Трейси Уоррен - Наслаждения герцога

— Другая женщина на вашем месте снова вышла бы замуж, — отметил Эдвард.

— Снова выйти замуж?! И зачем мне снова становиться рабыней, когда мне наконец-то удалось сбросить оковы? Спасибо, замужество меня нисколько не манит!

— Вас манит возможность спать с мужчинами ради их тайн?

Она бросила на него взгляд, полный презрения.

— Неужели вы думаете, что мне хотелось спать с этими мужчинами? — Ее прелестный рот скривился от отвращения. — Особенно с Лаймхерстом! Можете передать это ему да моего имени. Он отвратительный любовник. — Отведя взгляд, она вздохнула. — Ваш брат был единственным, кто…

— Что же мой брат? — спросил Эдвард чуть более мягким тоном. — Только он вас интересовал? Тут я готов вам поверить, поскольку у Джека не было никаких тайн, которые, стоило бы красть, так ведь? — Он несколько мгновений вглядывался в ее лицо, почти испытывая к ней жалость. Однако его сочувствие было недолгим. — Кто ответствен за убийство лорда Эверетта? Он тоже был вашим любовником?

Она иронически выгнула темную бровь.

— Время от времени. Но если вы ищете его убийцу, то он уже у вас в руках. — Подняв руку, она указала пальцем на Дюмона. — Еще раз скажите, Рене, какой был вид у Эверетта, когда вы вонзили нож ему в сердце? Эверетт всегда склонен был переоценивать свою важность. Ему и в голову не приходило, что в какой-то момент он может оказаться ненужным.

Дюмон злобно оскалился:

— Как и вы, мадам. Советую с этой минуты быть настороже!

Тут он понял, что действительно попался, и попытался вырваться от Эггиса. Однако у него ничего не получилось, поскольку в этот момент на помощь к Эггису пришли еще два их человека.

— Уведите его! — приказал Эдвард. — И охраняйте самым тщательным образом, пока он не окажется в камере!

— А как насчет этой? — спросил Эггис, кивком указывая на Филиппу.

Эдвард бросил взгляд в ее сторону.

— Полагаю, что с леди Стоктон я справлюсь. Вы ведь не собираетесь устраивать мне проблемы?

Она чуть улыбнулась и пожала плечами:

— А какой в этом смысл?

Успокоившись, Эггис с одним из своих людей увел Дюмона, и было слышно, как эмигрант сыплет французскими ругательствами.

— Вам что-то хотелось бы захватить с собой? — спросил Эдварду Филиппы.

— Кое-какую одежду, несколько книг и, может быть, зубную щетку. А что еще нужно заключенному? — отозвалась она с невеселой улыбкой.

Эдвард велел оставшемуся с ним человеку подняться наверх и собрать Филиппе вещи. После его ухода они какое-то время стояли молча.

— Не желаете ли сесть? — предложил Эдвард, указывая на кресло.

Она покачала головой:

— Нет. Очень любезно с вашей стороны разрешить мне взять немного вещей.

— Не вижу, почему бы нет. Вы ведь женщина, пусть даже…

— Так вот она, твоя скучная деловая встреча? — прозвучал громкий вопрос от порога.

Потрясенный до глубины души Эдвард перевел взгляд к двери.

— Клер!

— Довольно малочисленное собрание: вас всего двое. Но с другой стороны, я не сомневаюсь, что ты именно это и планировал. Так вы собираетесь подняться наверх или только что спустились?

Лоб его прорезали глубокие морщины, а под ложечкой неприятно засосало.

— Что ты здесь делаешь? Ты должна была находиться в Лондоне!

Ее губы гневно сжались, превратившись в узкую полосу, голубые глаза метали молнии. Она решительно прошла в дом.

— Вы тоже, ваша светлость!

Тут у него возник новый вопрос.

— Как, к дьяволу, ты вообще узнала, где меня найти?

— Взломала ваш письменный стол.

Леди Стоктон негромко фыркнула.

Эдвард потрясенно переспросил:

— Ты сделала что?

— Мне показалось это вполне разумным, если принять во внимание твою ложь, — ответствовала Клер. — Как вы смели! А я еще поверила вашим заверениям, что она вам не любовница!

— О Боже. — проговорила леди Стоктон, наконец решив принять участие в разговоре, — так она считает, что у нас было любовное свидание? — Весело сощурившись, она рассмеялась. — Милая девочка, вы глубоко ошиблись. На самом деле он здесь для того, чтобы…

— Молчите! — бросила ей Клер и снова набросилась на Эдварда с обвинениями. — Что до вас, то я больше разговаривать с вами не желаю. Когда вы вернетесь в Лондон, меня там уже не будет. Бумаги для развода можете посылать мне в Марсден-Мэнор.

— Твой дом там, где я, — процедил он сквозь зубы, — и ты никуда не поедешь.

Она возмущенно подбоченилась:

— Еще как уеду!

Он смотрел на нее, собираясь что-то ответить, и тут Филиппа Стоктон неожиданно набросилась на него. Не успел он опомниться, как она стремительным движением вырвала у него из-за пояса заряженный пистолет.

Клер испугано пискнула:

— Боже! Это пистолет?

В пылу ссоры с Клер он забыл про леди Стоктон и теперь резко развернулся к ней:

— Положите его. Это вам не поможет.

— Думаю, что поможет. — ответила Филиппа, шагнув назад и наводя заряженное оружие прямо на него. — Думаю, что это необычайно мне поможет. Вы меня в тюрьму не отвезете, Клайборн!

— В тюрьму? — переспросила Клер, явно не понимая, что происходит.

— Совершенно верно, герцогиня. Ваш супруг здесь для того, чтобы арестовать меня за шпионаж. Все, у кого есть глаза, видят, что он в вас души не чает.

— А еще я человек упорный, — заявил Эдвард, пытаясь придумать, как вырвать у Филиппы пистолет. — Вам не удастся уйти, знаете ли.

— Нет, удастся. У меня припрятаны деньги — достаточно для того, чтобы добраться до Франции, а оттуда еще куда-нибудь уехать. Может быть, в Америку? Насколько я понимаю, там можно начать новую жизнь, и никто никаких вопросов при этом не задает.

— Вас найдут, — сказал он ей, — Ваши преступления настолько серьезны, что вас будут непрестанно искать.

— Перестанут, если я окажусь на другой стороне света. А теперь посторонитесь, чтобы я могла уйти.

Он покачал головой.

Наверху заскрипели ступеньки: отправленный за вещами леди Стоктон человек осторожно спускался вниз, уже вытащив пистолет.

Филиппа обернулась на звук, и в эту же секунду Эдвард рванулся вперед и схватил пистолет, который она сжимала в руке. Однако она не отдала оружие, демонстрируя неожиданную для изящной женщины силу. Они несколько секунд боролись, и пистолет выстрелил.

После того как оружие оказалось разряженным, борьба закончилась.

— Заприте ее надежно, — приказал сыщику Эдвард, — и не слушайте ни одного ее слова.

— Нет! — закричала Филиппа, заливаясь слезами. — Нет, прошу вас!

Однако он остался глух к ее мольбам: его занимали другие, гораздо более важные вещи.

— Клер, — сказал он, поворачиваясь к жене, — давай поедем домой. Нам надо оказаться там, где мы сможем поговорить.

Но вместо того чтобы согласиться, она невидяще смотрела на него. Лицо ее было странно бледным, губы тоже словно подернулись инеем.

— Эдвард, я…

Ужас нахлынул на него, кожа покрылась мурашками.

— В чем дело? Что случилось?

Она сфокусировала на нем остекленевшие глаза:

— Кажется… меня застрелили.

Бросившись вперед, он успел подхватить ее, не дав упасть на пол. Плащ на ней распахнулся, и стало видно мокрое алое пятно, расплывающееся у нее по груди.

Держа ее на руках, он хрипло закричал.

Клер поняла, что умерла и оказалась в раю. Или ей просто снится какой-то волшебный сон? Она только что слышала, как Эдвард говорит, что любит ее! Улыбнувшись, она безвольно плыла, наслаждаясь словами, которые так долго мечтала услышать.

«Да, — решила она. — Конечно же, я умерла!»

Но тут колесо кареты попало в выбоину, и она вскрикнула, ощутив мучительную боль у самой груди. Нет, в раю такой боли быть не может!

— Держись, скоро мы уже будем дома, — проговорил Эдвард хриплым голосом.

— Дома? — шепотом переспросила она, приходя в себя настолько, чтобы почувствовать, что лежит у Эдварда на руках.

— В городском особняке.

Она закусила губу из-за сильной боли.

— В меня попала пуля. Ты с Филиппой Стоктон боролся за пистолет.

— Да, — подтвердил он полным муки голосом.

— И она тебе не любовница.

— Да. Я уже тебе говорил: кроме тебя, мне не нужно других женщин. — Его губы прикоснулись к ее лбу, а потом к щеке: нежно, почти благоговейно. — И никогда не будет нужно.

Прижавшись щекой к его груди, она почувствовала его нагое тело.

— А почему ты без рубашки?

— Тебе она была нужнее. Я разорвал ее на бинты, чтобы остановить кровь. А теперь молчи и отдыхай. Мы поговорим потом.

Но сначала ей надо было задать ему один вопрос — срочный и жизненно важный.

— Ты это серьезно? — прошептала она.

— Что — серьезно? — спросил он, гладя ее по голове.

— Я слышала, как ты сказал, что меня любишь. Правда? Ты меня любишь, Эдвард?

Она заглянула в его чудесные синие глаза, и тут голова у нее закружилась. Не успев услышать его ответ, она провалилась в темноту.

Клер медленно пробуждалась.

С момента поездки в карете прошли долгие часы, превратившиеся в череду приступов мучительной боли. Она неясно помнила кровь и свой страх. Однако во время всех этих испытаний Эдвард оставался рядом с ней, неустанно стараясь помочь ей справиться с болью.

Она помнила, как он крепко держал ее за руку, каким надежным якорем стал для нее его голос в те долгие минуты, пока врач извлекал у нее из плеча пулю. А когда все наконец было позади, он нежно и тепло поцеловал ее холодные дрожащие губы. Эдвард влажной салфеткой стер с ее щек слезы и велел ей спать.

И она заснула и сама теперь не могла сказать, сколько проспала.

Сейчас ее снова разбудила сильная боль. Опустив глаза, она увидела толстую белую повязку, которая закрывала ее плечо.

Вздохнув, она повернула голову на подушке и увидела Эдварда. Он сидел у кровати в кресле и крепко спал. Даже во сне он продолжал держать ее за руку. Она чуть сжала его руку, и счастливые слезы навернулись ей на глаза из-за того, что-он оказался рядом.

— Клер?

— Все в порядке, — сказала она. — Я не хотела тебя будить.

— Нет-нет, я рад, что ты меня разбудила! — возразил он.

Он говорил немного невнятно и явно старался справиться с глубокой усталостью.

Было совершенно очевидно, что он измучен: его глаза были обведены темными кругами, а щеки покрывала черная щетина.

— Ты выглядишь просто ужасно! — прошептала она.

Он улыбнулся и поднес ее руку к губам.

— А вот ты выглядишь лучше. Ты порозовела, и губы у тебя уже не белые. Ты нас всех сильно напугала.

— Ты был здесь все утро?

— И всю ночь. Прошли уже целые сутки.

— Сутки? — переспросила она потрясенно. — И ты был тут все это время?

Он кивнул:

— Я не мог тебя оставить. И не хотел. Пока не буду уверен, что опасность миновала.

— Со мной все будет в порядке. — И она твердо знала, что это так. — А ты действительно шпион?

Он выгнул бровь.

— Те из нас, кто находится на этой службе, предпочитают называться агентами разведки. Но — да, я изредка оказываю некие услуги военному министерству.

— Если вспомнить о том, сколько за последнее время у тебя было «деловых встреч», то это сложно считать «изредка». Так где ты был? Выполнял какое-то поручение правительства?.

— В последние пару лет у нас была утечка сведений. И прошлой ночью мне удалось устранить ее источник.

— Леди Стоктон.

— Да, леди Стоктон и еще один человек, с которым, как мне кажется, ты не знакома.

Несколько секунд Клер лежала молча, оценивая все, что ей стало известно, и то, чего она по-прежнему не знала.

— А почему ты мне ничего не сказал? Как ты мог допустить, чтобы я думала такое?

Он поморщился и с искренним раскаянием проговорил:

— Мне очень жаль, Клер. Я не мог…

— …сказать мне правду. Да, я понимаю. Однако в будущем, если ты будешь настаивать на том, чтобы и дальше оказывать услуги правительству, я хочу знать, где ты находишься. Ты не обязан рассказывать мне подробности, но говори достаточно для того, чтобы мне не надо было тревожиться. Честно говоря, мне нет дела до того, кто возьмет с тебя клятву молчать: пусть даже сам принц-регент! Ты должен дать мне слово, что больше никогда не станешь меня обманывать.

— Я тебе обещаю, Клер. Клянусь честью.

Она почувствовала глубочайшее облегчение: такого обещания Эдвард не нарушит.

— А насчет секретов ты права, — сказал он чуть погодя. — Я не хочу, чтобы между нами были какие-то тайны. Пусть будет только правда.