– Тогда придётся прибегнуть к онанизму.

Оливер пропищал мои слова, смешно кривя лицом, из-за чего я прыснула. Но я не шучу. Между нами никогда не будет секса, хотя бы потому что я не могу им заниматься смеясь, а с Оливером я даже не смеюсь, а хохочу в историческом припадке. Кроме того, я просто не представляю его в этой роли. И скорей всего, он выбрал для нас очень правильную тему, потому что Оли вечно трещит про секс со мной, а я абсолютно не имею той тяги к нему как к сексуальному объекту.

– И что именно мы должны сделать? – вздохнула я, взглянув в сторону друга.

– Раскрыть причины сексуальной тяги и наоборот.

– Ладно, твоё мнение на этот счёт?

– Если девочка стройная и красивая, то я готов снять штаны.

– Всё?

– Да, а что ещё нужно?

– Господи, за что? – провыла я, смотря в потолок.

– За что я такой сексуальный? – усмехнулся Оливер.

– Да, действительно, за что ты такой сексуальный, – хмыкнула я, покачав головой.

Смеясь, Оливер плюнул слюну на ладонь, проведя вдоль тёмной шевелюры, словно голливудская звезда, из-за чего я снова издала протяжный вопль. Я не знаю, может ли этот парень вообще быть серьёзным, или у него просто отсутствует данный ген. Не обсуждая никаких дальнейших действий, я надеялась на чудо, которое поможет времени ускориться и не дать профессору пригласить нас или дать слово нашей паре.

Слушая мнения других студентов, я собирала информацию в единую кучу, чтобы хоть что-то выразить самой, но каждое мнение настолько разнилось, что я просто ушла в библиотеку и опыт в виде собственной жизни.

Почему к кому-то нас влечёт на физическом уровне, а к кому-то нет?

Наверно, стоит обратиться к Фрейду, которого я никогда не читала, но слышала его многие изречения на тему секса, к примеру, он говорил: «Человек говорит о том, что ему не хватает», и тут он оказывается прав. Это выражение автоматически находит ответы на вопросы, которые я задаю самой себе. Я часто говорю о любви, потому что это именно то, чего мне не хватает. Любовь в принципе отсутствует в моей жизни, а изречения Оливера на девяносто процентов состоят из пошлых тем. В данном случае я не могу подобрать никакого другого обозначения для его либидо, кроме сатириазиса. У Оливера чётко выражено постоянное желание секса: он говорит о нём, намекает пошлой улыбкой и я уверена, ежесекундно думает о нём. Но я не могу сказать, что ему не хватает секса, если он постоянно им занимается, хотя сатириазис и есть бесконечное возбужденное состояние. Если, конечно, друг не приписывает себе заслуги других, типо Златоуста Локонса.

– Мисс Мелтон и мистер Блайт, – обратилась вежливая улыбка профессора Римвера, – хотелось бы послушать ваши рассуждения, если мне не изменяет память, ваш вопрос о том, почему к одним у нас возникает сексуальное влечение, а к другим – нет.

– Профессор, мой член и глаза не думают, кого хотеть, а кого нет, – с довольной ухмылкой начал Оливер, – например: девочка красивая, стройная, по хорошему стечению обстоятельств ещё и весёлая, тут всё за себя делает природа.

– То есть, Вы утверждаете, что в Вас играет лишь зрительная возбудимость? Вам не нужно знакомиться, узнавать человека глубже?

– Нет. Это лишняя трата времени, профессор. Если за вас думают гормоны и кипит страсть, вам просто некогда узнавать друг друга, вы оба будете слишком заняты сексуальными утехами.

– Думаю, что сейчас за Вас таки говорят подростковые гормоны. Через некоторое количество времени Вы уже не будете так думать. Хотя, с чем чёрт не шутит, всякое бывает. Но расскажите мне: Вы говорили, что, кхм… простите, готовы кувыркаться с мисс Мелтон прямо на моём рабочем столе, чем Вас привлекает Ваша подруга?

Взглянув на меня, Оливер развалился на месте, раскинув руки по спинкам кресел, словно является золотом среди бронзы, его улыбка говорила лишь о том, что сейчас он выдаст очередную пошлость. И я оказалась права.

– Профессор, Вы ведь тоже мужчина, и первое, что Вы делаете – оцениваете глазами. Для того, чтобы возбудиться, нам нужно увидеть желанный объект. Посмотрите на мою подругу, – махнул головой в мою сторону Оливер, – разве она не вызывает желание выпроводить всех из аудитории и оприходовать стол?

Окинув взглядом студентов, где некоторые одобрительно присвистнули, губы Оливера расплылись в ещё большей улыбке, потому что его плоское мужское мышление глаголало истину и нашло союзников.

– Вот видите, некоторые со мной согласны, – кивнул друг, – Грейс сексуальна. При ней отпадная фигура, и это очень важный аспект при влечении парня к девушке, потому что мы любим глазами. Она остра и дерзка на язык, а это бросает вызов, потому что появляется желание укротить и подчинить её себе любым способом, даже в сексе.

– И это всё? – удивлённо произнёс профессор.

– Для того, чтобы захотеть девушку – да, – кивнул Оливер, – мы же говорим о сексе, а не будущих внуках, которых нам подарят общие дети.

– Для Вас не играет роли внутренний стержень?

– Забыл упомянуть об этом. Да, играет. Есть девушки, при которых все необходимые внешние данные, но иногда этого мало. И в таком случае это уже просто галочка в списке, она не несёт за собой ничего, кроме своего присутствия. Грейс смешная, дерзкая и хитрая. В ней есть та самая женская притягательность, которая манит к себе. Будь Вы на моём месте или в моём возрасте, Вы бы согласились со мной.

– А я разве говорил, что не согласен с Вами? – улыбнулся профессор, ошарашивая студентов и меня в целом, – все мы были молоды, и все мы проходили данный этап. Теперь мне бы хотелось послушать мисс Мелтон, которая утверждает, что Вы не привлекаете её в сексуальном плане.

– Всё просто, профессор, – вздохнула я, – я предпочитаю мужчин, а не парней, которые любят трепать языком. Не в обиду Оливеру.

– Ты знаешь, что я не могу обижаться на тебя, крошка, – пошевелил бровями Оли, смотря на меня.

– Да, внешность играет свою роль, но первое, что должно быть в мужчине – харизма. Он может быть самым красивым парнем с обложки GQ, но если у него нет той мужской обаятельности, то меня, по крайней мере, это совершенно не зацепит. Я не могу говорить за всех, это сугубо моё мнение. Моё нежелание Оливера в том, что я вижу его только другом, а с друзьями не занимаются сексом. Либо я придерживаюсь данной позиции. Секс не стоит нашей дружбы, поэтому всё достаточно просто.

– Тогда позвольте узнать, есть ли в нашей аудитории парни, которые привлекают Ваши красивые глаза? – улыбнулся профессор.

– Нет.

– Вы ведь даже не посмотрели.

– Потому что я бы сделала это давно, но я не рассматриваю в данном контексте никого из присутствующих.

– Хорошо, наверно, в Вашей жизни уже присутствует такой человек, по этой причине Вы не рассматриваете другую кандидатуру.

Пожав плечами, я не стала отвечать на вопрос или утверждение профессора, потому что о моих отношениях с Диего не должны знать ни студенты, ни профессора. За соседним креслом сидит Оливер, который легко может взболтнуть лишнего в компании Алана, а я в этом плане слишком эгоистична, потому что не хочу потерять лучшего друга. Я предпочитаю держать его в неведении хотя бы сейчас.

Оливер шёл впереди меня, когда профессор отпустил нас. Мы собирались сходить в кафе, чтобы отсидеть там следующую лекцию миссис Стэнфли. Женщина самая настоящая супруга Сатаны; у неё невозможно списать, а без этого никак не сдать её предмет.

– Я знаю твою тайну, принцесса, – протянул Оливер. Слава богу, что он шёл ко мне спиной, поэтому никак не мог увидеть то, как исказилось мое лицо. Да что может знать этот придурок? Только как использовать пластиковый пакет в виде презерватива.

Мне срочно нужно рассказать всем, кроме Алана, конечно, о том, что мы с Диего вместе, иначе я готова прятать голову в песок с каждым разом, когда кто-то из моих друзей решает «пошутить».

– Поведай мне мой секрет.

Он покрутился на месте, ехидно улыбнувшись. Вот же чёрт!

– Я знаю, что ты хочешь меня. Я понял это давно, но думал, что если буду переводить всё в шутку, тебе станет легче признать эту правду. Но ты упорная, Грейс.

Капелька пота стёкла по моей спине и с громким звуком рухнула на пол.

– Как ты узнал, Оливер? О, Боже мой, не может быть. Я же хранила этот секрет, как собственную девственность!

– Когда ты лишилась девственности?

– Хей, неприлично спрашивать такое. Вообще, говорят, что девственности не существует, но…

– Тебе сложно ответить? – не дослушав, рявкнул Оливер.

– Не твоё дело, красавчик.

– Теперь ты не моя принцесса, – пробурчал он и грузно зашагал следом за мной, когда я уже подходила к дверям кафе.

– Ого, и что же я сделала такое, что сам Бог наслал на меня такую карму?

– Принцесса Оливера должна хранить свою киску для него.

– Мужик, ты трахаешься, как кролик, но твоя девчонка должна быть монашкой? – хохочу я.

С невозмутимым видом он посмотрел на меня так, словно не понял смысл моего вопроса, ведь так оно и есть.

– Конечно. Это как с банкой оливок. Ты открыл её и наслаждаешься тем, что она свежая, новая и только твоя, ведь до этого её никто не открывал. Ты можешь отдать её другому, но это уже другой разговор. Но есть и другая ситуация, когда тебе достаётся банка, которую пускала по кругу дюжина парней. Это же мерзость!

– Мерзость то, что у тебя двойные стандарты. Девушка должна быть закрытой банкой, а парень нет.

– Брось, это не двойные стандарты. Я никогда не спал с девушкой, которая была девственницей. Только открытые банки.

– Это твой девиз?

– Наверное, так оно и есть.

– А я то думала, что твой девиз трахать всё, что движется и нет, – Оливер толкнул меня в бок и открыл перед нами дверь, впуская меня первой.

– Официально заявляю: отныне я не трахаюсь.

– Что? Могучий член Оливера будет жить в железных боксерах без ключа от замка? Не смеши народ, – и он снова пихнул меня.

– Ну ладно, переборщил. Официально заявляю: я буду трахаться меньше.

Как только я хотела расхохотаться, любимый голос раздался позади нас, перемещая всё наше внимание на себя.

– И вы снова говорите о сексе. Ну ладно Оливер, но в чём твоя проблема, Гри? – Алан потянулся ко мне и чмокнул в лоб. Хлопнув Оливера по плечу, он обнял меня, и мы втроём пошли к столику, где нас уже ждали.

– Секс – это табу? – ёрничал Оливер. Я знаю, что он хочет сказать дальше, но я хочу сделать это раньше этого сукиного сына.

– Для того, кто давно забыл, что такое секс – определённо.

Оливер протянул мне ладонь, и я стукнула по ней своей. Алан раздраженно фыркнул рядом и неожиданно дал нам подзатыльники.

– На правду не обижаются, – проворковал Оливер и побежал вперёд, чтобы нога Алана, которая уже летела к его заднице, не успела попасть в нужную точку.

– Ты меня бесишь, идиот.

– Не ворчи, красотка, просто признай, что тёлочки не дают тебе из-за того, что ты слишком умный.

– Это разве проблема? – спросила я у Оливера.

– У него все проблемы из-за мозга. А проблем у него нет, соответсвенно и мозга тоже, – проворчал Алан рядом со мной и обнял меня за талию. Тёплая ладонь нежно ласкала спину, пробираясь к пояснице, отчего я заёрзала, чтобы сдвинуть её выше.

– Мужик, у меня одна проблема – лучший друг-цыпочка.

Алан стартанул в его сторону, и эти идиоты, помчались через всю столовую, сбивая с ног людей и профессоров, да, профессора не люди.

Пока они где-то кружили в кафе, я села за столик, где уже были Полли, Сам и Мария.


Первая улыбнулась мне, когда я подсела к ним, но тут же, будто осознав, что она сделала, сделала лицо отвращения, скорчив гримасу. Сучка. Саманта с кем-то чатилась, а Мария смотрела в одну точку, не моргая и, кажется, не дыша. После того дня, когда я видела её не в том расположении духа, я пытаюсь уличить её в этом снова, чтобы хоть как-то постараться объяснить это поведение. Но ничего такого не происходит. Кроме, конечно, избегающего её Оливера, который обходит даже её взглядов. И её это несомненно задевает.

– Привет, Грейс, – ноль эмоций на лице Марии. Она говорила со мной по шаблонам, без интереса или каких-нибудь других чувств.

Полли шумно выдохнула. Сегодня она выглядела куда более уставшей, чем раньше.

– У неё хандра из-за паршивой задницы Оливера, – объяснила она.

Мария задвигалась на стуле, нервно перебирая в руках салфетку.

– Не верь ей. Это все ложь. Со мной все в порядке. Видишь? – она указала указательными пальцами обоих рук на с трудом растягивающуюся улыбку на её лице. Вышло страшное зрелище, если честно. Она поняла это, – ну, ладно, да, она попала в точку. Вообще, я не понимаю, что я сделала не так? Почему он игнорирует меня?

– Ты писала ему? – ужаснулись мы с Полли одновременно.

Мария быстро заморгала.

– Ну, я… как бы.

– Боже, Мари, ты писала парню, после того, как заступилась за него, а он сделал вид, что тебя не существует?