Шарль обнял Ясмин за талию и, перебирая пальцами скользящие пряди, повел се в дом.

В спальне Ясмин и Шарль моментально повалились на кровать. Шарль повернулся на спину и усадил Ясмин на себя. Ухватив ее крепкими руками, он водрузил Ясмин на выросший в паху твердый бугорок. Двигая бедрами, он слегка потерся о нее.

— У тебя есть возражения?

— Мне нравится, — тихо прошептала Ясмин, целуя Шарля и снова наслаждаясь его мягкими, подвижными губами.

Они приоткрылись, встречая язычок Ясмин, пощекотавший сначала один, потом другой уголок рта Шарля. Продолжая неторопливо двигаться, Шарль потянулся к лицу Ясмин, пальцами ласково сжал се губы наподобие буквы «О» и прильнул к ее рту языком. В ритм с движениями бедер язык Шарля входил и выходил изо рта Ясмин, облизывая поочередно то верхнюю, то нижнюю губу, вызывая в Ясмин ощущение, сравнимое… она не могла сказать, с чем можно было сравнить это блаженное чувство. Язык тем временем принялся совершать круговые движения по овалу припухших губ, нежно касаясь, пробуя на вкус, лаская…

«О Аллах, — думала Ясмин. — Я схожу с ума… не понимаю… что его язык делает со мной…»

Ясмин почувствовала, как под влиянием плавного волнообразного движения в ней начинает расти напряжение, распаляя и пронизывая все существо. Ясмин застонала, и тело ее стало приподниматься в такт движениям Шарля, что продвинуло ее еще на один шаг по пути удовольствия. Язык его продолжал наслаивать наслаждения на ее пухлые губы, заставляя воспринимать его рот как неотъемлемую часть своего собственного тела. Напряжение росло, пока неожиданно не вырвалось наружу потоком прерывистых вздохов.

Ослабевшая Ясмин всем телом опустилась на Шарля, а он принялся поглаживать ее по спине, прикрытой тонкой материей платья. Шарль слегка приподнялся и повернул Ясмин на бок. Откинув голову, она смотрела на него своими глазами, полными любви и благоговейного трепета.

Шарль медленно поднес ладонь Ясмин к губам и поцеловал. Ясмин чуть вздрогнула.

Шарль прошелся языком по бархатной коже, а потом взял в рот большой палец Ясмин: сначала только кончик, потом медленно скользнул губами ниже, пока не поглотил весь палец и принялся его сосать. Поймав на себе нежный взгляд Шарля, Ясмин тихо застонала. Шарль скользнул рукой за ворот платья Ясмин и накрыл ладонью ее грудь, потом нащупал маленький упругий сосок и помял его пальцами. Каждое пожатие молнией посылало импульс наслаждения вниз живота Ясмин.

Повернув Ясмин на спину, Шарль припал губами к розовому бутону соска и с силой втянул его в рот. Посасывая ее грудь, он поднял нижний край платья на бедра Ясмин, и рука его скользнула к трепещущей плоти между ее ног. Нащупав маленькую твердую, нетерпеливо напрягшуюся жемчужину, он принялся водить пальцем вверх-вниз по ней, отчего тело Ясмин сильно выгнулось вверх, навстречу дразнящим, возбуждающим, скользящим прикосновениям.

— Ах, прошу тебя, пожалуйста, войди в меня, — прошептала Ясмин, и руки ее, вцепившись в шелковистые волосы Шарля, попытались поднять его голову для поцелуя.

Но Шарль медлил. Высвободившись из объятий Ясмин, он задрал ее платье еще выше, пока взору его не открылся мягкий гладкий живот. Язык его двигался от пупка вниз, к набухшим складкам. Широко раздвинув их пальцами, Шарль ухватил возбужденную плоть губами и принялся сосать, пока Ясмин не закричала диким криком самозабвения. Заметавшись в тесном пространстве между рассудком и безумием, Ясмин вся изогнулась, вновь испытав взрыв невыразимого наслаждения.

Как только дрожь Ясмин стала стихать, Шарль оторвался от нее, быстро расстегнул молнию брюк, подвел руки под колени Ясмин и поднял ее ноги так, что колени коснулись груди. Он резко вошел в ее трепещущее тело, и Ясмин застонала от нового прилива удовольствия, вызванного опытным, размеренным движением твердой плоти. Создавалось впечатление, что Шарль каким-то мистическим образом проник в мозг Ясмин и точно знает, какой ритм и давление следует выдерживать. Ясмин почувствовала, как в ней опять растет волна наслаждения. Она услышала, как участилось напряженное дыхание Шарля, и поняла, что вот-вот снова окажется на вершине, и действительно минуту спустя вознеслась на нее одновременно с Шарлем.

— Ecoutes[68], Ясмин, я должен сегодня вернуться в Париж и действительно хотел бы, чтобы ты поехала со мной, — сказал Шарль на следующее утро после завтрака.

— Я должна закончить свои списки, Шарль. Это займет максимум еще два дня. Потом я вернусь.

— Ты знаешь, тебе вовсе не нужно продавать коллекцию. При сложившихся обстоятельствах мы сможем найти пути предоставления тебе ссуды…

— При сложившихся обстоятельствах? — Ясмин удивленно взглянула на Шарля. Она была шокирована. — Ты хочешь сказать, что теперь, когда я побывала у тебя в постели, банк — или, точнее сказать, президент банка — может предоставить мне ссуду?

Ясмин с трудом верилось, что Шарль имел в виду именно это. Она пристально вглядывалась в его голубые глаза и ждала ответа. Шарль немного помедлил.

— Ну-у-у, я имел в виду, что, поскольку мы скоро поженимся, возможно, тот факт, что у тебя имеется некоторый перерасход средств, теперь не будет иметь такого важного значения. В конце концов, у тебя в качестве гаранта будет выступать не только твоя недвижимость — твоим гарантом стану я. — Шарль просиял очаровательной улыбкой. — Понимаю, что это звучит несколько шокирующе… но я считаю именно так.

Ясмин молча смотрела на Шарля, не понимая, почему его замечание так ее беспокоит. Правда, оно не выглядело бы странным, будь она женой Шарля, но неужели он не шутит, говоря, что собирается на ней жениться? И что будет с виноградниками? Не хотел ли Шарль сказать, что рассматривает их уже чуть ли не как свою собственность?

Не потому ли он собирается выделить ей ссуду?

Прежде чем Ясмин успела задать мучившие ее вопросы, Шарль взял ее за руку.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь одна. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, потому что беспокоюсь за тебя.

— О чем ты беспокоишься? Здесь Салима и Сайд. Ничего со мной не случится.

— Меня тревожит Хасан.

— Вчера вечером он был отвратителен, но мы, кажется, договорились не обращать на него внимания. Может быть, он просто приехал навестить семью и злится. Я позвоню тебе сегодня вечером, хорошо?

Шарль помолчал минуту, нахмурив брови, потом кивнул:

— Са va[69]. Только не забудь. Я буду ждать твоего звонка.

Когда они вместе шли к машине, Шарль выглядел несчастным.

— Обещай мне, что позвонишь.

— Обещаю. — Ясмин просунула голову в салон автомобиля и поцеловала Шарля в ухо. В противоположное окошко Ясмин увидела стоявшую у дома Салиму. В руках Салима держала большой кувшин для воды и как загипнотизированная следила за резвившимся у ее ног котенком, игравшим цветком гиацинта. Черная шерстка котенка лоснилась в лучах яркого утреннего солнца.

Ясмин в который уже раз поразилась красоте Шарля.

Светившее в лобовое стекло солнце окрашивало его волосы в золотой цвет.

«Этот великолепный профиль кого хочешь с ума сведет, — подумала Ясмин, глядя на склонившегося над замком зажигания Шарля. — Он так уверен в себе, так безупречно аристократичен. Человек, у которого всегда все было и всегда все будет. Интересно, а ему не приходило в голову, что я могу отказаться выйти за него замуж? Он ждал девять или десять месяцев, чтобы затащить меня в постель, и неужели за все это время ему ни разу не пришла в голову мысль, что я могу не хотеть его, несмотря на всю его самоуверенность?»

Ясмин задумалась, хочет ли она, чтобы деньги на развитие ее компании пришли от Шарля и его банка, и сказала:

— Знаешь, а я собираюсь продать виллу, особенно если не достану необходимую мне сумму. Если картин и антиквариата не хватит. У меня все же есть настоящее имение.

— Но зачем же продавать? — Шарль настороженно взглянул на Ясмин. — Я же тебе сказал, в этом нет необходимости.

— Мне не очень нравится эта вилла. — Ясмин оглянулась на сад. Котенок катался по земле, пытаясь ухватить зубами собственный хвост. — Я даже не уверена, люблю ли я Танжер настолько, чтобы опять возвращаться сюда после всего. Но я еще посмотрю. Мне надо обо всем хорошенько подумать.

— Поговорим, когда ты вернешься в Париж. Только прошу тебя: возвращайся поскорее. Помни, мне от тебя еще кое-что нужно.

Ясмин почувствовала, как в животе ее зажурчала сладкая дрожь, и выпрямилась.

— Собрался, так надо ехать, — сказала она мягко.

События развивались слишком стремительно, и Ясмин нужно было разобраться в своих чувствах.

— А то мы с тобой ничего не успеем сделать.

Позже, сидя в библиотеке, Ясмин задумалась, отчего же расширение компании стало для нес столь важно и по силам ли ей эта ноша? Почему бы ей просто не сидеть сложа руки, предоставив виноградникам развиваться как Бог надушу положит и возложив все функции управления на Хасана? Он будет просто счастлив, а Ясмин могла бы заняться другим делом. Например, своими отношениями с Шарлем. Почему она так одержима идеей развивать компанию и превратить се в нечто, чего никогда не было прежде? Может быть, все объясняется тем, что то же самое намеревался сделать Андре? Но Андре умер. Сейчас Ясмин сама хотела воплотить идею в жизнь, независимо от того, что хотел Андре.

Она вспомнила свой давний разговор с Хасаном в тот вечер в Женеве. Халифа тогда говорил об одержимости. Он сказал, что быть объектом чьей-то одержимости — тяжелая роль. Никто прежде не говорил с Ясмин на эту тему. Они с Хасаном обсуждали, что должен чувствовать человек, являющийся объектом чьей-то навязчивой идеи. Теперь Ясмин поняла, что Хасан, собственно, был прав. Халифа вообще во многих отношениях был человеком чувствительным и умным. Опять же все вокруг так о нем и говорили.

Но только есть в нем что-то… что-то… Ясмин не могла выразить словами, что она чувствует в отношении Хасана.

Вчера же вечером Хасан сам вел себя как человек одержимый. Был ли он одержим Ясмин так же, как Андре? И прав ли был Хасан в отношении Андре? Действительно ли Ясмин была для Андре навязчивой идеей? Или же это была только интерпретация Хасана? В таком случае его вчерашняя сбивчивая речь объяснялась просто.

Но Ясмин чувствовала, что не она была объектом одержимости Хасана. Возможно, она и имела какое-то отношение к предмету его одержимости, но Хасан всегда умел контролировать себя в обществе Ясмин. А люди, подверженные навязчивым идеям, разумеется, временами теряют самоконтроль. Ясмин вспомнила, как спокоен был Хасан, когда нашел ее в офисе Оскара фон Ротснбурга, когда в первый раз занимался с ней любовью на лесной поляне, и потом, когда навещал ее в Англии. А шесть лет — срок немалый. Хасан держал себя в руках даже в тот последний раз, когда они были наедине в автомобиле. Хасана интересовало наслаждение Ясмин, а не его собственное. Она понимала, что имеет дело не с зеленым юнцом, и была удивлена, что Хасан не овладел ею на заднем сиденье такси. Можно было подумать, что его стесняло присутствие шофера. Шарль такого случая не упустил бы.

Безусловно, общаясь с Ясмин, Хасан демонстрировал излишнюю уравновешенность. Он, казалось, превосходно контролировал свои эмоции в отношениях с ней и в делах, связанных с управлением виноградниками…

Ясмин вскочила так стремительно, что опрокинула стул, па котором сидела.

Виноградники! Ну конечно! Хасан был человеком одержимым, но его навязчивой идеей была не Ясмин. Хасан был одержим виноградниками. Он хотел заполучить их. И постоянно делал все для достижения своей цели. Неожиданно все встало на свои места. Вот вокруг чего все вертелось! И началось все с того самого момента, когда Халифа отыскал Ясмин в Швейцарии.

Андре был последним представителем рода Сен-Клеров. После его смерти осталось громадное состояние, наследовать которое по логике вещей было некому. Исключая Хасана. Это была жизнь, к которой Хасан стремился и которую любил всем сердцем. А вовсе не Ясмин. Когда же открылось завещание и стало ясно, что Ясмин — маленькая арабская девочка из публичного дома в Медине — получает все наследство, Хасан сделал следующий, очень точный ход. Он попытался заполучить Ясмин себе в жены, поскольку, обретая власть над ней, он получал власть и над виноградниками.

Тут Ясмин задумалась, зачем нужно было Хасану разыскивать ее в Швейцарии? В конце концов, его не должно волновать, что она пропала. Но дело, конечно же, касалось не одного Хасана. Адвокаты — месье Фуке, месье Ренан и месье Латур — были тоже заняты ее поисками. Хасан не стал бы ее разыскивать, если бы дело было только в его руках. Но почему Хасан, найдя Ясмин, не попытался ее обмануть? В конце концов — пришло в голову Ясмин — если он так сильно стремился к своей цели, то мог легко подтасовать факты, отвлечь ее внимание от завещания, и Ясмин никогда бы не узнала, что она стала богатой наследницей.

Но и этого Хасан сделать не мог. Он понял, что Ясмин окружена богатыми и влиятельными друзьями. Она не проводила свои дни в полном одиночестве, занятая тяжелым физическим трудом. У нее были друзья, с которыми она всегда могла поговорить и посоветоваться. Нет, к несчастью Халифы, Ясмин была не из тех, кого легко обвести вокруг пальца. Тогда Хасан предпринял следующий решительный шаг: он попытался взять контроль над Ясмин с помощью секса. Он привез Ясмин в Париж, соблазнил и осыпал дорогими подарками.