— Празднество? — повторила Селена.

— Ну, а как же? Всякие такие игры, знаете ли. Жмурки и шарады. Ну и конечно, лотерея. — Маркиза снова рассмеялась.

Для Селены это звучало несколько по-ребячески, но она вежливо что-то пробормотала, заверив дам, что с нетерпением ждет развлечений после обеда.

Потом среди собравшихся прокатился ропот, и все головы повернулись к дверям особых покоев императора. Двери распахнулись, и вошли Луи Наполеон и Эжени. «На Эжени слишком много косметики», — подумала Селена. Ее лицо покрывал густой слой рисовой пудры, при этом оно казалось неестественно бледным, хотя она и выглядела царственно в своем салатовом атласном платье со шлейфом. На императоре был традиционный белый королевский сюртук и белые шелковые чулки под панталонами. На груди его красовалась бело-золотая звезда Почетного легиона.

Мужчины взяли под руку своих спутниц и двинулись в столовую, и Селена на мгновение растерялась. Потом высокий герцог де Бассано, главный эконом, подошел сзади и предложил ей руку. Он имел весьма внушительный вид в алом плаще, с цепью из зеленых и золотых желудей.

Хотя стол был богат и впечатляющ, Селена едва замечала, что ест, потому что все еще думала о Рауле. Было что-то в его лице, голосе, когда он покидал ее, что беспокоило ее.

После обеда гости возвратились в гран-салон, но Селена, хотя и смотрела по сторонам, не предприняла никакой попытки принять участие в играх. Было нелепо видеть этих пышно разодетых дам и мужчин, занимающихся забавами, которые больше подошли бы Кейту и его друзьям.

Но когда объявили лотерею и на стол в углу салона водрузили позолоченную корзину, мадам Валлен взяла Селену под руку.

— Пойдемте, милая, — сказала она с лисьей усмешкой и особым блеском в глазах, — не следует стесняться.

— Ну, право же, — сказала другая дама, подталкивая Селену вперед. — Вам принесет счастье эта ночь.

Селена позволила увести себя. Было бы грубым не участвовать в празднике, к тому же, наверное, приз должен быть необыкновенным, и это случай отличиться среди этих дам. Маркиза объяснила, что каждая из длинных атласных лент, свисавших с корзины, соединялась с какой-нибудь безделушкой различной формы. Безделушка, которая давала даме право на приз, заранее была выбрана герцогом де Бассано и держалась им в секрете.

Селена заметила, что в состязании участвовали только дамы. Мужчины стояли рядом, наблюдая и обмениваясь понимающими усмешками. «Если бы Рауля не отозвали так внезапно… — думала Селена. — Путешествие в такую сырую осеннюю погоду не доставит ему удовольствия, а может, он спешит к прусской границе…»

— Ну, давайте, — поторопила мадам Валлен, — возьмитесь-ка тоже за ленту.

Взявшись каждая за свою ленту, дамы зашептались и захихикали, как стайка школьниц.

— Ох, посмотрите на это! И на это… А вот что я вытащила!

Одна из дам вытянула золотую пчелку с глазками из драгоценных камней, а другая — брошь в виде орла, украшенную камнями и эмалью. Селена засмеялась от удовольствия, увидев собственную вещицу: золотого оленя, простого, но с изящной гравировкой и с блестящим изумрудным глазом.

— Олень! — провозгласил герцог де Бассано. — Дама, вытянувшая оленя, победитель!

— Ну, вот видите, я говорила вам, что эта ночь будет счастливой для вас, — услышала Селена позади себя женский голос.

Все сложилось так удачно, что Селена подумывала, не подстроил ли это император, чтобы компенсировать ей отъезд ее мужа. Если так, то это был заботливый жест. Да и сам по себе приз был, без сомнения, щедрым.

Но к ее изумлению, никакого представления не произошло. Напротив, дамы начали подниматься наверх подправить макияж и прически перед началом танцев. Селена в недоумении тоже пошла.

Она взошла на лестницу, окруженная другими дамами, юбки которых шуршали, а густой запах духов наполнял теплый воздух. Потом она пошла в направлении своей комнаты, но на пути ее встретил паж, который был приставлен к ней и Раулю.

— Прошу сюда, мадам, с вашего позволения, — сказал он.

— Но моя комната в другом крыле, — возразила она.

— Ваше местоположение изменилось, — сказал мужчина с бесстрастным выражением лица.

— Но…

— Прошу сюда, мадам, — повторил паж.

Селена повернулась, чтобы последовать за ним, но ее поразили слова, произнесенные маркизой де Саваль:

— Слушайте, это притворство, эта девичья невинность становятся несколько надоедливыми!

— Ну а теперь, милочка, — ответила мадам Валлен, — не показывайте когти, а то еще подумают, что вы ревнуете.

— Ревную? Вот уж нет. Не имею желания занять место в императорском Оленьем Парке. — В голосе маркизы слышалась злоба, но более всего Селену взволновали ее слова. Оленьем Парке…

Селена никак не могла вспомнить, что связано с этим названием. Но уже находясь в своих покоях, ее вдруг озарило с ужасающей силой. Она оглядела комнату с затянутыми шелком стенами, мраморным камином и вспомнила. Олений Парк! Тот самый Олений Парк, который держал Луи XV, из молодых крестьянских девушек, некоторые из них были почти детьми, которых обучали удовлетворять ненасытным физиологическим потребностям короля. Она посмотрела на золотого оленя, зажатого в руке. Призом ей станет ночь, проведенная в постели с Луи Наполеоном!

Так вот почему Рауля отослали по срочному поручению, вот почему у нее новая комната. Олений Парк!

Ее щеки запылали от гнева и возмущения. Все ее тело содрогалось от ярости. Инстинктивно она прошла прямо в гардеробную, где уже были развешаны ее платья, схватила и натянула на себя первое попавшееся пальто. Потом развернулась и пошла по коридору.

— Селена, что такое? — Это была Полина Меттерних, чье маленькое, желтое обезьянье личико застыло в изумлении. — Куда это ты собралась?

— Не знаю, только бы подальше отсюда, обратно в Париж… Да, туда я и поеду, прямо в Париж! Боже мой, как он мог?!

Полина взяла Селену за руку и отвела назад, в богато украшенную спальню. Она закрыла дверь.

— Возьми себя в руки, — твердо сказала она. — Ты хочешь устроить скандал?

— Скандал?! Да вовсе не я устраиваю скандал, Полина! Этот безобразный, отвратительный коротышка! Какой повод дала я ему думать, что я хочу разделить с ним ложе?

— Так ты действительно ничего не знала о том, зачем устраивается лотерея? — Она удивленно посмотрела на Селену. — Выходит, ты новичок при дворе, так?

— Да, так и есть. Но я кое-что знаю из французской истории — у меня была гувернантка-француженка. И когда я услышала, что маркиза де Саваль говорит об Оленьем Парке, я вспомнила книгу…

— Олений Парк, неплохое сравнение, — сказала Полина. Рассмеявшись, она уловила гримасу отвращения на лице Селены. — Ты выглядишь совсем больной, вся дрожишь. Но тебе нечего бояться… В конце концов, ты уж не такая неопытная. Ну, а что до императора, он уже не молод. И не так требователен… Он подождет, пока минует полночь, а потом проскользнет в комнату через вот эту маленькую дверцу, одетый в одну из этих ужасных шелковых ночных рубашек, так я думаю.

— Так хочу сказать тебе, что я не буду его дожидаться! — прервала ее Селена дрожащим от ярости голосом. — И вовсе не боюсь, я просто в бешенстве! — Глаза Селены сверкали, а пальцы сжались в кулак. — Луи Наполеон может тешиться, считая себя новым Луи XV, но я не какая-нибудь беззащитная крестьянка. Я жена Рауля де Бурже. — Она выпрямилась. — Если император думает, что может взять меня силой, он ошибается!

— Взять тебя силой? Но моя милая Селена, любая женщина сегодня вечером почла бы за честь победить в лотерее.

— Неужели? А как же Эжени? Может быть, она и не испытывает больше никаких чувств к мужу, но она гордая женщина. Это же удар для нее!

— Эжени уже смирилась с шалостями мужа. Но что касается тебя… — Полина тщательно изучала Селену. — Что касается тебя, может быть, ей это и не будет безразлично. Ты красива, а семья твоего мужа знатная. Да и характер у тебя твердый, что достаточно ясно. Если Эжени решит, что ты можешь приобрести на императора длительное влияние, это глубоко ранит ее. Ее все еще величают «испанкой», но она предана Франции. Любовница с политическим влиянием — нет, это не придется ей по вкусу.

— Этого ей бояться не стоит, — сказала Селена. — И я пойду и прямо сейчас ей об этом скажу.

— Нет! Вот этого ни в коем случае делать не надо. Ты на самом деле слишком порывиста и безрассудна.

— Да, говорят… — сказала Селена.

— Но на сей раз, однако, ты должна быть осмотрительной. Слушай-ка, Селена, ты уже не ребенок. И ты не первая, которой придется смириться и принять… ну, знаки внимания неприятного человека. Конечно, ты можешь…

Но Селена уже не слушала, а вспоминала путешествие из Сен-Дени в Тимгад, Фурье и Жиро, и других людей. Но жизнь ее теперь переменилась. Рауль дал ей новую жизнь, полную достоинства и чести, и она знала, что, если уступит императору, она вновь Станет бессловесным и бездушным существом, как то было прежде. Что пыльная земля Тимгада, что эта роскошная постель с бархатным балдахином и шелковым пологом — никакой разницы.

— Нет! Никогда больше, никогда!

— Селена, ты должна принять в расчет…

— Нечего принимать в расчет! Я уезжаю из Компьена. Прямо сейчас!

— Но скандал, какая пощечина императору…

Селена собрала самое необходимое.

— Не пытайтесь остановить меня!

— Сомневаюсь, что смогла бы это сделать, если бы и попыталась. — На лице Полины беспокойство боролось с восхищением. — Так, прекрасно… Но я хотя бы могу сделать что-нибудь, чтобы смягчить императорский гнев. У тебя есть ребенок, маленький мальчик?

— Да, но я не понимаю, как…

— Дай-ка подумать. — Она на мгновение замолчала. Настенные часы громко тикали, и дождь, который теперь смешался со снегом, стучал в окна. — Я скажу императору, что твой сын заболел, что ты получила об этом известие и, не желая портить праздника, тут же уехала. Кстати, где твой сын?

— В Лоррейне, с родителями Рауля.

— Отлично. Ну, а пока я пошлю за каретой, чтобы отвезти тебя на вокзал.

— А как думаешь, император поверит тебе?

— Может, и не совсем. Но это сгладит впечатление. Конечно, он может заподозрить неправду, и это не добавит ему мужского достоинства.

— Черт бы побрал его мужское достоинство! — сказала Селена. Желая поблагодарить Полину за участие, она протянула руку и тут же ощутила, что все еще сжимает золотого оленя. — Вот, отдай какой-нибудь другой даме. А лучше всего, отдай его Эжени.

Полные губы Полины Меттерних искривились в усмешке. Ее маленькие карие глазки озорно замигали.

— А я ведь могу так и сделать, — сказала она.

Во время возвращения в Париж Селена уверяла себя, что поступила правильно. Хвала небесам, что Рауль уехал! Ко времени его возвращения она полностью придет в себя и сможет придумать правдоподобное объяснение своего бегства из Компьена.

Добравшись наконец до дома, она желала лишь одного — подняться наверх и заснуть. Не нужно будить никого из слуг, так как было далеко за полночь.

На площадке второго этажа она остановилась, заметив полоску света из-под двери кабинета Рауля. Может, кто-то из слуг забыл выключить свет?.. Она открыла дверь и застыла, увидев Рауля, сидящего в кресле, в расшитой ночной рубашке и в тапочках, с наполовину опорожненной бутылкой бренди, стоящей перед ним.

Увидев жену, он встал, его глаза были холодны от ярости.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — спросил он. — Почему ты уехала из Компьена?

33

Селена стояла, глядя на Рауля, и не могла отвести глаз от его лица, даже когда расстегивала плащ, чтобы бросить его на ближайшее кресло. Ее подозрения, вызванные вопросом Рауля и злобой в его голосе, все возрастали, пока она не почувствовала, что не может больше молчать.

— Ты оставил меня в Компьене, чтобы отправиться по очень важному секретному поручению, по крайней мере, ты заставил меня в это поверить. Но ты ведь лгал мне, не так ли?

— Нет. Завтра я должен осмотреть укрепления в Мон-Валерьен.

— Мон-Валерьен? Совсем рядом с Парижем? — в голосе Селены слышалась насмешка. — Отговорка… Это лишь предлог, чтобы убрать тебя с дороги, освободив Луи Наполеону путь в мою постель. Ты знал о его планах, но охотно уехал!

Селена не знала, какого ответа она ожидала: раскаяния, стыда, признания своей вины, но Рауль говорил спокойно:

— А если и так? В данном случае я не мог поступить иначе. Но ты — ты разрушила все, прибежав сюда, в Париж, как перепуганная школьница.

— Как жена! Я твоя жена, — напомнила ему Селена.

— Император увлекся тобой, ты вскружила ему голову! Я уверен, ты почувствовала это, Селена…