– Я п-правда не знаю, где Иви. Я была в школе, когда она ушла. Может, тебе стоит спросить Фелицию?

– Какая ты умная! Я уже спросил эту суку об этом, но она ничего не знает, потому что занималась сексом с моим водителем в подсобке. Мерзкая шлюха!

Он выплевывает ещё больше матов, а затем снова говорит со мной:

– Ты же понимаешь, что я найду её? Так или иначе, я найду её. Но сейчас ты сможешь спасти себя от участи, которую я уготовил для вас обеих. Тебе все лишь нужно сказать мне: где Иви?

– Если ты можешь найти её, то зачем спрашиваешь меня? Ты тратишь время зря, потому что я не имею понятия, где её носит.

– Лжёшь! Ты лжёшь!  Она отказалась делать аборт, поэтому сбежала, я так и знал, – кричит он, и ударяет кулаком в стену. Я дёргаюсь.

– Пожалуйста, отец, успокойся. Я не понимаю о чем ты… какой аборт?

– Да заткнись же ты! Ну почему ты такая глупая, Грейси? Ну почему! – он взвывает и толкает меня на кровать.

Я ударяюсь головой об уголок прикроватной тумбочки, но не издаю и писка, даже когда нащупываю кровь.

Отец шарахается из угла в угол с безумным видом. Он тянет себя за волосы, изредка кидая на меня взгляд темных глаз. Настоящий монстр во плоти думает над тем, как бы побольнее убить меня.

Но я уже не боюсь. Если Иви и ушла, то она вернётся за мной. Я уверена в этом.

– Хорошо, раз уж мы играем по твои правилам, то пусть так, – приторно скалится он и садится рядом на кровать. Я отпрыгиваю в другую сторону, чтобы даже коленями не коснуться него, – скажи мне, Грейси, не говорила ли тебе Иви, куда она собирается пойти? Может, у неё были планы какие-либо? Давай, доченька, расскажи мне, и я обещаю, она будет наказана.

Неужели он и вправду верит, что я скажу ему хоть что-то?

– Я повторяю свой ответ снова: я не знаю, где она. Она ничего не говорила мне.

Он делают губы трубочкой, и медленно выдыхает, закрывая глаза. Его веки дрожат, а дышит он неровно, выдавая его настоящее состояние, хотя он и улыбается.

– Ты уверена, что ничего не знаешь? – тихо спрашивает он.

Это последний вопрос, я знаю. Следом он либо убьёт меня, либо заставит страдать, испытывая такие муки, которые мне не снились.

Но я не боюсь. Уже нет. Иви заберёт меня.

– Да, отец, я говорю тебе правду.

– Последний шанс, Грейси, – шипит это чудовище, открыв глаза, демонстрируя пламя безумия в них, – либо ты, либо она. Чью шкуру ты спасёшь?

Не раздумывая, я отвечаю, приговаривая себя.

– Её.

Его кулаки сжимаются.

– Твоё право, а я ведь так хотел сделать все лучше для тебя. Но ты такая же, как и твоя мать. Такая же тупая. Такая же, как и Иви. Но ничего, я исправлю это. Ты станешь той, кого я хочу видеть на троне после себя. И у тебя уже не будет выбора. Я обещаю тебе, дочь.

Он засучивает рукава и достаёт ремень из штанов, чтобы добавить синяки и раны на спину к уже имеющимся.

По коже ручьями стекает пот. Я чувствую, как озноб смешивается со страхом перелитого сна, который перенёс меня в прошлое, где я была ещё бесстрашной Грейс, надеющейся, что Иви вернётся за мной, и мы сбежим из этого замка ужасов.

Я распахиваю глаза, попутно пытаясь привести дыхание в норму, и сталкиваюсь с испуганным взглядом Диего. Он растеряно смотрит на меня, пока его руки держат мои в страхе чего-то… но только чего?

– Ты в порядке? – робко спрашиваю его, не зная, что сказать другого.

– Это я должен спросить тебя. В порядке ли ты, Грейс?

Хриплый голос Диего обволакивает моё сердце в уютный плед, и ужас от пережитого сна ослабевает, сводясь к минимуму.

– Со мной все хорошо, это просто сон. Приятно знать, что ты волнуешься, Фуэнтес, но это всего лишь кошмар, у кого их нет?

– Ты кричала, – настаивает на своём он.

Наверное, я должна сейчас рассказать ему о сне, который повторяется практически каждую ночь, демонстрируя мне причину, по которой я всей душой ненавижу отца. Но я не скажу ему ни слова о моём прошлом, пока не услышу того же от него.

Поэтому я пожимаю плечами и перекатываюсь на бок, чтобы лучше видеть его.

– Понятия не имею, о чём ты. Может, не стоило смотреть Пилу на ночь?

– Хочешь сказать, что ты орала, как резаная, из-за ночного просмотра фильма ужасов? – Диего вскидывает бровь, скептически смотря на меня исподлобья.

– Ну да, я просто впечатлительная, наверное, в этом все дело, – на ходу вру я.

Диего по-прежнему не верит.

– Ну-ну, что-то я не помню в фильме момента с отцом.

Я раскрываю рот, чтобы ответить ему новой порцией лжи и отмазок, но осознаю сказанные им слова.

– Что? Что ты сказал?

Он шумно выдыхает мне в лицо, опаляя его.

– Ты кричала во сне не что-либо, а: «Пожалуйста, отец, не нужно. Я не знаю, где она. Только отпусти меня. Отец, пожалуйста», – он даже не пытается передразнить мой голос. Всё серьёзнее, чем я думала, – я не слышал полностью, потому что ты ещё и дергалась при этом, но это то, что я расслышал.

– Тебе послышалось.

– Нет, мне не послышалось.

– Нет, тебе послышалось, – он хмурится, и я решаю сбежать от разговора, – мне нужно в душ.

Как только я опускаю ноги на прохладный пол, Диего хватает меня за руку. Побег не удался. Зажмуриваюсь и недовольно проворачиваю голову в его сторону.

– Я не буду спрашивать тебя об этом больше, Грейс. Можешь открыть глаза, – я с облегчением распахиваю веки. Диего все также хмур, но зато теперь он не будет допрашивать меня.

– Спасибо, но мне, правда, нужно в душ.

– Ты пойдёшь, но не сейчас.

– Да? – он кивает, – и почему же?

– Потому что мы сыграем в одну игру, – серьёзно говорит Диего, отпускает мою руку и садится рядом со мной.

– Мы можем сыграть и потом, тем более сейчас я не настроена для этих игр.

– Женщина, я не о сексе, – слишком разочаровано бубнит Диего.

– Тогда о чём? – теперь моя очередь хмуриться.

– Ты хочешь узнать обо мне, я о тебе, так? – о нет!

– Диего, ты обещал, что не будешь допрашивать меня об этом! – стону я.

– Я и не допрашиваю. Ты сама мне расскажешь об этом. Правда за правду. Я первый, – он не даёт мне даже ответить, накрывая рот своей рукой, – у меня были всего одни отношения до тебя. И я не тот парень, который вечно трахается. Чтобы ты понимала, я оттрахал всего десять девушек, может чуть больше.

– Десять девушек – это тоже много, Диего. Монашка из тебя никакая, – шевелю губами под его рукой, и он убирает ладонь, – и что тогда насчёт той девушки, которую ты нагнул в ванной?

Он опускает голову от стыда.

– Признаюсь, это было глупо. Но я пытался забыть тебя, так что не смей отчитывать меня за это.

– О, даже не собиралась.

– Серьёзно? – недоверчиво спрашивает он, подняв на меня свой взгляд.

– Нет, – пусть я не обижаюсь на него за ту выходку, но я не смогу выкинуть её из головы, наверное, никогда.

– Так и думал, впрочем, это неважно, ведь сейчас твоя очередь рассказывать, – Диего устраивается поудобнее, как ребёнок, которому собираются читать сказку, – я готов. Начинай.

А я не готова.

– Не строй мне глазки, Грейси-и-и, – он хитро улыбается и машет мне рукой, что я, наконец, начала говорить, – правда за правду, не забыла? Я поделился с тобой.

– Каким-то бредом, – ворчу себе под нос, но он слышит это. Подушка летит мне в лицо, и я не успеваю словить её, – эй? Ты требуешь от меня крутого рассказа, который объяснит, почему я кричала, а сам рассказываешь мне про количество оттраханных тобой баб. Фуэнтес, это не равноценный обмен, так что иди в задницу.

– Дареному коню в зубы не смотрят. И вообще, давай, не увиливай.

Раз уж дареному коню в зубы не смотрят, то я придумала отличную идею.

– Хорошо, дай мне минутку.

Диего кивает и садится ещё ближе, оказываясь ко мне настолько близко, что я могу слышать то, как он дышит.

– Ты готов?

– Готов.

– Точно готов? – подавляя смешок, спрашиваю я.

Диего закатывает глаза.

– Ха-ха, Грейс, очень смешно.

– Пока не скажешь это, я не расскажу тебе эту ужасную историю.

Огонёк любопытства вспыхивает в его карих глазах, и я уже не сдерживаю смех.

– Да готов я, готов. Начинай.

– Итак… – пытаюсь пародировать загадочный голос, – … давным давно, когда мне было пятнадцать…

Диего раскрывает рот, задирая нос выше. Никогда бы не подумала, что эта испанская задница настолько любопытная.

– У меня начались месячные!

– Грейс! Ну тебя.

Диего обиженно фыркает и корчит обидчивую гримасу.

– Нет, я серьёзно.

– Ну, конечно, ты серьёзно. У всех женщин есть месячные, – ворчит эта милашка.

– Насколько я тебя сейчас разочарую, если скажу, что прямо сейчас я истекаю кровью на твою кровать? – хихикаю я.

Глаза Диего становятся с пять фунтов. Он подпрыгивает на кровати и сдирает с меня одеяло.

– Чёрт! Грейс! Да ты, блять, ранена.

Я визжу от смеха, наблюдая за его расстроенным и одновременно растерянным лицом.

– Да успокойся ты, это же просто месячные, Диего.

Он скрещивает руки на своей обнаженной груди.

– Во-первых: мы не сможем заниматься сексом. Во-вторых: я не смогу попробовать тебя на вкус, хотя может и смогу, но, блять, зачем я вообще это сказал, как же мерзко твою мать. В-третьих: у меня даже прокладок нет в квартире. Все ли так просто, как ты говоришь?

Ну и дела.

– Тоже мне проблемы. Проживешь и без секса, извращуга, а с остальным все не так драматично, как это говоришь ты.

– Это я извращуга? Ты нарываешься, малышка Грейс, – Диего улыбается, обнажая белоснежные зубы, и тянется ко мне.

– Но-но, притормози. Я, вообще-то, истекаю кровью на твоей кровать. Тебе не кажется, что меня следует чём-нибудь заткнуть? – я кладу руки на его грудь, чтобы остановить его.

– Отличная идея, прямо сейчас мы этим займёмся, – он тянет свои губы к моим. Я ударяю его в живот с чувством раздражения.

– Я не про это, Фуэнтес. Ты должен купить мне тампоны.

Скрутившись вдвое, он поднимает голову на меня и пыхтит:

– Должен? Да ты меня чуть не вырубила. Ты маленькая и должна бить как маленькая, сечёшь?

– Ну и ну, Диего, не веди себя, как девчонка и сходи мне за тампонами. И давай побыстрее, потому что я уже становлюсь целой цистерной крови.

Он со стоном идёт к шкафу и переодевается в тёплую одежду, пока я наблюдаю за ним. Он выходит из комнаты, и я уже бегу следом, но слышу хлопок двери. Диего обиделся? Боже – ты мой. Смеясь, я волочу до душевой комнаты и настраиваю себя на десять минут под горячей водой.

Выходя из душа, я захожу в комнату за свежей одеждой и натыкаюсь на светящийся экран телефона: «Почему тебя снова нет в кампусе? Что-то случилось?»

Я не спешу набирать Алану ответ, и как раз в этот миг телефон начинает звонить.

– Ну что? Ты потерялся по дороге в аптеку? – гаркнула я на телефонную трубку.

– Я сейчас развернусь и уйду обратно. Тебе нужны тампоны, а не мне, – обиженно ответил Диего.

– Не пудри мне мозги, никуда ты не денешься от своей участи. Что случилось?

– Какие тампоны брать? Тут есть три капельки, пять капелек и семь, – безумно тихо сказал Диего, и я даже отсюда почувствовала, как он покраснел.

Держись, сладкий.

– Что говоришь?

– Какие брать? Три, пять или семь капелек?

– Какие-какие? Не слышу.

– Грейс, – громко рявкнул Диего и быстро добавил не для меня, – простите, просто у меня беременная женщина. Одна сплошная нервотрёпка, знаете ли.

– Беременная? Ты издеваешься, – прохныкала я. Если он намекает мне на лишний вес, то я придушу его подушкой этой же ночью.

– Какие тампоны, Грейс? На меня уже женщины смотрят с какой-то странной улыбкой. Мне страшно понимаешь нахрен?

Какой же ты милый, Диего, когда бесишься. Но, естественно, я ему этого никогда не скажу. Его эго итак уже не помещается в нашу кровать.

– Пять капель. И купи, пожалуйста, таблетки от спазм. Скажи женщине за кассой, что спазмы именно от месячных.

– Да ты издеваешься, блять! – взревел Диего и снова сказал не мне, – извините, теперь она требует рожать в воде. Как вы относитесь к родам в ванной? Я – ужасно.

– Можешь не возвращаться, – хмуро проворчала я и сбросила вызов.

К его приходу я была ещё больше раздражена. Жуткие боли внизу живота настигали меня, каждый раз увеличивая свой удар. Свернувшись в кокон, я включила первый попавшийся канал и смотрела в одну точку на телевизоре, пока Диего порхал на кухне.

– Выглядишь хреново, – хмыкнул этот Шерлок, натягивая джинсы.

– В точку, и чувствую я себя точно также. Мне грустно и скучно одновременно. Это так выматывает.