Джули Дейс - Наши границы

– Мы на… мы на том месте… возьми Мартина, приезжай сюда с ним… Не спрашивай, просто приезжай.

Скинув вызов, Диего убрал телефон назад, а я опешила, прокрутив одну фразу тысячу раз за несколько секунд «возьми Мартина». Мартина? Я не заметила, чтобы между Диего и его отцом проскользнула ненависть или что-то похожее на вражду. Все вечера с его семьей прошли тепло, уютно и мирно. Что произошло сейчас, я не совсем понимаю.

– Почему ты назовёшь папу – Мартином?

– Потому что он не мой отец. Он мой отчим. И я называю его папой.

– Отчим? – выдохнула я, моргая глазами из-за неожиданного признания.

Они, конечно, абсолютно не похожи, хотя, какие-то черты я всё же замечала и улавливала, неужели я пыталась найти то, чего нет? Я думала, что Диего взял испанские корни мамы, но ошибалась. В прочем, я во многом ошибаюсь, разве это новость?

– Да, Мартин – мой отчим. Он родной отец Марии, я и Ром имеем другого отца. Ублюдка, который бросил мать, когда она была беременна мной. Надеюсь, он сгнил в сточной канаве от передозировки.

– Я… я не знала… – прошептала я, нежно поглаживал его поверх куртки на руке.

– Грейс, только не вздумай говорить, что тебе жаль и прочую байду. У меня отличная семья, и я благодарен Мартину, потому что он принимает нас за родных.

– У тебя прекрасная семья, – чего не скажешь о моей.

– Ты рада?

– Что?

– Ты узнала что-то обо мне.

– Да, – выдохнула я, – я думала, что вы его дети…

– Он поступил так, как поступают настоящие мужчины. Не знаю, как для Рома, потому что он ссытся из-за беременности Литы, но я благодарен и уважаю его. Он стал мне отцом.

– Кому ты звонил?

– Даниэлю, отец сядет за руль.

Молча кивнув, я больше не стала вытягивать из Диего что-то ещё. Он абсолютно закрытый человек, не пускающий в душу никого, разве только семью, и то, по некоторым диалогам я понимаю, что внутрь себя – он пускает только себя. Начав забрасывать его вопросами, я, подобно могиле, будут собственноручно копать себе яму и заживо хоронить эти отношения. Ему нужно время, теперь я всё понимаю, и пытаюсь обуздать своё проклятое любопытство внутри.

Три слова. Три слова, которые я выдохнула совершенно не думая, только сейчас напомнили о себе. Посмотрев на Диего, взгляд которого упирался прямо в ночную чащу, я не решалась спросить ещё одно: слышал ли он. Я не уверена, что смогу повторить, как, и не уверена в том, что сказала истину. Люблю ли я его? Не могу сказать. Я влюблена, но что есть любовь? Это слишком сложно. Я уже не понимаю, любила ли Арчера или эта любовь была выдуманной, словно являлась кругом спасения, который он забросил мне в пучину бушевания стихии. Но моя реакция при встрече в Лондоне говорит о том, что что-то было. Я не могу сомневаться, ведь он был моим спасением и стал моим щитом на некоторое время. Но этот щит пал. Он треснул, не выдержав очередной пули. Теперь ошмётки валяются под моими ногами, прося о том, чтобы я собрала их воедино, но я не готова это делать, потому что вместе с ним, треснула я.

– Здравствуй, Грейс.

Вздрогнув, я повернула голову в сторону человека, который поднял каждую волосинку на теле и вырвал меня из круговорота мыслей. Мистер Фуэнтес тепло улыбнулся мне, чего не смогла сделать я. Он ведь Фуэнтес? Очередной режущий горло ком прокатился по стенкам. Ощущение безопасности сняло всякий страх, помогая сердцу оттаять.

– Здравствуйте, – выдохнула я.

– Ну, доставим вас домой?

Согласно кивнув, я посмотрела за стекло, где Диего пожал ладонь Даниэля и занял заднее сидение, а его друг махнул мне в знак приветствия, послав дружелюбную улыбку. Выскочив из машины, я ошеломила всех своей резкостью, но улыбка вновь вернулась на лицо отчима Диего, когда я калачиком свернулась на коленях своего мужчины.

Это было случайностью. Мы живы. Всё хорошо.

Через небольшой промежуток времени, который мы провели в полном молчании, я замертво упала на кровать не став принимать даже душ. Хотелось только одного – уткнуться в грудь Диего и уснуть. Каждую адскую ночь в Лондоне, я желала и мечтала только об этом. Вскоре, так и произошло.

Очередное предложение Саманты объединить нашу компанию вспыхнуло, словно лампочка в темной голове подруги, где Томас Эдисон соединил парочку проводов. Он, конечно, всё сделал иным путём, но, кажется, в голове Сам это произошло именно так, потому что промолчав пять минут на обеде, она неожиданно выкрикнула:

– А что на счёт девичника? Пижамная вечеринка?

– Только девочки? – недоверчиво фыркнула Полли.

– Да, никаких парней, только женские сплетни, обсуждение кто какими тампонами пользуется, какие противозачаточные принимает, и сколько у неё было парней, – энергично закивала Саманта, обводя нас глазами.

Мария, голова которой как всегда нашла причал на моём плече, посмотрела на меня так, словно Саманта рехнулась, но я почему-то подумала, что это предложение очень даже не плохое, ведь я никогда не была на таких тусовках.

– Лесбиянка хочет вечеринку для девочек, – захихикала она, – надеюсь меня никто не отстрапонит.

– Фу, Мари, – засмеялась я, – это ужасно.

Саманта выжидающе смотрела на нас, и я решила поддержать её первой.

– Я думаю, что это хорошая идея, – послав подруге улыбку поддержки, я посмотрела на Марию и Донну, которые тут же кивнули.

– Почему бы и нет.

– Ладно, – сухо бросила Бейкер, – я с большинством.

Так мы и договорились собраться в новой квартире Саманты, у которой не было соседки. Вся квартира, как она нас убеждала, а она не маленькая, принадлежит только ей. Это даже нам на руку, никаких ворчливых соседок, которые не любят гостей. Диего был сразу предупреждён о моей ночной вечеринке в женском клубе, где на футболках будет перечёркнутый значок мужского пола: никаких парней. Эта идея не совсем пришлась ему по вкусу, даже несмотря на то, что он не сказал что-то против. Мне достаточно видеть выражение его лица, чтобы понять то или иное отношение. А когда он против – я вижу и с завязанными глазами. Заверив его, что со мной и с Марией всё будет в порядке, я вышла из квартиры, послав ему самый смачный и воодушевленный воздушный поцелуй, на который он подозрительно выгнул бровь, но всё же поднял уголки губ. Проводив меня взглядом до поворота, он махнул рукой и скрылся за дверью, а я улыбнулась.

Застав Марию у двери, я вскинула брови.

– Решила не приветствовать брата и не помогать мне умолять его?

– Да брось, Гри, – хихикнула она, обняв мою руку, – ты и сама справилась, а я не хочу смотреть на совокупления брата, это отвратительно.

– Чтоб ты знала, я уговаривала его словесно, – засмеялась я, – мне не пришлось переходить к делу.

– Если вы обе сейчас же не сядете в такси, я затащу вас в квартиру насильно и закрою на ключ, – раздался голос Диего с балкона.

Резко вскинув головы, мы посмотрели на мужчину, который склонился на ограждение, сверля нас взглядом.

– Сначала поймай! – показав язык, озорно захихикала Мария, побежав к машине и потянув за собой меня, из-за неожиданности чего, я чуть ли не сломала плитку носом.

Смеясь, я бежала за ней, крепко держа ладонь подруги. Я успела послать ещё один воздушный поцелуй Диего, перед тем, как Мария недовольно дёрнула меня за руку, чтобы я приземлилась рядом. Дверца закрылась, и мы сразу же тронулись с места, пока я провожала глазами дом Диего.

– В самом деле, мой брат – засранец, а ты посылаешь ему воздушные поцелуи, как пятнадцатилетние подростки, – захныкала она.

– Ты же сама хотела, чтобы мы были вместе, – шутя, подтолкнув её плечом, улыбнулась я.

– Да, хотела, но я не хочу делить тебя с ним. Я жадная.

– Но меня же хватает на всех.

– Ну и что? Сейчас я не хочу делиться, – скрестив руки под грудью, она поморщилась и отвернулась к окну, словно маленькая девочка.

Моя очередь проявлять снисходительность к подобным словам и капризам. Мне приятно, что Мария нашла во мне человека, с которым ей хочется проводить время. У меня никогда не было настоящей подруги, были фальшивки, и сейчас я не хочу потерять ту единственную, которая сама хочет быть рядом. Положив голову на её плечо, я обвила её талию и улыбнулась.

– Злюка.

– Я не злюка, – хмыкнула Мария.

– Но я всё равно люблю тебя, Мари.

Повернув лицо, подруга посмотрела на меня со смесью хмурости и негодования.

– Любишь?

– Да, ты ведь моя подруга.

Помолчав примерно полминуты, на её губах заиграла радушная улыбка, а руки обвили мою шею.

– Я тоже тебя люблю.

– Больше никакого Диего, у нас же вечер без парней, – воодушевлённо улыбнулась я, на что получила энергичный кивок.

Квартира Саманты оказалась довольно просторной и уютной. Небесного цвета стены сосчиталось с белым паркетом и такой же мебелью из дерева. Скинув обувь на небольшом квадрате прихожей, перед глазами развернулась общая комната, где по одной стене расположилась кровать с парочкой тумбочек, всю левую сторону занял огромный зеркальный шкаф, напротив кровати расстелился мягкий диван с кучей подушек и телевизор, всю стену у окна занимал белоснежный стол, заявленный книгами. Ничего лишнего.

– Можно мне переехать к тебе? – улыбнулась я.

– Кампус перестал тебе нравиться? – захихикала она, – милости просим.

– Чёрт, у тебя есть даже собственная кухня, – захныкала я, войдя на порог квадрата с таким же белоснежным гарнитуром и стеклянным столиком посередине, на котором разместилась ваза с цветами.

– Да, это главное, за что я люблю эту квартиру.

– Ла-а-дано, – протянула я, – ты заслужила её кропотливой работой.

У тебя тоже есть кухня, располагается в квартире Диего, – довольно улыбаясь, напомнило внутреннее «я». И тут оно полностью право.

Но самое большое очарование кухне даёт Диего, лениво разгуливая по ней в шортах. Променяю ли я её на отдельный вид жилья? Ни за что. Я готова сутками напролёт наблюдать за ним и пускать слюни на каждый мускул его тела. Да, я превращаюсь в ванильную дуру, но почему мне это нравится?

Алкоголь, которым был заполнен холодильник Саманты в действительности пугал, но только меня. Если девочки воодушевились количеством бутылок, то я проглотила жирный ком ужаса. В моих интересах пить меньше или вовсе разбавлять его водой, потому что спиртное в моей крови делает самые отвратительные вещи, о которых я даже не думаю, будучи в здравом рассудке. Теперь моя участь цедить свой бокал сквозь тонкую воронку.

– Начнём? – поиграв бровями, хихикнула Саманта, получая согласные кивки Донны и Марии, Полли в эту минуту скрючила лицо, что присущее ей, – тогда приступим к уничтожению.

Бокалы то и дело успевали наполняться новыми порциями, и когда я растягивала второй, девочки вливали в себя четвёртый, косо смотря на меня. И Сам не выдержала первой.

– Грейс, у тебя депрессия?

– С чего ты взяла?

– С того, что это проклятый бокал всё никак не может опустеть.

– Я просто растягиваю удовольствие, – улыбнулась я, оправдывая себя каким-то бредом.

– Предлагаю так, – хитро улыбнулась она, и все четыре пары глаз уставились на меня, – ты пьёшь штрафные залпом.

– Что за нахрен, Сам? – фыркнула я, – у меня не было в планах напиться.

– Кого это волнует?

– Пей, Грейс, – захихикала Донна, её порывы поддержала Мария, наполняя мой бокал до краёв.

Окинув взглядом девочек, которые с непритворным интересом и весельем смотрели на меня. К чёрту, я ведь могу иногда расслабиться и напиться? Да и когда я в последний раз вообще позволяла себе подобную мелочь? Конечно, несколько раз это чуть ли не закончилось тем, что меня мог трахнуть какой-то парень из братства или Диего за углом, но тут только девочки и максимум, что со мной может случиться – я проснусь в кровати с Самантой. У меня никогда не было с девушкой, да и я не горю особым желанием попробовать, но лучше с ней и не помнить ничего под утро, чем с каким-то идиотом. Проглотив жидкость одним махом, я растянула губы в улыбке, подставив бокал девочкам, которые тут же наполнили его новой порцией. Таким образом, за минуту в меня влилось сразу три полных бокала.

– Ещё есть вопросы?

– Определённо нет, – захихикала Сам.

Звёздочки над головой начинали блистать, а разум отмирать. Если так будет дальше, то ещё один бокал вырубит хоть что-то понимающую меня и включит ту, что готова совершать глупости, о которых будет жалеть утром. Идея пришла быстро, ведь теперь желание танцевать подливало масло в огонь.

– Никто не против моей музыки? – помахав мобильником в воздухе, я получила отрицательные покачивания головой девочек.

Включив полюбившуюся песню Ocean Jet – unfettered, я на автомате закрутила бёдрами, пока сердце не получило иголку в виде слов Марии.