Диана Сидни - Наслаждения

Другая, вероятно, не смогла бы устоять перед столь мощным давлением и неотразимым обаянием Хасана. Но Ясмин вместо этого бежала в Англию, под безопасную сень колледжа. И Хасан отпустил ее. Благодаря своей чрезмерной самоуверенности Халифа ни минуты не сомневался, что Ясмин, рано или поздно, приползет к нему. Но система не сработала.

Теперь Хасан был так же далек от достижения своей цели, как и вначале, а тут еще на горизонте появился Шарль, что должно было подтолкнуть Хасана на чрезвычайные меры.

Ясмин поставила себя на место Халифы и поняла, что если он не смог заполучить виноградники, титул и деньги путем женитьбы на Ясмин, то должен попытаться осуществить свой замысел другими средствами. Хасан был умен. Его можно было назвать акулой бизнеса. Что бы он ни придумал — это будет искусно, умно и наверняка сработает. Теперь же Хасану приходилось действовать оперативнее.

Ясмин снова села и попыталась успокоиться. Она взглянула за окно, почти уверенная, что и во внешнем мире все изменилось от сделанного ею открытия. Но на улице все оставалось по-прежнему. День становился жарче. Не было ни малейшего дуновения ветерка, и листья эвкалиптов безжизненно обвисли. Кошка грациозно шествовала по дорожке, неся в пасти придушенную жирную мышь. Котенок следовал за матерью, пытаясь лапой поймать ее тень.

Может быть, именно поэтому Халифа вначале не хотел допускать Ясмин до дел. Но потом, сообразила Ясмин, он изменил свою тактику. Он не собирался мешать Ясмин заниматься вопросом расширения компании, разве не так?

Собственно говоря, расширение было невозможно, поскольку, по словам Хасана, на это не было денег. И именно Хасан предложил идею акционирования. В этом случае, разумеется, он вовсе не выглядел человеком, который стремится установить свой контроль над виноградниками. Акционирование исключало такую возможность.

Тупик.

Но стоп! Ясмин осенила неожиданная, ужасная догадка.

Она взбежала наверх и достала из чемодана гроссбухи. Аккуратно разложив их на столе в библиотеке, она принялась еще раз проверять данные. Если ее предположение верно, в этих цифрах Ясмин могла найти ему подтверждение.

Ясмин отмахнулась от Салимы, предложившей ей что-нибудь поесть. Весь день Ясмин провела за сравнением статистических данных за последние семь лет с записями, сделанными в то время, когда фирму возглавлял Андре. Но на этот раз Ясмин делала это другим путем. Она не смотрела на нижнюю линию, под которой стояли итоговые цифры, а сравнивала данные о расходах и доходах в конце отчетных годов построчно.

К вечеру система прояснилась. Поначалу все казалось просто запутанными подсчетами, но вскоре стала вырисовываться совсем другая картина. Хасан систематически манипулировал цифрами, и то, что должно было стать доходом, таковым не становилось, прибыль не фиксировалась. Сделано это было очень аккуратно. Но это-то и удивляло. Было бы гораздо понятнее, если бы деньги просто пропали. Но этого не было, что представлялось необъяснимым.

Ясмин снова принялась размышлять. Хасан творил свои махинации таким образом, чтобы Ясмин не смогла обнаружить имеющийся у компании оборотный капитал. Хасан подталкивал Ясмин к акционированию, имея на то какие-то собственные резоны. Эти гроссбухи велись для Ясмин, но, возможно, существовали и другие — с верными расчетами. Ясмин подумала, что Шарль мог бы помочь ей разобраться, как это делается на самом деле, но тут се память восстановила еще одну сцену — вечер, когда она, случайно вернувшись в офис, застала Хасана за своим столом, работающим над ее книгами. Наивная Ясмин была уверена, что Хасан пытается помочь ей отыскать деньги на расширение компании. А на самом же деле он просто подтасовывал данные, чтобы Ясмин не сомневалась — денег нет.

Теперь Ясмин была уверена, что подозрения ее верны, или по крайней мере отчасти верны. Но куда же ушли деньги?

И тут Ясмин осенила новая идея, столь великолепная, что у нее перехватило дыхание. Халифа планировал вынудить Ясмин провести акционирование. Потом, когда акции будут выставлены на торги, он приобретет себе контрольный пакет. Раньше это не приходило ей в голову.

Теперь Ясмин поняла: Хасан собирался использовать с этой целью деньги самой компании. План его, таким образом, был дьявольски хитрым: Хасан покупал дело Ясмин на ее же собственные деньги.

Она не могла не улыбнуться — действительно было найдено остроумное решение. Даже в самые проигрышные моменты Хасан не терял головы и умудрялся находить выход из любой ситуации.

Устало потянувшись, Ясмин зевнула и посмотрела в окно. Оскар смертельно расстроится, когда узнает, что у Ясмин нет необходимости продавать коллекцию Сен-Клера. Ясмин неторопливо прошлась по комнате, утопая босыми ногами в шелковистой мягкости толстого персидского ковра. Ей захотелось поговорить с Шарлем и поделиться с ним своим открытием.

Поскольку час был уже поздний, дозвониться в Париж оказалось делом несложным.

— Cherie! Как я рад, что ты наконец-то позвонила, — ответил Шарль. Голос его звучал глухо, и Ясмин не была уверена, виновата ли в этом связь или же ее собственное воображение. — Как идут дела, моя маленькая красавица?

— Все в порядке, списки закончила. Но тут есть кое-что гораздо более важное. Я обнаружила…

— Ты нашла в чулане Матисса.

— Нет, нечто более серьезное, — продолжала Ясмин. — Это связано с бухгалтерией по виноградникам. Я захватила с собой гроссбухи. Когда я просматривала их в Париже, мне показалось, что я обнаружила в них некоторые разногласия, и мои подозрения оказались верны. Шарль, Хасан так вел книги, что получалось — у нас нет фондов. А фактически они есть…

— Сомневаюсь, Ясмин, — моментально откликнулся Шарль. — У меня в банке есть собственные аналитики, которые очень тщательно проверили все книги. Мы проделали эту работу со всеми расчетами, которые имеются в нашем распоряжении… но это не так просто, как ты думаешь.

— Поверь мне, Шарль, я просмотрела их — все сделано очень умно. Это нельзя увидеть при обычной поверхностной проверке.

— Ах Ясмин, — рассмеялся Шарль. — Согласись — ты просто ищешь повод не проводить акционирование. Ты не можешь обвинять человека в мошенничестве только потому, что он предложил тебе блестящий логический ход, которому ты просто не желаешь следовать. — В голосе Шарля зазвучало легкое раздражение, передавшееся Ясмин.

— Ты так говоришь потому, что Хасан не единственный, кто посоветовал мне этот ход. Ты согласился с ним. Я думала, тебе будет интересно услышать, что мне удалось узнать.

— Мне и вправду интересно. Просто я думаю, что ты ошиблась. И потому стараюсь быть объективным.

Услышав такое от Шарля, Ясмин почувствовала, как легкое раздражение в ней сменилось бешеной злостью. Ошиблась?

Он что, не понимает, что Ясмин не просто легкомысленная девчонка, просматривавшая бухгалтерские документы? Ясмин видела, что Шарль забывает о ее подготовке, о том, что она получила образование, о котором другие могут только мечтать. Причем дело было не только в том, что она — отличный аналитик сама по себе, но документация, которой занималась Ясмин, была документацией ее собственной компании.

И клиент банка — она, Ясмин, а не Хасан.

— Рискнула бы тебе заметить, что получила достаточную подготовку, чтобы хорошо разбираться в делах собственной компании. Получше твоего, Шарль.

— Да не расстраивайся ты так сильно, та chdrie, — сказал Шарль примирительно. — Я не ставлю под сомнение твою объективность…

— Нет, черт возьми, ставишь! — взорвалась Ясмин. — Ты говоришь со мной так же безапелляционно, как Хасан.

Ты, кажется, и мысли не допускаешь, что я могу быть достаточно компетентной в собственном бизнесе. И ты не можешь примириться с фактом, что я действительно знаю, что делаю. По-твоему, все, на что я способна…

— Но ты действительно в этом хороша, mon ami. A теперь послушай меня минутку…

— Не хочу! — Ясмин приходила во все большую ярость. — Я сама прекрасно во всем разбираюсь… и, между прочим, благодарю за прелестный вечер, только не смей думать, что этим вечером ты что-то себе купил!

— Но я не…

— О-о-о, да, ты — да. Мне не нужен твой банк, мне не нужна твоя ссуда и сам ты мне не нужен! — С этими словами Ясмин швырнула трубку на телефонный рычаг.

Ее трясло от бешенства, и потребовалось довольно много времени, прежде чем она успокоилась. Тут опять зазвонил телефон. Ясмин знала, что это звонит Шарль со своими извинениями, но она не хотела никаких извинений. Шарль как никто другой должен был понять се. А он, даже видя сомнения Ясмин, ни секунды не сомневался и пытался убедить ее в том, что она не права, пытался доказать, что Хасан не способен на подобное вероломство. Шарль больше привязан к Хасану, чем к ней.

«Такие вот дела, — мрачно подумала Ясмин. — Ты опять осталась одна».

Звонки наконец прекратились.

Ясмин медленно подошла к высокой стеклянной двери, ведущей на террасу, и выглянула во двор. Силуэты кипарисов на фоне фиолетового неба снова напомнили Ясмин о той ужасной ночи, когда она бежала из Танжера.

«Некоторые вещи не меняются вообще, — подумала Ясмин. — Хасан все еще где-то здесь, и он просто выжидает, чтобы отнять у меня все, что Андре хотел мне отдать. Но теперь сделать это ему будет не так-то просто. На этот раз он проиграет, потому что я готова».

— Вижу, ты выполнила свое домашнее задание, — раздался за ее спиной голос.

От неожиданности Ясмин подпрыгнула.

Обернувшись, она увидела Хасана, небрежно прислонившегося к дверному косяку. Он появился бесшумно, как зверь из джунглей, которого Халифа так напоминал.

— Что ты делаешь в моем доме? — спросила Ясмин, пытаясь взять себя в руки. Хасан в упор смотрел на Ясмин, но это не должно было застать ее врасплох.

Карие глаза скользнули взглядом от ног Ясмин к ее лицу, и на губах его появилась хищная улыбка.

— Полагаю, пришло время нам поговорить всерьез, цветочек пустыни. — Хасан изящно оторвал плечо от двери и двинулся к Ясмин.

Халифа с кошачьей грацией пересек комнату и подошел к окну. Когда он проходил мимо, Ясмин уловила исходивший от пего запах спиртного. Повернувшись к ней спиной, Хасан какое-то время созерцал залитый лунным светом пейзаж.

— Не хочешь предложить мне стаканчик бренди? — спросил он хриплым и скрипучим голосом. — Я бы воспринял это как знак вежливости.

— Хасан, ты что — с дружеской пирушки? — холодно заметила Ясмин. Неосознанно она зашла за кресло, соорудив таким образом массивную мебельную преграду между собой и незваным пришельцем. — А тебе не кажется, что с тебя достаточно?

— Это уж позволь мне решать. — Хасан повернулся, и у Ясмин перехватило дыхание. Его глаза с тяжелыми веками жадно рыскали взглядом по лицу Ясмин, крепкие мускулы напряглись, Хасан снова нахмурился. — Успокойся. У меня нет тех проблем со спиртным, которыми, ты полагаешь, страдает прочая наша деревенщина… и вообще никаких проблем. По крайней мере с настоящего момента.

— Что бы это значило? Ты пришел мне сообщить, что у тебя нет проблем? Именно за этим ты ворвался в мой дом среди ночи? — Ясмин мельком глянула на стоявшие в углу библиотеки большие напольные часы. — Уже одиннадцать, к твоему сведению.

— Я пришел обсудить нечто гораздо более важное для нас обоих. — Жестокая улыбка исказила лицо Хасана, и Ясмин почувствовала растущий страх. — Ты нальешь мне бренди? Или мне это сделать самому?

Ясмин подошла к шкафчику и плеснула в стакан немного золотистой жидкости.

— Могла бы и не жадничать. — Рот Хасана скривился в злобной усмешке, и Ясмин ничего не оставалось, как долить стакан почти до краев.

Передавая его Хасану, Ясмин заглянула ему в глаза и увидела в них уже знакомое выражение: глаза эти засасывали в черный водоворот дьявольской бездны. Ясмин быстро собралась с духом, л гнев, который было утих, стал возвращаться и расти. Ясмин была рада этому чувству: гнев помогал ей противостоять Халифе, избавиться от его вмешательства в ее жизнь раз и навсегда.

— Ты прав, Хасан. Нам есть много о чем поговорить.

И особенно сейчас…

— Да, особенно сейчас. И как славно, что наша беседа проходит именно в этой библиотеке, где я впервые встретил тебя. Такое впечатление, что время остановилось. Мы начнем беседу так, словно не было прошедших лет.

— Нет, не начнем Прошли годы! Но мы поговорим не только об этом. Я знаю, чем ты все это время занимался.

— Разумеется, знаешь. Но это не имеет никакого отношения к тому, что случится.

— Боюсь, что имеет. Ты лгал мне. Ты пытался одурачить меня, Хасан. Хотел украсть мое наследство, и я теперь твердо убеждена, что наши отношения, какими бы они ни были, и твоя карьера директора виноградников Сен-Клера окончены.

Хасана слова Ясмин, казалось, нисколько не задели.

Ясмин почувствовала, как по спине у нес пробежала нервная дрожь. Он намерен это отрицать? Отчего у него на лице эта мерзкая улыбочка?