— Тетя Тереза все еще больна? — спросил Зак.

Шейн покачал головой. — Нет, просто спит. Сегодня она слишком перенервничала, но надеюсь, что настолько плохо ей больше не будет.

— Я знал, что ты появишься в последнюю минуту, — сказал Брайан. — Это то, что всегда происходит в твоих комиксах.

Шейн фыркнул. — Ненавижу тебе это говорить, но не было никакой надвигающейся катастрофы, которая меня задержала. Просто мою машину отбуксировали на штрафстоянку, потому что я забыл купить дурацкий парковочный пропуск. В последнее время у меня в голове был миллион других вещей.

— Ага, я знаю, — сказал Брайан, вытаскивая из своего заднего кармана сложенный лист бумаги. — Вот. Я нарисовал на прошлой неделе. Ты пропал, так что я не мог его тебе показать. Следующий будет лучше. Но людей рисовать сложно.

Шейн взял рисунок и увидел изображение родителей Брайана, по его мнению, очень похожее на фотографию, стоявшую на книжной полке. У Брайана хорошо получалось, когда он видел то, что служило моделью для его рисунка. У мальчика был большой потенциал.

— Для твоего первого настоящего портрета, очень хорошо, — сказал Шейн, протягивая рисунок обратно, который перехватил Зак. — Чтобы правильно делать тени, тебе нужен хороший набор мягкого угля для рисования. Мы скоро тебе такой купим.

Зак посмотрел на рисунок, а затем передал его Челси. Когда Сара вытянула шею, чтобы его увидеть, Челси опустила его вниз.

— Это мои настоящие мама и папа, — тихо сказала Сара. — Они умерли.

Шейн посмотрел на них всех, радуясь, что теперь он на законных основаниях был частью их жизней, хотя и не вполне настоящим родителем. Но он мог помочь им пережить утрату, и лучшего использования своей докторской степени он не мог и представить.

— Да, Сара, это так, но я уверен, они не хотели тебя покинуть. Никто и никогда не захочет бросить принцессу, — сказал он. — Даже когда они выполнят свою работу для королевства, они всегда хотят вернуться.

— Ты вернулся. Теперь ты будешь жить с нами? — спросила Сара, отодвигая рисунок. Смотреть на него было больно. Так же больно было думать о том, что Шейни может снова уйти.

— Я бы хотел жить с вами, — тихо сказал Шейн, спасая рисунок и осторожно передавая его Брайану. — Однако решать тете Терезе, но даже если я не буду здесь жить, я всегда буду и приходить в гости.

— Тетя Тереза больна, — хмурясь, сказала Сара.

— Да, это так. Ребята, а вы оставили мне хотя бы кусочек пиццы? — спросил Шейн, стараясь не думать о том, какой стресс испытывала Риза, и снова направился в кухню.

Когда раздался дверной звонок, Шейн повернулся, думая, что это заехал кто-то из его семьи, чтобы проверить как они тут. Он удивился, когда открыл дверь Брентвуду Аддисону.

— Здравствуй, Ларсон. Я пришел, чтобы увидеться с Терезой, — сухо сказал Брент. Он насмешливо посмотрел на Шейна, который был одет в помятую версию того, что как он знал, было дорогой рубашкой и брюками.

— Риза спит после очень напряженного дня. И я не хочу ее будить, Аддисон. Я скажу ей, что ты заходил, и она тебе сама перезвонит, — спокойно сказал Шейн.

— На следующей неделе она начнет со мной работать. Я уверен, что Риза проснется, для того, чтобы со мной об этом поговорить, — проинформировал его Брент. Он не собирался уходить, пока не узнает, чем закончилось дело об опеке.

Шейн через плечо посмотрел на детей, наблюдавших за их разговором с Аддисоном. Решив выйти на улицу, чтобы уединиться, он потянул дверь, закрывая ее за собой.

— Послушай… я не буду будить Ризу, — твердо сказал Шейн тоном, не допускающим обсуждения. — Она действительно больна и ей нужно выспаться, чтобы избавиться от головной боли после напряженного дня. Я скажу ей, что ты заходил, и она завтра тебе позвонит.

— Ты слишком много на себя берешь, принимая за нее решение, Ларсон, — холодно сказал Брентвуд. — Не испорти ей все. Я знаю, что Ризе нужна эта работа.

— Нет, больше не нужна, — иронично сказал Шейн, поднимая руку, на которой сверкнуло обручальное кольцо. — Моя жена не должна работать, если только ей не надоест сидеть дома с детьми. Подумай об этом, Аддисон.

Брент рассмеялся. — Ты что, на самом деле ожидаешь, что я поверю в то, что Тереза Каллахан вышла за тебя замуж? — недоверчиво сказал он. — Если бы это было правдой, она бы мне об этом сказала.

— Знаешь, мне пофигу, во что ты веришь. Скоро это известие появиться в публичном доступе, и ты сможешь сам об этом узнать. А теперь, засунь свою задницу в свою БМВ и жди, пока Риза сама тебе не позвонит. Она это сделает когда почувствует, что сможет общаться с людьми. Я не стану будить мою жену, — заявил Шейн, стараясь больше не повышать голос.

Брент бросил на него тяжелый взгляд. — Ладно, мудак… хорошо. Я сейчас уйду. Посмотрим, что скажет Риза, когда я ей скажу, что ты меня прогнал.

— Иди, пока я не забыл, что значит быть воспитанным, — сказал ему Шейн, слушая, как Брент, уходя, ругается. — И для тебя Доктор Мудак, зубрила.

Шейн выкрикнул последнее заявление, когда Брент захлопнув дверь своей машины, показал ему средний палец. Резко развернувшись на подъездной дорожке, машина оставила за собой следы дорогих спортивных колес. Он только надеялся, что весь этот шум не разбудил Ризу.

Шейн повернулся, чтобы вернуться в дом и увидел, что дверь полностью не закрылась. Он тихо выругался. Вернувшись в гостиную, Шейн увидел слишком много невинных лиц, которые смотрели на него, будто ничего не происходит. Впрочем, ни одного вопроса про Брента не последовало.

Они все слышали, решил он, вздыхая и сожалея, что у него не было спокойного характера его отца. Ну, наверное, было к лучшему, что они услышали то, что он сказал Аддисону. Потому, что он не собирался скрывать от них свои чувства к Ризе. И позже ему, возможно, понадобятся свидетели, когда он будет объяснять свои действия.

— Шейни, ты сказал много плохих слов, — прошептала Сара, не позволяя своей сестре заставить ее замолчать.

— Да, Сара, сказал. Я пойду, встану в угол, как только поем, — сказал ей Шейн.

Сара вскочила. — Я составлю тебе компанию, — радостно сказала она, подошла к нему и взяла за руку.

— Кто-то еще хочет высказаться по поводу того, что только что произошло? — спросил Шейн.

— Зачем? Мы собираемся начать интеллектуальную дискуссию о твоей докторской степени? Хочешь, чтобы мы тоже звали тебя Доктор М? — спросил Брайан, прилагая усилия, чтобы прозвучать как можно язвительней. Что было трудно сделать, когда ему хотелось посмеяться над тем, как хорошо Шейн разобрался с другим мужчиной.

Шейн широко улыбнулся Заку и Челси, которые старались не расколоться, вероятно, полагая, что он собирался снова наподдавать Брайану за его поведение.

— Брайан, мне что, нужно ежедневно вколачивать в тебя уважительное ко мне отношение? — со смехом спросил Шейн.

— Наверное, — ответил Брайан, чувствуя удовлетворение от того, что заставил всех рассмеяться. Ему нравилось знать, что он мог рассеять тяжелые ситуации даже для своего нового дяди Шейна.

Глава 24

Риза проснулась при свете дня в своей спальне, но не могла понять, что так крепко зажало ее под одеялом. Она едва могла двигаться. На одной стороне была грудь Шейна, и она вдохнула остаточный запах одеколона с древесными нотками и запах теплого мужчины. Но прежде чем она позволила себе слишком увлечься тем, что проснулась рядом с ним, она медленно повернула голову назад и огляделась.

Повернув голову, она увидела Сару, спавшую рядом с ней и Челси, по другую сторону от нее. Когда она подняла глаза, то обнаружила мальчиков, которые прокрались в комнату.

— Сейчас семь. Мы, наконец, совсем отчаялись и решили прийти тебя разбудить. Хотели спросить, нужно ли нам сегодня идти в школу, — прошептал Зак. — Никто из нас этого не хочет. Можно мы просто останемся дома и отпразднуем?

Риза тихо рассмеялась. Она тоже никуда не хотела идти, и пока не была готова выпустить их из поля зрения.

— Никто не должен сегодня никуда идти или делать какую-то работу. Мы все заслужили право побездельничать, — сквозь сон сказала она. Риза тихо рассмеялась, когда Зак и Брайан ударили «хай-файв».

— Тетя Джиллиан должна была уйти по делу, но сказала ей позвонить. И она принесет на завтрак пончики, — сказал Зак, пристраиваясь на краю кровати и шепча.

— Замечательно, — сказала Риза, потирая живот и смеясь. — Думаю, я вчера вообще ничего не ела. Умираю с голоду.

В этот момент большая рука легла на середину ее тела, и она замерла посреди смеха. Повернув голову, Риза увидела темные глаза Шейна, который с беспокойством на нее смотрел.

— Доброе утро, — сказал он. — Ты спала двенадцать часов. Чувствуешь себя лучше?

— Утро, — ответила она, кивая в подушку.

— Сара храпит, — пожаловался Шейн, заработав ухмылки от Зака и Брайана.

— Знаю, — тихо ответила Риза, рассеянно потирая его руку. Это было намного лучше, чем она себе представляла.

Зак прочистил горло и отвлек ее внимание от Шейна. — Вот что случилось… тетя Джиллиан спала в комнате Челси. Сара спать в своей комнате не могла. А Челси не хотела, чтобы Сара тебя разбудила, если ей приснится плохой сон, так что у тебя в кровати была компания большую часть ночи, — объяснил он. — Прости. Я ничего не мог поделать.

Шейн поцеловал Ризу в висок, когда она засмеялась. — Все как обычно, — сказала она.

— Я встану и сделаю кофе, — садясь, сказал ей Шейн. — И также воспользуюсь ванной мальчиков. А ты можешь использовать эту.

Риза наблюдала как он, перекатившись, встал с кровати и пошлепал дальше в носках, обойдя мальчиков, которые все еще за ней наблюдали.

— Ты действительно чувствуешь себя лучше? — спросил Брайан, обнаружив, что говорит так же требовательно, как и Шейн. Ему захотелось от этого засмеяться, но ему на самом деле хотелось услышать ее ответ.

— Да. Намного лучше, — искренне ответила Риза, вздыхая от того, что в серьезном голосе мальчика было беспокойство. — Это просто была очень сильная головная боль. Думаю, что на завтрак я хочу пиццу, а потом еще и пончики. Пицца осталась?

— Оставалось три целых коробки, но они не входили в холодильник. Такой у него плохой дизайн. Чтобы все поместилось, нам пришлось разрезать пиццу на кусочки и сложить ее в полиэтиленовые пакеты, — сказал Зак. — Так что теперь в холодильнике примерно миллион этих кусочков.

Риза рассмеялась над расстройством Зака. Из него получится отличный инженер. — Ты хороший человек, Захария Лансинг, — сказала она. — Приятно знать, что ты прикрывал мне спину, когда я на некоторое время вышла из строя.

Зак кивнул. — Ты же знаешь, я не против, но я рад, что ты наняла для нашей команды запасного игрока.

Риза вздохнула и подняла руку с блестящим кольцом на ней. — Ага… но я как-то над этим еще не размышляла. Но с другой стороны, вы теперь все принадлежите мне.

Зак рассмеялся на ее подтруниванием, и оценил удовольствие в ее голосе. — И за это мы тебя любим, тетя Тереза.

— Я тоже вас всех люблю, — искренне сказала Тереза, перекатываясь к краю кровати и сползая на пол. — Ненавижу спать в одежде. На следующий день чувствуешь себя неряхой.

— Так какую пиццу ты хочешь? — спросил Зак.

— Мне все равно. Положи половину миллиона этих кусочков на противень и закрой фольгой. Поставь в духовку на триста градусов, на несколько минут. Все будет готово, когда все соберутся, — сказала она, направляясь в ванну. — Несомненно, все будет съедено.

— Сделаю, а Брайан мне поможет, — сказал Зак, шлепая по руке Брайана, который смотрел, как спят его сестры.

— Что? Мне нравится смотреть, как они спят. В кои-то веки, они не шумят и ни на что не жалуются, — сказал Брайан. — Когда девчонки бодрствуют, они шумные.

— Да, но однажды, шум не будет тебя так сильно волновать, — тихо рассмеявшись, сказал ему Зак, когда они выходили из комнаты.

* * *

Когда Риза вернулась из ванной, девчонки с кровати исчезли. Вероятно, ушли искать завтрак, подумала она. Бог свидетель, это все о чем она могла подумать, когда ее желудок на нее рычал.

Пока Риза одевалась, она увидела на прикроватной тумбочке сложенный лист бумаги. Она подняла его, чтобы проверить, прежде чем выбросить в мусор. Теперь, когда в семье было столько художников, она не слишком удивилась, обнаружив на нем свое изображение. Риза поняла, что рисунок принадлежал Шейну, потому что она была нарисована в костюме супергероя.

Шейн постучал в дверь спальни и, не услышав приглашения, вошел внутрь. Он хотел убедиться, что Риза все еще не была больна. Когда он увидел, что она сидит на кровати и рассматривает его рисунок, он тихо подошел и сел с ней рядом.