Ева Маршал - Наследник для босса

— Подвох? Никакого подвоха, — Яр приподнялся и подпер голову рукой, откровенно рассматривая меня с довольным видом.

Казалось, он любуется моим телом словно создал его сам. Вот прямо только что и остался доволен работой.

— Значит сын?

— Или дочь.

— Или дочка. Угу, — кивнула я, собираясь с мыслями. Горько усмехнулась: — Но при чем тут я? Что еще за шутки.

— Маш, я не шучу. Я говорю то, что думаю. Поверь, дети не та тема, на которую я бы стал шутить.

Ответная улыбка мне показалась какой-то болезненной.

— Но как же? У тебя от нормальный невест нет отбоя. Неужели среди них не нашлось достойной? Дочки какого-нибудь медиамагната например? Сыграли бы свадебку, и вперед — детишек строгать…

Да-да, Катенька мне рассказывала и про звонки, и про записки, и про попытки вытребовать пропуск. И даже про список тех, кого строго велено не пускать к Данилову ни под каким предлогом.

— Единственная дочка медиамагната, которую я знаю — силиконовая долина. С чего ты взяла, что меня интересуют искусственные женщины? Да и женщины как таковые? Я в том смысле, что уже вышел из возраста, когда единственная цель перетрахать всех более-менее симпатичных. А деньги у меня и свои есть, чтобы на чужие заглядываться. Я в отличии от многих не считаю, что это самая большая ценность в жизни. Да и сам способен заработать на хлеб с маслом и другие приятные вещи. Вроде справляюсь. Сейчас у меня цель иная.

Я прыснула от такой откровенности, но инстинктивно натянула на себя покрывало. Уж больно серьезный оборот принимал наш разговор.

— И какая же у тебя сейчас цель?

— Хочу нормальную семью. Чтобы я, жена, малыш…

Данилов

Я и сам не понял, когда мои приоритеты так изменились. Все, что я планировал, это провести приятно время, а затем предложить родить мне ребенка. Но теперь я знал, что не хочу без нее. Вдруг понял — она мне нужна и точка. Хочу видеть, как она смущается. Слышать ее смех и голос. Наблюдать, как играет с Ларсом или шуршит по дому. Или тает от моих поцелуев. Хрипло искренне стонет и выкрикивает мое имя. Хочу чувствовать запах ее тела на подушке, на себе. Хочу трахать не вынимая. Видеть и ощущать ее удовольствие — она для него создана.

Решение пришло моментально. Прямо как в бизнесе, когда вдруг увидел потенциал и перспективы. Осознал ценность сделки. Я всегда обладал отличной хваткой и умел прогнозировать. Не сплоховал и сейчас:

— Маша, у меня для тебя предложение. Точнее даже два. Но прежде я должен кое-что рассказать о себе.

Во взгляде девушки проявилось напряжение, пальцы стиснули на груди тонкое покрывало, так что контуры затвердевших сосков выделились четче. Я едва снова не пришел в боеготовность. Может ну его, и на второй заход? А все разговоры позже? Хотя нет. Все же первый раз. Не стоит ее мучить, пусть восстановится.

— Маша, так получилось, что я не могу иметь детей.

Она расстроилась. Мгновенно. Это отразилось в глазах. В частых взмахах ресниц. В шевельнувшихся припухших от моих поцелуев губах. Расстроилась, но промолчала, внимательно слушая, что я собираюсь сказать.

— К счастью, теперь это не такая уж и большая проблема. Есть возможность решить этот вопрос путем искусственного оплодотворения. Биоматериалы — мои. Это то, что тебе стоит знать прежде, чем ты примешь решение и дашь мне ответ на вопрос, согласна ли ты стать моей женой?

Она долго не отвечала. Затем нервно хихикнула, прикрыв рукой рот. И тут же посерьезнела. Рот у Марии шикарный. Насыщенного цвета губы, пухлые и красивой формы безо всяких ухищрений. Свежие, сочные… От одной мысли, что она смогла бы им сделать, хер начинал предвкушающе подрагивать, только пока не до него.

— Понимаю. Пожалуй, предложение получилось не слишком романтичным, — поморщился я. — Но можно не буду вставать на одно колено?

Маша помолчала немного, сдерживая улыбку. Она явно избегала смотреть мне в глаза.

— Это забавно бы выглядело.

Я представил и…

Действительно! Не важно стоит болт или висит, смешно и так и так получится. Не выдержав, рассмеялся и снова притянул ее к себе. Что-то, она совсем напрягается. Принялся неспешно целовать ее лицо.

— Ну так как? Каким будет ответ?

Почему-то я не сомневался в согласии. Да, мы почти не знакомы, но мои безопасники выяснили достаточно, чтобы я мог не беспокоиться. К тому же нам вместе хорошо, это очевидно. И она уже видела, что я могу ей предложить. Ее семья не многое может себе позволить, я бы мог помочь братьям с учебой. Я вдруг поймал себя на том, что волнуюсь и потому мысленно пытаюсь сложить все свои плюсы и преимущества на чашу весов.

— Яр, я могу подумать? — Маша отстранилась. Я… Я просто в растерянности. Если ты надо мной сейчас смеешься, это очень плохая шутка. Да и момент неподходящий.

В глазах блеснула влага. Что-то Маша загрустила совсем. Кажется, что бы я не сказал, она отказывается принимать мои слова всерьез.

— Погоди-ка.

Я отпустил ее совсем, встал и вышел из спальни. В сопровождении Ларса спустился на первый этаж в кабинет, взял результаты обследования и заодно заглянул на кухню, чтобы сделать нам свежевыжатый апельсиновый сок. Другие вон курят после хорошего секса, а я пью апельсиновый сок.

Когда вернулся в спальню, Маши на кровати не было, а из ванной раздавалось журчание воды. И правильно. Серьезные разговоры лучше вести в штанах и на чистую голову. Я тоже потянулся за трико, и увидел небольшое пятно крови на простыне. Девственница. Маша не обманула, я у нее действительно первый. Против воли удовлетворенная улыбка наползла на лицо. Я лишь укрепился в мысли, что судьба дала мне — однолюбу второй шанс. Что-то забытое шевельнулось в душе, словно исчез тяжелый камень, который я привык там носить. А теперь он пропал, и стало неимоверно легко.

Не отпущу ее. Никогда не брошу. Уговорю. Завоюю. Она будет моей.

Как только Данилов оставил меня одну, я заметалась в растерянности. Мне только что сделали предложение? Серьезно?! И кто, тот кого я, кажется, люблю. Нет. Я запретила себе рассчитывать на какие-то чувства, но если быть с собой до конца честной, я бы не легла в постель с кем-то другим…

Нет, так не бывает!

Голова шла кругом и, кажется, снова температура поднялась. Яр говорил убедительно, но я все еще считала, что сказанное плохая шутка. Сейчас он вернется, и мы посмеемся вместе. Я почти настроилась. Вот он входит, и я говорю — согласна. И прежде, чем он рассмеется крикну: «Попался!» Так-то Данилов Ярослав Алексеевич. Не вы один умеете шутить. Главное не расплакаться…

Нет, понятно, что на шутки я не способна. Не сейчас. Вот зачем он это разговор затеял? Испортил момент. Было так хорошо и спокойно. И можно было мечтать о настоящем.

Взгляд упал на кровавое пятно. Елочки! Еще и простыню испортила!

Вскочила несколько секунд смотрела на выход из спальни, на красное пятно, а затем юркнула в ванную, чувствуя, как прорывается слезами подкативший к горлу ком, который я едва сдерживала все это время.

Ничего. Теперь как настоящая женщина я имею полное право немного поплакать после секса. Без конкретной причины, не жалея себя, а просто от слишком бурной смеси ощущений и эмоций, распирающих грудь.

Стать его женой? Нет, не верю…

Из ванной вышла одетой и слегка успокоившейся. Низ живота все заметнее ныл, напоминая о произошедшем. А эйфория куда-то испарилась. Я даже подумывала поехать домой. Все равно свою миссию я исполнила. То, для чего меня сюда привезли. Мне хватило. Я познала, что такое мужские ласки. Мне повезло с партнером. Опытный, старательный, нежный. И даже у меня к нему чувства…

— Маша, — позвал Данилов.

Он стоял у окна.

— Все нормально? Готова продолжить разговор?

— Ты надел штаны? Чувствую, разговор предстоит серьезный.

Он усмехнулся.

— Вроде того. Любишь сок? Апельсиновый. Настоящий.

Я кивнула. Апельсиновый сок я люблю. Особенно настоящий.

Позже сидя в рабочем кабинете за столом красного дерева и листая бумаги, я постепенно вникла в суть.

— То есть, ты сделал мне предложение, чтобы не было проблем с эко, да?

Данилов тяжко вздохнул.

— Я сделал тебе предложение, потому что хочу на тебе жениться. Эко — отдельный вопрос.

Все же предложение не было шуткой. Яр действительно предложил мне стать его женой. Но теперь мне виделся в этом холодный расчет, и это было еще хуже.

— Уж лучше бы шутка… — вздохнула я.

— Маша!

— Что будет, если я откажусь?

Лицо Данилова приобрело непроницаемое выражение, но голос прозвучал ровно и по-деловому.

— Ничего. Все останется как прежде. Разве что я предложу тебе более интересную должность. И ты всегда можешь обращаться за помощью.

— Пытаетесь меня купить, Ярослав Алексеевич? — я говорила тихо, невольно копируя его интонации.

И ведь морально была готова, что я сегодня просто интересная собеседница, на одну ночь. И, поди-ка ж. Замуж позвали, а мне обидно. Дура! Так мне сказала бы Инка. Да, пожалуй, любая из поселка… Но как же любовь, Ярослав Алексеевич? Про любовь-то ни слова не сказано…

Разочарование столь явно проступило на моем лице, что Яр вскочил из-за стола и подошел ко мне. Поднял за плечи и, легонько встряхнув, заговорил, тщательно проговаривая слова:

— Маша! Да пойми, ты мне нравишься как женщина. Вообще, не важно будет эко или нет. Я готов ждать, пока ты не согласишься завести детей. Ну а если нет, видимо судьба моя такая…

Он наклонился и поцеловал меня так, что ноги подкосились. Снес все мои защитные сооружения своей мужской властью. Я вцепилась в его рубашку и отвечала. Была не в силах не ответить.

— Хочу, чтобы ты была моей. А ты чего там себе навыдумывала, а? — сказал он, тяжело дыша, когда прервался.

— Не знаю. Это все… Яр, ну неужели ты не понимаешь? Я просто уборщица. У меня даже образование незаконченное, какая из меня жена для такого как ты?

— Пойдешь учиться. Мне красивая кукла и не интересна, — подколол он меня и получил тычок в живот.

Кулак словно встретил камень, хотя я нехило бью. Все же братья… Но он был перехвачен и поцелован. А затем Яр снова завладел моими губами. Я была ошарашена, но теперь уже осознала, что он серьезен. Был серьезен с самого начала. От этой мысли накрыла эйфория, а в животе уже сворачивалась тугая спираль желания. Я так остро захотела повторить те ощущения, что сама потянула его ближе. Выгнулась, потираясь о его бедра и с удовольствием чувствуя, что и он готов. Тонкая ткань домашних штанов ничего толком не скрывала. Меня едва не затрясло от вожделения.

— Уверена?

— Да!

Больше слова нам не понадобились. Яр стянул с меня колготки и задрал платье до талии. Я не осталась в долгу, стащив с него штаны и первый раз увидела так близко мужской орган. Большой, подрагивающий. С напряженными венами вдоль ствола и крупной бархатистой головкой. Прозрачная капелька появилась прямо на глазах. Представив, что касаюсь ее языком, сглотнула, удивляясь собственным мыслям.

Документы полетели на пол со стола. Ярослав поднял меня точно пушинку и уложила на спину.

— Какая ты мокрая! — шепнул восхищенно, легонько хлопнув ладонью между моих разведенных ног.

Уперся головкой. Потер, дразня и распаляя. Вошел одним длинным уверенным движением. Я коротко ахнула, выгибая поясницу. Приподняла голову. Какое-то любопытство заставило меня наблюдать, как он входит в меня и выходит. Это завело еще больше. Я откинулась на локтях, запрокинув голову. Уперлась ногами в столешницу, подаваясь навстречу. Яр подхватил меня под бедра, не давая удариться о твердое и ускорился. Сочные шлепки и влажные звуки, перемежаемые моими вскриками и шумным дыханием Ярослава, заполнили небольшое помещение. Было немного больно и приятно одновременно. А еще как-то порочно, но от этого я только хотела больше. Какое интересное открытие!

Член ударился в меня последний раз особенно глубоко. Уперся в самое донышко, и я ощутила, как горячее семя изливается внутрь. Пальцы Яра надавили на клитор, и это словно сработало спуском. Внутри запульсировало. Сладкая судорога прокатилась, стискивая лоно вокруг любимого мужчины. Я не выдержала и громко застонала, рвано выдыхая воздух.

— Кричи, кричи для меня, — рыкнул он мне в шею.

И я кричала, содрогаясь от наслаждения. Взлетала на волнах оргазма раз за разом и думала, что остановится сердце, не в силах перенести столь приятные ощущения.

Когда меня немного отпустило, я вдруг осознала, что телефон вибрирует, и вибрация идет по крышке, отдаваясь в моей голове. Шевелиться не хотелось, но звук раздражал. Повернула голову. Мой! Он каким-то чудом задержался на противоположном конце стола. На самом краешке, и теперь угрожал свалиться.