Анжелик Барбера - Наши судьбы сплелись

– И откуда ты это знаешь?

– Ты помнишь тот день, когда ты пошел с Малколмом на рыбалку и оставил дома телефон?

– Отлично помню.

– В тот день позвонила Пэтси. Она сказала, что звонит только потому, что ребенок разбудил ее слишком рано и совершенно измучил. «Сочетание музыкантши и повара не могло не дать кошмарного результата». Потом она три раза спросила, как ты себя чувствуешь, и буквально швырнула трубку. Я ей перезвонила, и Пэтси в конце концов согласилась, что будет лучше, если я все узнаю.

– Сердишься на меня?

– Обними меня.

– А если я попрошу тебя выйти за меня замуж?

– Я скажу «да».

И Корин добавила:

– Мы имеем больше, чем остальные, Кайл. Мы знаем цену каждому дню.

Они долго сидели и смотрели на океан. Мало-помалу, минута за минутой он превращался из серого в серо-голубой, потом пообещал стать прозрачным. Ветки пальм танцевали на ветру. Они соединялись, разъединялись и снова соединялись. Корин вспомнила, сколько раз она мечтала жить с человеком, которому нравится смотреть на танец ветвей. Ни он, ни она не скажут ни слова. Они будут просто смотреть. «Я не ошиблась в своих мечтах».

– Скажи мне, – попросил Кайл, – кому ты звонила в то утро, когда я нашел тебя? Ты мне ничего об этом не говорила.

– Тебе. То есть я звонила в «Дом», потому что твой старый номер мобильного был отключен. А потом я увидела тебя.

История не расскажет, какого цвета было свадебное платье Корин. Или какого цвета были в действительности глаза Кайла. Всегда нужно немного тайны и неопределенности. И сюрпризы нужны. О, Корин так любила его глаза. Они меняли цвет в зависимости от времени суток и освещения. И от эмоций. В них снова появилась та искорка, благодаря которой он дышал и смотрел по сторонам. «У Кайла невероятная сила», – думала Корин, засыпая по вечерам.

История не расскажет, сколько времени им осталось жить вместе. Но мы узнаем, что Пэтси родила хорошенького мальчика, которого она назвала просто – и к всеобщему удивлению – Петер.

– Если у отца фамилия Манн, то вы ждали, что я назову его Спайдер? Я не настолько безответственная и испорченная, как все думали! Спайдер – это всего лишь четвертое его имя.

– Нет! – по очереди сказал каждый из музыкантов группы.

– Спросите у его отца!

Кристофер Манн не опроверг и не подтвердил. Но улыбнулся и сказал, что встретил невероятную женщину, а Пэтси добавила:

– Я никому никогда не лгала. Никому, кроме прессы.

История не расскажет и о том, есть ли у пауков секретный код, который они передают друг другу. Хотите – верьте, хотите – нет… Вам самим решать, раздавить паука или отпустить на волю. Но история расскажет, что влюбленные так и не узнали, что доктор Джон Мендес вырос с отцом, который его бил. Они не узнали, что этот врач открыл досье Джека Брэннигана, забытое полицейскими в приемном покое больницы. Досье передавали из одного отделения в другое, носили вверх и вниз по лестницам, пока оно не оказалось там, где его увидел Мендес.

Нет, Кайл и Корин не узнали, что хитрый и деликатный паучок привлек внимание доктора. Насекомое пробежало под дверью, вскарабкалось по шкафу и устроилось на красном досье. Там его черный силуэт заметил острый глаз Джона Мендеса. С самого детства он обожал насекомых. И предпочитал пауков. Тайком от отца он вырастил десятки пауков. Потому что его старику это не понравилось бы, если бы он об этом узнал. У него бы зачесались огромные ручищи, и он отвесил бы сыну тяжелую затрещину. И не остановился бы на одной. И все пощечины были бы такими же оглушительными, как и те, которые он раздавал, когда у него по непонятным причинам сдавали нервы. У Джона перехватило бы дыхание, и он рухнул бы на колени.

Маленький мальчик собирал пауков и пустые бутылки. И ничего не говорил, когда отец воровал у него карманные деньги, которые Джон зарабатывал, выполняя мелкие поручения соседей. Разве сын не должен угождать отцу? «Должен, – думал Джон. – А мой отец обожает виски. Особенно плохого качества, которое эффективно разрушает клетки его печени».

Мальчик побился об заклад и надеялся выиграть гораздо больше, чем первоначальная ставка. На это потребовалось несколько лишних лет. Но в конце концов день удачи наступил. У отца в день сорокалетия обнаружили цирроз печени. «С днем рождения!» Джон считал, что день смерти Урода стал его вторым удачным днем. Сдох через год. «Точка».

Когда Джону пришло время выбирать профессию, он колебался между двумя вариантами: энтомология или медицина? Насекомые или люди? Мендес до сих пор не знал, что его заставило выбрать людей. Смерть отца? Или что-то другое?

В этот понедельник, ровно в пять часов сорок две минуты утра, Джон Мендес перенес паучка на подоконник открытого окна своего кабинета на первом этаже и проследил, как тот бежит к ближайшему кусту. Джону показалось, что насекомое обернулось и улыбнулось ему. Врач помахал паучку рукой. Ночное дежурство заканчивалось. На Джона навалилась усталость, и он зевнул, проходя мимо красной папки. Красной? КРАСНОЙ!

Только тут до него дошло. «В больнице не бывает красных папок!» Мендес взял папку и прочел: «Заключенный Джек Брэнниган».

Без тени сомнения Джон внимательно прочел все то, что должна была узнать английская полиция. Все ясно, точно и без экивоков. По факту, хорошо написанная история. Врач перечитал ее еще раз, проводя пальцем по строчкам. Потом посмотрел в своем компьютере малоутешительную историю болезни «пациента Джека Брэннигана». Потом задумчиво сказал себе, что в ней чего-то не хватает. Всего одного слова.

Джон Мендес вышел из своего кабинета, нажал кнопку «3» на панели лифта, прошел мимо сестринской и с удовольствием увидел, что на посту только тучная Джанет. Он отправил ее за кучей лекарств в аптеку, расположенную в другом конце здания. Она заворчала, врач нахмурил брови. Джанет отодвинула кресло, застонавшее громче ее, и встала. Мендес смотрел ей вслед, пока она шла вразвалку как… Как та, какой она и была.

Изменив громкость звонков, Джон отправился прямиком в палату Джека и вошел туда без стука.

– Мой дорогой Мерзавец, поскольку я не сомневаюсь, что ты принадлежишь к этому отвратительному сообществу, сейчас мы посмотрим – ты и так достаточно отдохнул и на всю катушку использовал свою жизнь, чтобы портить ее другим, – мы посмотрим, сможешь ли ты дышать как взрослый. Самостоятельно, если ты не понял.

Щелчок.

Джон остался, чтобы посмотреть на грудную клетку, которая больше не поднялась. Когда все стало ясно, врач вышел в коридор, вернулся на пост Джанет, пока той еще не было, вернул в прежнее положение громкость звонков и поспешил к «больному», чтобы терпеливо дождаться, когда начнется общая суматоха. Когда персонал сбежался в палату несчастного, Мендес объявил:

– Я пришел слишком поздно.

Джанет опять заворчала, но подчинилась приказу и передала сообщение, уточнив, что «Джек Брэнниган перестал дышать самостоятельно». Джон Мендес вернулся в свой кабинет, встал у окна и подумал о маленьком черном паучке. «Надо всегда смотреть по сторонам… Никогда не знаешь, когда удастся спасти чью-то жизнь».

Его профессия позволила ему спасти многих. К этой цифре он сегодня прибавил еще пять жизней. «Бедная жена Джека-чудовища, трое его несчастных детей и ты, маленький Паучок».

Кайла Джон не посчитал просто потому, что не знал о его существовании. Он стал бонусом.

Потом история с огромным удовольствием расскажет, что Кайл снова вышел на сцену, а его жена четыре утра подряд просыпалась с тошнотой. На пятое утро она поспешила в туалет… Девять месяцев спустя родилась девочка, которую музыкант захотел назвать Джулией. Жизнь…

И, само собой разумеется, история закончится в тот день, когда рано утром Корин позвонит Джейн.

– Он умер у меня на руках.

Корин Дженкинс никогда не рассказала ни о первой пощечине, ни об обстоятельствах, при которых она была получена, ни о статье ее брата. Джек умер, унеся секрет с собой. Она уйдет так же. Есть вещи, которые никому не можешь открыть. Даже тем, кого любишь больше всего на свете.

Спустя несколько недель после смерти любимого она разбирала его вещи и нашла в бумажнике письмо, адресованное мистеру Кайлу Мак-Логану. Оно было датировано 12 июля… Его отправили из Уиллингтона в тот же день. Корин вспомнила, что в этом городе родился ее муж. Когда она вынула письмо из конверта, выпала фотография. С нее смотрела пожилая женщина с очень коротко подстриженными седыми волосами. Но улыбалась она с материнской нежностью.

«Здравствуй, Кайл!

Меня зовут Джулия дос Сантос, и теперь я уже очень старая женщина. Потребовалось время, чтобы я многое поняла. У меня нет никаких доказательств того, что ты именно тот, о ком я думала каждый день своей жизни. Но я в этом уверена.

Мы никогда не встречались, но один раз говорили по телефону. Тебе было пять лет. Это случилось в мой последний рабочий день… Ты был со мной все эти годы.

У меня никогда не было детей. Моя жизнь… Жизнь… Короче, я знаю, что ты, ты поймешь. Я всегда следила за твоей работой и горжусь тем, что ты стал таким.

Я хотела сказать тебе, что я всегда думала о тебе, как о своем сыне.

^Джулия»

Корин знала, кто такая Джулия, как знала и то, что она умерла незадолго до рождения их дочери. Она поставила ее фото рядом с фотографией Кайла и долго смотрела на них. Корин долго смотрела на Кайла.

В тысячах километрах от нее Джейн села за фортепьяно в большом зале «Дома». Обе женщины закрыли глаза, и музыка заполнила пространство.

Роман – загадочная вещь. Он возникает неожиданно. Потом разворачивается, как вселенная. У него свои коды и свои законы. Он завораживает, потрясает, волнует… Писать роман – это работа искателя приключений и почти исследователя. Это уникально. Как Большой взрыв.

Примерно десять или двенадцать лет назад, возможно больше, я увидела из окна, как мужчина увлекает женщину в закоулок. Я, разумеется, подумала о влюбленных. А потом поняла, что это совсем другое. Я вышла. К счастью, соседи вышли тоже. Остановился проезжающий мимо автомобиль. Это было отвратительно. Но в действительности все куда хуже. Иногда рядом не оказывается никого.

Я вижу и слышу то, что я пишу. И пишу то, что чувствуют персонажи. Меня волнуют нити, соединяющие их, их история, их жизнь, волнует то, какие они. Я чувствую, как через меня проходит нечто странное, оно всем руководит. Это творческая сила, она сама питается другими творениями, иногда они подходят роману лучше любых других слов.

1. Когда у Кайла возникает желание обнять Корин, слова «Hold you in my arms…» были необходимы. Я отлично знала, что они «не мои», но они идеально подходили. Лучше любого другого описания. Они взяты из песни «Starlight» группы Muse. Слова и музыка Matthew James Bellamy © Warner/Chappell Music.

2. Точно так же, когда Корин встречает старую даму в библиотеке, фраза Энди Дюфрейна: «В этом и есть красота музыки. Ее нельзя отнять у тебя» – написалась сама. Эти слова взяты из фильма «Побег из Шоушенка», снятого по повести Стивена Кинга «Рита Хейуорт, или Побег из Шоушенка».

3. То, что Мэри дает Корин эту повесть (из сборника Стивена Кинга «Четыре сезона»), меня не удивило. Меня поразило то, что нашел Кайл, когда искал «Сиуатанехо» в Google. Читая эти две легенды, я почувствовала тот самый невероятный прилив эмоций, который приносит труд писателя. Как и он, я выбрала одну из них, ту, которая подходила к тому, что мне было нужно.

Мне хотелось бы добавить, что во время написания романа мне «попадались» многочисленные репортажи и статьи о домашнем насилии. Их как будто вкладывали мне в руки… Я даже спрашиваю себя, не повинны ли в этом Случай и Вдохновение. Соединение одного и другого. И еще Совпадения.

Они играют важную роль в этой истории. Как и в жизни. Я думаю, что то же самое относится и к встречам. Мне бы хотелось поблагодарить моих редакторов Каролин Лепе и Мишеля Лафона за их советы, энтузиазм и доверие. И всех тех, кто меня вдохновляет и кого я глубоко уважаю. И эту новую и чудесную силу, которая поддерживала меня во время написания романа. И моих персонажей, без которых ничего бы не было возможно. И редакторов моих предыдущих работ: Паскаля Жильбера из La Main Multiple и Моник ле Данте из Morrigane Editions. И, разумеется, вас.

Что же касается пауков… Мэри сказала бы так: «Черт побери! Да здравствуют пауки!»