Если бы у меня не было настенного календаря, в котором я отмечала прошедшие дни, пришлось бы делать зарубки на стене с обшарпанными дешевыми обоями. Интернет и телевизор под запретом. Только небольшая библиотека книг о родах и обращении с младенцами, которые я зачитала до дыр.

Правда, теоретические знания не успокаивали. Я чувствовала себя беспомощной и думала, что не справлюсь с малышом. Не знала, как правильно подготовиться к роли матери. Посоветоваться было не с кем. Андрея разговоры о ребенке раздражали. Он говорил только о нас.

Квартирка была маленькой и грязной, и я потратила несколько недель, чтобы придать ей маломальски приличный вид.

Поначалу пребывала в трансе и совершенно не заботилась об окружающей обстановке. Мне было все равно. Казалось, жизнь кончена. На свет вытянул малыш, однажды толкнувший меня изнутри. Я поняла, что мне есть ради кого жить и бороться.

Андрей не сможет держать меня в заточении вечно. Тем более если окажется, что ребенок не его. Мы жили в ожидании родов, после них сделаем тест ДНК и выясним правду. Андрей кормил меня чушью о нашей будущей счастливой жизни.

А я пообещала себе сбежать от него в любом случае. Ведь он угрожать отдать малыша в детдом. Его слова в тот роковой день подгоняли меня и вели по тому пути, который я избрала. Если тест покажет, что я забеременела от Андрея, то буду жить в одиночестве. Уверена, близкие не оставят меня в беде, помогут первое время. Я так по ним скучала, что порой хотелось выть. Но и родных Андрей меня лишил.

Если же ребенок от Кирилла… Я старательно отгоняла от себя мысли об этом мужчине, который однажды перевернул мою жизнь, был в ней всего лишь несколько дней, но окончательно изменил меня и свое отношение к себе.

Он показал мне, что я могу быть желанной, красивой его глазах. С Андреем я всегда ощущала себя жалкой, просящей милостыню в виде его внимания. Я убивала в себе надежду, что Кирилл жив. Как он мог выжить? Зачем де Луке и Сайдахову оставлять его в живых после получения заветных подписей?

Но надежда снова возродилась, когда Андрей начал старательно прятать от меня любые гаджеты. Не думаю, что он переживал о моем моральном состоянии и беспокоился о том, как на меня повлияют новости о кровавой смерти бывшего хозяина города.

Скорее, он бы со злорадством издевался над смертью моего «любовничка». Но он этого не делал, а, напротив, ходил злой и угрюмый. Что-то происходило за пределами квартиры и медленно просачивалось внутрь.

О том, что у Андрея проблемы с деньгами, я догадалась, когда он стал покупать меньше продуктов, особенно свежих фруктов, которыми заваливал меня поначалу, и по тому, что он постоянно взрывался вспышками злости.

Вот и сейчас по громкому хлопку входной двери я догадалась, что благоверный пришел домой не в лучшем настроении. Хотя все внутри меня и протестовало против того, чтобы называть это убогое жилище домом, надо же было как-то обозначать свою тюрьму.

— Есть что пожрать? — с порога крикнул Андрей, вызвав раздражение этой привычкой орать из комнаты в комнату. Впрочем, кричать можно было сколько угодно: Андрей позаботился, чтобы соседи, живущие через стены от меня, не оказали мне помощи. Хоть обколотись в стены.

Какая-то глухая старушка и вечно отсутствующий мужчина, работающий вахтовым методом. У таких соседей помощи не попросишь. А на улицу прогуляться и на прием к врачу Андрей меня выводил только под личным наблюдением, как собаку на поводке. Охранник давно сгинул. Уверена, Андрей просто был не в состоянии платить ему деньги.

— Сейчас достану из холодильника котлеты и пюре, — вздохнула я с грустной усмешкой, понимая, что невольно участвую в очередном «семейном» ужине. Как только Андрею не надоедал этот фарс?

— Хозяюшка моя, — обхватил он мои предплечья и чуть отодвинул в сторону, протискиваясь мимо меня в свой любимый угол возле стены. Взгромоздился на продавленный стул и стал барабанить пальцами по столешнице в ожидании ужина. Этот привычный звук раздражал. С каждым днем все больше.

Поморщившись от ласкового обращения, я подогрела ужин в микроволновке и поставила дымящуюся тарелку перед Андреем. Знала, что уходить не следовало, поэтому сложила руки на животе и оперлась поясницей на плиту. В тесноте кухни раздавались звуки поглощения пищи и какой-то нудный тихий звон. Наверное, так звучало мое отчаяние.

— Есь, скоро нужно будет отсюда уехать, — с серьезным видом сообщил муж, откидываясь на спинку стула.

— Как уехать? Куда? Мне завтра на прием нужно к врачу, — напомнила я ему, раз он позабыл.

— Врачи есть везде, даже в захолустной деревне.

— Мы поедем в захолустную деревню? Мы долго будем перемещаться и зачем вообще уезжаем? Андрей, ты всегда от меня все скрываешь и опять идешь по этой дорожке. Может, расскажешь, что происходит? — твердо потребовала я ответа, глядя, как он нервно поглядывает в окно.

Этот взгляд был мне знаком. Люди из криминального мира всегда ждали опасности из-за угла. Воспоминание прошлось по мне острой бритвой, душа закровоточила. Кирилл всегда машинальным взглядом проверял периметр. Только его это не спасло…

— А ты дура? — грубо ворвался Андрей в мои мысли. — Не доходит, что я всеми силами пытаюсь нас спасти? Не догадалась, что охрану я не просто так снял, что ты ходишь в обычную женскую консультацию вместо элитного медицинского центра и ешь всякую дрянь не просто так? Какие предположения, Есь?

— Что ты хочешь мне сказать? — похолодела я, догадываясь, что за правду откроет Андрей.

— Денег нет и не предвидится. Я носа не могу высунуть, а то, что было, давно кончилось.

— Почему ты прячешься, Андрей? Я не понимаю, — сказала я как можно более ласково, притворяясь заботливой женой. Именно такой стиль поведения я избрала, чтобы втереться к нему в доверие, усыпить бдительность и, главное, не попасть под тяжелую руку, когда он напивался и орал на меня, обвиняя в измене и беременности от бандита. Я спасала себя и своего малыша. Вот и сейчас обхватила живот руками и во все глаза смотрела на закипающего от злости бывшего мужа.

— Сайдахов мне уже ничем не поможет, кинул меня. Самому приходится крутиться.

— Андрей, ну так давай вернемся домой, будем жить как обычные люди. Я понимаю, что ты высоко взлетел и хотел иметь большие деньги, но иногда можно сделать и шаг назад. Никто от этого не умирает.

— Разумная Есения с мышлением бедного человека, — передразнил он меня, издевательски смеясь. — Я пытаюсь подбить клинья к одному местному авторитету, но он прощупывать начнет, может накопать на меня ненужное. Короче, гиблое это дело. Надо линять.

— Андрей, но я не могу с тобой бегать по стране, как жена декабриста! Мне скоро рожать! И клиника не нужна элитная, пусть будет самая обычная. Поедем домой. Там, наверное, за это время все улеглось. За что и кому тебе мстить? — закинула я удочку, пытаясь понять, что же скрывает благоверный.

— Ты ничего не понимаешь! — он вскочил с места и задел тарелку, вилка упала на пол, а Андрей не церемонясь прошел мимо меня, раздавив дешевое олово.

— Конечно, как мне понять, когда ты ничего не объясняешь? — я догнала его, не желая мириться с очередной отговоркой. — Андрей, мне нужны препараты с железом. Рецепт лежит уже две недели, а ты не можешь купить мне лекарства. Дефицит железа очень опасен для ребенка…

— Ребенка, ребенка! Ты только о нем и говоришь! — заорал он, махая руками.

— А о чем я, по-твоему, еще должна говорить, Андрей? — возмутилась я, комкая в руке бумажку с названием препарата. Волнение за малыша скручивало меня изнутри, в этот момент сыночек толкнулся, и я не смогла сдержать умильной улыбки, погладила место, в котором ощутила слабый удар.

— Он толкается? — Андрей замер, пялясь на живот под тонкой футболкой.

— Да, уже давно, — выдала я секрет, отчаянно желая не подпускать к себе бывшего мужа. Он так странно смотрел на меня, будто не знал, что со мной делать. Только бы не попросил потрогать. Не перенесу его касаний. К счастью, он никогда не трогал меня. Видимо, не мог победить брезгливость оттого, что я побывала в постели другого мужчины.

— Собирай вещи, — скомандовал он коротко, и я сначала хотела спорить, но потом до меня дошло, что появился шанс сбежать. Все-таки на открытом пространстве будет гораздо больше возможностей.

Вещей было совсем немного, легкая сумка, которую я перекинула через плечо. Покидать постылую квартиру оказалось счастьем. Я летела отсюда на крыльях, хотя внутри и сидел страх, не давая расслабиться ни на секунду. Отчего-то знала, что никогда не вернусь сюда.

Когда мы пошли на остановку дожидаться автобуса, я поняла, что с деньгами совсем плохо, и испугалась, что сегодня-завтра нам будет нечего есть. Впервые я поняла, насколько беспомощны беременные и женщины с ребенком. Если одна я могла пойти на работу кем угодно, даже уборщицей, и выжила бы, то что я смогу сделать с огромным животом, а потом с грудничком? Материнский инстинкт бурно взыграл во мне, и я схватилась за руку Андрея:

— Пожалуйста, Андрей, скажи, куда мы едем? Там будет роддом? Я очень боюсь.

— Успокойся, что ты тут устраиваешь? — засуетился он, оглядываясь по сторонам. Андрей всегда был нетерпим к выяснениям отношений на публике. Я могла сейчас устроить истерику и тем самым привлечь внимание к себе окружающих, сказать, что меня похитили и держат вдали от близких.

Вот только я в жизни насмотрелась на множество примеров равнодушия окружающих и не верила в успех своих замыслов.

К тому же резкая боль внизу живота заткнула меня похлеще кляпа. Стало сложно дышать, перед глазами поплыли темные круги. И что-то потекло по внутренней стороне бедра… Застонав, я перепуганным взглядом шарила по злому лицу Андрея.

— Андрюш, пожалуйста, отвези меня в больницу. Кажется, началось…


…малыш родился маленьким и слабым после нескольких часов мучений. Слишком узкий таз долго не давал мне подарить жизнь сыну. Впадая в нечто похожее на сон, я просыпалась от резкой боли. Схватки оказались самым страшным кошмаром, который только может случиться с человеком. Андрей привез меня в больницу, и я надолго забыла о нем, да и вообще о чем бы то ни было. Все мое существование сконцентрировалось только на процессе родов. К счастью, мне попалась очень мудрая акушерка. Женщина в возрасте, наверняка принявшая уже сотни малышей, быстро пресекла мое нытье словами:

— Перестань нюни распускать. Молодая, здоровая, ребенок в норме, сама рожаешь, не то что соседка твоя.

— А что с ней? — слабым голосом поинтересовалась я, косясь на ширму, за которой расположилась какая-то женщина. Мне была видна только капельница и край ночной рубашки. За стеной кричала еще одна роженица, проклиная весь мужской род. Оказалось, что второй роддом городка был закрыт на ремонт, и я сейчас производила на свет младенца в череде из восьми женщин.

— На капельнице уже почти сутки, родить не может сама, а у тебя нормальная родовая деятельность. Тужься, девочка!

Все мои страдания окупились с лихвой, когда на руки мне положили пищащее сокровище, которое показалось настолько маленьким, что слезы брызнули из глаз.

— Он недоношенный? Такой крохотный… — испуганно прошептала я, рассматривая ребенка, на что акушерка бодрым голосом заявила:

— Два девятьсот пятьдесят, показатели в норме.

Наше единение с сыном оказалось недолгим. В родовую, одетый в голубой комбинезон, шапочку и бахилы, осторожно зашел Андрей. Акушерка вручила ему ребенка и помогла мне встать, заставляя идти в душевую, но я боялась уйти.

— Пожалуйста, проследите, чтобы он не забрал ребенка, — вцепилась я в ее руку, понимая, что необходимо смыть с себя кровь, но в то же время опасаясь действий Андрея. Он мог унести моего сына, я ждала от него чего угодно. — Обещайте, иначе я никуда не пойду.

— Да господи! Что за семейка, — возмутилась женщина, но кивнула в ответ на мой умоляющий взгляд, — а с виду приличная…

Глава 37. Есения

Эйфория от рождения ребенка, облегчение оттого, что долгожданное событие случилось и все обошлось, странным образом примирили меня с тем, что Андрей присутствует в моей жизни. Нет, неприязнь не прошла, но мне нужно было с кем-то поделиться своей радостью, своим умилением от созерцания идеального создания, которое я произвела на свет. Пока готовили место в палате, мы с Андреем любовались ребенком.

Вернее, любовалась я, гладя крохотные пальчики, носик, волосики, ощущая приятную тянущую боль, когда малыша приложили к груди. Он так естественно и просто приник к соску, будто делал так сотни раз, но то был наш первый такой контакт. Я не могла оторвать глаз от этой картины.

— Придумала, как назовешь? — буркнул рядом Андрей, хмуро разглядывая ребенка.