— Покажешь? — спрашивает Гвенет, на что я мотаю головой в разные стороны.

Это слишком личное, в этом нет ничего эротичного, но эти моменты интимные, родные и любимые, как и тысячи других. Они только между нами. Девушки смотрят на меня с небольшим замешательством.

— Это личное, — говорю я.

— Горяченькое? — смеётся Гвенет, — видимо, мне повезло или не повезло.

— Нет, просто личное.

— Сильно накосячил?

— Достаточно сильно.

— Я когда-то смотрела сериал, и там говорили: «Каждый заслуживает второй шанс», возможно, тебе стоит задуматься.

Согласно киваю и сую записки в сумку, вновь занимая рабочее место. В правом окошке висит новое сообщение, которое я тут же открываю.

Главный редактор издательства Lifestyle Фрэнк Ли:

«Уважаемая мисс Блинд, Ваша статья одобрена, поправки не требуются, а какие требовались — я внёс самостоятельно.

P. S. Адрес знаю, заеду к семи, на сегодня Вы можете быть свободны. Не благодарите.

P. S. S. Если, конечно, не желаете выручить друга, я ведь заслужил данную должность?».

С улыбкой, стучу по клавиатуре:

Автор колонки об интерьере издательства Lifestyle:

"Уважаемый мистер Ли, благодарю за внесённые поправки.

P. S. И за предоставленное свободное время.

P. S. S. Заслужил, чем могу быть обязана?»

Ответ приходит незамедлительно:

Главный редактор издательства Lifestyle Фрэнк Ли:

«Мне нужен кофе, самый большой стаканчик, пожалуйста. Выберите самостоятельно, я Вам доверяю. Заранее благодарю.

P. S. Спасибо, что приняли на данную должность, постараюсь не подвести Ваше доверие».

Хихикая, набираю новое:

Автор колонки об интерьере издательства Lifestyle:

«Принято и будет сделано в течении пятнадцати минут.

P. S. Я запомнила и сохранила данные слова».

— Он? — улыбается Гвенет, замечая просветы радости на моём лице.

— Нет, — отрицательно качаю головой, — друг.

Любопытство так и рвётся из неё, но я не даю ему опередить мой побег.

— Я должна уйти, у меня всё одобрено.

— Ладно, тогда… до завтра? — предлагает она с толикой разочарования в голосе. Расстрою, но о личной жизни я не готова говорить ни с кем, кроме своих друзей. Это я переняла у Тома, хорошая черта не трепаться направо и налево. Чем меньше знают окружающие, тем лучше тебе самой.

Хватаю сумку и новый букет, потому что в последнее время простоте ромашек отдаю большее значение. Не глядя, прощаюсь с девушками, оставляя их в кабинете, и бегу в полюбившуюся кофейню.

Полагаясь на собственный вкус и выбор, беру не один большой, а два средних стаканчика с разным наполнением и вновь возвращаюсь назад в офис. На всё про всё потребовалось одиннадцать минут, что радует. Когда захожу на порог приёмной офиса Фрэнка, не застаю его секретаршу, которая обычно прилипает к рабочему месту с утра до вечера. Стучу в дверь, но не получаю никакого ответа, поэтому набираю его номер, но слышу, как звонок раздаётся по ту сторону. С минуту, раздумываю, не будет ли наглостью войти и поставить напитки на стол, но принимаю попытку узнать у мимо проходящих сотрудников.

Ничего не получается, ажиотаж, хаос и спешные перекидывания фразами не дают даже вступить в диалог. Выдыхаю и захожу в кабинет, где на столе обнаруживаю кипу бумаг. В какой-то момент я даже думаю дождаться его и предложить хоть какую-то помощь, но знаю, что помощи от меня не будет, лишь ненужное отвлечение и потеря времени. Сейчас я сомневаюсь, что он успеет к семи. Не решаясь поставить стаканчики на рабочий стол, куда они могу упасть и залить листы, устроив Армагеддон, ставлю их на журнальный столик у дивана. Но как только делаю шаг, экран телефона Фрэнка начинает светиться, и мой глаз, черт бы его побрал, падает на имя отправителя, от которого перехватывает дух. Ставлю стаканчики на столик и спешно покидаю кабинет, ругая себя за то, что заглянула в его личное пространство. Вылетаю из офиса и спешу домой, попутно улыбаясь букету в руках. У меня есть вечер, который поможет раскусить его.

Как только ноги отрываются от пола, а тело принимает горизонтальное положение, глаза моментально слипаются, словно я не спала несколько суток, хотя так и есть. Ночи не были бессонными, но они были сотканы из слёз и попыток нормально выспаться, а не просыпаться каждый час.

Помочь пробудиться помог даже не звонок телефона, которых, кстати, было пять, как и семь сообщений, а чувство чего-то забытого. Смотрю на часы, и волосы встают дыбом, потому что сон продлился почти до семи. Десять минут для того, чтобы залечить полосы от подушки на лице, спутавшиеся волосы, как будто кто-то принял их за канат и учился вязать морские узелки; прочистить пересохшее горло из-за жары в комнате и привести себя в порядок.

С вытянутой рукой из под душа, листаю сообщения, несколько от Фрэнка, который писал утром, днём и несколько минут назад о том, что уже выезжает, от Лизи, которая сказала, что завтра ждёт у себя, и парочка от Мартина, который сфотографировал мост «Золотые ворота» в Сан-Франциско и написал, что я обязательно должна приехать туда. Спешно отвечаю всем троим смайликом «класс» и бросаю телефон в сторону. Сегодня время не на моей стороне. Кажется, что проходит только пять минут, а я уже с лёгким макияжем на лице и одетая в коктейльное платье цветом ванили. Остаются лишь волосы, которые мокрыми сосульками спадают на лицо. Телефон подаёт сигнал и на экране отражается сообщение от Фрэнка с заявлением, что он уже подъехал. Пишу быстрый ответ и попутно сушу волосы.

Когда дверь в квартиру закрывается, а я ступаю в кабину лифта, поправляя застёжку на туфлях, проходит ровно десять минут. Можно пускать петарды и салюты, потому что такой скорости во мне ещё никогда не было, разве только тогда, когда неожиданно приезжал Том. Запрыгиваю на кресло, Фрэнк смотрит на меня и начинает посмеиваться.

— Что?

Протянув руку к бардачку, он достаёт оттуда флакон, похожий на тушь для ресниц и вручает мне.

— Посмотри в зеркало, невеста Чаки.

Смех вырывается и из меня, когда в отражении на меня смотрит один накрашенный глаз.

— Я просто уснула, но у меня и к тебе вопрос.

— Какой?

Выгибаю бровь и машу тюбиком туши.

— Не спрашивай, — выдыхает он.

— Ладно, — улыбаюсь я.

Ресторан средиземноморской кухни принимает нас с распростертыми объятиями, а мои глаза не успевают оглядеть зал в тёплых песочных цветах, потому что они падают в меню с названиями блюд и их описаниями. Попробовать хочется всё, от чего голова идёт кругом. Слюни буквально заливают табличку. С трудом, но останавливаю выбор на сибасе, а Фрэнк на палтусе, дополняя заказ закусками из лёгких овощных салатов и бутылке вина. Только после оформленного заказа, я, наконец, прохожусь взглядом по интерьеру. Столько растений в одном ресторане — мне ещё не доводилось наблюдать. Они везде. Я словно попала в тропики, среди которых поставили столики и разместили кухню.

— Открывай, — говорит Фрэнк, поставив передо мной плоскую продолговатую коробочку.

— Мы не договаривались о подарках, — хмурюсь я.

— Это не подарок, ты заслужила.

Развязываю ленточки и снимаю крышку, поглядывая на Фрэнка, который улыбается, ожидая моей реакции. И он её получает. Ослепительная улыбка расползается по лицу, я буквально визжу и скачу на месте. Прямоугольная табличка золотого оттенка, где выгравированы мои инициалы, ловит отблески светильников на потолке и говорит о том, что вскоре она появится на двери кабинета.

— Ну, что? — смеётся он.

— Ты самый лучший начальник на свете, — сияю я.

— Приму к сведению.

— Спасибо, — почти пищу я, проведя пальцем по буквам на табличке.

— Не за что.

— Но! — говорю я, сощурив глаза.

— Что?

— Не хочешь ничего рассказать?

— Что именно? — брови Фрэнка ползут вверх.

— Знаю, я заранее должна извиниться, я не хотела, я просто думала поставить кофе на стол, но потом передумала и поставила на журнальный столик. Он сам открылся, точней, экран засветился и… я увидела…

— Алекс, что увидела? Я не понимаю.

Закрываю ладонями лицо и выдыхаю.

— Мне ужасно стыдно.

— Может, скажешь, а потом решим?

— Дин, — говорю я, качая головой.

— Дин?

— Да, тебе написал Дин, когда он включился… я не хотела смотреть, это вышло случайно, мне ужасно стыдно.

— Ты серьёзно? — смеётся Фрэнк.

— Да.

— Ну, и что? Мы взрослые люди, кхм… но, честно говоря, мне нужна твоя помощь и тогда прощение у тебя в кармане.

— Говори, — быстро выдаю я.

— Приёмные родители хотят познакомиться с моей девушкой.

— Ты не говорил им?

— Нет, они старых традиций.

— Я согласна.

— Так сразу? — хохочет он.

— Да, ты же попросишь приехать к ним или они приедут.

— Мы всего лишь поговорим по видео связи.

— Ещё проще, но помни, ты сам сказал, что вы взрослые люди, не лучше ли сказать правду?

— Не хочу слушать нотации или нравоучения. Они всё равно не присутствуют в моей жизни, это чистая формальность.

— Хорошо, когда?

— Сейчас.

— Сейчас? — ахаю я.

— Чем быстрей, тем лучше.

— Боже, тебе же двадцать семь или двадцать восемь, что за скрытность?

— Тридцать два.

— Тридцать два? Ты врал мне?

— Ага.

— Боже, мир сошёл с ума, — выдыхаю я, — звони сейчас. Я помашу экрану ручкой и мы будем квиты. Почему ты вообще не спрашиваешь, про какого Дина я говорю?

— Потому что мы оба его знаем, формально, ты нас и познакомила.

— У вас разница почти в десять лет, ты сумасшедший.

— Возраст становится обычным числом, если людям хорошо вместе.

— Ладно, принимаю за хороший ответ.

Фрэнк посылает мне улыбку, и следом раздаются гудки, в это время я поправляю волосы и катаюсь задницей по стулу, словно села ею в крапиву.

— Успокойся, всё хорошо, ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, но меня ждёт враньё и знакомство с родителями по видео.

— Это формальность, не более того, всё хорошо, — успокаивающе улыбается он, — но спасибо, что согласилась.

— Я бы согласилась, даже если бы не заглянула в телефон.

— Хорошо.

Фрэнк переключает всё внимание на экран, где слышится парочка голосов традиционной семьи. Родители что-то говорят на китайском, и он отвечает взаимностью, разговаривая с ними на родном языке. Звучит он довольно несуразно и смешно, над чем я хихикаю. То понижение, то резкое ударение в одном слове, а может быть и в нескольких, я всё равно их не понимаю. Могу сказать только то, что он довольно звонкий и переменчивый, словно слышу его первый раз. В Китае я не особо обращала внимание на акценты, но сейчас, когда слушаю Фрэнка — по-дурацки улыбаюсь. В эту же секунду, он поворачивает экран ко мне, из-за чего я выпучиваю глаза.

— Приве-ет, — растягиваю я.

Мужчина и женщина, как бы смешно это не было, похожи между собой. Возможно, так говорить нельзя, но, кажется, что все они на одно лицо, разве только Фрэнк выделяется из толпы. Не знаю, почему, но в нём я вижу совершенного другого человека, как минимум из-за роста, потому что среднестатистический китаец не хвастается высотой.

Ответно приветствуют меня. За те несколько дней, Фрэнк успел рассказать мне стандартные базовые фразы типо привет, пока, спасибо, как дела, да, нет, хорошо. И я точно знаю, что сейчас со мной поздоровались. Они что-то говорят ещё, а я поднимаю глаза на Фрэнка, который тихо смеётся за пределами камеры.

— Они сказали, что ты очень красивая.

— Эм, нали нали!? — от меня это звучит как вопрос для Фрэнка, и как благодарность для его родителей. Фрэнк кивает, подтверждая правильность выбранной фразы, а мои собеседники улыбаются.

Он вновь поворачивает экран к себе, и я облегчённо выдыхаю.

За те несколько дней, я чётко освоила разные диалекты китайского. На комплимент у них не принято отвечать «Спасибо». Китайцы могут принять подобный ответ за высокомерие и гордыню, а их культура ценит смирение. Поэтому есть много способов выражения благодарности, но «се се» и «нали нали» одни из самых популярных.

— Спасибо, Алекс, ты им понравилась.

— Пожалуйста, — улыбаюсь я, поднимая бокал вверх, — выпьем?

— Конечно, — кивает он, — за получение должности, кстати, зайди ко мне в понедельник подписать документы, и за хороший вечер.

— Согласна.

Встретившись бокалами, мы выпиваем его содержимое. Разговор завязывается сам собой. Мы как обычно говорим обо всём и ни о чём одновременно. Я не тороплюсь с расспросами на счёт Дина, но внутри удивляюсь, когда они успели познакомиться так, чтобы обменяться номерами. Я вообще не понимаю, почему подумала сразу о нём. Словно сработала интуиция, и в голове появился первый, которого я знаю. Кроме того, единственный. Фрэнк лишь подтвердил мою догадку. Я не решаюсь спросить на счёт отношений, в которых у него сейчас повисла пауза, а может уже и не пауза. Как бы там ни было, хочется, чтобы люди, которые меня окружают — были счастливы. Фрэнк за короткое время успел стать мне довольно близким человеком. Возможно, даже благодаря его словам, букеты в кабинете не оказались в мусорном ведре. Я знаю, чтобы получить доверие, нужно отдать взаимность. И я отдаю. Это получается само собой, я сама хочу рассказать ему и послушать мужское мнение со стороны. Да, у меня есть Адам, но ни он, ни родители ещё ничего не знают. Я навсегда запомнила слова отца: «Никогда не рассказывай мне о нём плохое или ваши ссоры, потому что ты простишь, а я не смогу». Все восемь лет он знает Тома таким, каким его знала я — идеальным.