— И расслабилась. А это — недопустимо.

— Ничего, ей полезно встряхнуться… Ладно, Вика, у меня вот-вот процедура. Хочу попробовать эту вашу новую терапию для волос.

— Лезут?

— Прядями… — Валерия отвела глаза в сторону, сделав вид, что не замечает испытующего взгляда Вики. — Ладно, пока…

Некоторое время Виктория пристально смотрела на дверь, плотно закрывшуюся за приятельницей. Сейчас, когда ее никто не видел и можно было не скрывать какого-то подспудного страха, мучавшего ее в последнее время, она выглядела на все свои «за тридцать», несмотря на тщательно наложенную косметику. Прерывисто вздохнув, она потянулась к мобильнику. Ответили ей почти сразу, едва она успела набрать номер.

— Я устала, — почти прошептала Вика, но тем не менее ее и услышали и расслышали. — Я это к тому, что больше не могу… Нет, это не ее смерть на меня так подействовала! Эту старую болтливую старуху мне вообще не жалко!

Она перехватила трубку другой рукой, пытаясь одновременно с разговором извлечь из ящика очередную сигарету.

— Дорогой, пойми, я чувствую, что больше так жить нельзя, что нужна свежая идея. Девчонка твоя тоже еще тот подарочек… Нет, не собираюсь. Во всяком случае, пока… С Валентином решаемо… Ты думаешь?.. Устала? Так ведь именно об этом я и говорю! Господи, ну, ладно… Соскучилась ужасно! Правда?

Неожиданно она улыбнулась и, послушав своего собеседника еще немного, отключила связь.

Вернувшись за стол, она уставилась на мониторы. На одном из них взгляд ее задержался дольше, чем на остальных. На голубовато-сером дисплее уменьшенное в несколько десятков раз высвечивалось кафе. За одним из столиков пили кофе Лиза с Настей, до самозабвения, как показалось хозяйке, увлеченные разговором. «Хотела бы я знать, — подумала Вика, — о чем сплетничают эти маленькие дряни…»


Если бы Виктории удалось услышать их разговор, на душе у нее наверняка стало бы спокойнее. Хотя бы потому, что ни к ней самой, ни к каким-либо серьезным, на ее взгляд, проблемам он не имел ни малейшего отношения.

— Перестань киснуть! — увещевала в этот момент свою подругу Настя. — Ты производишь впечатление ненормальной. Нельзя же все время думать об одном и том же?

— Я думаю о Бобе… О том, что он совсем мной не интересуется.

— Ага, я это заметила… Звонит всего каких-то десять раз на дню, появляется и того реже. Ясное дело, не интересуется!

— Да пойми ты, — голос Лизы звучал жалобно. — Он же за все это время даже ни разу меня не поцеловал, не говоря об остальном…

— О каком остальном?

— Да ну тебя…

— Просто он очень хорошо воспитан! Может, у него есть какой-то план. Или он хочет проверить свои чувства!

Они настолько увлеклись, что пропустили момент, когда Мила собственной персоной подкралась к собеседницам. Лиза увидела супругу Боба первой и мгновенно внутренне сжалась: наверняка эта крокодилица слышала то, что для ее ушей предназначалось в последнюю очередь!.. Видимо, та же мысль мелькнула и у Насти: девушки тревожно переглянулись.

Каково же было их удивление, когда Мила, ласково улыбнувшись, присела за их столик и повернулась к Лизе:

— Ты видела, что я к тебе сегодня записалась? Пора освежить голову, а лучше тебя это все равно никто не сделает…

— Да?.. — Лиза растерянно глянула на неожиданную клиентку.

— И я слышала, что у вас появилась новая терапевтическая линия. Что, на самом деле хорошая?

— Я бы сказала даже, что лучшая в Москве. — Девушка взяла наконец себя в руки. — На сколько ты записалась?

— На два.

Лиза взглянула на часы и кивнула:

— Ладно, пойдем…

Настя с тревогой посмотрела вслед подруге и опередившей ее Миле. Интуитивно она чувствовала, что эта белобрысая бестия неспроста такая ласковая, наверняка какую-то особо крупную гадость задумала…

Уже удобно устроившись в парикмахерском кресле, «белобрысая бестия» продолжала демонстрировать чудеса миролюбия:

— Знаешь, — она доброжелательно посмотрела на Лизино отражение, — нам, наверное, пора выяснить отношения… Может, для тебя это прозвучит странно, но ты мне нравишься!

— Какую ты хочешь длину? — Лиза упорно не отвечала на взгляд Милы. — Так или короче?

— Можно еще чуть-чуть короче… Слушай, я не хочу продолжать эту бессмысленную борьбу! Думаешь, мне приятно исполнять роль главной городской стервы?

— А разве нет?

— А ты представь себя на моем месте! До двадцати лет жила со строгими до психоза родителями, державшими меня буквально в заточении! На десять минут и то одну из дома не выпускали…

— Как же ты ухитрилась при этом стать моделью?

— Их же прихоть, всю жизнь мечтали меня прославить… Сначала пытались в Гнесинку засунуть, потом во ВГИК, в Щуку, Щепку и тэ дэ…

— И ты не поступила?

— Не-а… Папеньке вовремя разонравилась царящая там атмосфера разврата.

— Ну да, модельный бизнес — это, конечно, невинная забава…

Лиза опустила ножницы и посмотрела на Милу с недоверием.

— Просто агентство, в котором я тружусь, на восемьдесят процентов принадлежит папуле. Так что и на работе меня продолжали контролировать… И так до двадцати лет! После чего я вышла замуж за человека, который все силы тратил на работу и ни секунды на меня…

— Да, неприятно… — порозовела Лиза.

— Вот скажи, сколько времени ты можешь прожить без секса?

От неожиданности Лиза опешила и уставилась на Милино отражение:

— В смысле?..

— В прямом смысле! — В глазах Милы отразилась, как показалось Лизе, неподдельная горечь.

— Не знаю… Никогда не пробовала…

— Ну а я прожила так двадцать три года!

— Он что — все три года с тобой не спал?!

— Наконец-то до тебя дошло, — вздохнула Мила. — Он слишком много работает, а для мужского организма постоянные стрессы хуже яда…

— Ты хочешь сказать, что Боб импотент? — Лиза побледнела.

— К сожалению, это факт…

Девушка не нашла, что ответить, и закусила губу. Помимо ее клиентки в огромной зеркальной стене, перед которой шла стрижка, отражалась полупрозрачная перегородка, отделяющая парикмахерскую от холла и, соответственно, сам холл. А через него в этот момент шли в сторону кафе двое: Боб и Аглая.

Лиза перевела дыхание и невероятным усилием воли взяла себя в руки:

— Корни подкрашивать будешь? — Ее голос звучал абсолютно спокойно. — По-моему, пора…

Между тем Боб, дождавшись, когда Аглая возьмет себе сок и сядет напротив него, впервые за весь разговор, начавшийся еще в его машине, посмотрел ей в лицо. И поразился тому, насколько оно оказалось спокойным. Словно известие, которое он ей принес, должно было подействовать умиротворяюще…

— Я понимаю, Глаша, — сказал он мягко, — что давать советы в такой ситуации и глупо, и бестактно. Но такая уж у меня профессия. Поэтому совет все-таки дам: лучше согласиться на его условия… Смотри сама: он оставляет тебе квартиру, машину и ежемесячное содержание. Он будет встречаться с детьми и помогать тебе… Взамен он хочет получить свободу.

— Зачем? — Голос ее тоже звучал спокойно, даже обыденно.

— Это действительно глупо, но он собирается жениться…

Аглая неожиданно фыркнула, но сообщение адвоката никак не прокомментировала.

— Глашенька, — он ласково коснулся ее руки, — посмотри на все с другой стороны. У тебя остается квартира, машина, деньги, дети — минус муж-идиот…

— Замечательно.

— Я пришел к тебе не только как его адвокат, но и как твой друг!

— Я верю.

— Ты молодчина… хорошо держишься.

— Сама удивляюсь.

— Словом, дай ему развод. Пусть успокоится, женится, а потом…

— Что «потом»?

— Подашь на него в суд, а я помогу тебе раздеть его догола!

Аглая пристально посмотрела на адвоката и вдруг рассмеялась.

— Боб, — ласково произнесла она, — ты мерзавец…

— Не упускай из виду, — улыбнулся он в ответ, — что я — сочувствующий мерзавец!


Мила с удовлетворением оглядела свою стрижку и покинула парикмахерский зал: что ж, половина дела была, с ее точки зрения, сделана и совсем неплохо. Оставалась вторая и наиболее важная! С этой мыслью она и отправилась на поиски Левы. Доктрина, с которой она намеревалась его ознакомить, была продумана и отработана ничуть не хуже, чем разговор с Лизой. В качестве основного параграфа в ней фигурировали вполне обоснованные доказательства не только измены этой дурочки-парикмахерши, но и целое ведро грязи, якобы вылитое Лизой на голову бывшего жениха лично ей, Милочке…

20

Настя приветливо поглядела на свою очередную клиентку, очень миловидную моложавую старушку:

— Вот увидите, крем просто волшебный!

Новая профессия девушке, несомненно, нравилась, особенно приятно сознавать, что ее советы приносят женщинам реальную пользу.

— Ну смотрите, деточка, — улыбнулась клиентка. — Через неделю появлюсь снова, и только попробуйте меня узнать!..

— Ни за что! — пообещала Настя.

— Вы самое милое существо на свете, дай вам Бог всего хорошего! — попрощалась клиентка.

— Уже дал, — заверила ее Настя и не обманула. Потому что еще с минуту назад заметила возле дверей холла Пашу. И, не выходя из роли, направилась ему навстречу:

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?..

Павел ее игры не поддержал, но компенсировал это восхищенным взглядом:

— Отлично выглядишь!

— Ага, — легко согласилась Настя, увлекая Павла в свой «цветочный» уголок и усаживая в кресло. — Ты что делаешь сегодня вечером?

— Очередной допрос? — усмехнулся он. — Вообще-то ничего…

— Сходишь со мной в одной место?

— Звучит таинственно и… интимно.

— Так сходишь или нет?

— Куда ж я денусь…

Обрадоваться по-настоящему Настя не успела: глухой стон, раздавшийся совсем рядом, заставил обоих вскочить с места: по стене, за кустом с розами, медленно оседала на пол Аглая…

— Павлик, ей плохо! — Перепуганная Настя метнулась к женщине, обеими руками державшейся за живот. — Павлик, она…

— Вижу!

Он был уже рядом и, резко отстранив девушку, крепко взял Аглаю за плечи:

— Давайте-ка присядем… Какой у вас срок?

— Четырнадцать недель… — Она с трудом разлепила спекшиеся губы.

— Настя, быстро вызывай «скорую»…

— Нет… Мне домой надо… — попыталась сопротивляться женщина, но Настя уже мчалась к стойке администратора, на которой находился ближайший телефонный аппарат.

«Неотложка» приехала на удивление быстро, и спустя полчаса Павел и Настя, примолкшие и погрустневшие, остались одни в опустевшем кафе.

Девушка зябко повела плечами:

— Знаешь, наверное, это так страшно — терять ребенка… У нее это точно на нервной почве: говорят, ее муж бросил…

— На четвертом месяце? — Он покачал головой. — Не понимаю таких мужчин…

— Какой он мужчина? — Настя возмущенно сверкнула глазами. — Двое детей. Третий на подходе, а он к молоденькой секретарше сбежал!

— Тем не менее она с ним прожила столько лет. Неужели не знала, что он за человек?

— Ты его что, оправдываешь?! Ты… Это что же получается — ты и сам такой? Господи, какая же я дура! И в этого типа я почти что влюбилась!..

Возмущенная Настя вскочила со стула и наверняка бы умчалась домой в гордом одиночестве, если бы Павел не оказался проворнее. Схватив ее за руку, он развернул девушку к себе:

— Почти?

— Да, почти!.. Я думала, что ты добрый, чуткий… Боже, как я в тебе ошиблась!..

— А я в тебя влюбился не «почти», а по уши! — перебил ее Павел. — На все сто процентов!

Не поверив собственным ушам, Настя замолкла на полуслове. Но молчала не дольше секунды:

— Я тебе не верю!

— Так, как ни в кого и никогда не влюблялся, — добавил он спокойно.

— Ты обманываешь меня…

— Я люблю тебя… Что я должен сделать, чтобы ты поверила?

— Поехать со мной в гости.

Администратор Светлана, заглянувшая через несколько минут в кафе, вынуждена была деликатно напомнить этой парочке голубков, что салон закрывается, пора домой!

Но путь Насти, а вместе с ней и Паши сегодня лежал в сторону, прямо противоположную дому.


Виктор Васильевич Петров, немного поколебавшись, вытер пальцы, испачканные салом, которое он только что резал, прямо об халат и только после этого направился в прихожую открывать двери. Не обманула его дочка, хоть и поздно, но пришла… А вот то, что пришла не одна, было для него неожиданностью.