— Ничем! — рыкнул брат. — Не связывайся с такими, систер. По нему же видно все!

Других аргументов братец не нашел.

— Что все?

— То!

Ничего внятного Колька ожидаемо не сказал, но я и так поняла — он инстинктивно чувствует угрозу от более сильного и взрослого самца, но не может толков объяснить, что ему не нравится в силу собственной молодости. Будь Колька чуть постарше, знай он Данилова получше, уверена, они бы смогли подружиться. А со связями Яра, брат бы мог…

Я заставила себя выбросить подобные мысли из головы. Ни к чему они. Я вздохнула и посмотрела брату в глаза.

— Коль, я уже взрослая. Не могу же я всю жизнь одна прожить? Мне тоже хочется настоящих отношений, семью завести в конце концов. А для этого мне нужно с кем-то встречаться. Так?

— А мы тебе, чем не семья? — обиженно протянул брат.

— Семья, Коль! Конечно, семья! Но ведь мне и своих детей когда-то захочется, — вырвалось у меня как-то печально.

Колька было взвился и вдруг как-то сник.

— Прости, Маш… Я как-то не подумал. Нам с тобой… Ну, когда ты дома жила, было лучше. Уютнее. Готовишь ты вкуснее, чем мы с батькой. Опять же порядок в доме… Нет, ты не подумай! Дело не только в уборке и готовке! — спохватился он.

— Я все поняла, Коль. Обещаю быть осторожной и не наделать глупостей, — успокоила я его.

А через два часа, позабыв обо всех обещаниях, я таяла в объятиях Яра. Мы до одури целовались в машине. Он грел мои замерзшие руки в своих больших и теплых ладонях — мы долго гуляли по ночной Москве пешком. Погода выдалась морозной и бесснежной. Но это даже и лучше — не приходилось месить ногами столичную кашу.

Это было лишь первое свидание из многих.

Мы с Яром тщательно соблюдали конспирацию по моему настоянию. Никогда не уезжали из офиса вместе. Я ночевала у себя в каморке, сколько бы он ни уговаривал поехать к нему. Да и секса больше не было. Я решила, что стоит для начала понять, есть ли между нами еще что-то общее, кроме страсти?

Удивительно, но общее было!

Нам нравилась одинаковая музыка, книги и фильмы. Гренки с сыром. Сливочное мороженое без добавок. Эклеры с белковым кремом, как в детстве. Оказывается, такие и сейчас реально было раздобыть. Мы ели их и смеялись, пачкаясь кремом. Ярослав поцелуем убрал липкую капельку с моей губы. Мы оба любили животных, особенно собак. Я прикипела к Ларсу, а щенок обожал меня, да так, что вызывал у Яра ревность.

Нет. Точного совпадения вкусов не было и не могло быть, но и это радовало. Но и различия нас не напрягали. Мне было очень интересно слушать рассказы Яра о его детстве. О его увлечениях авиамоделями и горными лыжами. Я никогда не каталась, но решила обязательно попробовать, как только возможность выдастся. Ярослав обещал меня научить, тем более что вот-вот откроются Подмосковные горнолыжные курорты.

Было много вещей, которые и он и я хотели попробовать. Например, увидеть мир. Побывать в интересных местах. И это не фешенебельные пляжи с белым песком, которые я и видела-то только на картинках, а Яр успел опробовать лично. Речь шла о действительно уникальных местах вроде Цветных скал или гор Тяньцзи в Китае, или Мачу-Пикчу в Перу. Это то, что для меня было недостижимо, а ему просто не хватало времени и единомышленников. И времени, как обычно.

Иногда мы говорили и о детях. Ярослав даже посоветовал мне хорошего детского психолога, когда я не удержалась и рассказала ему о Сашке — главной причине, по которой приехала в Москву.

Все выходные мы тоже проводили вместе, спали в одной постели, и я плюнула на свои планы обойтись без секса. Да и как удержаться, когда между нами искрит от напряжения? Молодой здоровый организм требовал свое, и я не стала заниматься мазохизмом и устраивать себе и любимому мужчине пытку. С Яром я чувствовала себя ненасытной нимфоманкой. Мне все время было его мало. И я боялась даже думать, что будет… будет…

Нет! Я счастлива здесь и сейчас. С ним. Точка.

А вот в офисе все было чинно. Мы разве что позволяли себе будоражащие душу сообщения в течении дня, да взгляды, от которых закипала кровь. Нет. На работе больше ни-ни!

К-конспирация.

Не хочу, чтобы потом мое имя трепали, если все-таки приму предложение. А я ведь приму. Я была уже максимально близка к тому, чтобы согласиться выйти за Данилова замуж. Но, между тем меня до сих пор не познакомили с родителями, а я в свою очередь скрывала наши отношения от близких, хотя Яр и изъявлял желание съездить ко мне в гости и познакомиться с отцом, чем вгонял меня в ужас. Ну что я ему покажу? Его дом нечета нашему. Да, он добротный и ухоженный, по местным меркам, конечно, но…

Тяжко это все. Легко жить вот так не задумываясь, а стоить задуматься…

Так прошло еще три с половиной недели. Время от времени Яр спрашивал, что я решила. Я отшучивалась, переводила тему, но в мыслях так и крутилось, что веду себя глупо. Может, ему даже кажется, что ломаюсь и цену себе набиваю?

Поспособствовала школьная подруга Алинка, которая мне позвонила.

Алина, в девичестве Селезнева, была меня на два года старше. Мы со школы были лучшими подругами, а потом она уехала учиться и вышла замуж, оставшись в Рязани. Мы все равно продолжали общаться, но намного реже — у каждой началась своя собственная жизнь. А полгода назад Алинка родила близнецов и ей вовсе стало не до трепотни с подружками, она зашивалась. И хотя перезванивались мы теперь не чаще раза в месяц, теплота и доверие все равно остались.

— Привет, Машка! Я тут узнала, что ты в Московию рванула? И молчишь! — раздался жизнерадостный голос в трубке.

Вскоре мы уже во всю трепались по видео.

— Мои спят, хоть немного выдохну, — подруга и правда выглядела запаренной.

Взъерошенные волосы, взгляд с легкой сумасшедшинкой.

— Как вы там поживаете? Как близнецы? Что Мишка? Свекровь помогает?

— Мишка раньше десяти и не приходит, — тяжело вздохнула подруга. — А и приходит, так от него толку. Ест и падает спать. Спасибо свекрови, она регулярно приходит. Помогает, советует… Лучше бы просто помогала.

Мы посмеялись над советами прошлого века, Алинка задорно и с юморком рассказывала про свое семейное житие-бытие, а потом в образовавшейся паузе вдруг поинтересовалась:

— Ты-то замуж не собираешься? Как тебя вообще в Москву занесло?

Благополучно проигнорировав первый вопрос, я с упоением принялась отвечать на второй. Потом плавно перешли на планы на братьев. Но на подсознании у меня крутилось: Алина опытная женщина. Ну уж меня-то точно поопытнее. Может, у нее совета спросить? И я решилась. Рассказала про якобы подругу-уборщицу, описав ей свою ситуацию. Напрямую почему-то постеснялась говорить. Если Алинка меня и раскусила, то сделала вид, что верит.

— Дура она набитая, эта твоя подруга! — воскликнула Алина и даже подскочила. — Затем замолчала и прислушалась, напомнив мне смешного пустынного зверька — суриката, однажды я передачу про них видела. — Ей жизнь такой шанс предоставила, а она его упускает. Будет потом жалеть и ныть, — закончила она вполголоса, то и дело поглядывая через плечо — а ну как дети проснулись, и прощай минуты свободы.

— Но это же как как-то меркантильно выходит, как по мне…

— Дорогая моя, чтобы ты знала, любой брак — дело меркантильное. Или ты думаешь, что все на одной любви строится?

Вообще-то я примерно так и считала, но…

— Нет, Машенька, одной любовью сыт не будешь. Особенно, когда дети появятся. Вот скажи, у тебя дети голодные орут, ты с ног сбиваешься, не зная, чем семью накормить. Подгузники, знаешь, по чем в магазине самые дешевые? А смесь? А если молока нет своего. А тут приходит муж и… вместо пакета продуктов или зарплаты тебе цветы всучивает. И нет бы посуду помыть или пропылесосить, начинает таскаться следом, стихи читать, в любви признаваться. А то еще и приставать начнет?

— И что в стихах плохого? Мне кажется, романтично, — улыбнулась я.

— А если так каждый день?

— Не знаю… Наверное, бы в лоб поленом двинула романтику, — усмехнулась я. — Я когда голодная, как собака злая бываю.

— То-то и оно! — победно воскликнула подруга и снова обернулась на дверь. — Так что тут кроме любви и доля расчета хочешь не хочешь, но имеется. Да и муж тоже от жены многое получает. Разве не так? Просто каждый что может, то и дает.

Тут из соседней комнаты донесся-таки детский плач, подруга тяжко вздохнула и быстренько распрощалась.

Думала я думала и решила, что убедила она меня. Раз Данилов предложение сделал, наверное, я его действительно устраиваю. Да и он мне нужен не из-за красивого дома или компании. Здоровый брак строится на взаимном уважении и готовности давать другому то, что ему требуется, а не на одних абстрактных понятиях.

И я решилась. Вот прямо завтра с утра пойду к Ярославу и скажу, что согласна. И будь что будет. Или нет… Может, в выходные? Наверняка мы их опять проведем вместе или хотя бы вечером за ужином.

— Нет! Завтра утром и точка! — остановила я себя.

А то и за ночь успею засомневаться, накрутить себя и передумать. С такими мыслями я легла спать.

Утром меня так колотило, что едва не вытошнило, когда пошла зубы чистить. Вот это паника! Если со мной такое сейчас, что же на свадьбе будет? Кстати, а когда она? Мы это вместе будем определять? Ох… Еще предстоит знакомство с родителями. Ужас!

Решимость таяла с такой скоростью, что я поняла, если соглашаться, то прямо сейчас. С новым приступом тошноты справилась с помощью стакана воды. Не фига себе меня накрыло! Руки продолжали трястись. Голова кружилась, то и дело подкатывала дурнота.

Собралась я быстро, даже завтракать не стала. Да и какой завтрак, когда стоило приоткрыть дверцу холодильника, как тут же снова едва не проблевалась?

— Что-то ты какая-то бледная, Маш? Не заболела случаем? — поинтересовался ахэчист.

Дядя Миша сегодня тоже приехал пораньше. Он вообще с ног сбивался в последние дни. Проводил инвентаризацию, составлял списки и готовил технические задания для закупщиков. Близился конец года, и все потихоньку начинали нервничать. Шла последняя неделя ноября.

— Все хорошо, Михаил Степанович. Просто не выспалась, — отговорилась я.

— Не выспалась? — с подозрением покосился он на меня.

— Да какие-то придурки среди ночи под окнами орали. Ну не прямо здесь, а там на улице. Но громко.

Я даже и не соврала, был такой момент ночью. Разбудили, гады.

— Может, тебе сегодня отгул взять? Отдохнуть?

Это было бы прекрасно, у меня тоже работы прибавилось — всем вдруг срочно потребовалось генеральная уборка и дополнительные услуги, вроде уборки шкафов в опен-офисе и прочих мелких заданий.

— Все хорошо. Но если станет совсем невмоготу, тогда я подумаю, — я улыбнулась и толкнула тележку.

Знаю, меня отпустит, когда поговорю с Даниловым. Елочки! Но чего так плохо-то? Когда подходила к приемной состояние было уже такое, что вот-вот грохнусь в обморок. Еще и живот крутить начало. Это от нервов — банальная психосоматика. У меня такое частенько бывало перед экзаменами. Но сейчас все скажу, и сразу отпустит.

Дверь приемной была не заперта. Но тут ничего удивительного — Яр теперь частенько приходил на работу пораньше. Всего лишь несколько лишних минут, чтобы побыть вдвоем вместе…

Но, как оказалось, и Катя тоже была уже здесь. Не в приемной, но на стуле стояла расстегнутая сумка, а на столе — мобильник. А еще зеркальце и помада. Кстати, открытая. Чувство такое, словно их положили впопыхах. Странно…

Нет, у нас тут не воруют, но аккуратная Катенька так бы поступила, только если бы ее похитили инопланетяне. Улыбнувшись, я покатила было ко входу в кабинет, но тут услышала доносящиеся оттуда звуки и приглушенные голоса.

Я остановилась. Яр занят? Может, не стоит тогда мешать?

Хотя и не удивительно. С этой недели начался аврал, все носятся как угорелые, нервничают. Да и мы с Яром по вечерам два дня уже не ужинали… Он поздно заканчивал, и я его банально заставляла отдыхать. Должен же человек нормально высыпаться хотя бы иногда?

Но что-то меня сильно смущало. Что-то было не так.

Свет! Свет в кабинете выключен.

Я оставила тележку и приблизилась.

— Что ты делаешь! Ярослав Алексеевич… — тираду прервало сдавленное мычание и звуки… Кто-то целовался стоя недалеко от входа! Свет из приемной проникал внутрь. Я не выдержали и приоткрыла створку чуть шире. Увидела перепуганные глаза растрепанной Катеньки, мужское плечо, руку на ее талии.

Затошнило так резко, что я едва успела развернуться и наклониться над ведром. Меня вырвало водой. Какая-то возня за спиной, но я уже не слышала. Бросив все, я побежала прочь. Замуж? Я серьезно в это поверила, да?