Мэдселин содрогнулась от страха. Однако ее кавалер, казалось, ухватился за эту мысль. Отбросив бурдюк с остатками вина, он нетвердо встал на ноги и обтер руки о кольчугу. Медленно, не сводя глаз с груди Мэдселин, он отстегнул портупею и уронил ее возле своих ног.

— Захотелось отведать настоящего мужчину, а, леди? — глумливо проговорил он и, протянув руки, крепко прижал ее к груди. — Эти рыцари знать не знают, что делать с девчонкой, не сойти мне с места. — Он вытер свой трясущийся рот грязным рукавом, и Мэдселин пришло в голову, что сейчас ее просто вырвет прямо на него.

— Ну… — начала она, изобразив соблазнительную улыбку, — ты такой красивый и сильный. — Она коснулась пальцами его сальных черных волос. — Если уж мне суждено умереть, то, по крайней мере, я умру счастливой. — Она немного приоткрыла рот и облизнула губы кончиком языка.

Солдат этого вытерпеть уже не смог. Он стянул с Мэдселин плащ и накрыл обеими лапищами ее грудь. Мэдселин отступила к выходу, и теперь она хорошо видела Эдвина. Англичанин не шевелился и, похоже, крепко спал.

Словно по команде другой солдат обернулся через плечо. Удовлетворившись тем, что пленник спит, он нагнулся к бурдюку и с плохо скрываемым удовольствием принялся следить за суетливыми движениями своего напарника.

— Если она на что-нибудь годится, то и я не откажусь ее отведать, — пробормотал он.

Руки молодого солдата были теперь заняты: он задирал юбки Мэдселин и подталкивал ее поближе к стене пещеры. Они повалились бесформенной кучей, путаясь в юбках и заплетаясь ногами. Придавленная тяжестью мужлана, Мэдселин лишь через несколько секунд восстановила дыхание. Не зная, стоит ли его поощрять к дальнейшему или нет, девушка решила, что ее партнер-нормандец уже не ждет от нее никакого подвоха. Она медленно просунула руку за спину и извлекла из ножен кинжал.

Солдат возился со своей одеждой, а Мэдселин заметила, что другой неловко встал на ноги, видимо, для того, чтобы получше видеть, что будет происходить. Она пришла в ужас оттого, что он увидит все, и начала сопротивляться. В ответ молодой пьяненько прошептал ей на ухо:

— Мне нравится, что вы боретесь со мной, леди.

Она уже собиралась по-настоящему схватиться с ним, как вдруг заметила, что от стены украдкой отделилась тень. Огромная загорелая рука заткнула второму солдату рот, и она почувствовала, как его тело напряглось, дернулось, а потом осело. Мэдселин громко застонала и вытащила из-за спины кинжал.

Но, прежде чем она успела что-либо сделать, лежавшего на ней молодого солдата оттащили от нее и обошлись с ним так же, как и с его напарником. Мэдселин заметила, как он широко раскрыл глаза от изумления и шока, а потом тело его обмякло.

Мэдселин моргнула и повалилась навзничь. Никогда еще в своей жизни она не видела так близко смерть.

— Пойдем. Нам надо уходить.

Она услышала тихий голос Эдвина и собрала всю свою волю в кулак. Эдвин положил обоих мертвых солдат так, чтобы они походили на спящих. Потом, не говоря ни слова, он опустил ее юбки и протянул ей руку. Такую теплую и сильную.

— Ты хорошо поработала, Мэдселин. — Он повернул ее к себе и крепко прижал к груди. Мэдселин вдохнула его запах и обняла его, а потом отстранилась. «Он прав. Нам надо уходить».

Они тихонько прокрались мимо спящего Флетчера и шагнули навстречу дню.

Глава четырнадцатая

Им удалось бесшумно выбраться из пещеры и незамеченными спуститься со скалистой площадки. Они оба боялись дышать, пока не добрались наконец до каких-то кустов, за которыми можно было укрыться. Мэдселин вся дрожала. Она поглядела на широкие плечи Эдвина. Флетчер по-прежнему спал.

— А у нас получится?

— Сомневаюсь, — уныло ответил Эдвин. — Но мы попытаемся.

Минуты показались им часами — с таким трудом давался им спуск по крутому и опасному склону горы. Каждый раз, когда они скользили или булыжник выбивался у них из-под ног, они застывали, пока не проходил миг опасности. Когда они, наконец, добрались до подножия горы, Эдвин посмотрел на затянутое облаками небо.

— Еще рано, и Орвелл не захочет приходить сюда днем. Я полагаю, он скоро вернется в пещеры, чтобы до сумерек спрятать там скоттов. — Он огляделся по сторонам, высматривая возможную опасность, затем обернулся к Мэдселин. — На этот раз, женщина, придется мне подчиниться. Ты понимаешь? — Он схватил ее за руки и слегка встряхнул их.

Она кивнула. «Это не игра. Мы больше не англичанин и нормандка, а просто двое людей, которые пытаются выжить». Она накрыла руку Эдвина своими холодными пальцами и слегка сжала ее.

— Обещаю.

Эдвин улыбнулся ей. Белые зубы его выделялись на фоне смуглой кожи.

— Придется немного поработать, чтобы привести вас в порядок, правда? — И без предупреждения он с силой прижал ее к груди и наградил таким поцелуем, что кровь у нее помчалась по жилам горячим потоком. — Вот так-то лучше, — прошептал он ей в ухо. — Ну, женщина, пойдем.

— А куда мы пойдем? Назад в крепость? Он покачал головой.

— Они так и подумают, что мы пойдем в том направлении. Там есть ручей, он течет немного дальше — к юго-востоку. Мы можем следовать по нему. Он бежит по более густой части леса и вытекает к горам. Это опасно, но зато может задержать Орвелла. Хорошо бы нам добраться туда. Там, в горах, есть несколько ферм.

— Мне кажется, нам легче будет добраться до крепости, — слегка скептически заметила Мэдселин. — Но сначала надо уйти хотя бы на некоторое расстояние, пока не обнаружится, что мы сбежали. Может, по крайней мере, попытаемся?

Она устремила взор на грязное, расцарапанное, но невероятно красивое лицо Эдвина. Щетина его напоминала колючки ежа, и Мэдселин с опаской потерла свой подбородок.

Он протянул руку и коснулся струйки крови у нее на лице. Мэдселин не успела ничего сказать, и тут утреннюю лесную тишину разорвал дикий ужасающий лай. Им показалось, что эхо разносилось по лесу несколько минут. Оба безошибочно узнали, чей это лай.

— Бэллор, — прошептала Мэдселин. В какой бы стороне ни был этот зверь, голос его раздавался не так уж далеко от того места, где они остановились.

Эдвин кивнул головой и схватил ее за руку.

«И этот человек не спал целые сутки, сражался не на жизнь, а на смерть с бандой кровожадных дикарей, тащил на спине женщину несколько миль вверх по горе и убил двух солдат. Эдвин поразительно силен».

Он потянул за собой Мэдселин, почти волок ее, когда она умоляла остановиться, и нес ее, когда ноги отказывались идти дальше.

Они прошли порядочное расстояние, прежде чем Мэдселин расслышала топот копыт. «Это уже не побег. Охота на человека началась».

Ужас охватил ее. Они углубились в заросли кустарника и низкорастущих деревьев. Мэдселин ничего не видела перед собой, только мелькало коричневое и зеленое, да еще голубая туника Эдвина, мчавшегося перед ней. От страха она спотыкалась и падала. Но молчала.

Вдруг бешеный лай раздался прямо за ней. Мэдселин была уверена, что она ощущает дыхание гончего пса, который летел за ней чуть ли не по пятам. Эдвин остановился и обернулся. И бросился на свирепого пса прежде, чем тот схватил Мэдселин.

Человек и собака повалились на землю. Несмотря на свой рост, Эдвин быстро понял, что справиться со зверем не так-то просто. Тот раздирал одежду Эдвина, вгрызаясь в его загорелое тело.

— Беги! — извиваясь с псом на земле, прорычал он. — Беги же!

«Я не могу бросить его. Не могу».

— А ну-ка, встань! — Из-за спины ее раздался голос, от которого она отскочила чуть ли не на милю.

— Саер!

— Это моя тварь. Я ждал своего шанса много лет. — Старик размахивал своим грозным кинжалом и злобно смотрел на дикого пса, изо всех сил старавшегося растерзать Эдвина. — Он убил моего сына, Овейна. Теперь мой черед. Больше никто не назовет меня трусом. Передайте Бронвен. — Глаза его устало, но страстно следили за битвой. — А теперь бегите. Орвелл сзади. Он недалеко.

Мэдселин не надо было повторять дважды. Несмотря на усталость, она бросилась вперед. Никогда в жизни она так не бегала. Позади себя она слышала треск веток и топот бегущего человека. Глотнув воздуха, она устремилась на звук воды, который слышался впереди. Не раздумывая, Мэдселин бросилась в ручей и помчалась, разбрызгивая вокруг себя воду.

Воздух внезапно разорвал пронзительный крик, от которого застыла в жилах кровь. Это не было похоже ни на человеческий вопль, ни на вой животного. Мэдселин молила Бога, чтобы это был не Эдвин. Она резко остановилась, ни жива, ни мертва, и обернулась.

Эдвин несся к ней, делая ей, знак рукой, чтобы она продолжала бежать в укрытие. Она вся взмокла, двигаться ей было трудно. И вскоре Эдвин нагнал ее. Он сжимал свою левую руку, и Мэдселин, увидев сочившуюся между его пальцев кровь, поняла, что он ранен.

— Саер? — еле дыша, спросила она.

В ответ он покачал головой и потянул ее за собой.

— По крайней мере, перед смертью он убил пса. Пошли, — прошептал он. — Он почти настиг нас.

Впереди ручей расширялся. Эдвин потянул ее на самую глубину. Около берега в изобилии рос тростник, и идти было трудно.

— Окунайся и держись за меня. Сказать было легче, чем сделать. Плащ и юбки Мэдселин вздымались над ней, и поток холодной воды окатил ее. Эдвин опустил юбки вниз и прижался к ней. Они плыли, пока не добрались до большого, нависшего над ручьем дерева и не затаились в его тени.

Первым же звуком, который донесся до ушей Мэдселин, был голос Орвелла:

— Они не могли далеко уйти. Попробуйте копьями.

Эдвин плотнее прижал ее к дереву.

— Держись крепче. Скоро нам придется нырнуть.

Она кивнула и как можно теснее прильнула к нему. Вода была такой пронзительно холодной, что у Мэдселин перехватывало дыхание. «Если мы долго просидим здесь, то умрем от холода». Прижимаясь к Эдвину, Мэдселин заглянула ему в глаза.

— Прости меня, — прошептала она. — За все.

Он лишь улыбнулся и крепче обнял ее.

— Если мы переживем это, леди де Бревиль, то будьте уверены, я заставлю вас за все заплатить сполна.

Лицо у него было такое коварное, что она не удержалась от улыбки, изогнувшей ее застывшие губы.

— Хвастаешься, англичанин?

Он с выражением торжественного обещания посмотрел ей в глаза, а потом нырнул под воду, увлекая ее за собой под корни дерева, защищая собственным телом. Клинки мечей и копья хлестали поверхность воды, превращая ее в кипящую пену. Мэдселин не сомневалась, что их вот-вот изрубят на куски.

Довольно часто необходимость вдохнуть заставляла их медленно выныривать. Набрав побольше воздуха и увидев, что творится вокруг, они вновь поспешно окунались с головой.

Непонятное оцепенение овладело телом Мэдселин: Она ничего не чувствовала. У нее осталось лишь одно желание — просто закрыть глаза и уплыть куда-нибудь. Вдруг Эдвин напрягся. По тому, как завихрилась возле них вода, Мэдселин поняла, что к ним приближается какой-то всадник.

С силой, рожденной чувством самосохранения, Мэдселин вцепилась в Эдвина и держалась до тех пор, пока руки не окоченели. Чуть дальше от нее раздавалось звяканье упряжи и громкий грубый голос, что-то мычавший невидимому спутнику. Мощный удар меча пронзил воду, а затем хозяин его повернул коня на середину ручья.

Медленно-медленно они вынырнули на поверхность. Похоже, всадники и солдаты двигались вверх по течению, оставляя за собой взбаламученную грязь и переломанный тростник.

— Пока не двигайся, — прошептал ей в ухо Эдвин. — Еще не время.

Мэдселин казалось, что они не шевелились несколько часов кряду, и она была уверена, что кровь у них в жилах превратилась в лед. Наконец Эдвин растормошил ее, вывел из оцепенения и подал знак, что они могут выбираться из воды. Но это оказалось не так-то просто. Руки-ноги у них не двигались. И они смогли шевелить ногами только после того, как растерли друг друга.

Они пробрались через заросли тростника и тяжело повалились на берег. Мэдселин попыталась выжать хотя бы немного воды из плаща и юбок, но это было невозможно. Эдвин стянул башмаки и вылил из них воду.

Никто из них не говорил ни слова, но в этом и не было необходимости.

Орвелл и его люди поскакали в сторону крепости де Вайлан, как и догадывался Эдвин. А они с Мэдселин тем временем пробирались к горам на юго-востоке. Еще несколько часов прошли в страшном холоде и ужасе, от которого коченело все внутри. По лицу же Эдвина, правда, ничего прочитать было невозможно, потому что оно оставалось совершенно бесстрастным.

— Если нам все же удастся добраться до ферм, что будет дальше? — наконец спросила Мэдселин, пока они сидели, спрятавшись под какими-то густыми кустами. Они тесно прижались друг к другу, чтобы согреться, поскольку Эдвин даже думать не мог о том, чтобы развести огонь.