— Я, наверное, никогда не смогу отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали, но сидеть взаперти, не общаясь ни с кем, кроме…

— Уинифред скучная компания для тебя. Я знаю. Но ты должна с этим смириться… — Джошуа многозначительно улыбнулся. — Это временная необходимость, дорогая моя…

— Я… не понимаю.

— Тебе пока и не надо ничего понимать. — Кузен сжал руку девушки. — Только доверься мне, Селена, и ты не пожалеешь… — Пальцы Джошуа нежно погладили ее руку. Селена чувствовала их тепло сквозь рукав нового шелкового платья. Платья, оплаченного этим человеком. — В таком городе, как Ливерпуль, много опасностей для такой юной красавицы… — Руки мужчины жадно коснулись пышной груди девушки… — Ты восхитительна, Селена… Не только твое лицо, твоя походка, на которую мужчины…

— Как вы смеете?! — начала было не столько напуганная, сколько удивленная девушка, но Джошуа крепко сжал ее в объятиях.

— Ты же не глупая… — хрипел он прямо в ухо. — Прекрасно понимаешь, что творится между мной и Уинифред.

Коренастое тело кузена льнуло все плотнее, и настойчивее становились руки, в глазах горел голод, открытая жажда обладания.

Хлопнула входная дверь. Джошуа ослабил томные объятия, чем незамедлительно воспользовалась Селена. Из прихожей послышался голос Дональда, которому миссис Майтланд спешила доложить:

— Добрый вечер, сэр. Мы отложили ужин для вас и…

Селена метнулась мимо вожделенного опекуна, распахнула дверь и едва не сбила с ног Дональда. Тот смотрел на девушку с обычной усмешкой, но было очевидно, что мысли его витали за тридевять земель.

— Джошуа, я сейчас же должен с тобой переговорить, — сказал он, как только увидел брата.

— Если о бизнесе, то сначала ужин, потом разговор. Миссис Майтланд говорит, что повар приготовил запеченную телятину, — взяв себя в руки, хладнокровно ответил Джошуа.

— К чертовой матери ужин! Селена, прошу прощения. — Лицо Дональда пылало яростью, глаза сузились.

Чуть позже все трое сидели при свечах за обеденным столом с высокими вазами, наполненными желтыми хризантемами и зеленым папоротником; одна служанка уносила тарелки из-под супа, другая подавала хваленую ветчину. Дональд оставался крайне возбужденным. Что касается Селены, признание Джошуа шокировало ее, и теперь она хотела как можно быстрее избавиться от этого человека. Среди троих, сидящих за столом, только Джошуа выглядел невозмутимо.

— Плохо, что Уинифред к нам не присоединилась, — разглагольствовал он. — У нее опять прогрессирует мигрень.

— Я поднимусь к ней, — предложила девушка. — Может быть, смогу чем-нибудь помочь…

— Оставь это Абигайле. Она знает, что делать с головной болью моей жены.

— Послушай меня, — прервал Дональд. — Мы собирались поговорить о делах на верфи.

— Позже… — Джошуа не желал говорить, добросовестно затачивая и без того достаточно острый нож. Проведя большим пальцем по лезвию, он приступил к церемонии разрезания мяса.

Селена не обладала подобным хладнокровием. Когда мясо было разрезано и выпито по фужеру малинового пунша, Дональд попытался опять вернуться к своим проблемам. Девушка же опять и опять прокручивала в голове слова Дейзи: «И что ты для него делаешь?»

Она спрашивала себя, почему же Джошуа взял в свой дом какую-то далекую, неизвестную родственницу? Уинифред могла нуждаться в компании, но хозяин дома не мог не видеть, с какой враждебностью жена встретила девушку. До недавнего времени он не мог попрекнуть свою полуродственницу-полуслужанку в нерадивом исполнении обязанностей. Но сегодня вечером буквально взбеленился только потому, что Селена навестила «Пристон Армс», беснуясь ревностью от мысли, что она завела любовника в отеле…

Поток мыслей оборвал Дональд, голос которого клокотал от ярости. Он с такой силой стукнул кулаком по столу, что ливень цветочных лепестков облетел на накрахмаленную белую скатерть.

— Я не позволю тебе сейчас прекратить строительство «Ариадны»!!!

— Ты не позволишь? Не забывай, верфь — моя, — спокойно, даже несколько цинично напомнил Джошуа.

— Но «Ариадна»… Мое детище… Я ее придумал.

— Я останавливаю работы не потому, что хочу этого. Дональд, у меня нет иного выхода.

— Ты мог посоветоваться со мной. Вместо этого ты посылаешь ко мне с сообщением клерка, а когда я отправляюсь к тебе, мне говорят, что ты в Американском консульстве.

Джошуа отпустил обеих служанок.

— Не возвращайтесь, пока не позову, — коротко приказал он и, когда женщины удалились, продолжил: — Я пытался вразумить Томаса Дудлея и некоторых других…

— Но только недавно ты уверял меня…

— Я думал, можно будет достроить «Ариадну» за пределами нашей верфи прежде, чем шпики Дудлея пронюхают, для чего предназначен корабль.

— Шпики? Не думай, что я поверю…

— Штаты ведут войну, — продолжал Джошуа по-прежнему хладнокровно. — И окружили себя сетью разведки и шпионажа. То же самое делает и Конфедерация. Порты кишат шпионами.

— Пусть так, но ты говорил, что правительство Штатов могло не вмешиваться в строительство корабля, если его не будут вооружать здесь, в Ливерпуле…

— Ситуация изменилась. Мистер Адамс разругался с отделом иностранных дел.

— Но ты говорил, что симпатии лорда Расселла на стороне Конфедерации. Он что, собирается уступить послу Штатов?

— Не знаю. Скажу только, что он не собирается начинать войну с командой мистера Линкольна из-за какой-то «Ариадны».

Дональд скептически оглядел брата.

— Война? Между Британией и Соединенными Штатами? Не думаю…

— Расселл неизменен. Мне говорили, что Адамс получил несколько довольно серьезных намеков о возможном разрыве дипломатических отношений.

— Я знаю… — Худое лицо Дональда сникло.

— Послушай… Я понимаю, что значит для тебя этот корабль. Но после всех катаклизмов почему бы нам не закончить строительство и продать его как торговое судно. Вокруг изобилие итальянских и испанских фирм, которые…

— А как же капитан Маккорд? Ты думаешь, он позволит просто так, без драки, своему кораблю уйти? Человек, подобный ему, будет…

Селена дернулась так сильно, что вино выплеснулось через край фужера. Девушка попыталась глубоко вздохнуть, но тугой корсет мешал это сделать. Губы похолодели, учащенно забился пульс…

— Маккорд не может обвинить нас в случившемся, — оправдывался Джошуа. — Он знает, что мы не контролируем полицию лорда Расселла.

— Он не проглотит такой лжи, поверь мне.

— Брайн Маккорд не готовил «Ариадну»…

— Но он собирается стать ее капитаном. Уже набрал команду. Матросы — один к одному… — Замолчав, он внимательно поглядел на Селену. — Ты бледна, — проговорил кузен. — Все эти разговоры — утомительнейшее занятие для девушек…

— Что вы! Мне… Я всегда с интересом слушала о кораблях. Папа занимался спасательным бизнесом.

— Ах, даже так… — начал Джошуа, но Селена перебила, желая узнать, что случится с Брайном.

— Этот ваш капитан Конфедерации… Что он сможет сделать, если у него не окажется корабля?

— Ничего он не сможет сделать, — безапелляционно уверил Джошуа.

— Не будь так самоуверен, — перебил его брат. — Маккорд может захватить корабль, вооружиться и податься во французский порт.

— Надо быть дураком, чтобы решиться на это. Если его захватят, корабль конфискуют, а ему самому грозит тюрьма.

— Не думаю, — не сдавался Дональд. — Если он будет достаточно быстро двигаться и выйдет в море до обнаружения Томасом Дудлеем, до сообщения Адамсу…

— Корабль не прошел испытания.

— Его котлы работают. Я их проектировал и конструировал и заявляю, что они в порядке.

— А если нет? При первом же плавании Маккорд вместе со своей командой взлетит на воздух.

Ноги девушки ослабли и задрожали так, что стул, на котором она сидела, едва не опрокинулся.

— Селена, ты больна? — поспешил ей на помощь Дональд.

— Я всего лишь устала.

— Бегая целый день по городу, не удивительно… — Голос кузена оставался беспристрастным, но глаза не отрывались от лица девушки. — Думаю, больше такого не повторится. А сейчас лучше поднимись к себе и хорошенько отдохни перед завтрашним приемом…

Селена поймала себя на мысли, что совершенно забыла о вечеринке, как, впрочем, и о новом платье. Забыла обо всем, что случилось до того момента, когда с губ Дональда слетело имя Брайна. Здесь, в городе. После всего, что произошло, он не поехал в Париж с Иветтой…

11

Весь день экономка Родманов пребывала в беспокойстве, готовясь с остальными слугами к званому ужину. Ближе к вечеру с реки поднялся густой туман, и сад погрузился в темноту.

Селена сидела перед зеркалом, накинув шаль поверх просторной ночной рубашки с оборками. Летти, маленькая упитанная служанка, которую миссис Майтланд прислала ей в помощь, занималась копной блестящих рыжих волос, спадавших на плечи девушки…

— Еще минуточку, мисс Селена, — сказала Летти, высунув язычок и полностью углубившись в создание прически.

Селена равнодушно улыбнулась. Ее мысли были далеко от волос и чудесного нового платья из светло-голубого шелка. Со времени вчерашнего разговора за обедом ее мысли были прикованы лишь к одному: Брайн был здесь, в Ливерпуле.

Теперь она знала, почему он приехал в этот город. У него было поручение для Конфедерации южан, поручение секретное и, может быть, опасное. Интересно, как давно он узнал, что его избрали капитаном «Ариадны»? Приказы должны были поступать к нему там, в Нассау. Может быть, еще до того, как он привез ее в Поинзиану, где они в первый раз любили друг друга… Ну конечно, он знал. Вот почему он не мог связывать себя никакими обязательствами. В последнюю ночь на борту «Девонширской Девы» он сказал ей: «Я не свободен… У меня поручение по делам Конфедерации».

Боже, ну почему она имела глупость подумать, что он покидает ее ради Иветты де Реми? Почему она позволила ревности стать поводом для ужасной ссоры между ними?

Тень сомнения коснулась ее. Ведь она предлагала подождать его, когда он говорил о причине, связанной с поручением от конфедератов. Не было ли еще чего-то помимо этого поручения, что разлучило их? Мысль о том, что он мог заниматься с ней любовью только из-за физического влечения, была невыносима для нее. Ведь несмотря на то, что ее тело отзывалось на его ласки с такой страстью, она чувствовала к Брайну нечто большее, она любила его.

Весь день, пока слуги носились по дому, принося срезанные цветы из оранжереи, перетаскивая корзинки с провизией в кухню, доставая из погреба вина, Селена оставалась в спальне, погруженная в свои думы и страдая от неопределенности.

К самому приему она проявляла мало интереса, поскольку из болтовни Летти ей стало известно, что среди гостей будут деловые партнеры Джошуа и их жены. Ей придется всего лишь поддерживать обычный разговор на светские темы, поскольку в качестве компаньонки Уинифред ее положение было лишь немногим выше положения гувернантки. Сдержанное, отстраненное отношение — ей можно покровительствовать или не замечать ее.

— Ну вот, мисс. Разве это не чудо? А теперь, вот и ваше новое платье.

Сбросив шаль, Селена встала, и Летти аккуратно надела платье поверх нижней юбки, не тронув ни единого локона. Служанка болтала без умолку, затягивая на Селене тугой и жесткий корсет.

— Такая работенка мне по душе. Обычно я всего лишь прислуживаю в дамской комнате внизу, помогая знатным дамам, если у них оторвется оборка или еще что-нибудь. Я почти никогда не допускалась к прическам, хотя Абигайла долго меня учила; все же миссис Родман предпочитает, чтобы Абигайла помогала ей готовиться к приемам. — Летти вздохнула. — А здесь появлялись прекрасные люди в последние годы, хочу вам сказать. Но даже сегодня миссис Родман не спустится вниз — помяните мои слова…

— Но она должна это сделать, — сказала Селена. — Все эти гости…

Летти покачала головой, и ее маленький накрахмаленный чепец затрепетал.

— Я видела, как Абигайла ушла к аптекарю пять минут назад. Сказала, что нужно купить для миссис Родман особое лекарство. Она назвала его «сердечное».

Селене показалось, что в глазах Летти промелькнула тень пренебрежения. Тут она подумала, что со вчерашнего дня не видела Уинифред.

Селена спросила:

— А что, миссис Родман сегодня вообще не выходила из своей комнаты?

— Нет-нет, мисс. Вся ее еда была возвращена на кухню, она к ней даже не притронулась.

Селена по-настоящему обеспокоилась. Это никак не походило на обычную головную боль.

— Следует вызвать врача, — сказала она.

— Доктора? — И опять в выражении и голосе Летти Селена уловила пренебрежение. — Вот уж не думаю, мисс.