Они сняли номер в гостинице и отправились знакомиться с городом. Поднялись на холм Нотр-Дам-де-Ви, вызывающий у верующих такое же благоговение, как знаменитый Лурд[28]. После осмотра церкви Ясмин потащила Андре вниз по дорожке к журчащему ручью, проложившему себе путь сквозь буйные заросли жимолости, винограда и прочей зелени.

— Вот он! — Андре указал рукой на маленький домик, густо заросший диким виноградом. — Ты сама нашла его.

— Что нашла?

— Домик Пикассо. Что за чудо!

— Я хочу есть, — заявила Ясмин, почувствовав неожиданный приступ голода. Она попыталась скрыть зевок. День был длинным, впечатления переполняли ее, и она устала.

— Mon Dieu, какая же ты материалистка! Я показываю тебе дом самого замечательного художника в мире, а ты только и думаешь как бы поесть да поспать, — отчитал ее Андре. Взяв Ясмин под руку, он повел ее назад по дорожке. — Мы пойдем в одно маленькое бистро. Может, ты даже увидишь там кинозвезд. Многие из них приезжают сюда пообедать во время Каннского кинофестиваля.

Они вернулись в город и по узеньким улочкам, насквозь продуваемым ветрами, добрались до стены, сплошь заросшей плющом. Несколько каменных ступенек вели вниз к черной дыре, оказавшейся дверью. Отодвинув ветви дикого винограда над головой Ясмин, Андре провел се в сводчатую каменную пещеру, похожую на огромную бочку, уставленную маленькими столиками. На столиках стояли цветы и горели свечи.

Как ни всматривалась Ясмин в лица сидевших за стойкой бара посетителей, она не встретила ни одного знакомого лица и решила, что сегодня кинозвезд нет. Но потом ее внимание переключилось на Андре и на стакан принесенного официантом апельсинового коктейля.

— Нравится? — спросил Андре, после того как Ясмин сделала первый глоток пахнувшего лакрицей напитка. — Так пахли твои губы, в день когда ты впервые вошла в мой дом.

Ясмин густо покраснела и, опустив глаза, сделала еще глоток.

— Ты такая же вкусная, — продолжал Андре, беря Ясмин за руку. Пальцем он дотронулся до каждого пальчика Ясмин и провел линию от большого пальца к мягкой подушечке ладони. — Твой ротик, ушки, шея, твоя…

— Прекрати, — взмолилась Ясмин, смутившаяся и странно потеплевшая. — Если ты продолжишь в том же духе, мне придется отказаться от обеда.

— В таком случае нам следует поспешить с заказом.

Когда я смотрю на тебя, я в состоянии думать только об одном. — Андре улыбнулся:

— Боюсь, я и сейчас не дам тебе закончить трапезу.

Ясмин показалось, что Сен-Клер ив самом деле не намерен дожидаться, пока она расправится с рыбой, тушенной в белом вине. Андре, не мигая, в упор смотрел на Ясмин. Он не отпускал ее руку, поглаживая пальцами то ладонь, то выемку между пальцами. Волны блаженства заструились по телу Ясмин, и она едва ощущала вкус замечательных блюд. Не успела Ясмин проглотить последнюю. ложечку охлажденного шоколадного мусса, как Андре, нетерпеливо отодвинув стул, встал рядом с ней в ожидании.

Как только Ясмин поднялась, Андре страстно обнял ее за талию и, пока они выбирались в полумраке по ступенькам на сверкающую светом вечерних фонарей улицу, прошелся нетерпеливой рукой по ее груди.

— Теперь настала очередь моего десерта, — вульгарно шепнул Андре Ясмин и лизнул раковинку ее уха. Непреодолимой силы желание пробудилось в Ясмин. Она была благодарна рукам Андре, крепко державшим ее за талию, поскольку ослабевшие ноги отказывались слушаться, предательски дрожа и подкашиваясь. Ясмин владело единственное желание лечь и полностью отдаться сладким ощущениям, которых жаждало тело.

По пути Андре мягко нашептывал Ясмин о бесконечных утехах, которые ее ждут в гостинице. О тех способах, которыми он возьмет ее, и, не в силах более терпеть приятную пытку, Ясмин начала серьезно опасаться, что они никогда не доберутся до гостиницы. Колени ее страшно дрожали, когда Андре открыл дверь номера. Оказавшись в комнате, Ясмин бросилась на грудь Андре и, не отрываясь от его губ, сбросила с себя шелковое платье. Когда Ясмин обнажилась полностью, Андре чуть отстранил ее от себя.

— Я знал, что ты будешь именно такой, — сказал он, глядя прямо в глаза Ясмин. — Я три года ждал этой минуты.

— Зачем же тогда ты отослал меня так далеко? Почему не приезжал ни разу?

— Я не смог бы удержаться, чтобы не взять тебя. Разве не понятно? Ты была слишком мала. И ты не хотела меня.

— Нет, хотела.

— Может, и хотела. Но вовсе не так, как сейчас. Тогда ты была еще ребенком, теперь ты женщина.

С этими словами Андре подхватил Ясмин на руки и понес к постели.

Их путешествие по средиземноморскому побережью и через Пиренеи в Испанию было наполнено полусонным созерцанием великолепных видов днем и долгими страстными ночами. Выдохшаяся за ночь Ясмин неизменно дремала в машине, а Андре ехал из города в город, от одной постели к следующей. Они остановились в Монпелье, где Андре настоял на том, чтобы Ясмин обошла все шикарные магазины и купила себе все, что подскажет ей воображение.

— Хочу, чтобы ты выглядела как принцесса, — сказал он стоявшей перед ним Ясмин. На ней была юбка и блузка из двойного крепдешина, расстегнутая практически до пупка. — Ты — красивая женщина и должна всегда носить красивые вещи. Ну-ка, примерь вот это. — Андре протянул Ясмин соблазнительную, почти невесомую черную шелковую комбинацию.

Они накупили кружевного нижнего белья, отдельные детали которого просто шокировали, и изящные сандалии, костюмы от Ива Сен-Лорана и платья от Живанши и Баленсиага. Багажник «мерседеса» был до отказа набит коробками. Они остановились у небольшого кафе выпить шампанского и отдохнуть, но очень скоро пальцы их сплелись в очередной раз, и оба ощутили совершенно непреодолимое желание вернуться в номер, отеля и заняться любовью.

Потом они приехали в Альби — город, где родился Тулуз-Лотрек, и провели ленивый полдень в его музее, разглядывая эскизы и картины. Потом двинулись дальше на юг, к Каркасону — средневековому городу-сказке, окруженному высокой стеной и расположенному на вершине холма.

После Каркасона поднялись в Пиренеи и направились в Риполь с его старинными гранитными домами, ставнями на окнах и деревянными балконами. Черные шиферные крыши подобно крыльям разлетались в разные стороны, а вокруг открывался великолепный вид на горы.

— Ты хорошо катаешься на лыжах, Ясмин?

— Разумеется. Я три года жила в Альпах.

— А не хотела бы ты приехать сюда на Новый год и покататься на лыжах? — спросил Андре.

Ясмин с восторгом закивала головой, думая о том, до чего же ей везет.

— Здесь замечательно празднуют новогоднюю ночь на горных склонах. Тебе понравится.

— Когда я с тобой, мне нравится абсолютно все.

— Все?

— Да, все.

Ясмин поняла, что Андре до сих пор не понимает ее отношения к себе, хотя сама Ясмин давно поняла, что она будет счастлива везде и всюду, если только рядом будет Андре. И хотя они провели все эти дни в бесконечной сладкой идиллии, Ясмин часто задумывалась над тем, какие же планы на уме у Сен-Клера в отношении ее. Да и есть ли они вообще? Замечание Андре о поездке зимой в горы было первой, более-менее конкретной весточкой о будущем Ясмин. Может, Андре не видел необходимости обсуждать с ней свои планы, а может, он считает, что Ясмин должна просто жить и спокойно воспринимать все, что преподнесет ей судьба. Но Ясмин все же хотела понять, намерен ли Сен-Клер оставить ее в качестве любовницы или же представит своим друзьям как будущую жену. Она даже сама не ожидала, что это будет так важно для нее.

От слова «жена» у Ясмин внутри все холодело. Ей неожиданно пришло в голову, что Андре, должно быть, хочет жениться на женщине своего круга, и почувствовала себя совершенно несчастной — в конце концов, она всего лишь бедная девочка-арабка из Рифа. Не исключено, что у Андре в Танжере есть женщина, которая его ждет. Возможно, именно в этот момент эта женщина скучает по Андре и думает о том, с кем он проводит время. Она, наверное, красива и образованна и любит Андре так же сильно, как Ясмин.

На Ясмин неожиданно обрушилась мощнейшая волна ревности. Пусть для Андре их поездка не более чем ничего не значащая прогулка, пусть даже «загул на стороне», но покуда Ясмин рядом с ним и он хоть чуточку любит ее, она всегда будет любить Андре. А как же может быть иначе?

Любая другая женщина на ее месте думала бы так же. Ясмин представила женщин, которые были в жизни Андре, но не смогла себя заставить спросить о них.

Выехав на равнину, они пересекли восточную Испанию и провели несколько дней в Валенсии. Здесь Ясмин насладилась самыми разнообразными впечатлениями — уже знакомыми и совершенно новыми. Тут были и дымовые трубы на домах, и апельсиновые рощи, и толпы народа, и сангрия. На калле де Кабальерос Ясмин увидела дворцы знатных особ с привратниками в ливреях. Фламандская живопись, церкви в стиле барокко, кованые ворота буквально ошеломили ее. И еще были пляжи, полные шума и движения, и женщины, сидевшие в кафе. Они обмахивались веерами и бросали загадочные взгляды на мужчин, которые были похожи на хищных птиц острыми чертами лица и полуприкрытыми веками.

Каждую ночь Ясмин погружалась в совершенно другой мир — мир, в котором те самые люди, что встречались им днем на улицах, оказывались совершенно иными, чем при свете яркого южного дня. Этот мир был черной пещерой наслаждений, в которой все благоразумные мысли отметались прочь, оставляя место лишь чисто физическим ощущениям. Хотя они с Андре и съедали свой ленч в изысканнейших ресторанах, где готовились совершенно бесподобные экзотические блюда, вечера они по большей части проводили, запершись наедине, в номере очередной гостиницы. Номера эти совершенно не запомнились Ясмин, так же как и еда, которую им приносили безликие сдержанные коридорные. Чаще всего Андре и Ясмин запасались во время своих дневных экскурсий фруктами, сыром и вином, чтобы подкрепиться в те редкие паузы, которые возникали в процессе взаимного досконального изучения тел друг друга долгими благоуханными ночами.

Когда они наконец добрались до Альхесираса, Ясмин, глядя через пролив на африканский берег, испытала чувство необъяснимой печали. Идиллия скоро кончится, и они вернутся в реальный мир друзей Андре, в его обычную жизнь. В их дни ворвутся повседневные заботы, и ночи уже не будут прежними.

— Что с тобой, малышка? — глядя на потерянную Ясмин, спросил Андре.

Они только что поселились в отеле «Королева Кристина» и спускались на главную террасу выпить на сон грядущий. Заходящее солнце все еще было жарким, легкий бриз с бухты доносил сюда запахи расположенного внизу сада: пышных роз, гибискуса, магнолий и жимолости. В дальнем конце террасы оркестр наигрывал веселые мелодии тридцатых годов. По случаю жары на Ясмин были лишь легкие муаровые штанишки и мягкий сетчатый жакет с короткими широкими рукавами. Маленькие жемчужные сережки, подобно каплям сверкающей росы на утреннем цветке, блистали в облаке свободно распущенных густых темных волос.

— Ничего, — ответила Ясмин, опустив голову, чтобы Андре не смог прочесть ее мысли. Ему это почему-то всегда удавалось. — Просто я хочу, чтобы это никогда не кончалось. Как жаль, что все хорошее так быстро кончается.

— А почему оно должно кончиться, та petite fleur[29]?

— Потому что завтра мы вернемся в Танжер, вот почему, — спокойно пояснила Ясмин. — И ты вернешься в свою жизнь, а мне еще надо будет искать свое место.

— А тебе этого не хочется?

— Как раз этого-то мне очень хочется. Но все может оказаться не так просто, как ты думаешь. Наше путешествие — вовсе не продолжение нашей реальной жизни.

Оно — лишь миг, вырвавший нас ненадолго из повседневности. А повседневности я боюсь больше всего. Все эти твои друзья… что они подумают обо мне… мне страшно, — призналась Ясмин.

— Но у тебя нет оснований бояться моих друзей, cherie.

Ведь теперь все будет иначе. Ты же не пришла прямо из Медины. Для этого я и послал тебя в Лотремо, вернее, и для этого тоже. Не волнуйся. Поверь мне, они и в подметки тебе не годятся — с твоим очарованием, с твоим умом…

— Тебе легко говорить, — промямлила Ясмин.

— Это как в театре — мандраж перед первым выходом на сцену, вот и все. — Андре погладил руку Ясмин, запустив ладонь под широкий рукав ее жакета. — И к тому же я всегда буду рядом. Я смогу защитить тебя от всех этих хищников, если ты думаешь, что они готовы сожрать тебя.

Ясмин рассмеялась.

— Не считай меня за абсолютную дурочку, но, может быть, ты прав. Хищники? Что же за публика ходит в твой клуб? Мне всегда казалось, что там самый высший класс.

— Они и есть самый высший класс. — Андре нежно поцеловал Ясмин за ушком. — Они становятся дикими животными, когда им предоставляется возможность съесть такую аппетитную молоденькую девушку, как ты. Я несколько раз говорил с ними на эту тему, и это — все, о чем они способны говорить.