майкл враз охрипшим от радости голосом объявил:

— Пересмотр предыдущего, подписанного обеими сторонами контракта — процедура сложная и весьма продолжительная. К какому времени эта статья должна быть изменена?

— Примерно через семь с половиной месяцев. Майкл уставился в потолок, отсчитывая даты, и, просияв, заключил:

— Неужели?! В первую ночь?

— Вполне возможно.

— Малыш, — вздохнул он. — Вот это идеальный свадебный подарок.

Она уткнулась в его плечо.

— Я знала, что ты именно так скажешь!

— Ты уже выбрала имена? Ли рассмеялась еще громче. — Нет. А ты?

— Нет, но в ожидании этого счастливого мига… — он потянулся к тумбочке и открыл ящик, — несколько дней назад я купил вот это.

В ладонь Ли легла крошечная, искусно вывязанная пинетка тонкой работы, желтая, с голубенькими шнурками спереди и пересекающимися розовыми и зелеными кругами сбоку.

— Только одна? — спросила Ли, поднимая на него мокрые от хохота глаза.

Майкл кивнул.

— Не думаешь, что в таких случаях приобретают две?

— Там кое-что внутри, — объяснил он.

Ли сжала руку. Так и есть — на дне что-то твердое.

— Только не говори, что это большой пальчик, — пошутила она.

Его грудь под ее щекой затряслась от едва сдерживаемого веселья. Ли перевернула пинетку. Оттуда вывалилась ее точная крохотная копия, вплоть до шнурков и цветных кругов, только переливавшаяся всеми цветами радуги. Потому что была сделана из бриллиантов.

Перекинув через плечо смокинг, Майкл направился к бару, намереваясь открыть шампанское, пока Ли одевается к свадьбе. У них еще есть целых два часа, а «Плаза» всего в нескольких кварталах от дома, но недавно позвонил Джейсон и попросил захватить его из театра на Бродвее. По какой-то непонятной причине Ли согласилась сделать крюк, вместо того чтобы посоветовать ему вызвать такси или позвонить в службу проката машин.

Майкл как раз откупоривал бутылку «Дом Периньон», когда на кухне звякнул телефон и Джо что-то сказал в трубку. Секунду спустя он появился на пороге и объявил:

— Приехали лейтенант Маккорд и детектив Литлтон. Они внизу, в холле. Ничего, если я их впущу?

— Разумеется, — кивнул Майкл, втайне удивляясь неожиданному приходу свадебных гостей, которых ожидал увидеть позже, в «Плаза».

Ли, верная своему слову, прислала Маккорду два билета на свою пьесу в первый ряд партера, и Маккорд, естественно, пригласил Саманту Литлтон. После окончания спектакля Майкл повел всех на ужин в «Эссекс-Хаус», где компания просидела три часа и женщины неожиданно для себя стали закадычными подругами. На первый взгляд между ними было мало общего, если не считать возраста и того обстоятельства, что обе любили мужчин, которые, в свою очередь, были от них без ума. Уже через несколько минут разговора Майкл понял, что Маккорд совершенно потерял голову из-за хорошенькой брюнетки. Когда же он шутливо намекнул на безумную страсть, Мак даже не попытался отнекиваться.