– О нет, еще нет, мистер Лэндли. – Она хохотнула. – Не волнуйся, никто не смотрит! Или ты хочешь, чтобы к утру понедельника твои сексуальные утехи с ребенком стали достоянием общественности?

Она с улыбкой помахала фотоаппаратом.

– Если нет, то быстро опускайся на колени.

Она встала и, скрестив руки на груди, выжидающе посмотрела на меня.

Мне стыдно это признать, но я послушался. Я опустился на колени в собственной гостиной и три раза умолял ее простить меня за то, что не обращал на нее внимания, говорил, какая она красивая, а она стояла надо мной и фотографировала мой позор.

Это длилось не более минуты, но мне казалось, что прошло несколько дней. Когда она наконец позволила мне подняться, у меня закружилась голова, я вспотел и начал задыхаться.

«Соберись, ты, жалкий кусок дерьма!»

– Отдай фотоаппарат, – пробормотал я, протянув руку и не глядя ей в глаза.

Стараясь хотя бы внутри сохранить чувство собственного достоинства, я попытался вспомнить все, что собирался с ней сделать, когда приду в школу в понедельник.

«Шины, соль… Что там еще было?»

Соня звонко рассмеялась, лишив меня надежды разобраться с этой ситуацией здесь и сейчас.

– Ох, Тодд, – ответила она, демонстративно пряча фотоаппарат в сумочку. – Ты же не думал, что я тебе вот так легко его отдам, правда?

И тут я понял, что свалял дурака. Понимание этого обрушилось на меня словно лавина. Я попытался сосредоточиться. Мне захотелось схватить ее за волосы и впечатать лицом в стену.

– Соня, – негромко сказал я, – ты получила то, что хотела. Теперь отдай мне этот чертов фотоаппарат!

Я не мог позволить ей так просто уйти. Я даже протянул руку в надежде получить то, что она обещала.

– Ну уж нет, мистер Лэндли. – Она похлопала ладонью по сумочке, а потом, явно чувствуя мою панику и опасаясь, что я решусь на что-то необдуманное, начала пятиться к двери. – Это останется у меня. На случай, если ты снова решишь вести себя со мной как засранец. – Ее глаза сверкнули, когда она представила, что сможет вечно держать меня на крючке. – Спасибо за представление. – Она рассмеялась. – Это было бесподобно.

Она помахала мне рукой и вышла.

Я снова опустился на колени и закрыл лицо руками. Меня тошнило.

Я понял, что это конец. Я понял, что на этом все закончится.

24

Зак любил приходить без приглашения, что Дарси находила возмутительным или очаровательным – в зависимости от ситуации. Когда-то их обрывочные, фрагментарные отношения нравились Дарси, но тот давний трепет давно сменился усталостью. Она решила, что годы, проведенные в травматологическом отделении, в постоянной спешке, наполненной нервотрепками и диагнозами, которые Заку приходилось сообщать пациентам, научили его не обращать внимания на то, как его в целом воспринимают окружающие. Его не трогали ни чужие эмоции, ни чужие слезы. Со временем он научился сосредотачиваться на цели, не обращая внимания на последствия, что было плюсом для работы в больнице, но минусом для долгосрочных отношений с женщиной.

Был вечер субботы. На прошлой неделе с Атлантики через Волверхэмптон прилетел легкий дождик, который с тех пор пытался распылить немного влаги над городом. Дарси работала в снятой маленькой пристройке у «Графина», готовя котлеты из трески для вечеринки, которая должна была состояться на следующий день. Услышав шорох шин по асфальту, она замерла и, быстро сняв виниловые перчатки, ополоснула руки, надеясь, что приехал Джастин.

Через стеклянную дверь был виден лишь большой букет цветов. Потом из-за фиолетовой хризантемы появилась физиономия Зака.

Дарси приуныла. Это был не Джастин. По той или иной причине – Иззи или Мэдисон – она не видела его с ночи на пустоши и очень скучала.

Дарси открыла дверь.

– Разве бывают хризантемы такого цвета? – единственное, что смогла спросить она.

Она убрала со лба непослушную прядь волос и почувствовала легкое раздражение, понимая, что Зак ожидал от нее восхищения этим широким жестом. Дарси заметила, что в букете не было ни одной гвоздики.

Зак подошел и протянул ей букет, вымазав фартук желтой пыльцой. Возможно, он сделал это намеренно. Дарси удивилась, что цветы почти не пахнут.

– Пожалуйста, – сказал он, подойдя к раковине и сгрузив в нее цветы с такой поспешностью, словно был биржевым маклером, который умудрился втиснуть в расписанный по минутам график посещение похорон дальнего родственника. Потом посмотрел на экран айпода Дарси. – Ок, теперь все понятно.

Дарси слушала Ани Дифранко, самую нелюбимую исполнительницу Зака – в основном, потому что она интересовалась политикой и защищала феминизм, а Заку не нравилось ни то ни другое.

– Что понятно?

– Ты ведешь себя как суфражистка.

Дарси вздохнула.

– Ничего подобного. Я просто занята.

Зак провел ладонью по волосам. Это означало, что он пытается сохранять спокойствие.

– Какое облегчение! Поскольку я только что приехал, то, думаю, даже ты, Дарс, не сможешь разозлиться на меня всего через секунду после того, как я переступил порог.

Он многозначительно взглянул на наручные часы, облокотился на стол и посмотрел на Дарси.

– Ну, через десять минут смогу, – пробормотала она, не глядя на него.

Внезапно Дарси почувствовала себя неуютно в заляпанном фартуке с сеткой на волосах. Она попыталась забыть те случаи, когда Зак приезжал без предупреждения и они занимались сексом на столе, а однажды даже на доске, на которой она раскатывала тесто для яблочного пирога. Зак нашел очень забавным тот факт, что на следующее утро из ее трусиков продолжала сыпаться мука. Дарси расстроилась, что они испортили тесто. Один раз они это делали в холодильной камере. Дарси считала, что подобные вещи не лучше эротического удушения. Она так сильно боялась, что они не смогут открыть дверь камеры изнутри и медленно умрут от гипотермии, что не получила от процесса никакого удовольствия. Тот вечер закончился тем, что Зак умчался прочь по трассе А10, включив Эминема на всю громкость и крича в трубку, что она стала какой-то отстраненной с ним.

– Должен признаться, ты выглядишь прекрасно, – заявил он. – Немногие девушки в таком наряде могут выглядеть настолько чудесно.

Дарси попыталась улыбнуться, но ей это далось с трудом.

– Мне нужно закончить рыбные котлеты.

– Хм… А я-то думаю, что за запах такой. – Зак скривился, пожал плечами и подошел к холодильнику. – Есть вино?

Он с надеждой заглянул внутрь, словно ожидая обнаружить там вход в магический мир двойников Кэти Прайс, пива «Карлсберг» и богатой жизни.

– Прости, – извинилась она. – Есть только херес «Амонтильядо».

– А в нем есть алкоголь?

Она выразительно помолчала.

– Да, Зак. Это же херес.

– Тогда пойдет. – Зак подошел к шкафу, стоявшему возле плиты, на который кивнула Дарси, открыл его и достал бутылку хереса. Он зубами вытащил пробку и выплюнул ее в раковину, а затем закинул голову и сделал большой глоток, словно пил апельсиновый сок из пакета. – О-о, детка… – выдохнул он, тяжело дыша.

Дарси не была уверена, что он имеет в виду ее, а не херес.

– Так что ты здесь делаешь, Зак? – Дарси достала свежую пару перчаток и продолжила работу.

Сама смесь для котлет была простой – соленая треска, картофель и немного белого хлеба, но изюминкой блюда был горячий соус. Скатывая небольшие шарики, липкие и влажные, словно мокрая глина, Дарси понимала, что это не очень сложный процесс, однако сегодняшний клиент настаивал на том, чтобы все котлетки были одинаковыми. Он уже давно страдал от синдрома навязчивых состояний и недавно даже вернул заказ в ресторан «Гордон Рэмзи», потому что еда на тарелке не была разложена симметрично. И это при том, что он заранее позвонил и обсудил все подробности заказа!

– О боже, детка, давай не будем заниматься этим сейчас, – фыркнул Зак. – У тебя пальцы в рыбе, а из алкоголя только вино для кулинарии. Это нельзя назвать романтическим рецептом, правда?

– Это херес, – поправила его Дарси. – И ты только за этим приехал? За романтикой?

Ей хотелось сказать, чтобы он больше не беспокоился, что ему лучше поехать домой в Кью и ждать, пока появится женщина вроде Элис, для которой единственной целью в жизни были дом с семью спальнями, быстрая машина и карточка с безлимитным кредитом.

Зак внимательно посмотрел на Дарси.

– Ну, ты все еще моя девушка, и мы не общались целых две недели, поэтому… конечно.

Дарси нахмурилась.

– Именно, Зак. Мы не виделись целых две недели. Мы ссоримся. Наши мнения расходятся почти по всем вопросам.

Он кивнул и добавил:

– Не уверен, что мне нравится то, к чему ты клонишь.

Дарси скатала шарик из фарша и расплющила его о разделочную доску, покрытую тонким слоем органической белой муки. И хотя это шло вразрез с ее принципами, она поняла, что придется достать нож для резки теста. Сама мысль об этом заставила ее поморщиться. Она глубоко вздохнула, насыпала еще немного муки и продолжила заниматься котлетками, используя нож.

«Вся красота пропадает из-за этого ножа», – подумала она.

Они молчали несколько секунд, слушая музыку Ани:

Я сказала, почему ты не идешь домой.

Просто оставь меня в покое.

Я еще одна потерянная женщина.

– Мне кажется странным, – начала Дарси, осторожно откладывая котлету в сторону и набирая следующую порцию фарша из миски, – что ты называешь меня своей девушкой, словно это было решением, которое ты принял.

– Возможно, так и есть. Возможно, настало время одному из нас принять чертово решение. – Зак отошел от холодильника, все еще сжимая бутылку с хересом, словно пил его с полудня. – Неужели нельзя оставить это до утра?

– Ну уж нет.

– Хорошо, – согласился он. – Я вернусь позже и заберу тебя.

Она заколебалась.

– Куда мы поедем?

– В дом на пляже. Я хочу смотреть на тебя за ужином.

Он очень отличался от Джастина, который подарил ей цепочку спустя семнадцать лет, потому что опасался показаться дешевкой. Зак всегда был таким. Должно быть, он запланировал шампанское и свечи. И устрицы. А может, даже омара.

Дарси согласилась встретиться позже по одной причине – она хотела покончить с ним. Она собиралась раз и навсегда порвать с этим милым врачом.


– Надеюсь, тебе нравится омар.

Сбросив шлепанцы, Дарси вошла в прохладную прихожую дома Зака. Пахло ванильным маслом и мускусом. Эти приятные запахи напоминали Дарси о матери и косметике, которой она пользовалась, и очень резко контрастировали с таким человеком, как Зак. Вокруг были расставлены цветы, освещение приглушено. Дарси показалось, что она забрела в свадебный салон или дорогой отель. Она бы не удивилась, если бы из-за угла вышел дворецкий и предложил ей прохладительный напиток. Или протянул новые шлепанцы.

– Начнем с устриц, – сказал Зак.

«Ну конечно».

– Здесь обратная планировка, – сообщил он, поднимаясь по стеклянной лестнице. – Спальни на первом этаже, а гостиная на втором. Оттуда лучше вид.

Дарси всего раз была в таком пляжном доме, и тогда она была пьяна. В стельку. Она почти ничего не помнила.

Она пошла за Заком наверх, подозревая, что ее ступни, все еще влажные после жаркого дня, вероятно, оставляют на полу некрасивые следы.

Экстерьер этого дома, приютившегося сразу за песчаными дюнами и выходившего окнами на пляж, в модных журналах по дизайну назвали бы архитектурным триумфом, в то время как местные жители считали его бельмом на глазу. В нем сочетались стекло и сталь, и снаружи он очень напоминал склад. Преимуществом его расположения на пляже были окна, выходящие на океан, что соседей совсем не успокаивало. Но внутри дом был красив. Он был заполнен четкими линиями, приглушенными цветами и роскошными текстурами. В доме были низкие потолки, и он казался очень уютным, что удивило Дарси, которая ожидала столкнуться со сквозняками, острыми углами и акрами холодных полов.

Просторная гостиная наверху впечатлила Дарси. Дальняя стена была полностью сделана из стекла. Эту панель можно было легко сдвинуть в сторону и очутиться на обшитом дубом балконе, откуда открывался чудный вид на побережье Северного Норфолка. В тот вечер на горизонте пылал кроваво-красный закат под мерный плеск волн у берега. Обстановка была просто идеальной.

Зак решил устроить обед на балконе. Стол был накрыт белоснежной скатертью, на которой стояли хрустальная посуда, красные розы, подсвечник и бутылка шампанского в ведерке со льдом.

Дарси растерялась. Ей хотелось высказать все немедленно и покончить с этим, но прежде, чем она успела открыть рот, Зак прошептал:

– Садись, красавица.

Он придвинул огромный, выложенный подушками стул из ротанга светло-шоколадного цвета, который лучше бы смотрелся в каком-нибудь пляжном клубе в Марбелье. В нем свободно могли поместиться два человека. Усевшись, Дарси инстинктивно поджала под себя ноги.