— Я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь, Майя. Но мне все равно хотелось бы узнать тебя лучше.

Я невесело рассмеялась, и нежность, которую я видела в его глазах, сразу испарилась.

— Ты вообще слышишь, что слетает с твоих уст? Ты хочешь узнать меня лучше?

Я оттолкнула его руку от своего лица и потянулась к его руке на моем бедре, но он усилил хватку на нем, так что вместо того, чтобы прикоснуться к Александру, я сжала в руке край простыни.

— Я неточно выразился. Я имел в виду, останься еще на неделю. Знаю, тебе нравится быть со мной так же сильно, как и мне с тобой. Так останься. Я еще не готов тебя отпустить.

— Как бы сильно я ни боялась столкнуться с этим миром лицом к лицу, у меня все еще есть жизнь, к которой нужно вернуться. У меня свое кафе, и мне нужно вернуться туда.

— Неделя ничего не изменит. Скажи мне, откуда ты, я сменю дату вылета. Останься, Майя.

В любом другом случае мне бы понравилось слышать от него эти слова. Но он не просил меня остаться, потому что волновался за меня или даже хотел, чтобы я была рядом. В каком-то смысле я, должно быть, стала для него вызовом. Стала той, которая не поддалась его шарму, его деньгам или задумчивой сексуальности.

Я просто была для него загадочной игрой. Игрой, в которой никто из нас не выйдет победителем.

Я положила свою руку на его и наклонилась к губам. Тотчас наши языки переплелись, и он, возвышаясь надо мной, опрокинул меня спиной на кровать, поставив колено между моих ног, чтобы развести их шире.

— Ты остаешься? — прошептал он мне в губы, затаив дыхание.

Единственный ответ, который я могла ему дать, был поцелуй. Если он играл, я тоже могла сыграть в его игру. Если же нет — это была наша последняя ночь, и я хотела его прикосновений к телу, смешения наших дыханий.

— Почему ты хочешь, чтобы я осталась? — спросила я, когда любопытство одержало надо мной верх

Он расстегнул на мне платье и накрыл грудь ладонью, проворчав со вздохом на ухо:

— Мне нравится твоя улыбка, она такая красивая, но так редко появляется на твоем лице. Я еще хочу видеть ее.

Медленно он поднял колено выше и коснулся им пылающего между моих ног огня. Я заёрзала под ним.

— Я не останусь, чтобы ты мог насладиться моей улыбкой. Это глупо, Александр.

— Мне нравишься ты. Твоя личность. Твое отношение к семье.

Его губы двинулись по моей щеке к шее, и он нежно лизнул ключицу. Рукой проскользив по влажному следу, он сдернул вниз лифчик и ущипнул меня за сосок.

Я застонала, ухватившись за его плечи.

— Мне нравится, какая ты решительная. С каждым днем ты становишься все сильнее и сильнее у меня на глазах. Это притягивает…

Его губы продолжали ласкать мою шею, оставляя на пути горячие поцелуи.

Услышав то, что он сказал, я рассмеялась:

— Сильная? Я едва могу устоять на ногах, когда думаю об отце. Очевидно, ты бредишь. Я не си…

Я запнулась, когда он ощутимо прихватил зубами мой тугой сосок; его рука переместилась на другую грудь, в то время как он ласкал сосочек, посасывая и глубоко втягивая его в рот. Я выгнула спину дугой на постели, потираясь о его бедро.

От одних лишь прикосновений и ласк я дрожала, почти умоляя его овладеть мной.

С громким причмокиванием он выпустил сосок и нежно облизал красную сморщенную вершинку, потом убрал колено, и я, прежде чем могла удержать его между бедер, слабо запротестовала. Александр прижался к губам и поглотил стоны, медленно пробираясь рукой в мои трусики.

— Кажется, ты перестаешь себя контролировать только в единственном случае — когда лежишь подо мной. И мне бы хотелось, чтобы ты оставалась в таком положении подольше. Разве ты не должна мне? Я играл для тебя сегодня.

Я попыталась оттолкнуть его обеими руками. Когда из этого ничего не вышло, то попробовала вытащить его шаловливую ручонку из моих трусиков, но он уже ощутил, какая я была влажная, коснувшись меня ладонью, и как раз буквально скармливал два своих пальца внутри меня, двигая ими, как поршнем.

Головокружительное, сладкое тепло разлилось по моему телу, когда ему удалось протолкнуть пальцы дальше сквозь тугие мышцы, в сумасшедшем темпе потирая точку G подушечками пальцев.

Мне пришлось закрыть глаза. Я должна была сосредоточиться. Подумать.

Мое сердцебиение ускорилось, и я не могла дышать спокойно, чтобы связать слова воедино и достаточно ровно произнести их.

— Ты сыграл мне, чтобы трахнуть? — удалось выдавить мне сбивчиво.

Я пыталась сомкнуть ноги, чтобы его пальцы не могли двигаться во мне, но он своим бедром удерживал их широко раздвинутыми. Мои руки оказались бесполезными, когда я схватила его за запястья. Я даже не была уверена, пыталась ли остановить его или просто хотела убедиться, что он продолжит это делать.

— Нет. Ты позволила бы мне оказаться в твоей постели даже без рояля.

Пальцы Александра выскользнули из меня как раз тогда, когда я со всей силы ударила его по плечу. Он отодвинулся лишь на несколько сантиметров и, прежде чем я смогла встать, всем торсом прижался к моей груди, глубже вдавливая меня в постель.

Сильно обидевшись на сказанные им слова, я снова ударила его, а он осторожно обхватил мои руки свободной рукой и завел их над моей головой.

— Придурок, отпусти меня, — прошипела я сквозь зубы.

Пыхтя под ним, я, посрамленная, сгорала от стыда и от досады, потому что он был прав. Я позволила бы ему оказаться в моей постели, даже если бы он не сыграл для меня. Видимо, у меня совсем не было никакого чувства собственного достоинства.

— Видишь? Эту борьбу? Ни от кого не терпишь оскорблений и унижений. Даже от меня! Вот что мне нравится. Вот почему я хочу, чтобы ты осталась подольше. Дай мне еще одну неделю, — прошептал он мне на ухо.

— Ты бредишь.

Его свирепый взгляд прожигал меня, и я еще усерднее начала вырываться из-под него. Я делала все, что могло освободить мои руки из его хватки, но она не ослабевала. Всем своим весом он давил на меня.

— Отпусти меня! — подняла я голову и прокричала это ему в лицо.

Как только слова сорвались с губ, он обрушил свои уста на мой рот, заставляя нас обоих застонать от этого слияния. Его пальцы снова вошли в меня, а мои ноги самопроизвольно раздвинулись шире.

Я ненавидела то, как реагировало мое тело на его прикосновения. Ненавидела, что его ненасытность мною по какой-то причине возбуждала меня.

Он углубил поцелуй, одновременно согнув пальцы и снова начав поглаживать мою точку G. Я оторвалась от его губ и сделала глубокий судорожный вдох. Пытаясь сдержать стон, втянула его язык себе в рот, и он простонал в ответ, быстрее и сильнее двигая пальцами.

Каждый раз, когда его пальцы входили в меня, ткань его свитера терлась о мои чувствительные соски, увеличивая доставляемое мне удовольствие. Утраивая каждое ощущение.

Когда мои внутренние мышцы начали вибрировать вокруг его пальцев, я сдавленно ахнула, не прерывая поцелуя.

Неистово приподнимая бедра вверх, безмолвно умоляла о большем. Тело пылало от необходимости ощутить его. Я была в секунде от рыданий, чтобы попросить о большем.

Когда он добавил еще один толстый палец и вошел глубже, моя голова откинулась назад и глубокий стон вырвался из души. Я не смогла сдержать оргазм, прокатившийся по телу. Пока я дрожала под ним, он замедлил движения рукой, но продолжал внутри нежно массировать, облегчая мое состояние после сильной кульминации.

Казалось, мои конечности жили отдельной жизнью, лоно горело необъяснимым пламенем. Я была уничтожена.

Заметив, что больше ничто не удерживало мои руки над головой, я просунула их между нашими телами. Моя киска все еще пульсировала вокруг его пальцев, а мозг по-прежнему был затуманен. Я положила одну дрожащую руку на его плечо, а другую ему на руку, останавливая его движения.

— Пожалуйста, Александр. Не надо больше, — прошептала я, чувствуя, как мышцы на бедрах подрагивают после потрясающего оргазма.

— Ты кончаешь сильнее, целиком отдаваясь ощущениям, когда сопротивляешься мне. Тебе нравятся мои прикосновения, твое тело жаждет меня. Признай, что это так, и задержись подольше в городе. Разве ты не хочешь подробнее исследовать это?

Его глаза так неистово горели, что мне было сложно отвести взгляд.

Наклонившись, он взял мой правый сосок в рот и нежно коснулся его языком, продолжая сминать мою грудь.

Я ничего не могла поделать, кроме как поддаться нахлынувшим на меня ощущениям. Везде, где его кожа касалась моей, меня словно обжигало, электризуя все тело.

Было так ошеломительно находиться к нему настолько близко… чувствовать его прикосновения.

— Нет, не хочу, — судорожно глотая воздух, я отвернулась в сторону, пытаясь вернуть самообладание, когда мое тело стало успокаиваться.

— Ты лжешь, — пробормотал он, и до меня донесся звук расстегивающейся ширинки.

Я закрыла глаза и… Как бы мне хотелось набраться сил, чтобы оттолкнуть его! Но не могла. Он знал это так же хорошо, как и я.

— Я могу расслышать, как колотится сердце в твоей груди, Майя, — ласково промурлыкал он. — Я нужен тебе. Ты хочешь меня. Я предлагаю тебе себя еще на одну неделю. Соглашайся, воспользуйся этим

Я услышала, как раскрывается пакетик с презервативом, спустя несколько секунд он был полностью голый и возвышался надо мной, срывая с меня трусики, а затем потянул меня вниз.

С трудом дыша от удивления, приподнялась и села, сердито глядя на него.

— Полегче, — огрызнулась я, и он посмотрел на меня так же неистово сердито.

— Почему? — спросил он и медленно лег на меня, опираясь на локти и заставляя лечь меня тоже.

Я почувствовала, как его твердый член прижался к моей киске, но не могла оторвать от него глаз.

— Ты лжешь, — повторил он. — Останься со мной еще на одну неделю. Я не прошу ничего больше. — Выражение его лица было суровым, черты наполнены смесью страсти и разочарования.

От его взгляда я почувствовала себя потерянной. Даже его прекрасные голубые глаза потемнели от упрямства.

— Нет, — прошептала я, слишком взволнованная тем, что он окажется внутри меня.

Одной рукой Александр проскользнул между нашими телами, и у меня перехватило дыхание, когда он медленно ввел набухшую головку члена внутрь меня, но не двигаясь дальше. Покачиваясь и ёрзая, я попыталась вобрать его, но хватка руками на моих бедрах усилилась, так что я остановилась.

Переместив руку мне на талию, он пристально смотрел на меня достаточно долго — и я дерзнула наговорить еще немного гадостей.

Александр стал более угрюмым, будто понимал, что я не отступлюсь, и это в какой-то степени — я знала — еще больше распаляло его.

— Давай, продолжай то, что начал. Я все равно не останусь с тобой.

— Майя, — вздохнул он, опустил голову и внезапным движением вонзился внутрь, выбивая из меня дух.

Я вскрикнула.

Он слегка отстранился и со вторым толчком вошел в меня полностью. Я ахнула, задыхаясь.

— Майя…

Мне нравилось слышать, как мое имя слетало с его губ, но я все еще не привыкла чувствовать его в себе. Каждое нервное окончание внутри лона пылало, и мне пришлось ухватиться за его плечи, чтобы оставаться на месте, а не сползти по кровати и выскользнуть из него.

Когда он снова толкнулся в меня, всхлип сорвался с моих губ, и его обеспокоенный взгляд встретился с моим.

— Ты в порядке?

— Да-а-а. Да, — едва слышно бормотала я.

Он был большим и таким невероятно твердым. То, что он давал мне и что зарождалось во мне, было слишком сильным. Царапая пальцами его кожу, как когтями, я впилась в него, ожидая следующего глубокого толчка.

Он не разочаровал. Простонав, снова толкнулся в меня, умудрившись каким-то образом войти еще глубже. Мои глаза закатились, а дыхание участилось, пока он продолжал таранить меня.

Он станет моей погибелью. Эмоционально. Мысленно.

Он одарил меня еще несколькими слабыми толчками, и каждый раз, когда мое тело подбрасывало вверх, а грудь покачивалась от силы его напора, я крепче держалась за него. Меня не волновало, поцарапаю ли я ему кожу. Он уже разрушил меня; он заслужил каждый шрам, который, возможно, получит от меня.

Расслабив одну руку, я коснулась его груди, чтобы ощутить сердцебиение. Он переживал это так же остро, как и я. Его сердце колотилось под моей рукой, соответствуя ритму моего собственного.