Я еду, отвернувшись к окну, пока Дерек, остановившись у придорожного кафе, спрашивает, что я буду на завтрак.

– Я ничего не хочу, – отвечаю я, не поворачиваясь.

– Тебе надо поесть.

– Я не голодна, – подняв очки, говорю я.

Он заказывает два стакана апельсинового сока и два бублика с яйцом, после чего заезжает на парковку.

– Вот, – говорит он, кладя мне на колени завернутый бублик. – Ешь.

Швырнув сверток обратно ему, я выхожу из машины.

– Эштин! – зовет Дерек.

Я бреду по улице и не обращаю внимания.

– Эштин!

Он меня догоняет. Даже темные очки не закрывают струящихся по моим щекам слез.

– Что я должен сказать? – Он преграждает мне дорогу. С напряженным, растерянным лицом проводит пальцами по волосам. – Извини, что нас влечет друг к другу и это влечение никак не проходит. Извини, что тебе нужен тот, кто останется с тобой, когда других уже рядом нет. Извини, что не смог провести с тобой одну ночь, видя твои слезы по этому поводу. Извини, что я не тот парень, которого ты хочешь из меня сделать.

– Не нужны мне твои извинения! – Я вытираю слезы. Мне нужны твои слова, что я что то для тебя значу. Но я не могу этого произнести. Трусиха – боюсь его реакции, если скажу о своих настоящих чувствах. – И бублик в качестве утешительного приза тоже не нужен.

– Эштин, никакой это не утешительный приз, – засунув руки в карманы, возражает он. – Это завтрак. Я пытался сделать так, чтобы все пришло в норму.

– В норму? Дерек, в моей жизни нет ничего нормального. Но если хочешь, я буду притворяться. У меня хорошо получается. – Я прижимаю руки к груди. – Большое спасибо за бублик, – говорю я неестественно слащавым голосом. – Сейчас пойду им давиться, чтобы создать у тебя ощущение, что все пришло в норму.

Развернувшись, иду обратно к машине. Идти мне больше некуда и скрыться нельзя, так что придется смириться с тем, что нам с Дереком быть вместе, пока не доберемся до Техаса. В напряженной тишине мы едим, и когда с моим бубликом покончено, я показываю Дереку пустую обертку.

– Доволен?

– Не надейся, – упрямо отвечает Дерек.

Я замечаю, что мне нужно потренироваться, и он отвозит меня на поле. Я делаю растяжку и отрабатываю удары, а Дерек, облокотившись на машину, шлет эсэмэски. Даже не предлагает помочь собрать мячи. Время от времени он поднимает глаза в мою сторону, но в основном ему наплевать на футбол и на меня. Так и торчит в телефоне, пока я не сообщаю, что готова продолжать путь.

Часть дороги, что я за рулем, Дерек спит. Когда мы меняемся, я, прижавшись головой к стеклу, тоже засыпаю.

– Эштин, – сквозь сон слышу низкий голос Де-река. – Приехали.

Открываю глаза, но после сна все как в тумане. Де-рек снова трясет меня за плечо. Пару раз моргнув, я наконец фокусирую взгляд на Дереке – он смотрит на меня сверху вниз удивительными голубыми глазами, которых не заслуживает. Нечестно, что ему даны эти глаза – они смущают девушек, смущают меня.

Мы подъезжаем к главному входу в «Элит», и мое сердце начинает биться быстрее. Вот оно – все, чего я так ждала. Здесь будут работать агенты, которые передадут тренерам информацию, кто здесь, по их мнению, лучший и кого стоит взять. Осмотревшись, я понимаю, что, кроме меня, девушек здесь нет. Толпа родителей и подростков рассредоточилась по лужайке. Одни стоят в очереди на регистрацию, другие смеются и шутят, будто давно друг друга знают.

Дерек надевает бейсболку и темные очки. Он напоминает кинозвезду, которая не желает быть узнанной, и помогает выгрузить багаж.

– Ты справишься?

– Да, я справлюсь, – говорю я, не глядя ему в глаза.

– Послушай, я бы остался, пока ты не устроишься, но… – Он бросает взгляд на бесцельно слоняющихся игроков и надвигает бейсболку пониже. – Надо ехать к бабушке, посмотреть, что с ней.

– Конечно. – Я беру у него сумки. – Ну, тогда увидимся через неделю.

– Ну вроде того. – Он вздыхает.

От меня не укрывается тот факт, что с ночи в палатке он ко мне не притронулся. Мы не ругаемся, как обычно, и вовсе не общаемся. Мы просто… сосуществуем. Он еле заметно улыбается.

– Счастливо, Дерек.

– Счастливо. – Я собираюсь отойти, но он берет меня за локоть, и я задерживаюсь.

– Желаю тебе хорошо провести время. Задай жару, покажи им всем, на что ты способна. Ты знаешь, у тебя получится.

– Спасибо.

– Слушай, Эштин, я не знаю, что сказать. Вчера ночью…

Не желая больше слушать, как он извиняется, я останавливаю его.

– Все в порядке. Иди.

Он медленно опускает голову. Когда он садится в машину, мне хочется позвать его назад, сказать, что хочу наладить наши отношения, но я этого не делаю. Не могу. Я просила полюбить меня на одну ночь, а он не смог. Машина Дерека постепенно удаляется и, завернув за угол, исчезает из виду. Хочешь не хочешь, теперь я одна.

Расправив плечи, встаю в конец очереди на регистрацию. Среди игроков и родителей есть такие, кто провожает меня взглядом. Девчонка и мальчишеский спорт – хотя у нас в команде уже привыкли к игроку женского рода, некоторые ребята из других команд считают, что девчонкам не положено играть в футбол. Считают нас слишком хрупкими. Надо высоко держать голову и действовать так, будто мне здесь место не меньше, чем им.

В мозгу крутятся слова Дерека: «У тебя получится». Несколько ребят впереди меня толкают друг друга в бок, чтобы поглазели на единственную в очереди девчонку.

– Эй, лагерь чирлидинга дальше. Ты, видно, заблудилась, – обернувшись ко мне, говорит один из них.

Остальные хохочут.

– Я-то в нужном месте. – Поправив на плече сумку, я выгибаю бровь. – А вот ты уверен, что попал куда надо?

– Бэби, я уверен.

Я уже собираюсь что-то ответить, как парень за регистрационным столиком кричит: «Следующий!» и машет мне подойти.

– Имя?

– Эштин Паркер, – откашлявшись, говорю я.

Парень меряет меня взглядом:

– Ты девочка.

– Ну да. – Какой-то вундеркинд, честное слово. Он протягивает мне новый рюкзак, бутылку для воды и папку – все это с логотипом «Элит».

– Здесь расписание на неделю и ключ от комнаты. Форму будут выдавать завтра перед тренировкой. Не забудь постоянно носить именной бейджик, – говорит он, приляпывая наклейку с именем мне на футболку. Получается у него неуклюже, и наклейка оказывается где-то возле шеи, потому что ему, как и всем остальным, безусловно, неудобно прикреплять ее в районе груди. – Кафетерий на втором этаже общежития, прямо рядом с холлом.

– О’кей.

Я отхожу, но меня подзывает один из тренеров.

– Эштин, добро пожаловать в «Элит», – говорит он. – Моя фамилия Беннетт, тренер по спецкомандам. Буду с тобой работать всю неделю.

– Я очень рада, что попала сюда, тренер. Спасибо вам за такую возможность, – пожав ему руку, говорю я.

– Если еще не знаешь, ты единственная женщина в программе. Так как женских душевых у нас нет, для остальных игроков душевые будут закрыты с пяти до пяти сорока пяти утра и с семи до семи сорока пяти вечера, чтобы обеспечить тебе приватность.

– Поняла.

– И еще, – добавляет он. – Мы против сексуальных домогательств в любой форме. Если станешь объектом домогательств, сообщи мне или кому-то еще из работников. Вместе с тем, надеюсь, ты необидчива. Мальчишки есть мальчишки. Не спеши с выводами, если понимаешь, о чем я.

Выслушав беседу о домогательствах, я направляюсь в общежитие: моя комната в конце коридора. У всех соседи, только я в комнате одна. Бросив сумки на пол, сажусь на край кровати. Есть небольшой стенной шкаф, окно, односпальная кровать и письменный стол. Довольно примитивно, но чисто и без пауков. А также без Дерека. Я уже привыкла к его голосу и к тому, что он рядом. Даже сейчас мне его не хватает.

Разложить вещи мне удается очень быстро. Будь я другим человеком, сидела бы в комнате и пряталась до завтра, когда официально начинаются занятия. Я же, наоборот, направляюсь в холл, чтобы познакомиться с ребятами, – мне с ними целую неделю играть. На одном из диванов в обществе нескольких парней замечаю Лэндона. У меня никаких эмоций, лишь желание продемонстрировать здесь ему и всем остальным, что я конкурентоспособна и приехала это доказать.

Ни в коем случае нельзя дать Лэндону подумать, что я напугана. Я капитан команды, которая осталась дома, но я их здесь представляю. Речь идет не обо мне одной.

– Привет, Лэндон, – встав перед ним, говорю я. Взглянув на меня, он невнятно бурчит что-то вроде приветствия и принимается снова болтать с ребятами, так и не представив им меня. Ясное дело, не хочет, чтобы я сидела с ним, и я нахожу свободный стул в другом конце холла. Делаю попытки заговорить с сидящими вокруг меня ребятами. Коротко ответив, они отходят, будто я заразная или что-то в этом роде.

Уже по дороге к себе я через открытую дверь случайно слышу голоса каких-то ребят. Если бы это была моя команда, я бы сидела с ними. Здесь я чужая на чужой территории. Робость не прокатит – в одиночку мне на поле завтра будет нелегко. Выпрямившись, я уже хочу войти к ним в комнату и представиться.

– Видел утром ту телку в очереди? – вдруг говорит один из парней.

Другой издает короткий смешок.

– Тот чувак, Макнайт, говорит, что ее взяли в программу, чтобы обозначить присутствие участников женского пола. А сама девица питает иллюзии, что ей и в самом деле здесь место.

– Хоть бы с ней в команду не попасть, – замечает кто-то.

Все остальные соглашаются, и у меня вдруг пропадает всякая охота с ними знакомиться. Я торопливо возвращаюсь к себе и бросаюсь на кровать. Обычно я готова поспорить с ребятами, чтобы показать, что меня не пугает их нежелание играть с девчонкой. Но сейчас мне не хочется ничего доказывать, я совершенно подавлена. Впервые с тех пор, как меня выбрали капитаном, я себя им не ощущаю.

Глава 41

Дерек

КОГДА Я ЧЕРЕЗ ИНТЕРКОМ объявляю о своем приезде, автоматические ворота на моих глазах медленно открываются. Кто-то другой при виде огромного бабушкиного поместья пришел бы в восторг, но я не большой любитель выпендрежа при помощи денег или положения. Бабушкин дом отличается и тем и другим.

Припарковав машину на кругу, я, задрав голову, смотрю на высокие колонны, обрамляющие огромную входную дверь. Я весь в поту, но это не из-за палящего утреннего солнца. Встреча с бабушкой на ее территории – что-то вроде матча на выбывание с незнакомой командой. К такому матчу особо не подготовишься, вот и психуешь всю игру. Мужчина в черном костюме и с суровым выражением лица ждет меня у входа.

– Вы из контрразведки? – чтобы разрядить обстановку, спрашиваю я.

Он и ухом не ведет.

– Следуйте за мной.

Меня ведут в дом. Высокие потолки и широкие коридоры напоминают роскошные домищи, которые показывают по телику. Лестница из полированного металла, мебель чересчур мягкая и, скорее всего, чересчур дорогая. Чувак в костюме останавливается перед комнатой, окнами выходящей на сад с бассейном. Здесь белая мебель с фиолетовыми подушками. Донельзя женственно и, честно говоря, с перебором. Интересно, Эштин бы понравилось или она предпочитает старенькую потертую мебель, как у нее дома?

Утром я хотел побыть с ней, пока она не устроится в общаге. Но потом увидел ребят, которые наверняка бы меня узнали. Хотел рассказать ей о своем прошлом, но только для чего? Легче было ничего не говорить и поскорее оттуда смыться, пока меня не засекли, – так я и сделал.

Стоя у окна и глядя на большой бассейн в саду, я жалею, что здесь со мной нет Эштин, но тут в комнату кто-то входит. Обернувшись, сразу узнаю свою бабушку. На ней ослепительно белый костюм, волосы уложены в пышную прическу, слишком много косметики. Я ошарашен ее загаром, будто она только что с курорта, а не из больницы. С высоко поднятой головой, раскинув руки, как королева перед придворными, она подходит ко мне.

– Ну поздоровайся же с бабушкой!

– Здравствуй, бабушка, – с серьезной миной говорю я. Даже не пытаюсь скрыть, что не особо ее жалую, но мне удается выстоять и не дрогнуть, когда она подходит вплотную и чмокает воздух около моей щеки.

Не отпуская меня, она отстраняется. Меня оценивают, как племенного быка, – жалко, в рот не заглянула, чтобы обследовать зубы.

– Тебе нужно постричься. И новую одежду. А так ты похож на голодранца в этих рваных джинсах и футболке – по мне, так ею пол мыть, а не на себя надевать.

– К счастью, это моя одежда, а не твоя.

Она фыркает. В комнате появляется женщина в форме горничной, которая вносит серебряный поднос с мини-сэндвичами и чаем. Когда она выходит, бабушка указывает мне на плетеный диванчик.