Несмотря на то, что мои глаза закрывались, я замедлила шаг и вела себя так, будто любуюсь мраморным полом и мебелью в зоне отдыха.

Да, я могла бы воспользоваться лестницей, но не верила, что смогу подняться на сорок какой-то там этаж, не заработав при этом сердечный приступ на десятом этаже. Не сегодня... или когда-либо еще.

Когда вокруг уже больше нечем было любоваться, я с большой неохотой пошла в их направлении и мысленно подготавливала себя к не очень комфортной поездке на лифте.

Как только я ускорила свои шаги и оказалась возле них, двери лифта со звоном открылись, и девушка соблазнительно втащила мужчину за галстук. По крайней мере, они больше не целовались. Так все и было.

Я остановилась в нескольких шагах, не уверенная стоит ли мне входить без приглашения. Когда мои глаза проследовали за ее руками, расстегивающими его рубашку, я заметила мускулистую грудь. У меня побежали мурашки по коже, и я заставила себя отвести взгляд, но обнаружила, что мужчина смотрел прямо мне в глаза.

Я заметила, что он опять нахмурился. Кроме того, его глаза сверкали гневом, и они были сфокусированы исключительно на мне.

Тогда я почувствовала, как мое лицо краснеет, и быстро перевела взгляд на мраморный пол. Я вздрогнула и запахнула пальто плотнее. Несколько человек натолкнулись на меня, спеша войти внутрь, что заставило меня замяться, но я не могла оторвать глаз от пола, до тех пор, пока я не услышала звук закрывшихся дверей лифта.


* * *

Моя новая комната была огромной по сравнению с той, в которой я жила раньше. Панорамные окна и мебель золотого, белого и черного цветов привлекли мое внимание в первую очередь, как только я зашла. Несмотря на то, что город выглядел мрачным с заснеженными крышами домов, вид был потрясающим. Комфортная зона для отдыха предшествовала спальне с большой двуспальной кроватью и белоснежным постельным бельем. Я застонала, умирая от желания прыгнуть на кровать и свернуться калачиком под одеялом.

Хотя это было и трудно, я все же проигнорировала постель и направилась прямо к окну. Я прижала ладонь к холодному стеклу, а затем коснулась его лбом. Я отчаянно хотела почувствовать себя живой. Ощутить хоть что-то.

Как я должна наслаждаться собственной жизнью, если единственного человека, который обо мне заботился, не было здесь со мной? Как я должна дышать в этом городе, если была на грани потонуть в собственном горе?

— Ох, папа... — прошептала я, — как же сильно я по тебе скучаю.

Я выдохнула, пытаясь взять себя в руки, и оставила запотевший след на окне. Я все еще могла видеть его лицо, все еще помнила его теплую улыбку.

То, как он заставлял меня смеяться, то, как он был уверен, что я знаю, что я — это весь его мир...

Я услышала стук в дверь и заставила себя прийти в норму за несколько минут.

— Привет, Джеймс, — я прочла его имя на бейдже и тепло улыбнулась, открывая дверь шире, чтобы он мог войти. Это был тот же парень, что приносил мой багаж в прошлый номер.

— Добрый вечер, мисс Харт, — он улыбнулся в ответ. — Куда поставить ваш багаж?

— Куда угодно. Мне так неловко, что я доставила вам столько неудобств, — сказала я, пытаясь найти в сумке кошелек.

— Такова моя работа, никаких проблем. Это один из наших лучших номеров. Вы уже заметили, какой вид открывается из окон?

— Трудно не заметить. Захватывает дух на самом деле.

Он поставил последнюю сумку в углу и снова повернулся ко мне лицом.

— Надеюсь, вы насладитесь вашим пребыванием здесь.

— Абсолютно уверена в этом. Опять же, спасибо вам за все.

Вознаградив его чаевыми, я закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной. Первый день прошел, а впереди — еще девять.

Собираясь распаковать багаж, я заметила еще одну дверь рядом со спальней. Из любопытства я попыталась открыть ее, но она оказалась заперта. Поскольку ванная комната находилась рядом с дверью номера, то, вероятно, эта вела в соседний номер. Надеясь, что она также заперта с другой стороны — а я не особо хотела увидеть здесь неожиданных посетителей — я разделась. Отрегулировав термостат в номере, я взяла iPod и подошла к кровати.

Помимо того, что у меня был лучший вид из окна, также, на прикроватной тумбочке, здесь имелась телефонная док-станция [1] — по сути, единственная другая привилегия, которая меня волновала.

Повернувшись лицом к окну, я села на левую сторону кровати и прижала ноги к груди. Даже при том, что тишина в комнате была устрашающей, меня уже знобило, понимая, что я сейчас услышу.

Независимо от того, где я была или что пережила, я чувствовала тот же прилив возбуждения в теле, который ощущала всякий раз, когда слышала, как он играет. И подготовка к этому заранее не помогала облегчить боль.

Когда мое дыхание было снова под контролем, я установила iPod на док-станцию и выбрала песню, которую искала.

Пьеса Равеля[2]  "Павана на смерть инфанты"[3], соло на пианино.

Буквально перед тем как заиграла музыка — в те несколько секунд мрачной тишины — клянусь, мое сердце перестало биться. И вскоре, совершенные ноты композиции заполнили комнату, пронзили мое тело и душу. Как ярко я помнила тот день, когда отец записал ее для меня. Лишь за несколько месяцев до того, как потеряла его.

Он сказал тогда:

— Когда я уйду, если ты когда-либо почувствуешь, будто у тебя никого нет, я хочу, чтобы ты слушала это, Майя. Я хочу, чтобы ты помнила, что куда бы ты ни отправилась, что бы ты ни делала, я всегда буду с тобой. Ты никогда не будешь одна, моя маленькая звездочка.

Я помнила каждый момент того дня: о чем мы говорили, как я плакала в ванной, лишь бы он не увидел меня и не расстроился. Как много раз он улыбался мне — хотя знал, что его жизненный путь подойдет к концу через несколько коротких месяцев. Я также помнила, как безнадежно пыталась уместить минуты в секунды, часы в короткие минуты и года в эти драгоценные моменты.

Я помнила каждое мгновение, которое имело хоть какое-то значение. И я боялась, что однажды не смогу вспомнить все. Что со временем все это исчезнет из моей памяти.

Возможно, сначала это будут его слова, которые я не смогу вспомнить. Звук голоса, когда он говорил: "Я люблю тебя, моя маленькая звездочка".

Затем, со временем, возможно, я забуду его улыбку, морщинки вокруг глаз, смех.

Я боялась, что забуду все это. Что каким-то образом мои воспоминания будут у меня отняты.

Когда мое тело начало трясти от силы воспоминаний, и слезы, которые я так усердно пыталась сдержать, нахлынули на меня, я свернулась в клубок на постели и закрыла глаза, позволяя прошлому сокрушить меня.

Я представила его улыбку, услышала его смех, эхом отразившийся в моем сердце. Я почти чувствовала тепло его руки, потому что отчаянно держалась за него. Я все еще была с ним. Наши воспоминания все еще были со мной.

Я даже могла видеть печаль, оставившую неизгладимый след на его лице, когда он играл эту композицию каждую ночь. Это было его спасением. Этот момент, эта песня была способом помнить и почитать его жену.

И теперь это было моим способом помнить его.

У меня была привычка украдкой выбираться из комнаты и тайно наблюдать за ним, забывшимся в каждой ноте. Ох, как я восхищалась им в эти моменты. Как прекрасно было слушать его. Видеть силу, которую он создавал, нажимая на несколько клавиш.

На его губах играла слабая улыбка, когда он вновь проживал воспоминания о женщине, которую любил. Он закрывал глаза, и его пальцы безупречно заканчивали пьесу, с той степенью эмоций, которую я смогла понять только теперь, когда повзрослела.

Наконец, я заснула, а мои слезы беззвучно падали на подушку.

Пока его драгоценная музыка заполняла эту ночь и мой маленький мир, я немного успокоилась, зная, что он наблюдает за мной.


Глава 2

День второй...

Лежа в постели, я смотрела, как медленно расходились темные тучи, как солнце просачивалось сквозь них, проникая в номер. Это, конечно, не давало никаких обещаний на легкий день.

Не давая себе и минуты на раздумья и воспоминания, я встала и приготовилась к завтраку и долгому дню, который собиралась провести в городе. В поисках того, кого хотела найти.

Собираясь, услышала стук в дверь.

— Доброе утро, мисс Харт, ваш завтрак.

— Должно быть, произошла какая-то ошибка, я ничего не заказывала, — сказала я смущенно.

— Не беспокойтесь. Это бесплатно в качестве извинения за неприятности с номером.

Я отодвинулась так, чтобы он смог вкатить тележку. Не закрывая дверь, я последовала за ним в гостиную.

— Куда поставить поднос, мисс Харт?

— Ух, подойдет кофейный столик, спасибо вам.

Я держалась на небольшом расстоянии и смотрела, как он поставил поднос на стол, идеально все размещая. Закончив, он повернулся ко мне и улыбнулся.

— Если у вас будет свободное время, то мы приглашаем вас на обед за наш счет в одном из самых популярных ресторанов в отеле. Все, что вам нужно сделать, — это направиться на пятьдесят второй этаж и оставить номер своей комнаты на стойке регистрации. Мы будем рады видеть вас.

Что я могла сказать, если даже не знала, смогу ли вообще вернуться в отель сегодня, не говоря уже об обеде. Но я еще раз поблагодарила его за гостеприимство и повторно пояснила, что все это было необязательно.

Когда я закрывала дверь, дав на чай, дверь рядом с моим номером открылась, и вышел он. Под ним я имела в виду вчерашнего костюмчика, который поймал меня за подглядыванием за ним и его девушкой.

Он был одет в очередной дорогой костюм. В этот раз в пиджак темно-синего цвета с белой накрахмаленной рубашкой и черным галстуком. Его темно-каштановые волосы выглядели влажными и слегка вьющимися на концах, будто он только что вышел из душа.

Моя дверь была слегка приоткрыта, и я застыла на месте:

— Вы, должно быть, шутите, — пробормотала я себе под нос.

Каким-то образом он услышал меня и обернулся. Когда наши взгляды встретились, я сглотнула.

Его глаза были более яркими в дневное время, но все еще холодными.

Он приподнял бровь и спросил:

— Могу я вам чем-то помочь?

Его голос был такой же мрачный, как шторм, который собирался за окном. Он был резкий, повелительный и сильный. Но, к сожалению, отстраненный.

— Нет, извините, — пробормотала я. Смотря куда угодно, только не на него, я поспешно закрыла дверь прямо перед его лицом.

Чувствуя себя униженной, я проклинала себя за то, что вновь была поймана за разглядыванием его.

Что со мной было не так, что меня поселили в комнату, смежную с его? Это вообще возможно?

Пытаясь полностью вытеснить его и его тревожные глаза из моих мыслей, я присела, чтобы съесть свой завтрак-сюрприз и открыла блокнот, в котором были все записи о единственном родственнике, который у меня оставался. Мой дядя.

Когда я оделась и была готова выйти, то достала небольшой пакет из моего багажа, в котором лежали все письма, и осторожно положила его в сумочку. Пытаясь проигнорировать дрожь в руках, я взяла ключ-карту и вышла.

Была причина, из-за которой я находилась в Нью-Йорке. И эта причина совсем не нравилась мне, но я не могла терять время, отсиживаясь в уютном номере, когда знала, что найти моего, так называемого, дядю будет не так легко, как я надеялась. У меня было несколько адресов, которые нужно было проверить, но с моей удачей, я знала, что на это уйдет больше одного дня.

Проверив Гугл-карты в последний раз, чтобы удостовериться, что знаю, куда идти, я покинула отель и начала мотаться по холодным улицам Нью-Йорка, пока не нашла свободное такси.


* * *

Это не сработало. Я знала, что с самого начала была права. Его поиск совсем не собирался быть легким.

Моя первая попытка была неудачной. Он переехал. После стольких лет я не ожидала найти его по тому же адресу, но все еще теплилась небольшая надежда, что, может быть... может быть, мне повезет именно в этот раз.

Казалось, я прогуливалась по Вест-Виллидж часами, пытаясь сдержать слезы. Помню, что зашла в местную кофейню в конце дня, чтобы немного согреться. Сидя в небольшом закутке у окна, я наблюдала, как спешат по улице люди, пытаясь спастись от холода.

Выпив половину горячего шоколада, я обернула вокруг шеи большой шарф более плотно и закуталась в пальто, когда выходила из кафе, чтобы поймать такси. Завтра я начну сначала и проверю другие адреса.