Странно это признавать, но именно сейчас у меня проявляется желание быть лучше. Словно одно зависит от другого. Хотя, так и есть. Я не верила, что женское отношение полностью зависит от мужского. Но признаю это именно сейчас. Когда мужчина готов свернуть горы ради тебя — ты готова взять все необходимые инструменты и помочь ему это сделать. Вдохновлять его и быть поддержкой в любой ситуации, разве это не есть счастье? Это неописуемое чувство, когда вы вновь пытаетесь обрести счастье, но не то, что было прежде, а новое. Совершенно иное, которое сделает лучше не только ваши отношения, но и вас самих.

Кладу ладонь на колено парня, разглядывая кольцо, которое сверкает блеском при каждой проезжающей мимо машине. Том бросает на меня быстрый взгляд, и его ладонь накрывает мою.

— Скоро приедем, — сообщает он, а я закрываю глаза, предварительно согласно кивнув.

Чувствую, как нежно сжимается ладонь, и приоткрываю глаза, фокусируя взгляд на родительском доме, подъездная дорожка которого освещена фарами. Не успеваю ответить на вопрос Тома о готовности, как дверь открывается, и на пороге появляются родители. Их удивлённые, обеспокоенные и в то же время радостные взгляды направлены в сторону машины. Замечаю, как папа сводит брови на переносице, следуя к машине.

— Идём? — предлагает Том, махнув головой в сторону дома. — Они, кажется, не видят тебя.

— Пусть садятся, пусть они будут вместе.

Папа быстро появляется у двери Тома.

— Что слу… — грозно начинает он, но замечая меня, его плечи опускаются, и он облегчённо выдыхает. Прижав ладонь к сердцу, он смягчает тон: — Это была плохая шутка, Алекс.

— Я просто уснула, — хихикаю я, вылезая из машины.

Бросаюсь в объятия папы, болтая ногами в воздухе.

— Будь добра, в следующий раз принимай сидячее положение, я могу убить твоего парня при таком положении дел.

— А если бы я была на задних сидениях? — улыбаюсь я, втягивая родной аромат дома.

— Я не хочу об этом думать. Кто приезжает в такое время без звонка?

— Мы? — хихикаю я.

Покидаю его объятия, принимая следом мамины.

— Мы разбудили вас? — спрашиваю я, пока папа пожимает ладонь Тома.

— Ещё нет, я был бы ещё злее, чем сейчас, — отвечает папа.

— Я скучала, — шепчу я.

— Мы тоже скучаем, — вздыхает мама, крепче прижимая меня к себе и поглаживая спину.

— Нужно, чтобы вы поехали с нами, — сообщает Том.

— Зачем? — хмурится папа.

— Нужно поговорить.

Вижу, как спина папы снова напрягается, а брови съезжаются на переносице. Пристальный отцовский взгляд скользит по мне, и я тут же делаю замок из пальцев за спиной, чтобы не показывать кольцо.

— Что случилось?

— Мы всё объясним, — говорит Том.

Папа быстро кивает и открывает дверцу машины, пропуская маму вперёд. Его проницательней взгляд всё также приклеен ко мне, словно я в чём-то провинилась. Поднимаю уголки губ, но чувствую, как на лице дёргается нерв из-за волнения. Мама, к счастью, в это время занимает место в машине и не видит мою нервозность.

— Всё хорошо, пап, поверь мне.

Занимаю место в машине, и прячу руки между ногами. Только представить: в свои двадцать три, я ужасно переживаю перед сообщением о своей беременности и предложении, в то время как Лизи должна была рассказать об этом в девятнадцать. Раньше я считала это пустяком, но сейчас думаю иначе и благодарю небеса, что мне не восемнадцать или девятнадцать. Мы уже взрослые. Хочется написать подруге, что она мой герой, но упрямство сильнее, и я не тороплюсь показывать руки.

Подъезжаем к дому Тома, и я тут же выскакиваю из салона, следуя вперёд. Чувствую, как спину сверлят взгляды родителей. Если повернусь лицом, то получу пулю в лоб. Застываю у входной двери и жду остальных, которые равняются со мной. Приходится опустить глаза в ноги, чтобы не видеть беспокойные взгляды родителей. Слышу топот ног, и дверь открывается.

Взгляд отца Тома полностью аналогичен моим родителям.

— Привет, — смеётся Том, обнимая отца, на лице которого написано замешательство.

— Это ещё что за заявления? — спрашивает мистер Дуглас, похлопав спину сына.

— Внеплановые. Может расценивать, как сюрприз, где мама?

— Время видел?

— Видел, — кивает Том.

Принимаю объятия мистера Дугласа и нервно улыбаюсь, когда нас пропускают в дом.

Семья застывает в пороге, но вздохнув, они проходят и занимают место на диване. Папа приобнимет маму за плечи и улыбается ей, словно пытается успокоить, но, честно говоря, получается слабо. Удивлённый взгляд миссис Дуглас, которая спускается по лестнице, бегает между моими родителями и супругом, после чего, обращается к нам, и счастливая улыбка озаряет её лицо.

— Что за сюрпризы на ночь глядя? — смеётся она, привлекая нас в свои объятия.

— Так вышло, мам, — улыбается Том.

— Если это не то, о чём я думаю, живо уезжайте, — хихикает она, отпускает нас и присоединяется к моим родителям на диван, пока мистер Дуглас располагается в кресле рядом.

Мама устало вздыхает и обращает к нам свой взгляд.

— Скажите, что вы оба здоровы.

— Мы здоровы, — говорит Том, взяв мою ладонь, он сжимает её и с улыбкой, показывает родителям.

Глаза у четвёрки напротив выпучиваются, миссис Дуглас даже успевает пискнуть и нервно засмеяться.

— Подожди, мам, — смеётся Том.

Следом его ладонь ложится на мои живот, и в доме воцаряется тишина, из-за гула которой, готовы лопнуть барабанные перепонки. Мамы ошарашено пучат глаза и ахают, закрыв рты ладонями.

— Это правда? — первой шепчет миссис Дуглас, — скажите мне, что я стану бабушкой.

Переглянувшись с Томом, мы обоюдно киваем и получаем радостные родительские вздохи. Не успеваю оглянуться, как четвёрка появляется возле нас и спешит поздравить объятиями и поцелуями.

Каждые осчастливленные улыбки, слова и объятия для меня словно бальзам на душу. Над макушкой кружат звёздочки, словно кто-то успел хорошенько зарядить битой по голове, и это похоже на какую-то сказочную эйфорию. Если так выглядит смерть, то хочется, чтобы моя была именно такой.

Слова благодарности вырываются автоматически, и когда руки Тома вновь возвращают меня в свои объятия, я облегчённо выдыхаю и опускаю плечи. Напряжение и нервозность отступают, но приятная взволнованность всё же остаётся. Встряхиваю головой и фокусирую взгляд на родителях. Обе мамы светятся от счастья, смахивая слёзы с лица, в эту самую секунду не выдерживает моё сердце, и эмоциональная нагрузка становится невыносимой. Слёзы бьют ключом по моим щекам.

Закрываю ладонями лицо и утыкаюсь в грудь Тома, получая в ответ крепкие объятия.

— Это лучшее, что я слышала в такое время, — хмыкает мама, поглаживая моё плечо.

Вижу, как Том ей улыбается, и его губы касаются моей макушки.

— Какой срок, Алекс? — спрашивает миссис Дуглас.

— Почти два месяца, — всхлипываю я.

Чувствую, как она обнимает меня поверх рук Тома, а на щеках остается поцелуй.

— Спасибо.

Хмыкнув, вытираю слёзы и, взглянув на неё, улыбаюсь.

Я знала, какую родительскую реакцию мы получим, но это не отменяло волнение. Наши отношения длятся восемь лет, почти девять, и всё это время приезжая в Вашингтон, я натыкалась на притаившиеся с надеждой взгляды. Было тяжело видеть огорчения и грусть на их лицах, но всему своё время. Чувствовать их радость, видеть лучезарные улыбки и слушать слова поздравления — неповторимо. Что-то внутри просит рассказать вторую часть, но та сторона меня, которая не желает портить момент и делать им больно — доминирует. На этот раз я готова солгать родителям в лицо, сказав, что мы решили остановиться на одном. Даже если они имеют право знать правду, некоторую лучше не говорить. Порой нужно поступить эгоистично, потому что какая-то информация ранит чужое сердце, а в нашем случае, это сердца близких людей.

Глава 28

Смена фотографий в рамке, подаренной Томом, завоёвывает моё внимание. Несмотря на современную вещицу, я не убрала ту парочку, которая занимала свой уголок до нововведений. Конечно, эти фотографии тоже имеются в слайд-шоу, но рука не поднимается сдвинуть их в сторону, а то и вовсе убрать.

Обвожу пальцем все стороны рамки и улыбаюсь, подперев кулаком подбородок. Трудно поверить, что внутри меня живёт человек, это невообразимые чудеса природы. На третьем месяце мой живот всё такой же плоский, как и был, и желание почувствовать хоть какое-то движение — невыносимо душит. Лизи обмолвилась, что почувствовать первые шевеления можно не ранее, чем на четырнадцатой неделе, до которой мне ещё далеко. Сегодня лишь восемь недель и три дня. Но подруга говорила неуверенно, потому что у каждой девушки беременность протекает по-разному. Несмотря на это, я знаю, что малыш внутри меня всё слышит и чувствует, по этой причине постоянно напоминаю ему о том, как сильно люблю его. Ладонь действует автоматически и часто я ловлю себя на поглаживании.

У окна больше не стоят цветы, что немного печалит. Как бы ни хотелось, но я привыкла к тому мини саду и приятным ароматам. В какой-то момент я даже подумывала купить их самой. Стук в дверь привлекает внимание, получая от меня приглашение войти.

Тело моментально напрягается, а нервы натягиваются в струну, слово представляют собой гриф гитары. Чарли закрывает дверь, но не торопится проходить дальше. Оставаясь в пороге, она смотрит на меня с каким-то непонятным сожалением, из-за которого дыхание учащается. Самые поганые мысли моментально окутывают сознание своей тьмой. Моя вечная проблема.

— Алекс… — начинает она, и первая струна дёргается, издав неприятный звук.

Он не мог. Он же не просто так что-то делал, чтобы разрушить всё в один момент. Сердце сжимается, и вместе с ним останавливается пульс.

— Я хотела извиниться, — говорит Чарли, а я желаю разбить рамку об собственную голову.

— За что? — тихо выдыхаю я.

— За своё поведение, — девушка жмёт плечам и убирает локоны волос за уши, сделав сомнительный шаг в сторону моего стола. — Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. Знаю, это твой парень, я думала, что он свободен… я не знала, правда…

— Подожди, — говорю я, — о чём ты?

— Мы проводили время вместе…

— Он был свободен. Мы не были в отношениях, когда между вами что-то было, — слова режут горло, но это моя суровая действительность.

— Он нравился мне… не хочу врать, он и сейчас нравится, но я не буду лезть в чужие отношения. Я не хочу быть врагами. Не хочу портить с тобой отношения. Мне нужно было время, чтобы принять: взаимности нет. Он сам это сказал, когда порвал со мной… Даже не то, чтобы порвал, мы и не были в отношениях, глупо так говорить.

— Тут нет твоей вины, — пытаюсь скрыть удивление, подняв уголки губ. Последнее, что я ожидала — извинения девушки, больше похожей на стерву, которая может стереть меня в порошок. Спустя несколько секунд, добавляю: — мы не виноваты, что появляются чувства, мы не можем ими руководить.

— Да, — издав нервный смешок, Чарли переплетает пальцы, продолжая стоять в дверях, словно я — злой директор, вызвавший её на ковёр.

Неловкая тишина повисает в кабинете и, открыв рот, она хочет что-то сказать, но тут же его закрывает. Такого со мной никогда не было. Всё было бы гораздо проще, если бы она ненавидела меня и была стервой. Жизнь любит преподносить сюрпризы.

— Звучит странно, но я желаю вам счастья, — немного улыбается Чарли. — Алекс… я правда не делала ничего. Не устраивала тот бардак. Я не хочу оправдываться или защищаться, просто хочу, чтобы ты услышала это от меня. Том ничего не говорил, он только спросил зачем. Я не ответила. Признаться честно, было приятно, когда кто-то так сделал, но сейчас понимаю, что это моя глупая женская обида.

— Я знаю, кто это сделал. Ты можешь не извиняться.

— В любом случае, я была рада, но сейчас мне стыдно.

Вновь повисает тишина, и Чарли немного улыбается.

— Спасибо, что не бросила в меня чем-нибудь.

— Когда ты только зашла, я хотела бросить что-то в лоб себе, — признаюсь я, немного посмеиваясь.

— Понимаю, я переживала перед приходом сюда. Неделю думала, что сказать. Спасибо, что послушала.

— Да вроде не за что, — жму плечами и вздыхаю.

На губах Чарли растягивается улыбка. Кивнув, она покидает кабинет, а я падаю лицом в ладони.

Я думала, что картинка прекрасна только внешним видом, и тяжелей всего признавать, что внутренний мир ничем ей не уступает. Опыт со стервами уже был, и я знаю, как вести себя в подобном случае, но когда происходит поворот на сто восемьдесят градусов — приноровиться сложно. Странное чувство понимать, что твоя соперница, может быть и бывшая, не такая, какой ты хотела её видеть.