Ева Маршал - Наследник для босса

Голова кружилась. Слезы застили взор. Не помню, как добралась до своей каморки и бросилась на кровать. Было тошно до ужаса и… все еще тошнило. Пришлось сползти и добраться до раковины. Меня еще несколько раз вырвало желчью и воздухом, прежде чем стало легче. Мелькнула мысль: отравилась?

Немного придя в себя, набрала дядю Мишу и сказала, что похоже отравилась и согласна на отгул. Оделась и ушла в сквер неподалеку, предусмотрительно оставив телефон в офисе. Не хочу ни с кем разговаривать. На улице было так же мрачно, как и на душе. Словно кто-то злой пришел и высосал из мира краски, оставив карандашный набросок.

Радовало одно — я не успела согласиться на свадьбу. Вот бы они надо мной всласть поржали. Все же я совсем не разбираюсь в людях. Но как можно быть настолько коварными? Бесчеловечными? Как можно так ловко отыгрывать чувства? Дружбу? Любовь?.. Нет, я так никогда бы не смогла.

Решение приняла быстро. Уезжаю домой.

Там что-нибудь придумаю. Буду делать игрушки и продавать через интернет, а братьев подобью на «крафтовую» мебель или вроде того. Руки-то у моих мужиков золотые. Не пропадем. А отрабатывать две недели не буду. Попрошу дядю Мишу одним днем меня уволить, уж как-нибудь провернёт. С Даниловым встречаться я больше не собиралась.

Вернувшись к себе, обнаружила несколько пропущенных звонков и сообщения.

Котенок, я тебя тут жду-жду…

Маша, что случилось?

Маша, ты где? Куда потерялась? Михаил Степанович сказал, что тебе стало нехорошо?

Родная, ответь. Я переживаю?

И еще несколько в том же духе. Я едва снова не разрыдалась. Ну как можно быть таким жестоким?! Накапав себе пустырника, благо такой водился в моей аптечке, принялась собираться домой и обнаружила, что успела обрасти вещами. Все за раз теперь не увезу даже. Придется купить пару сумок и вызвать такси, благо хоть зарплату недавно получила.

Я собралась и пошла в магазин, вроде бы были там в хозяйственном отделе большие клетчатые баулы, как у барыг… А что? Легкие и вместительные, как раз все тряпье туда и влезет. Представлять, как потащусь с этим добром через ресепшн было страшно, но не бросать же все нажитое честным трудом здесь?

Еще одно потрясение меня ожидало на выходе из супермаркета. Позвонил Петька. Братишка откровенно хлюпал носом и сбивчиво тараторил. Разобрать, что именно он говорит, мешал ветер и шум автострады.

— Петь! Петь, подожди! — я зашла за угол здания, где было потише. — Что у вас случилось? Половины не поняла.

— Батьку на работе трактором задавило.

У меня даже в ушах зашумело. Мозг отказывался воспринимать услышанное. Голос пропал, и я не сразу смогла выдавить:

— Ч…что?!

Папа… Папочка… Да как же это?..

— Его в больницу повезли, Колька с ними на скорой поехал. Он… — брат снова хлюпнул носом. — Он сказал тебе ничего не говорить пока, но тут Санька…

— Петя, что с Санькой? Папа хоть жив? Говори толком!

— Жив. Ему ногу только повредило сильно. Вот.

У меня немного отлегло, но сердце все так же больно давило в груди.

— Тьфу, дурак! Разве так можно пугать? А если я тут тоже того?

— Маша, вернись пожалуйста! У нас тут ничего не получается, — разрыдался-таки брат. — Санька совсем разговаривать перестал, как про батьку узнал. Сидит и в стену смотрит, ни на что не реагирует. Что мне делать, Маш?

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Петька совсем еще мальчишка, даром что уже тринадцать. Залюбленный, заласканный. Даром, что не самый младший. Зато долго воспринимал себя именно так. И на!

— Так, Боец! Отставить панику! — рявкнула я.

И кто бы знал, чего мне стоили эти железные нотки в голосе.

— Собирай вещи, бери Саньку и бегом к бабе Клаве.

— Фу! Не хочу я к ней, у нее даже телека нормального нет…

— Я что сказала? Ну или к нам ее позови, так даже лучше будет. Она согласится, я уверена. Побудет с вами, пока Колька не приедет. Только Саньку одного не оставляй, вместе идите, понял?

Заручившись обещанием все в точности выполнить, позвала к телефону Саньку. Поговорила с мелким, успокоила и попросила слушаться брата, которому нелегок быть за старшего. Пообещала, что с папой все будет хорошо. Слава богу, он мне хотя бы отвечал. Я с ужасом подумала, что будет с ним, если и папа… Нет. Не буду об этом даже думать.

Попрощавшись, набрала Кольку. Брат ответил не сразу, но прислала сообщение, что перезвонит. Двадцать бесконечных минут я не находила себе места. Так и меряла шагами улицу, не желая возвращаться в офис. Нет у меня сил на вопросы и разговоры, со своей бедой бы сейчас разобраться. Даже предательство любимого как-то отодвинулось на второй план. Да пусть бы меня и десять раз предали, лишь бы папочка был здоровым и невредимым!

Наконец, мобильник завибрировал, звонил Колька.

— Хай, систер! — прозвучало совсем без задора.

— Что с отцом?

— Уже знаешь, да? Ох, Петька…. — многообещающе протянул Коля.

— Прекрати! Я звонила домой, мелкие в панике. Говорят — отца трактором задавило, — я замолчала.

— Бл… Да я сам едва не обделался, когда мне сообщили! — сорвался брат.

— Что врачи говорят, не молчи!

Оказалось прогнозы не утешительные. Нет. Отец не умрет, но большая вероятность, что и ходить еще долго не сможет. Ногу ниже колена скорее всего отнимут, нужен будет протез. Дорогой и хитрый какой-то, как я понял. Но это не точно…

В общем, брат толком и сам ничего пока не знал, отец как раз сейчас находился на операционном столе, и прогнозы были приблизительные. Следовало самой поговорить с доктором. Я положила трубку и схватилась за голову, не зная, что делать. Первым делом нужно отпроситься. Нет. Сразу уволиться и купить билет до Рязани на ближайшее Время.

Вещи! Не таскаться же по городу с баулами. Я посмотрела на свёрнутые в рулон сумки, что держала в руках. Да и хрен с ними! Попрошу дядю Мишу присмотреть, а заберу… Когда-нибудь да заберу.

Мимо шли редкие прохожие. Еще не наступило время обеда, и все трудились в поте лица. Прошла какая-то тучная женщина, за которой тянулся шлейф густого, сладкого аромата духов. Тяжелого и душного. Меня снова затошнило. Да так, что лоб вспотел от усилия сдержать рвотный позыв. Нужно все-таки перекусить или хотя бы выпить чаю и успокоиться.

Так и сделала. Я сидела за столом в полупустой каморке. Все вещи, кроме самых необходимых я собрала, прибралась и вымыла холодильник. И, готовая к отъезду, сидела и пила пустой чай. Больше все равно ничего не полезло.

Да, на редкость поганый денек выдался. Врагу не пожелаешь. Звонил Колька, сказал, что есть шансы собрать ногу, но платно. Сумма… Для кого-то может и мелочь, но для нашей семьи сейчас неподъемная. И что же делать?

Ладно. Приеду, поговорю с доктором и буду что-то думать. А что еще остается? Буду радоваться, что отец остался жив. С такими мыслями я и потащилась к ахэчисту, поделилась своим горем и попросила поспособствовать увольнению. Благо, уборщицы — материал расходный, и никто не заставит отрабатывать две недели. Мы вместе отправились в отдел кадров, я написала заявление и, не подозревая об опасности, вышла в коридор, где и столкнулась нос к носу с Даниловым.

— Маша? — он остановился, ухватив меня за плечи.

Я тихонько отодвинулась, оглядываясь по сторонам. Нечего меня больше трогать, пусть идет Катеньку лапает. Еще не хватало!

— Я уволилась…

Все. Отрезало. Ком стал в горле и слова больше не шли. Я думала, что беда с отцом все перекрыла? Как оказалось, нет. Горечь обида и негодование поднялись сплошной волной.

— Разрешите, я пойду, Ярослав Алексеевич.

— Обязательно, но сначала в мой кабинет заглянем.

Бесцеремонно подхватив меня под руку, Яр неотвратимо потянул за собой.

Сопротивляться и орать как-то было глупо, а побеседовать все же необходимо. Так чего не сейчас? Хуже этот день все равно не будет. Горькую пилюлю лучше глотать целиком и сразу, не жуя.

На нас оборачивались коллеги, когда шли мимо рядов рабочих мест, пялились из переговорной. Даже Катенька поднялась на ноги, но тут же села обратно, так же с открытым ртом, когда мы проследовали мимо, и за нами захлопнулась дверь кабинета.

— Маш, что с тобой? На тебе нет лица? Я тебе писал и звонил, но ты не отвечала? Почему?

Я бы могла обвинить его, устроить скандал. Припомнить, что его слова ничего не значат… Но зачем? Сделанного не воротишь, а я уже никогда не смогу доверять человеку, который меня предал.

— Яр, я не выйду за тебя. И я уволилась. Не останавливай меня. Не зачем.

Он долго смотрел, играли желваки, я видела, как он стиснул пальцами крышку стола.

— Не знаю, что у тебя произошло, но ты всегда можешь положиться на меня. Расскажи, кто тебя обидел?

Ты! Ты меня обидел! Растоптал! Хотелось заорать это ему в лицо, но… Я ведь изначально знала, что не принцесса. А в жизни сказки про Золушек часто имеют неприглядный конец. Да и не до выяснения отношений мне. Нужно решить, как быстрее доехать. Электричка или автобус? Что там по расписанию раньше…

— Прощай, — я развернулась и направилась к выходу, надеясь, что не брякнусь в обморок.

В висках ломило, перед глазами расплывались темные круги. Снова стало дурно.

— Ты не ответила мне на второй вопрос, — донеслось надтреснуто в спину.

— Что? — я повернулась, не понимая, о чем он.

— Ребенок.

Он рехнулся?! Какие могут быть дети… Я прикусила язык и уставилась на него.

— Я заплачу. Хорошо заплачу.

Он не стал ничего больше добавлять, но я вдруг поняла — это мой шанс разом решить все проблемы. А чем жертвую я? Рожу для любимого мужчины? Да, мать его! Предатель, но я все еще его люблю, и хотя бы так, но смогу сделать его счастливым. И сама буду помнить о недолгом счастье…

Я закрыла глаза, и слезинка все же выкатилась из-под плотно сжатых век.

— Маш, ты чего? Да что случилось-то? Может, объяснишь мне толком?

Ярослав оказался возле меня. Принялся гладить, успокаивать, обнимать, целовать волосы.

— Я люблю тебя, мелкая. Люблю, котенок. Почему?

Сердце таяло, плавилось, превращалась в сладкую лужицу, но я не могла. Не могла поверить и простить. Ему ведь ребенок нужен, я знаю. Ради него он и не такое мне скажет… Так почему бы и нет.

— Я рожу для тебя, будь спокоен, но сейчас мне нужно домой. Очень нужно. И… С этого момента лучше пусть у нас будут только деловые отношения, — тон получился холодным и ровным, словно манекен заговорил.

Я отодвинулась, отступила на шаг, прижавшись лопатками к стене для опоры.

— И пусть будет пункт в договоре, который позволит мне видеться с ребенком.

— Обязательно. Но Маш, я…

— Не надо этих слов, Яр. Что от меня требуется?

— Выйти за меня и пройти обследование.

— Я же сказала! Никакой свадьбы!

Хотела добавить с предателями, но сдержалась. Мы теперь почти что партнеры, а остальное я как-нибудь переживу. Только бы поскорее уйти. Уйти и не видеть его хотя бы какое-то время, иначе он сможет меня уговорить, а я буду жалеть об этом весь остаток жизни.

— Хорошо. Но без свадьбы придется обходить закон.

— Нужно расписаться? — я подумала, что ради семьи не такая уж большая жертва.

— Это лучший вариант, — развел он руками.

Что-то меня смущало, какой-то странный был у него взгляд.

— Когда? Я должна уехать сегодня.

— Так прямо сейчас.

— Что?!

Не знаю, как ему это удалось, но уже через час мы вышли из ЗАГСА. Церемония прошла буднично и скомкано, я грубо прервала представительную тетку, принявшуюся вещать про «такой радостный день». Знала бы она, как я сейчас «радуюсь», аж тошнит не переставая в прямом смысле. Но поцеловать жениха все же пришлось, чтобы ничего такого не заподозрили в странном поведении «невесты».

— Теперь я пойду? От меня что-то еще требуется сегодня? — повернулась я к Данилову.

— Вообще-то, да. — пройти обследование.

— Что?!

Вот тут до меня и дошла вся соль ситуации. Какая же я дура! Идиотка! Как можно было быть такой глупой? Не понять очевидного? Капец!

Как можно было так попасться?

— А если обследование покажет, что я… Положим, не гожусь для рождения детей? Или у нас несовместимость какая-то. Резусы отрицательные или вроде того? Откровенно, я никогда такими тонкостями не интересовалась, но знала, что бывают иногда проблемы у некоторых пар.

— Ничего. Ты все равно останешься моей женой, — спокойно ответил Данилов.

— Ненадолго! — зло рявкнула я. — Скорее вдовой!