— Детка, я так по тебе соскучилась. Послушай, там машина стоит, это ты на ней приехала? Чья она?

— Моя. Я купила ее недавно…

— Мишель! Ты в своем уме? Зачем тебе это ржавое ведро, когда твоя Lamborghini так и стоит в гараже? — Злата Георгиевна округлила свои серые глаза, выражая свое возмущение.

— Мама, не начинай. Ты прекрасно знаешь о нашем с отцом уговоре.

— Господи, да когда уже закончится ваше противостояние с отцом? И почему ты пошла характером в него?

— Зато своей красотой и тягой к художественному творчеству, в тебя, мамуля, — по лестнице к ним спускался довольный Елизар.

— Вот, хоть с братом увидитесь! А то, наверное, уже и забыла, как он выглядит, — Злата Георгиевна смотрела на обнявшихся брата и сестру. Эля взглянула на Зара и тот ей подмигнул. Значит, родители не в курсе, что они с братом виделись несколько раз, в течение года. Когда их класс выезжал в город, где Зар и Эля встречались и проводили время вдвоем, с молчаливого согласия классной руководительницы.

— У нас, что новый сантехник? Что за ржавое ведро на колесах, стоит посреди двора?! — громкий голос Давида Аристарховича, отца Эли, разрушил мирную тишину дома.

— Это мой автомобиль. Извини, что не подумала о том, что он не вписывается в идеальный дизайн твоего двора. В моем дворе, он смотрится изумительно, — Эля взглянула на вошедшего отца и их взгляды скрестились, словно клинки, ее серый и его голубой.


— Ну, здравствуй, блудная дочь, — он раскинул руки и Эля, как в детстве ворвалась в его объятия. Хоть с отцом у них было постоянное противостояние, но они любили друг друга, несмотря на свои, такие похожие характеры.

— Значит, приехала похвастаться новой игрушкой? — Эля лишь фыркнула, понимая, что отцу всегда нравится поддевать ее.

— Это для тебя игрушки, а для меня это средство передвижения…

— Ну да, ну да. Вот только на счет того, что оно может, передвигается, я сомневаюсь. Я уж думал использовать его вместо клумбы, но сама видишь, по цвету никак не вписывается, — он развел руки и пожал плечами.

— То есть ты думаешь, что я прилетела сюда на своей метле?

— Даже эта версия больше похожа на правду…

— Ну, все! Хватит! — Злата Георгиевна прервала их перепалку, — Давид, ты как ребенок, честное слово. Мишель, я надеюсь, ты останешься на завтрашний праздник?

— Мам, я планировала сегодня вернуться домой…

— Ничего не хочу слушать! В день рождения своего брата, ты должна быть рядом с семьей! — мать взглянула на супруга, и тот решил, что пора вставить свои пять копеек.

— Мишель Давидовна. Прошу вас проследовать в мой кабинет, для очень увлекательной беседы, — и добавил, — Одну!

Несмотря на свою постоянную занятость, отец Эли, всегда находил время, для воспитания и раздачи тумаков для своих глупых (по его мнению) отпрысков.

В кабинете, куда они вошли с отцом, Эля подошла к шкафу, где за стеклом, стояли в рамках, их семейные фото.

— Не надоела тебе еще, твоя самостоятельность? — отец сел в свое любимое кресло и не сводил взгляда с дочери. Она стала взрослее, он заметил на ее лбу хмурую складочку и умилился ее схожести с матерью.

Давид Аристархович гордился своими детьми. Он никогда ни давал им спуску, понимая, что иной раз перегибает палку, но такой уж у него характер. Мужчина хотел, чтобы старшая дочь пошла по его стопам и приняла часть управления их корпорацией, но она решила учиться на галериста, и это выводило мужчину из себя.

Тогда они сильно повздорили и отец сказал Эле, что если она примет свое решение, то пусть не надеется на помощь отца. Она просто согласно кивнула и ушла из дома, собрав вещи. Сама поступила, жила в общежитии, подрабатывала где придется, окончила университет с отличием и ей предложили работу в частной галерее. Не смотря на то, что дочь настояла на своем, Давид Аристархович гордился ею. Она смогла доказать, что даже без денег отца чего-то стоит. Она сможет обеспечить себя, и жить самостоятельно.

— Нет, меня все устраивает…

— Например, двухкомнатный клоповник, который ты делишь с посторонним человеком? Или твоя грошовая зарплата, или то ведро с болтами, на которое даже твоей зарплаты не хватило, и пришлось подкопить? — девушка взглянула на отца и присела напротив него в кресло.

— Пап, мне просто нравиться то, что я делаю. Мне нравится моя работа, моя жизнь…

— И тот мужик, с которым ты встречаешься? — щеки Эли вспыхнули румянцем. Она, конечно, не сомневалась, что отцу докладывают о каждом ее шаге, ее охрана не видима и не заметна, но всегда рядом и днем и ночью. Для девушки это было настолько естественным явлением, что она даже не вспомнила о них, когда ехала к Тимуру.

— Папа, это мое личное дело…

— Ты так думаешь?

— Да, он ничего не знает обо мне. Как и я о нем, это было моим условием… — смех отца прервал речь девушки, которая растерянно на него взглянула.

— Мишель, какой же ты еще ребенок! Неужели ты так уверена в том, что он будет соблюдать твои условия?

— Думаю, его вполне устраивают наши отношения, и ему нет смысла, узнавать обо мне больше. Мы прекрасно с ним понимаем, что это все временно…

— Ты плохо знаешь мужчин, дочь…

— Даже если и так, то я прекрасно знаю тебя. И больше чем уверена, ты уже давно подстраховался на этот счет и никто не найдет, как бы не хотел, ниточку, что связывает меня с вами.

— Ты права. Я сделал это, что бы тебе ни угрожала опасность, но вот насчет своего друга ты заблуждаешься. Ты в курсе, что он установил за тобой слежку. Мои люди, конечно, сразу засекли ее, но вот с какой целью она ему нужна…

— Не понимаю…

— Они вели тебя до КПП, а там, как ты понимаешь, им был путь закрыт. И меня волнует вопрос, что ты ответишь ему, когда он спросит, что ты делала в поселке, который охраняет, чуть ли не армия?

7

Тимур заехал в аптеку и набрав лекарств, отправился в квартиру Аллы. Девушка открыла ему дверь, и Тимур заметил ее бледность и горящие, нездоровым блеском, глаза.

— Привет малыш, ты как? — он вошел в квартиру и, оставив пакет с лекарствами на кухне, взяв из него только градусник, прошел в комнату Аллы. Девушка лежала на кровати в шелковой коротенькой сорочке, поджимая под себя ноги. Тимур встряхнул градусник и присел на край кровати.

— Давай-ка температуру, померим, — он приподнял руку Аллы, которая показалась ему горячее обычного, и вложил ей градусник подмышку. Только сейчас Тимур заметил, что, не смотря на то, что девушка, выглядевшая достаточно взрослой, на деле была сущим ребенком, не способным позаботится о себе. Но кроме жалости и желания помочь, она не вызывала у мужчины никаких других чувств.

— Тим, останься сегодня со мной… Не уходи… — она смотрела на него слезящимися, от высокой температуры глазами.

— Конечно, останусь, — он вытащил градусник, и лишь глянув на ртутный столбик, поднявшийся выше нормального, пошел на кухню.

— Лежи, я сейчас, — он принес таблетки и стакан воды, протянув их девушке.

— Выпей, это поможет снять жар, — она приняла из его рук лекарство и, выпив, снова упала на кровать без сил.

— Тим, прости, я, наверное, оторвала тебя от дел…

— Все нормально, отдыхай, — мужчина встал, чтобы выйти из комнаты.

— Тим, посиди со мной, пожалуйста…

— Хорошо, а ты отдыхай, тебе нужно немного поспать, — он снова присел на край кровати, потом, подумал и лег рядом с девушкой, которая улыбнулась ему.

— Тим, почему ты перестал приезжать ко мне? Я так скучаю, а до тебя не дозвониться…

— Малыш, ты же знаешь, что у меня много работы, — он хотел, чтобы девушка побыстрее уснула, но она и не думала засыпать.

— Тим, пообещай мне, что пойдешь со мной на прием…

— Мы же уже говорили с тобой на эту тему…

— Если пообещаешь, я больше не стану мучить тебя разговорами, — она преданно заглянула ему в глаза и Тимур согласно кивнул.

— Ладно, хорошо, я пойду на прием с тобой. Но сейчас спать, — глаза девушки сверкнули радостью. Тимур будет корить себя за решение, которое принял, под давлением жалости к девушке. Но это уже ничего не изменит.

* * *

Эля не сомневалась, что отец узнал о Тимуре все и даже больше. Но она была верна себе и не забывала об условии, поставленном Тимуру, поэтому не стала расспрашивать отца о нем, несмотря на то, что Тимур свое слово не сдержал и установил за ней слежку.

Эля весь вечер провела с семьей, они общались и готовились к завтрашнему празднику. Мать, заставила перемирить Элю кучу нарядов, которые остались в ее комнате и некоторые она так и ни разу не надела.

— Детка, ты так похудела! На тебе все платья весят, как мешки… Мишель, скажи мне, ты хорошо питаешься?! — мать внимательно взглянула на Элю и в ее глазах мелькнуло беспокойство.

— Мам, ну конечно хорошо, просто у меня слишком подвижная работа, поэтому даже спортзал не нужен. Я всегда в форме, — девушка улыбнулась матери, стягивая с себя очередное платье.

— Подожди меня, я сейчас, — и Злата Георгиевна вышла из комнаты дочери. Эля собрала разбросанные по комнате наряды и развесила их в огромной гардеробной, оставив лежать на кровати лишь пару платьев. Их она решила подарить Оле, они будут ей, как раз в пору. Эти платья, они с мамой заказали из Италии, на выпускной Эли, которые она так и не надела. Срезав этикетки, чтобы не смущать подругу их стоимостью, девушка аккуратно сложила их и, достав новый пакет, убрала в свою сумку, с которой она приехала к родителям.

— Вот, смотри, — мать вошла в комнату, неся в руках платье, винного цвета.

— Я купила его в Милане, но так, ни разу и не надела… Твой отец увидел меня в нем и запретил надевать в общественные места, — женщина тихонько засмеялась.

— Так может и мне не стоит, — Эля взяла из рук матери платье, и только увидев его вырез, подняла на мать изумленный взгляд.

— Ой, ну что такого? Вырез на спине, ну это же красиво. Тем более ты молодая и ни обремененная отношениями девушка… Надевай, — уже тверже добавила она, глядя на дочь. Эля послушно надела на себя платье и посмотрела в зеркало. Цвет платья шел Эле, он делал ее немного старше и в нем она выглядела, роковой женщиной. Ткань обтягивала фигуру девушки, подчеркивая все ее достоинства. Передняя часть платья, крепилась с помощью ожерелья, одетого, на изящную шейку девушки. С ожерелья, по спине, спускалась вниз длинная цепочка, подчеркивая мерцание бархатной кожи, полностью открытой спины, до самых ягодиц.

— Думаешь, отец позволит выйти мне к гостям, в таком виде? — Эля взглянула на мать, которая не сводила восхищенного взгляда с дочери.

— Куда он денется! Если только возмутится, я скажу, что надену его сама… Как можно держать такую красоту в шкафу и ни разу не надеть?! — женщина возмущенно покачала головой и приподняла волосы Эли кверху.

— С утра приедут визажист и парикмахером, и мы будем выглядеть с тобой, как королевы красоты!

— Мама, ты не забыла, что это праздник Зара…

— Не думаю, что Елизар будет претендовать на наши короны, ему будет достаточно просто подарков и общения с друзьями. Сейчас подберем тебе обувь и украшения, — женщина выдвинула обувные полки, выбирая нужную пару, пока Эля смотрела на себя в зеркало.


Гости уже прибывали, когда Эля с матерью спустились вниз и вышли на террасу. Обычно, день рождения Елизара проводили вне стен дома. Женщины спустились по дорожке, уложенной камнем к красивому саду, где уже под навесом от солнца, стояли столы и сновали официанты с напитками. Под подарки был выделен один из столов, который стоял ближе к дому.

— Вы прекрасно выглядите! — к ним подошел Давил Аристархович и, поцеловав жену, он строго взглянул на дочь.

— Милый, действительно Мишель, это платье идет больше, чем МНЕ? — женщина посмотрела на мужа, и в ее взгляде он уловил угрозу.

— Согласен. Дочь ты выглядишь потрясающе, — он перевел взгляд на Елизара, который успевал принимать поздравления и болтать с друзьями.

— Идемте встречать гостей, — подхватив двух своих самых любимых женщин, он повел их к имениннику.

* * *

— Зар, это твоя сестра? — Ник не сводил взгляда с Эли, которая оказалась втянутой в беседу, с подругой матери. Ник и Елизар познакомились чуть меньше года назад, на одной из тренировок, которые Елизар посещал с самого детства. Ник же переехал к ним недавно, и они сразу нашли общий язык и их знакомство, уже переросло в крепкую, мужскую дружбу.

— Да, это Эля, я тебе о ней говорил. Она приехала поздравить меня с днюхой…

— Она красивая… а сколько ей лет? — Зар внимательно посмотрел на Ника, хоть он и был старше самого Елизара на три года, но до Эли ему было не дотянуться.