Элизабет! О Господи!

Кристофер шел и шел, изредка оглядываясь, чтобы понять, где он. Как странно, что он опять в Англии. Он пытался размышлять о победе, которая занимала умы его соотечественников, Но как можно было думать о таких пустяках?

Он думал об Элизабет. Неожиданно его охватила ярость, а затем — боль и паника. Завтра утром в церкви Святого Георгия, на Ганновер-сквер. Пул. Она собирается замуж за Пула. Завтра.

Не заметив, Кристофер повернул назад, к отелю. И чем ближе он подходил к нему, тем быстрее шел. Он и не подозревал, что ушел так далеко. До отеля он добрался почти бегом.

Глава 2

Это был день ее свадьбы.

Леди Элизабет Уорд осталась одна в своей комнате. Она отпустила служанку, и все, кроме ее отца и сводного брата, уже отправились в церковь. Это день ее свадьбы. Девушка стояла перед большим зеркалом и смотрела на свое отражение. День совсем не был праздничным, да и сама она не очень-то похожа на невесту.

Невестам обычно лет семнадцать или восемнадцать, а не двадцать пять; они одеты в белое платье, сшитое по последней парижской моде, с букетиком флердоранжа в волосах и цветами в руках. Невесты взволнованны, их щеки пылают, а глаза горят от возбуждения.

Элизабет была одета в бледно-голубое платье, всего несколько цветков украшали ее волосы, букета в руках не было. Она наделась, что Манли не будет возражать против такого наряда. Ему известно, что она не девочка, и белое платье было бы не совсем уместно. Пышная свадебная церемония в церкви Святого Георгия казалась тоже неуместной. Но на этом настояли и Манли, и ее отец. Манли — из-за своих политических амбиций, а папа хотел, чтобы она всему свету показала, что с прошлым покончено навсегда.

“Да, он прав”, — решила Элизабет, отвернувшись от зеркала и подумав, что лучше было бы надеть шляпку, а не украшать себя этими цветочками. Она заплатила дань прошлому. Семь лет добровольного заточения в поместье стали огромной платой. Сначала ей не хотелось даже жить, но Элизабет все преодолела ради близких. Потом она снова собралась с силами и сама стала распоряжаться своей жизнью, сделавшись хозяйкой Ричмонда, главного имения своего отца.

Элизабет взрослела, и ей нужна была более полноценная жизнь, нежели это уединенное существование. Ей снова нужен был мужчина и, конечно, брак. Но брак не просто в качестве духовной опоры, Всю жизнь она чувствовала поддержку мужчин — отца, брата Джона, сводного брата Мартина… Элизабет прекратила перечисление. Нет, ей больше не нужен мужчина, который помогал бы ей жить. Ей нужен человек, с которым можно было бы разделить жизнь.

Зимой Элизабет приехала в Лондон, несмотря на уговоры Мартина, который все эти годы провел в поместье вместе с ней, нежно заботясь о ее душевном спокойствии, оказывая ей поддержку и сочувствие, в которых она так нуждалась. Милый Мартин. Она была слишком эгоистичной, лишая его возможности устроить свою собственную жизнь. Но он никогда не жаловался и даже пытался убедить девушку изменить решение, когда она вознамерилась вернуться в свет.

Элизабет остановила свой выбор на Манли Хилле, лорде Пуле. Он был почти на двадцать лет старше и, хотя не был красавцем, выглядел замечательно. Но гораздо важнее его возраста или внешности было то, что он слыл влиятельным и честолюбивым политиком. Правда, он принадлежал к партии вигов, а не тори, но Элизабет всегда искренне уважала чужие убеждения, даже если они отличались от ее собственных. И она, став его женой, будет работать вместе с ним, помогать ему, сможет вести плодотворную и интересную жизнь.

Элизабет выбирала мужа разумом, а не сердцем. Нет больше той наивной молодой девушки, которая искренне верила, что следование зову сердца приведет к вечному счастью. Счастье может ускользнуть. Но спокойная, полезная и целенаправленная жизнь — это именно то, к чему следует стремиться.

Можно и не чувствовать себя невестой, подумала Элизабет, снова посмотревшись в зеркало. И даже не выглядеть как невеста это не так важно. Гораздо важнее быть женой. А она собиралась стать Манли хорошей женой.

Но неожиданно Элизабет ощутила прилив какого-то волнения, почти паники, словно она сжигала все мосты, словно продолжала надеяться, как все эти долгие, бесцельные годы. Нет, надеяться больше не на что. Она оставила эти бессмысленные мечтания, когда приехала этой зимой в Лондон. Когда Элизабет решила снова выйти замуж, с глупыми мечтами было покончено.

Она сделала свой выбор и была вполне довольна. Девушка гордо подняла подбородок и улыбнулась своему отражению. Затем ее взгляд скользнул от зеркала к открытой двери комнаты, в которой появился ее сводный брат, одетый в красивый костюм.

— Ты выглядишь потрясающе, Мартин, — с улыбкой заметила Элизабет. — Ты скорее похож на жениха, а не на брата невесты.

Мартин рассмеялся, прислонившись к дверному косяку и скрестив на груди руки.

— Это тебя нужно осыпать комплиментами, Лиззи, — парировал он. — Ты просто восхитительна, как я и ожидал. Волнуешься?

— Нет, ничуть, — коротко бросила она. Но, встретившись с ним взглядом, Элизабет заулыбалась. — Ну конечно, волнуюсь. Кристина была вся в слезах, когда я отправила ее в церковь.

— Кристина привыкнет, — твердо заявил Мартин. — А ты, Лиззи, уверена, что это только волнение, а не отвращение или нежелание выходить замуж? Если ты изменишь свое решение, я пойду и сообщу об этом Пулу. Мы сможем снова вернуться в Кингстон — ты и я, даже если разразится скандал. Что ты на это скажешь?

Элизабет нервно передернула плечами.

— Пожалуйста, Мартин, не сейчас, — произнесла она. — —Я и так вся как на иголках. Но ты ведь этого не сделаешь, правда? Ведь ты не пойдешь в церковь Святого Георгия с таким заявлением, да? Я знаю, что тебя беспокоит мой выбор. Я знаю, ты считаешь, что мне следовало бы дождаться любви. — Она подошла к Мартину и протянула ему руки. — Но я знаю, что делаю. Я выхожу замуж для того, чтобы начать новую жизнь, обрести в ней смысл и цель. У меня нет никаких сомнении, просто я волнуюсь. Мартин, ведь это церковь Святого Георгия, и половина представителей высшего общества ждет меня там!

Мартин взял в руки ее похолодевшие пальцы и нежно сжал их,

— Хорошо, что ты уверена, Лиззи, — ответил он. — Ты ведь знаешь, я желаю тебе счастья. Я всегда буду рядом с тобой, не важно, замужем ты или нет.

Девушка приподнялась и поцеловала его в щеку.

— Да, я знаю, — ответила она. — Ты мне как настоящий брат, Мартин.

— Как близнец? — улыбнулся он, напомнив ей одну из их старых шуток. Они были очень похожи друг на друга — примерно одного роста, со светлыми золотистыми волосами и серыми глазами. Мартин и Лиззи были неразлучны с двухлетнего возраста, с того времени, когда герцог Чичели женился на матери Мартина, также недавно овдовевшей. Мартин был на три месяца старше Элизабет.

— Пора тебе подумать и о своей собственной жизни, — сказала Элизабет. — Ты слишком много времени провел в Кингстоне, Мартин, только потому, что был нужен мне. Я всегда с благодарностью буду помнить об этом. Но пришло время и тебе подумать о женитьбе.

Глаза Мартина улыбались. Мартин самый добрый и преданный человек, которого она когда-либо встречала. И не только потому, что он был ее лучшим другом и почти братом. Мартина любили все.

— Я не спешу с женитьбой, — ответил он.

Конечно! — Элизабет прищелкнула языком и рассмеялась. — Женщина в двадцать пять — это уже старуха, а мужчина — просто юноша. В этом мире нет справедливости.

— Ты никогда не будешь старухой, Лиззи, — спокойно ответил Мартин. — Особенно для меня.

Как бы мне хотелось, чтобы Джон был здесь, — сказала Элизабет, внезапно подумав, что праздник не будет полным, потому что ее старший брат, полковник кавалерии Веллингтона, еще не вернулся из Испании. — Но я не жалуюсь. Самый большой подарок, который я могла получить на свадьбу, — это известие об окончании войны. Возможно, он скоро будет дома.

— Будем надеяться, — отозвался Мартин. — Нам пора идти, Лиззи. Знаешь, невесте не следует опаздывать на собственную свадьбу.

— И папа, наверное, сгорает от нетерпения, — добавила она. Девушка глубоко вздохнула. — Ну вот. Пожелай мне удачи, Мартин.

— Это будет самый счастливый день в твоей жизни, Лиззи, — ответил Мартин и, прежде чем предложить руку, поцеловал ее в обе щеки.

Самый счастливый день в ее жизни? Лучше бы он не говорил этого. Она выходит замуж не ради счастья. Девушку вдруг охватило непонятное чувство, будто она уже слышала эти слова раньше: “самый счастливый день в твоей жизни”. Ее начало знобить, когда они спускались по лестнице. Не нужно думать о прошлом, сегодня у нее начинается новая жизнь. Элизабет хотелось, чтобы воспоминания остались в прошлом, чтобы все начать сначала. Но это невозможно.

Ее отец стоял внизу, у лестницы, тяжело опираясь на трость; он с нежностью смотрел на дочь. Несколько слуг тоже пришли посмотреть на невесту. Их лица светились от радости. Две служанки и дворецкий в восторге даже захлопали при ее появлении.

“Это день моей свадьбы”, — снова подумала Элизабет и улыбнулась.

Толпа любопытных собралась на Ганновер-сквер, чтобы поглазеть на чудесное зрелище — такие иногда происходили в столице весной — на свадьбу представителей высшего общества. Эта свадьба привлекала особое внимание еще и потому, что была первой в этом году. Было тепло и солнечно, в городе все еще царило праздничное настроение. Кроме того, жених был бароном. а невеста — дочерью герцога. Несколько лет назад она была участницей какого-то публичного скандала, и некоторые пришли только ради этого. Многие стояли на площади уже довольно долго.

Пышное зрелище приковало внимание толпы: нескончаемый поток роскошных экипажей тянулся к площади, останавливаясь возле церкви, из них выходили великолепно одетые господа Зеваки вытягивали шеи, пытаясь выяснить, кто приехал.

Громкий гул голосов прокатился по площади, когда прибыл взволнованный жених с двумя джентльменами, и присутствующие женщины отметили, что он весьма красив. Мужчины же просто завидовали жениху, которого ожидала брачная ночь, хотя невесты еще никто не видел.

На площади наступило затишье, но невеста все еще не появлялась. Однако никто и не думал расходиться. Все ожидали кульминации утреннего развлечения, желая взглянуть на невесту. После ее появления многие уйдут с площади, не дождавшись окончания свадебной церемонии, когда жених и невеста под звон колоколов выйдут из церкви. Но пока никто не двигался с места.

Никто из присутствующих и не догадывался, что их ждет необычайное зрелище, которого раньше они не видели и вряд ли увидят еще когда-либо. Люди сгорали от нетерпения, повернув головы и напряженно всматриваясь в ту сторону, откуда должен был появиться экипаж невесты.

Наконец появился элегантный темно-голубой экипаж с фамильными гербами герцога Чичели, запряженный белыми лошадьми с заплетенными гривами и золотистыми султанами, с важными форейторами в париках и в голубых с позолотой ливреях. Толпа загудела и продвинулась вперед, послышались одобрительные возгласы.

Едва открылась дверца, из экипажа выпрыгнул молодой человек и наклонился, помогая кому-то выйти.

— Это брат невесты, — послышалось в толпе.

— Сводный брат, — поправил кто-то, и вскоре все решили, что молодой человек действительно был сводным братом невесты — мистером Мартином Ханивудом.

Мистер Ханивуд выглядел великолепно. На нем был голубой костюм с серебряной отделкой. Он помог выбраться из экипажа своему отчиму.

— Старый герцог страдает от подагры, — пояснили в толпе. Когда герцог стоял на мостовой, одной рукой опираясь на трость, а другой ухватившись за плечо форейтора, мистер Ханивуд снова повернулся к экипажу и протянул руку. Зрители замерли в ожидании. Наконец появилась невеста, закутанная в шуршащее облако бледноголубого шелка.

— Ax! — восторженно воскликнули некоторые женщины. Невеста была прекрасна, как принцесса, — под шелковым платьем угадывалась тонкая и стройная фигурка, волосы, украшенные цветами, были цвета меда.

Но когда она ступила на мостовую, все зеваки неожиданно отвернулись от созерцаемой ими красоты. Послышался громкий стук копыт, и на площади появилась темная лошадь с закутанным во все черное всадником. Люди замерли, увидев, что лицо всадника было закрыто черной маской с прорезями для глаз и рта. Позже некоторые утверждали, что его красные глаза метали молнии. Были даже люди, уверявшие, будто видели у всадника клыки. Но в момент его появления толпа оцепенела, не издав ни звука.

А черный всадник проскакал к церкви, остановил коня возле кареты герцога, наклонился, схватил ошеломленную невесту, подхватил ее и посадил перед собой в седло. Затем он развернул коня и ускакал в ту сторону, откуда появился.

И только когда раздался испуганный крик невесты, оцепенение прошло и началось столпотворение. Но было уже поздно — невеста исчезла. Напрасно находившиеся в церкви Святого Георгия жених и гости ожидали начала свадебной церемонии.