— Ладно, — буркнул он Адаму, как шестилетний. Затем, повернувшись ко мне, подмигнул: — До новой встречи, моя милая Майя. Уж поверь мне, мы встретимся.

Меня начало подташнивать, когда его слова прокручивались в голове. Джексон Росс был одним из тех парней, с которым я бы не хотела оказаться наедине. И он был братом Александра? Это вовсе не добавило мне настроения.

— Майя, ты в порядке? — спросил Адам с обеспокоенным выражением на лице.

— Да, все хорошо. Ты удивительно вовремя подоспел, правда. Спасибо, что спас меня.

— Это все мистер Росс. Тот, который не мерзавец, — он едва заметно улыбнулся. — Он хотел удостовериться, что ты провела спокойный вечер.

От упоминания его имени по спине пробежали мурашки.

— Он направил тебя сюда шпионить за мной? — Я встала со своего места, вечер уже был испорчен. — Мне не нужна его помощь, пожалуйста, передай ему, что я не благодарю за опеку подобного рода, даже если он верит, что это ради моего блага.

— Я прослежу, чтобы он получил это сообщение, — сказал Адам, широко улыбаясь и поднося телефон к уху.

Я потянулась и вырвала сотовый из его руки.

— Александр? — спросила я, сверля Адама глазами.

— Майя, — ответил он невозмутимо.

— Что ты делаешь?

— Сижу в своем кабинете, просматриваю документы. Вообще-то, это довольно скучно. Спасибо, что спросила. Как насчет тебя? Не хочешь подняться? Могу предложить пару вариантов, чем можно заняться.

— Ты точно знаешь, о чем я спрашиваю, Александр. Ты послал Адама следить за мной?

— Адам? Когда это ты перешла с ним на "ты"?

— Ты можешь ответить хоть на один чертов вопрос, а не задавать новый?

— Я знаю, что тебе нравится слушать игру мистера Гаретта. Хотел удостовериться, что ты проведешь спокойный вечер, Майя. Что не так?

— Да все. И ты чертовски хорошо знаешь это.

— Дорогая, если ты скажешь "черт" еще раз, я буду вынужден спуститься к тебе, — тяжело вздохнул он.

— Хотела бы я посмотреть на вашу попытку, мистер Росс. Перестаньте меня преследовать. Я не шучу.

Прежде чем он смог сказать что-то, что безусловно бы меня разозлило, я завершила звонок и отдала телефон Адаму.

— Я собираюсь подняться к себе в номер, так что тебе не нужно присматривать за мной, Адам. Уверена, ты можешь провести этот вечер лучше.

Оставив ухмыляющегося Адама, я покинула лобби.

Когда я вошла в лифт, в последнюю минуту в него втиснулся Адам.

— Могу я кое-что спросить?

Он выглядел таким невинным. Я не смогла его проигнорировать.

— Что? — не приняв во внимание тот факт, что он следил за мной по приказу Александра, спросила я, глядя на цифры этажей, когда мы начали подниматься.

— Кто ты на самом деле? — спросил он после минутного колебания.

Я взглянула на него краешком глаза:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты так легко ему отказываешь. Я привык видеть, как женщины бросаются ему на шею, а ты не делаешь этого. Даже наоборот. С тех пор как он развелся, я впервые вижу, что он кем-то искренне заинтересовался.

— Тогда я не уверена, насколько хорошо ты его знаешь. Почти каждый вечер на прошлой неделе я видела его с разными женщинами. Кажется, что он заинтересован в любой, которая знает, как ходить и раздвигать перед ним ноги.

Сдавленное фырканье вырвалось из его губ, и пожилая дама, которая стояла перед нами, одарила его убийственным взглядом, заставив краснеть и извиняться. Я улыбнулась. Он действительно был молод и в некотором смысле довольно мил. Я понятия не имела, почему он работал на Александра.

— Ты совсем другая. Я это вижу, — прошептал он.

Мне нужно было сменить тему. Быстро.

— Как ты начал на него работать?

— Он вроде как помогает мне, — застенчиво произнес он, смотря под ноги.

— Помогает?

— Не время для этой истории, — с едва заметной грустью улыбнулся Адам. — Чувствую, мы будем видеться друг с другом чаще.

— Не думаю. Я уезжаю через четыре дня. С Нью-Йорком покончено.

— Что случилось?

Я улыбнулась, увидев на его молодом лице обеспокоенное выражение:

— Длинная история.

Мы молчали все оставшееся время до моего этажа.

— Была рада увидеться снова, Адам. Доброй ночи, — попрощалась я и вышла из лифта.

А когда обернулась, он все еще улыбался, будто был посвящен в тайну, недоступную мне.

Мне не хотелось больше покидать номер. А еще я, возможно, была немного обеспокоена коротким разговором с Джексоном, поэтому пропустила ужин и провела вечер, слушая записи соло моего отца на фортепиано и смотря на Нью-Йорк из окна. Мягко говоря, это было душераздирающе.


* * *

В поздний час, когда меня почти сморил сон, со стороны двери Александра раздался стук. Я перебрала в уме все причины, по которым мне не следовало открывать эту дверь, но каждая из них отметалась, когда я представляла, как смотрю в его глаза.

Ничего не говоря, я отперла дверь и вернулась к окну.

Через несколько секунд услышала, как он вошел. Я обхватила себя за локти и закрыла глаза, когда тот же отрывок зазвучал снова.

От его тела исходило тепло, когда он остановился в нескольких шагах слева от меня. Мою кожу начало покалывать, и я поёжилась.

— Ты в порядке? Ты так легко пустила меня к себе, — произнес он нежно.

— Я устала.

— Тяжелый день?

Я взглянула на него и едва улыбнулась, борясь с подступающими слезами.

— Кажется, каждый день будет таким.

Когда он ничего не сказал и просто повернул голову, чтобы посмотреть на город, я снова заговорила:

— Только потому, что ты видел меня в наихудшем состоянии, не означает, что за мной надо приглядывать, Александр. Пожалуйста, не заставляй Адама повсюду следовать за мной.

— Долго же ты терпела, чтобы это сказать.

— Я не в настроении играть с тобой, — вздохнула я.

— Кто сказал, что мы играли?

— Я почти уверена, что твоя жизнь нескончаемая игра, Александр. Каждое действие, каждое решение, которое ты принимаешь, тщательно спланировано. Сомневаюсь, что ты делаешь что-то, если результат не предопределен.

Я осторожно взглянула на него и увидела, что его тело напряглось и он застыл от моего замечания. Мне не хотелось портить ему вечер, когда он был так добр ко мне, поэтому сменила тему.

— Не смог никого затащить в постель сегодня? Раз ты в моем номере, полагаю, это не сработало. Или ты на этой неделе взял перерыв на несколько дней?

Его взгляд сосредоточился на мне, он едва заметно кивнул, будто благодарил за смену темы. Затем на его лице появилась слабая усмешка. Сексуальная. Очень сексуальная.

Он вздохнул и за два шага очутился у меня за спиной. Я почувствовала, как его сильные пальцы начали нежно массировать плечи. Попыталась было уклониться, но он притянул меня к своей накачанной груди, и я напряглась в его руках, а сердце предало тело.

— Начинаю думать, что тебе нравится оскорблять меня, Майя.

— С чего ты это взял, Александр?

— Почему ты не называешь меня Алексом, как все, ведь я же говорил тебе?

— Я не твой друг, буду придерживаться Александра.

— Да, ты не мой друг, — пробормотал он, его горячее дыхание щекотало мое ухо, — этого для тебя недостаточно.

Я проигнорировала его слова, но знала: он говорил правду.

Его руки скользнули с плеч вниз, и он нежно погладил мои поверх топа с длинными рукавами. Я почувствовала, как мое тело плавится под его ладонями.

— Мне нравится, что ты отличаешься от остальных. Ты споришь со мной обо всем, даже о моем собственном имени.

— Тебе нравится спорить? Я более похожа на других, чем ты думаешь, Александр. Я обычная.

— Да, любопытно, не так ли? Кажется, мне нравится, когда ты споришь со мной. И в тебе нет ничего обычного, — прошептал он, мягкими губами коснувшись моей шеи.

Все мое тело затрепетало от его прикосновения. Перестав поглаживать мои руки, он переплел наши пальцы, еще крепче притянув меня к своей груди. Несколько минут мы провели в умиротворяющей тишине.

— Морис Равель? — спросил он.

— Знаешь эту пьесу? — я повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Конечно. Павана на смерть инфанты.

— Конечно, — поддразнила я, закатив глаза.

Мы снова замолчали, и я душой и телом впитывала музыку, чувствуя себя в его руках в безопасности и довольной. Больше, чем мне следовало позволять себе чувствовать.

— Кто исполнитель? Это звучит не как студийная запись.

Я сделала глубокий вдох.

— Мой отец. Он записал ее для меня в нашем доме. Каждую ночь папа исполнял эту пьесу для моей мамы, в честь их любви, — объяснила я, а глаза наполнились слезами.

Он повернул наши руки ладонями вверх и сжал их в кулак, наполняя меня энергией. Я приняла его силу, ведь знала, что мне это было необходимо.

— Он хорош.

— Он лучший. Был, — прошептала я.

Он всегда будет самым лучшим для меня.

— Ты слушаешь ее каждую ночь снова и снова. Я слышу ее, лежа в постели.

— Имеешь в виду, когда ты один в постели? Потому что из-за криков, которые доносились на днях, было бы невозможно услышать свой собственный голос, не говоря уж о музыке из соседнего номера.

— Тебе не обязательно это делать.

— Делать что?

Он укоряюще на меня посмотрел:

— Поговори со мной.

— Нам не о чем говорить.

— Всегда есть что сказать, Майя. Чем-то поделиться. И ты… Думаю, у тебя всегда есть много того, о чем можно поведать.

— Почему? Думаешь, ты знаешь меня?

— Думаю, что мне хотелось бы узнать побольше о тебе. Откуда ты? Почему у тебя акцент, который я не могу распознать? А так как ты не живешь в Нью-Йорке, почему оставила на стойке регистрации дерьмовый адрес?

Все мое тело напряглось, и я попыталась повернуться к нему лицом, но он удержал меня на месте.

— Кто, черт возьми, ты такой, чтобы спрашивать у них мой адрес? Как они вообще могли предоставить тебе информацию обо мне? — стиснув зубы, я вывернула шею, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Я владелец этого отеля, Майя. — Его горячее дыхание коснулось моего уха.

— Что значит, ты владелец этого отеля?

— Именно то, что значит. Я удивлен, что ты до сих пор не поняла этого. — Он осторожно опустил подбородок на мое плечо, наблюдая за городом вместе со мной.

И тут, без малейшего труда, все встало на свои места. Я давно хотела спросить его о том, как он вломился в мой номер той ночью, но все время забывала. Полагаю, когда ты собственник отеля, у тебя есть специальные ключи, открывающие любую дверь, — и это привело меня в абсолютную ярость.

— Думаешь, только потому, что ты его владелец, ты можешь входить и выходить из любого номера, когда тебе заблагорассудится?

— Ты отворила дверь, Майя. Я никуда не вторгался. На самом деле я был очень терпелив с тобой.

Мне удалось выскользнуть из его объятий и повернуться к нему лицом.

— Ты был терпелив со мной?

Полностью шокированная, я уставилась на него, при этом он напряженно смотрел на меня, не сводя глаз, и на его губах не было и намека на улыбку. Он действительно считал, что был терпелив со мной.

— Ты невыносим. Пожалуйста, покинь мой номер.

Внезапно он схватил меня за талию обеими руками, и я оказалась в сантиметре от его губ, когда он наклонился ко мне; его глаза были полны страсти и тревоги. Мое дыхание стало прерывистым, я занервничала. Его руки на мне стали железной хваткой, не давая отодвинуться. Я бы солгала, если бы сказала, что ничего не чувствовала, когда его лицо было так близко ко мне, а от рук на моей талии по телу прокатились волны жара, но я не могла допустить, чтобы это отразилось на моем лице. Незачем ему узнать о той власти, которую он имел надо мной.

— Кажется, спорить с тобой — это единственный способ, чтобы ты выбросила все из головы. К счастью, мы узнали об этом довольно быстро, — проворчал он, уставившись на мои губы.

— Что, — пробормотала я взволнованно, — о чем ты говоришь?

— Милая, с тех пор как я заметил тебя вышагивающей по отелю, ты выглядела так, будто была готова упасть замертво.

Я нахмурилась:

— Возможно, мне трудно справиться со всем, что происходит в моей жизни, но я в порядке. Я держусь.