Элизабет Хеншэлл - Наперекор судьбе

Осрик и Фрида решили предоставить им свой дом на ночь, чтобы дать возможность нежданным гостям побыть наедине. Фрида предусмотрительно оставила эль, хлеб и немного сыра, и, несмотря на недавнюю трапезу, Мэдселин и Эдвин обнаружили, что они страшно хотят есть.

После еды, стряхнув крошки с одежды, Мэдселин посмотрела на Эдвина. На смену веселому, игривому настроению, что владело ими раньше, пришло более задумчивое и печальное. Эдвин, сжав губы, не отрываясь смотрел на огонь.

— Думаешь о завтрашнем дне? — расплетая косу, спросила Мэдселин. Взяв расческу Фриды, она начала медленно водить ею по волосам.

— Да. — Эдвин повернулся к ней и немного понаблюдал, как она сражается со спутанной прядью. — Странное дело, — продолжал он, снова глядя на огонь. — Я так много раз представлял себе этот момент, что он кажется мне нереальным.

От этих его слов Мэдселин застыла. «Мне тоже кажется, что все это нереально. Эдвин здесь, со мной, живой и сильный. Мы спаслись от Орвелла и его людей. Но кто знает, что нас ждет завтра? — Она обвела взглядом знакомые черты его красивого лица. — Мне будет не хватать его, если что-нибудь с ним случится».

Она с трудом проглотила ком в горле и положила расческу на место.

— А ты веришь, что победишь? — спросила она.

Эдвин нерешительно потер подбородок.

— Одна старая женщина как-то сказала мне, что я погибну в борьбе с моим злейшим врагом. У меня нет оснований не доверять ей.

— Ты собираешься драться с Орвеллом из-за предсказания какой-то старухи? — недоверчиво спросила Мэдселин. Она протянула к нему руку и накрыла своей ладонью его пальцы. — Не делай этого. Умоляю тебя.

Эдвин моргнул и глубоко вздохнул, словно подготавливая себя к исполнению неприятной обязанности.

— Мэдселин, мне кажется, я должен тебе кое-что сказать…

— Я не хочу больше ничего слышать, — быстро перебила она его, прикладывая к его губам палец.

— Но ты должна выслушать…

— В своей жизни я несколько раз делала выбор, — произнесла Мэдселин, с тщательностью подбирая слова. — Но прошлой ночью я сделала еще один. Сегодня я не чья-то сестра, тетя или владелица замка. Сегодня я — это я.

Эдвин не сводил глаз с ее лица. Он не шевелился и ждал.

— Я предпочитаю провести сегодняшнюю ночь в твоих объятиях, Эдвин Эдвардсон. Если ты захочешь меня. — Она была не в силах смотреть на него, настолько велико было ее смущение. Тишину комнаты нарушало лишь потрескиванье сучьев в камине.

— Почему? — Его тихий голос эхом разнесся по комнате. Он нежно взял ее за руку и прижал к сердцу. — Скажи мне правду.

Мэдселин медленно подняла глаза и робко улыбнулась.

— Я хочу тебя, — просто ответила она. Не говоря ни слова, Эдвин поднялся и поставил ее на ноги. Он с силой прижал ее к себе, потом обхватил ее лицо своими пальцами. Она чувствовала, как быстро бьется у него сердце, бьется в унисон с ее. И поняла, что это так и должно быть.

— У тебя же есть жених, — напомнил ей Эдвин, всматриваясь ей в лицо своими серыми глазами. — Он надеется, что ты невинна. Ведь у нас может быть ребенок.

Мэдселин не отвела глаз.

— Я еще не обручена. — От перспективы зачать ребенка от Эдвина сердце у нее подскочило. — Я с гордостью буду носить твоего ребенка, англичанин.

Эдвин улыбнулся, однако, взглянув на девушку, тут же посерьезнел. Потом медленно-медленно нагнулся к ней и закрыл глаза. Это был многообещающий поцелуй.

— А я желал тебя с того самого момента, как впервые увидел. — Он почти прошептал эти слова. — Я понятия не имею, что такое происходит между нами, но я не могу больше сдерживаться.

«Эдвин хочет меня. Тело его не лжет». И уже одна только эта мысль возбудила ее. Она сомкнула руки вокруг его шеи и крепко прижалась к нему. Эдвин тихо застонал и немного оттолкнул ее от себя.

— А ты уверена, Мэдселин? Я не хочу причинить тебе боль.

— Эдвин, — с улыбкой пробормотала она, — молчи и лучше снова поцелуй меня.

Это вызвано у Эдвина улыбку, от которой у Мэдселин едва не остановилось сердце. Коленки у нее ослабли. Он тихо вздохнул и потянулся к ней.

— Ты очень требовательная женщина.

Они стояли так вместе перед огнем и просто смотрели друг на друга, запоминая каждую черту любимого лица. Несмотря на свою опытность, Эдвин начал раздевать ее неловкими пальцами, путаясь в кружевах. Мэдселин восхищенно наблюдала, как все ярче вспыхивают его щеки. Наконец платье соскользнуло к ее ногам, и Мэдселин осталась в одной сорочке. Глаза Эдвина светились от страсти. Он протянул руку и коснулся ее волос.

— Они как шелк, — немного застенчиво прошептал он. И, прикрыв глаза, зарылся в ее длинных локонах и вдохнул нежный аромат лаванды.

Обнаженный, Эдвин оказался еще более прекрасным, чем могла себе представить Мэдселин. Кожа у него была мягкая, она так и светилась в пламени камина. Затаив дыхание, Мэдселин провела дрожащей рукой по трепетной жилке, бившейся на горле. Эдвин стоял неподвижно. Он едва дышал, и тогда Мэдселин стянула через голову свою сорочку.

Первое прикосновение их друг к другу было невыразимо волнующим и возбуждающим. Мэдселин не могла остановиться, она все водила и водила ладонями по его груди, поражаясь ее твердости и силе.

— Великолепно, — прошептала она и нежно поцеловала его в самую ямку у шеи.

Что она еще собиралась сказать — осталось неизвестным, ибо Эдвин закрыл ей рот поцелуем. Затем поднял ее на руки и понес на кровать. Лицо его пылало, глаза сверкали от страсти. «Что она сотворила со мной!» Он осторожно положил ее, а сам сел рядом.

— Боже праведный, женщина. Какая же ты красивая! Я столько раз пытался представить себе…

Это удивило Мэдселин. Приподнявшись на локте, она протянула руку и коснулась густой щетины у него на щеке.

— Правда? — удивленно подняв брови, спросила она. — А я была уверена, что ты только и думал, как бы улизнуть от моего ядовитого язычка! — нежно поддразнила она его.

Эдвин покраснел.

— Что ж, леди де Бревиль, вы ошиблись в своих предположениях. Вероятно, мне лучше показать вам наглядно, о чем я думал.

Он коснулся ее груди губами, и она выгнулась под ним дугой.

— Да, думаю, так будет лучше, — прошептала она, закрывая глаза.

Мэдселин даже вообразить не могла, какие ощущения она будет испытывать от его прикосновений, не представляла, что будет жаждать его с такой непреодолимой силой. На теле ее не осталось ни единого местечка, которого бы он не коснулся своим поцелуем.

Наконец у нее окончательно улетучились последние остатки скромности, которая еще сдерживала ее, и она начала непринужденно и страстно отвечать на его поцелуи.

— Ну же, — прошептал он ей на ухо. — Я больше не могу ждать, Мэдселин.

Она страстно раскрылась навстречу ему.

— Не останавливайся…

И в следующее мгновение Мэдселин громко застонала от боли, смешанной с каким-то необычным удовлетворением. Эдвин заглянул ей в лицо.

— Сегодня ты моя, Мэдселин, и я не хочу, чтобы ты забыла меня. Никогда. — Он тихо произнес эти слова и, заведя ей руки за голову, продолжил свои ритмичные движения.

Крепко прижимаясь к нему, Мэдселин приподнималась навстречу каждому его толчку. И вдруг глубоко внутри нее разлилось ощущение необыкновенного удовлетворения, оно взорвало собой каждую частичку ее тела. Услышав возглас Мэдселин, Эдвин еще глубже проник в ее лоно и двигался вновь и вновь, пока ее стоны не смешались с его вздохом облегчения.

Последнее, что запомнила Мэдселин, когда они, обессилев, упали друг другу в объятия, была музыка за окном и жар мягкой кожи Эдвина.

Мэдселин разбудил громкий стук сердца Эдвина, который отзывался у нее в ушах. Они по-прежнему лежали в объятиях друг друга и не шевелились.

Почувствовав, что дыхание Мэдселин изменилось, Эдвин нежно прижал ее к своей груди.

— Я сделал тебе больно? — пробормотал он ей в ухо.

Мэдселин раскрыла глаза и заглянула в его все еще пылавшее лицо. Он как-то печально улыбнулся ей.

— Не слишком, — ответила она, прильнув к нему и вдыхая его слабый мускусный запах.

— Это хорошо, — сдавленно проговорил он, целуя самую чувствительную точку у нее на шее.

Мэдселин едва не задохнулась от удивления.

— Что ты делаешь, Эдвин? — еле выговорила она. — Ты снова хочешь этого? — Она села.

Эдвин просто кивнул. Он был явно зачарован красотой ее обнаженного тела и тем, как на нем играли отблески пламени камина.

— На этот раз, — тихо и настойчиво произнес он, — я буду очень нежным.

Усталость Мэдселин исчезла, едва она прочитала в его глазах желание. Соски ее отвердели от его взгляда, и он добродушно рассмеялся.

— Не так-то много времени нужно на то, чтобы уговорить тебя, женщина.

Мэдселин задумчиво посмотрела на него, а потом просунула руку под одеяло. Смех его мгновенно улетучился, и Эдвин прерывисто задышал.

— Тебя тоже.

Вскоре после наступления рассвета к ним вошла Фрида и, радостно приветствовав, принялась хлопотать возле камина.

Мэдселин не знала, что в данном случае предписывает этикет, и, плотно закутавшись в одеяло, устремила взор в отдаленный угол комнаты, где висело несколько громадных боевых топоров. Они напомнили ей об их с Эдвином ближайшем будущем. Мэдселин почувствовала, как глаза у нее внезапно наполнились слезами. Заметив это, Эдвин нежно обнял ее и поцеловал в плечо.

— Ты о чем-нибудь сожалеешь, Мэдселин? Она покачала головой.

— Только о том, что нам довелось провести вместе всего лишь одну ночь. — Проглотив ком в горле, она обернулась и посмотрела на него. В смутном свете раннего утра, заросший густой щетиной и с всклокоченными волосами, Эдвин Эдвардсон все равно был прекрасен. — А может быть… — Эдвин резко оборвал этот исполненный робкой надежды вопрос Мэдселин, приложив палец к ее губам.

— Нет. Даже не думай об этом. Моя смерть предрешена. Кроме того, — более медленно добавил он, — если бы ты знала, что я сделал, то, возможно, не захотела бы провести со мной другую ночь.

Мэдселин вздохнула.

— Что бы там ни было, Эдвин, я не могу поверить, что твой поступок столь ужасен, чтобы я могла тебе отказать.

Им помешала Фрида — она принесла ворох высушенной одежды и каким-то повелительным жестом швырнула его на кровать. Они с Эдвином перебросились несколькими словами, а затем Фрида понимающе улыбнулась и торопливо покинула комнату.

Едва дверь с шумом захлопнулась, Эдвин подтащил Мэдселин к себе, и она вновь оказалась под ним, придавленная его тяжестью. Он больше не улыбался, лицо его было серьезно.

— Малле выехал. До его появления у нас очень мало времени, и я не желаю, чтобы он застал тебя в таком виде.

Он с растущим нетерпением поцеловал ее. Потом прижался к ее лицу лбом и крепко стиснул ее в объятиях.

— Ты — частичка моей души, и уже много лет, Мэдселин. С самого начала наши судьбы были связаны, и я только сожалею о том, что причинил тебе столько боли.

— Но ты ничего не…

— Выслушай меня, — перебил он. — У нас мало времени, и я не хочу скомпрометировать тебя.

Он отбросил ей волосы с лица и внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь навек запечатлеть в памяти ее черты.

— Когда я умру, ты будешь знать, что в последние мгновения моей жизни я думал о тебе.

Он неистово целовал ее, и слезы их смешались. А потом он овладел ею, нетерпеливо и бурно. Она слышала, что так обычно поступают воины, отправляясь в последний, смертельный поход.

Несколькими минутами позже Эдвин встал и торопливо натянул на себя одежду. Он ушел, не сказав ни слова. Но, покидая комнату, захватил с собой буханку хлеба.

Мэдселин закрыла глаза и попыталась остановить неумолимый ход времени. Она чувствовала себя немного разбитой, но, тем не менее, умиротворенной. «Эдвин мой. Он сам мне об этом сказал».

Ухватившись за эту мысль, Мэдселин заставила себя встать с кровати. «С нашей кровати». Она вымылась и тщательно оделась, спрашивая себя, так же она выглядит, как раньше, или нет. «Может кто-нибудь догадаться, что я больше не девушка?»

Пока она раздумывала, можно ли ей взять одну из буханок хлеба, в комнату влетела Фрида. Щеки ее разгорелись от утренней прохлады. Мэдселин виновато отскочила от буханок, однако Фрида просто рассмеялась. И большая теплая буханка упала Мэдселин на колени.

Вскоре после того, как она съела свой хлеб, утреннюю тишину нарушил громкий трубный глас охотничьих рожков. Фрида вытерла тряпкой руки, а потом бросилась к двери, призывая с собой Мэдселин с помощью жестов и быстрого потока слов.

Приближался Альберт Малле в сопровождении двадцати стражников. Латы их сверкали в лучах раннего утреннего солнца. Они неумолимо приближались к деревне. Все жители прервали свою работу и смотрели на всадников из окон и дверей домов. Эдвин стоял у ворот с Осриком.