«Милый друг! Я ничего не знаю о тебе со вчерашнего вечера. Как долго тянется время! Я буду счастлива, если сегодня ночью получу от тебя весточку и узнаю, что ты по-прежнему в Фонтенбло и у тебя все в порядке.

Вчера я провела заседание Совета министров, о чем я тебе уже писала. Все пришли к заключению, что при теперешнем положении дел мир совершенно необходим, и его надо достичь любой ценой. Господа министры готовы письменно изложить доводы в пользу этого. Что касается меня, мое единственное желание, чтобы мир был заключен и мы опять были вместе.

После обеда я получила письмо от тебя и отправила — тебе. Мне необходимо чаще получать от тебя известия, это поддерживает меня и помогает не падать духом. Да, наше положение не блестяще, и поскольку я бесконечно люблю тебя, мне очень тяжело.

Блуа, 3 апреля, восемь часов вечера».

6 апреля по настоянию маршалов Наполеон подписал новый акт отречения, в котором отказывался за себя и своих наследников от трона Франции и трона Италии.

В очередном письме Марии-Луизе он умолчал об этом, дабы не огорчать ее.

А 8-го полученная от Марии-Луизы весточка немного ободрила его.

«Друг мой! Я страшно обеспокоена отсутствием вестей от тебя — именно теперь, когда ты так несчастлив… Умоляю, напиши поскорее!

У нас были волнения среди гвардейцев из-за задержки жалованья. Посоветовавшись с королем, я велела выдать г-ну Молиену 500000 экю на покрытие издержек.

Полагаю, принцессы и короли подумывают о других резиденциях для себя.

…Король Жозеф жаловался на острую нужду. По его словам, уезжая, ты обещал ему два миллиона, и теперь он просит выдать по сто тысяч экю всем членам семьи, что составит девятьсот тысяч франков. Ты должен был распорядиться о том, как поступить с государственной казной, и где ее хранить. Боюсь, как бы она не попала в руки казаков.

Захвачен Шартр, англичане уже в Сенте, и Тур теперь не такое уж безопасное место. И это окончательно укрепило наше решение остаться в Блуа. Да и куда нам податься? Положение ужасное, но твое во много раз хуже, и это разрывает мне сердце.

Сын целует тебя. Он здоров и в своем неведении, бедняжка, вполне счастлив.

Целую и нежно люблю.

Твоя Луиза Блуа, 7 апреля».

В тот же день Наполеону пришлось сообщить Марии-Луизе о предстоящей высылке на остров Эльбу. И он постарался сделать это так, чтобы ситуация не выглядела совсем безнадежной.

Заметим, к слову, что в своем письме он говорит не о ссылке, а о «полном державном обладании островом»…

«Друг мой! Получил твое письмо от 7-го числа. Меня порадовало, что здоровье твое много лучше, чем можно было бы предположить, зная, в каких заботах и волнениях ты живешь. Подписана амнистия, и адъютант русского императора должен выехать за тобой и сопровождать тебя сюда. Сделай все, чтобы остаться в Орлеане, так как я сам готовлюсь к отъезду и жду только, пока Коленкур уладит с союзниками связанные с моим отъездом дела. Александр желает, чтобы я жил на острове Эльбе, отданном мне в полное владение, а ты и наш сын — в Тоскане. Это позволило бы тебе быть поблизости от меня, пока ты не начнешь скучать; кроме того, это прекрасная страна с благоприятным для твоего здоровья климатом. Однако Швариенберг противится этому, ссылаясь на твоего отца. Похоже, злейший наш враг — твой отец. Пока я еще не знаю, чем все закончится.

Невыносимо тяжело осознавать, что я не могу предложить тебе ничего иного, как разделить со мной мою горькую участь. Я покончил бы с жизнью, если бы не знал, что от этого возрастут и умножатся твои страдания. Если мадам Монтескью выразит желание довести до конца воспитание короля, пусть решает сама, но ты не проси ее об этом. Полагаю, мадам Мегриньи вернется в Париж. Планов герцогини я не знаю, но мне кажется, она захочет сопровождать тебя. Распорядись выдать 1 000000 франков королю Жозефу и столько же королю Луи, королю Жерому, королеве-матери, принцессам Полине и Элизе, что составит в целом 6 000 000. Издай на этот счет указ, и пусть принцессы уезжают через Лимож в Марсель и Ниццу — это сократит твои расходы. Государственные советники и министры могут вернуться в Париж. С собой в карету возьми миллион золотом. Столько же вели положить в карету короля. Подумай, как сократить расходы на твое содержание, но при этом не отказывая себе в привычном комфорте.

Из соображений экономии возьми для сопровождения двух придворных дам и Богарнэ с Альдобрандини. Прикажи выплатить жалованье всем, включая и тех, кто поедет с тобой, вперед до 14 июля. Дальнейший путь мы проделаем на упряжных лошадях из наших конюшен и на верховых лошадях.

Прощай, милая моя Люсиль! Мне жаль тебя. Напиши отцу и попроси для себя Тосканское королевство, мне же ничего не нужно, кроме острова Эльбы.

Прощай, друг мой. Поцелуй сына.

8 апреля».

Полковник Гальбуа, которому было поручено передать письмо, был также уполномочен сообщить Марии-Луизе, что Наполеон отрекся от трона. Услышав это, императрица упала в обморок.


Мария-Луиза, полагая, что она свободна, выехала из Блуа, надеясь добраться до Фонтенбло, чтобы «разделить с императором выпавшее на его долю несчастье».

По дороге на них напали казаки. Полумертвая от страха, доехала она до Орлеана, где адъютант царя, граф Шувалов, уведомил ее, что ее встреча с Наполеоном будет возможна только после того, как она увидится с отцом. В действительности же царь уже принял решение, что супруги больше никогда не увидятся.

Позабыв все пережитые ужасы, Мария-Луиза из Орлеана посылает Наполеону проникнутое нежностью письмо.

«Дорогой друг! Получила оба твоих письма. Мне бесконечно тяжело, что ты оказался в такой беде; единственное, о чем я мечтаю, — это иметь возможность утешить тебя и доказать, как я тебя люблю. Я убеждена, что имею большое влияние на отца и смогу многого добиться. Только что я отправила письмо, в котором прошу его о встрече. До этого я решила подождать и не ехать с тобой.

Целую и люблю всем сердцем.

Твоя верная Луиза.

Орлеан, 10 апреля, утро».

Узнав, что Мария-Луиза намерена встретиться с отцом, Наполеон ужаснулся. А вдруг, несмотря на всю свою любовь к нему, она не сможет противостоять влиянию семьи? Для него, только что лишившегося империи, мысль потерять жену была нестерпима. Чувствуя себя бесконечно несчастным, Наполеон, вопреки этому, пытается в письме Марии-Луизе соблазнить ее перспективой счастливой жизни на острове Эльбе.

«Милый друг! Получил твое письмо. Я принимаю близко к сердцу твои страдания, и это единственное, что я не в силах перенести. Постарайся все же преодолеть превратности судьбы. Сегодня вечером я сообщу тебе об окончательном решении относительно нашей дальнейшей жизни. По договору в Фонтенбло мне отдают остров Эльбу, а тебе и нашему сыну — Парму, Пьяченцу и Гуасталлу. Доход от этих территорий с населением в 400000 человек составляет примерно 3-4 миллиона в год. По крайней мере, у тебя будет свой прекрасный дом и богатые владения на случай, если пребывание на моем острове станет для тебя тягостным, а я — наскучу. Так, наверное, и случится: ведь когда я состарюсь, ты будешь еще молодой.

Меттерних сейчас в Париже. Где твой отец, я не знаю. Хорошо бы устроить так, чтобы ты встретилась с ним по пути. Если не удастся получить Тоскану, и твоей судьбой уже распорядились, проси у отца Люккское княжество, а также Каррару, Масса и анклавы с тем, чтобы твои владения имели выход к морю.

Как только все будет готово, я выезжаю в Бриар, и жду тебя там, оттуда мы с тобой вместе направимся в Специю, где сядем на корабль…

Чувствую себя хорошо. Мужество не покинуло меня, и я не падаю духом. Мне покойно на душе от того, что ты довольствуешься моей печальной судьбой и даже думаешь, что будешь и впредь со мной счастлива. Прощай, друг мой, мыслями я с тобой, и мне тяжело от того, что ты страдаешь.

Навеки твой. Н.

Фонтенбло, 11 апреля, 9 часов утра».

Мария-Луиза не помышляла о разлуке с мужем навсегда. И 11 апреля, после отъезда королевы-матери и кардинала Феша в Рим, она пишет очередное нежное письмо Наполеону.

«Дорогой друг, не имея от тебя вестей и не зная, что с тобой, я просто не нахожу себе места. С нетерпением жду твоего письма, также от папа и надеюсь на свидание с ним. Может, мой печальный вид смягчит его сердце, и он соблаговолит меня выслушать, а я буду отстаивать интересы твоего сына, а значит, и твои. Надеюсь на успех, и никакие трудности, в особенности, когда дело касается тебя, не могут остановить меня. Я ведь и так страдаю! И только мысль о тебе удерживает меня на этом свете. Я должна жить ради тебя, ради твоего спокойствия.

Я стараюсь держаться и не падать духом в ожидании встречи с папа. Не забывай ту, которая еще никогда так трепетно не любила тебя.

Твоя верная Луиза.

Орлеан, 11 апреля 1814 года, вечером».

Это письмо немного успокоило императора. Но уже 12 апреля, в полночь, он получил другое, написанное в. спешке:

«Дорогой друг, де Сент-Олэр только что передал мне письмо Меттерниха. Он пишет, что нам с сыном будет гарантирована полная свобода, но ради нашего благополучия нам следует перебраться в Австрию, и там ждать, пока все не утрясется.

Луиза.

Орлеан, 12 апреля».

Известие о том, что Марию-Луизу хотят увезти в Австрию, повергло Наполеона в отчаяние… Он, который с необычайным мужеством перенес низложение с престола, не мог перенести разлуку с горячо любимой женщиной.

В три часа утра он лег в постель и принял яд, который всегда носил при себе в походном несессере. Но яд, видимо, выдохся и, вызвав спазмы и рвоту, причинил несчастному страшные муки.

В одиннадцать часов утра, 13 апреля, он доверительно сказал своему доктору:

— Я приговорен к жизни!

Письмо от Марии-Луизы, полученное днем, в очередной раз немного ободрило его.

«Это письмо доставит тебе польский офицер, который привез мне в Анжервиль весточку от тебя. Теперь ты знаешь, что меня вынудили уехать из Орлеана и запретили следовать за тобой, а в случае неповиновения грозят применить силу. Прошу тебя, милый, будь осторожен: нас обманывают. Я очень беспокоюсь за тебя. Но знай, у меня достанет твердости, и при встрече я заявлю отцу, что непременно хочу соединиться с тобой и не потерплю над собой никакого насилия. Мы взяли из казнь; все, что смогли увезти, и при первой же оказии я постараюсь передать это тебе, хотя уповаю на то, что сделаю это сама.

Твой сын сейчас спит, а у меня тревожно на душе. Но я твердо знаю одно: никуда дальше Рамбуйе не поеду, Помни о моей любви и решимости бороться за нее. Люблю и нежно целую.

Твой друг Луиза.

Между Орлеаном и Рамбуйе, 12-13 апреля 1814 года».

Следующее письмо настроило Наполеона оптимистически.

«Дорогой друг! Я восхищена стойкостью, с какой ты переносишь невзгоды. На такое мужество способен только ты! Остров Эльба подходящее место для нас, и там, рядом с тобой, я буду счастлива… Не сомневайся. Никто и ничто не заставит меня уехать в Австрию, — сердечная склонность и долг велят мне быть рядом с тобой. Но, если они все-таки попытаются отправить меня в Вену, я скажусь больной — у меня и в самом деле сильно болит горло и повышена температура… Сын чувствует себя превосходно, мы с ним гуляли возле дома, и, бедняжечка, расспрашивал о тебе. Не волнуйся, я удвоила заботы о нем. Обращаюсь с ним, как с большим мальчиком, позволяю завтракать со мной за одним столом. Это приводит его в восторг и нисколько не увеличивает расходы, которые сейчас непомерно велики.

В целях экономии я назначила Боссе главным кухмистером. Полагаю, ты это одобришь.

Сообщи, пожалуйста, как распорядиться казной: у меня на руках больше двух миллионов. Это для меня очень обременительно, я предпочла бы переправить эти деньги тебе. Прощай и верь: я люблю тебя, и для меня нет большего счастья, чем быть рядом с тобой.

Твоя верная Луиза.

Рамбуйе, 14 апреля, вечер».


15 апреля, одолеваемый недобрыми предчувствиями, Наполеон посылает Марии-Луизе записку:

«Добрая Луиза! По моим расчетам, ты уже виделась с отцом. Мне сообщили, что встреча происходит в Трианоне. Я настаиваю, чтобы ты завтра же прибыла в Фонтенбло, и мы вместе отправились обживать землю, сулящую нам приют и отдохновение. Если ты решишься пренебречь привычным образом жизни и высоким положением, я буду счастлив. Поцелуй сына и верь в мою беззаветную любовь.

Н.

Фонтенбло, 15 апреля».