Через полтора часа начинает раскалываться голова, шепотом прощаюсь с Россами, говорю Фархаду чтоб объяснился за меня перед своими. Сама молча наверх, да подальше.

Энергетические вампиры.

В комнате скидываю платье и переодеваюсь в халат. Проклятый серый балахон сразу в стиралку. Провонял негативщиной, видите ли. Бесит.

Я захожу в ванну и включаю горячий душ. Только теперь могу с облегчением выдохнуть, когда нахожусь на расстоянии от надоедливых глаз. Опускаю голову, рукой упираюсь в стенку. Замираю, медитирую на кафельный пол.


Глава 34

Теплые струи падают на голову, стекают по волосам, коже. Рассасывают головную боль. Беру мужской гель, он пахнет Фархадом. Намыливаю ладошки. Трогала ими Карима. Мрак. Невероятно сложно удерживать такт, когда провоцируют. С Зухрой сорвалась, слабость проявила. Умней надо быть и не вестись на поводу. Они хотят вывернуть меня наизнанку, опустить в глазах Фархада, до днища. Дворовой девки с низким социальным статусом.

Теплые струи стекают по ладоням и запястьям, смывают бархатистую пену. Зухра ревнует по-черному и переживает, что муж обратил на кого-то внимание. Насквозь вижу ее душонку. Задевает за живое. Наверное, всю жизнь так маялась, хотя лучше было бы начать с себя. Неважно.

Теплые струи окутывают плечи, грудь, талию. Щекочут. Намыливаю ладони еще раз. Карим не привык отступать, и гордыня охватила его разум. Судя по нервозной супруге, он никогда не отличался верностью. Их схожесть с Фархадом поразительная. И вот я вовсе не удивлена, почему свекр обратил свой взор именно на меня. Одна кровь, одна внешность, пристрастия. Мужик с огнем играет. Ведь его сын — апгрейд. Усовершенствованная модель Карима. Страшно подумать, что могло случиться, увидев Фархад руку возлюбленной на груди Карима Рашидовича. Мне-то ничего, точно. А вот родителю…

Теплые струи стекают по бедрам к коленям, ступням. Хромированный слив наполовину забит моими волосами. Они везде. Фархад по-стариковски бурчит, когда находит их в салоне авто, тарелке и даже своем нижнем белье. Гребаный Карим. А я искренни хотела понравиться. Но не так откровенно.

Я поднимаю руку, на кончиках пальцев побелела кожа и сморщилась. Сколько я здесь простояла? Час? Может больше.

Вздрагиваю, на рефлексах прикрываю голое тело. Стеклянная душевая перегородка сдвигается вправо. Холодное освещение нескольких ламп отражается в темном взгляде напротив. Медленно моргаю, щурюсь от воды. Тянусь к серебристому крану.

— Я тебя потерял.

— Все уже ушли?

— Еще двадцать минут назад. Мне стыдно перед тобой, Вик…

— Ты не виноват.

Последней фразой перебиваю Фархада. Скольжу ступнями по гладкому кафелю. Алиев подает мне руку. Перешагиваю низкий бортик, ищу глазами халат. Алиев отходит назад, прижимается спиной к глянцевой раковине.

Суетливо одеваюсь, пальцами перед зеркалом зачесываю назад мокрые волосы. Спутались. Падлы. Через отражение наблюдаю, как Фархад рассматривает свою ладонь. Медленно сжимает в кулак, также медленно расслабляет. Мужчина ничего не говорит, оно и не надо. Я прекрасно понимаю его без слов.

— Знаешь, Фархад, может я не умею говорить красиво как ты, но у Россов есть один непреложный закон: семейную жизнь вести- не хером трясти. Ну и пусть думают и балаболят, что хотят. Мы согласимся, однако, все равно по-своему сделаем. А вообще, почему бы Кариму Рашидовичу не взять себе вторую жену? Матушка твоя одобряет. Даже очень!

Шах и мат тебе свекруха, и Алиев в удивлении приподнимает брови. Тупит секунды три в стену, потом разворачивается и тупит на меня. Ухмыляется.

— Он изменщик. Женился на матушке, потому что так надо было. Их сосватали задолго до моего появления. Ведь она правильная, чистая. Сам же не гнушался нарушать заповеди. К слову, почти все. — Кулак Надменного с силой ударяет по раковине, маленькие безделушки сверху подпрыгивают, с грохотом падают на кафель. — Только после трагедии стал Кораном размахивать, учить меня мудростям. Предатель. Ему никто не приглянется, кроме тебя, Кошка.

Когда-то смуглое лицо Фархада краснеет. Мужчину сковывает ярость. Это вам не шуточки и моя психологическая импровизация пошла не в то русло. Попискиваю тонко. Подбираю зубные щетки кидаю на пьедестал рядом с раковиной.

Как хорошенькая и с улыбкой становлюсь напротив Фархада, ладонями касаюсь его плеч.

— Ну так ты сам займись этим вопросом. Подбери жинку по личному утонченному вкусу.

— Непокорную Кошку с мягкой задницей и формами? Матершинницу с добрым сердцем? Таких больше нет, Вик. Хотя…

А вот это мне совершенно не нравится. Сей задумчивый вид и хитрый прищур Алиева. Будто сквозь меня смотрит. Деликатно, но по-Россовски, расталкиваю коленкой мужские ноги, упираюсь в пах. Взгляд — огненный разряд Надменного тут же опускается вниз на мое колено. Скользит по бедру.

— Кошка…

Пульс ускоряется до марафонного ритма. В темных глазах напротив моментально расширяются зрачки, скрывая радужку. Неподдельное доказательство верности. Так смотрят на тех, кого любят. Прошлые мысли стираются без остатка, и я будто опьянела, не меньше, чем от пары бокалов добротного виски. Горло обжигает от предвкушения. Жар медленно растекается по телу, заставляет плавиться, сгорать от похоти. Останавливается в животе, скручивается покалывающим спазмом.

— Только осторожней, Фархад.

— Я постараюсь.

Мужские руки ложатся на мои бедра, поглаживают, задирают полы халата. Я развязываю узел пояса и махровая ткань плавно скользит по плечам, обнажая грудь. Задерживается на руках Фархада. Тяжкий выдох через стон срывается с губ Алиева. Мужчина стягивает в кулаке халат, отшвыривает в сторону.

Жарко на пояснице от его ладоней. Сжимают кожу, рывком тянут к себе. В низ живота через брюки врезается эрекция. Фархад не властен управлять своим телом так же безупречно, как эмоциями. Рвано дышит, не прекращая сжимать меня в руках. Упирается подбородком в мою макушку. Адреналин ускоряет сердце до максимума. Будто впервые собираюсь заниматься сексом. Возбуждение добавляет дрожи в коленях.

Я полностью обнажена перед Фархадом. Он отпускает из крепких объятий, кладет ладони на железную пряжку ремня. Я отстраняюсь, как завороженная смотрю на его руки. Вены проступают от давления сильнее, чем обычно. Черный кожаный ремень медленно скользит через шлейки. Со звоном падает в ноги.

Фархаду тяжело, но он контролирует себя, сдерживается. Черт, мне нравится его хладнокровность. Невозмутимость. Напрягаюсь. Икры сводит легкой судорогой. Фархад сгибает руку, расстегивает запонку, вторую. Неторопливо укладывает на пьедестал. Развязывает темно-бордовый галстук, приподнимая бровь, на меня смотрит. Спокойно.

А я улыбаюсь натужно. Скрещиваю ноги. Возбуждение в паху не дает расслабиться. Напрягаю бедра и неугомонный пах. Пуговица раз, пуговица два на белоснежной рубашке Фархада. Мужчина глаз с меня не сводит. Су…Зухры ты сын. Издевательский.

Когда Алиев касается последней пуговицы, ору через противный визг:

— Быстрее!

А тот кривит улыбку.

— Я так и знал.

В один взмах он стягивает рубашку, и я блаженно выпускаю ртом воздух. Эстетический оргазм мне в глаза. Господи. Я обожаю мощное тело Фархада. Дразнит рельефными мышцами и золотистой кожей. Сатана мой. Опиум.

Обнаженные сильные руки расстегивают ширинку на брюках. Срываюсь с места, топаю пятками по кафелю. Замираю близко, достаточно близко, чтобы ощущать на себе пряное дыхание Фархада. Встаю на цыпочки, обхватываю ладошками его шею. Алиев касается моей спины, прощупывая позвонки, спускается к пояснице. Прогибаюсь, закусываю губу. Принимаю на себя горящий взгляд Фархада. Гул в ушах затмевает все посторонние звуки.

Мужчина единым движением разворачивает меня. Подталкивает между лопаток. Мелкими шажками бегу к стене. Упираюсь ладошками в кафель, подрагиваю. Чувствую руку его между бедер, разводит на полшага шире. Прерывисто выдыхаю, облизываюсь. Ногтями скребу глянцевую черную плитку. Горячий твердый член скользит по ягодицам, между. Набираю в легкие воздуха, задерживаю.

— Расслабься.

Чуть отстраняясь, Фархад заводит руку на мой живот, поглаживает. Спускается ниже. Пальцами касается чувствительной точки. Еще ниже, раскрывая интимную влажную зону. Полностью захватывает ладонью сокровенную плоть. Сжимаюсь, ощущая в себе его палец. Успокаивает, подготавливая к близости. Со стоном прогибаюсь сильнее. Влажные пряди с головы падают на спину. Второй рукой Фархад убирает мои волосы набок. Дотрагивается плеча, обжигает. Губами ласкает кожу. Жадно прикусывает и вновь целует. Царапает колкой бородой до жжения. Медленно вынимает палец, пачкает естественной смазкой интим, растирая по лобку, задерживается на талии.

— Будет больно скажи.

Тихий шепот в висок, почти не осознается. Мозги отшибло полностью. Осталось только вожделение, самого опасного мужчины для всех. Кроме меня.

Тугое медленное проникновение сковывает мышцы в камень. Снова впиваюсь ногтями в кафель, слышу позади хриплый мужской стон. Мы слишком долго этого желали.

Фархад входит в меня не полностью, замирает и дает привыкнуть к размеру. Чуть толкаясь снова, задевает рукой грудь, наощупь ласкает сосок. Его вторая рука у моего лица. Упирается в стену. Женская слабость — вены. Проступающие на раскаченном спортивном теле. Божественно.

Внутренняя богиня, наконец, вспоминает, что такое секс и первый дискомфорт сменяется сладостным трением. Теперь мне не нужен гель. С мокрым шлепком Фархад толкается внутрь на всю длину.


Глава 35

Я начинаю глубже дышать, стискиваю зубы, опускаю голову. Тело приятно подрагивает, напрягаю ноги и пресс. Привстаю на цыпочки. Фархад снова касается пальцами испачканного от смазки клитора, ласкает по кругу. Ощущения на разрыв смешиваются с полным проникновением. Хлещут по венам нарастающими разрядами тока всякий раз, когда Фархад врезается в меня до упора.

Он еще не достиг оргазма, но мне девственно-стыдно. Слишком влажно между ног, тело отзывчиво реагирует на каждое движение желанного мужчины. Надавливая сильнее, Фархад проводит другой ладонью вдоль моего позвоночника к лопаткам, касается шеи. Обхватывает подбородок, указательным пальцем дотрагивается рта. Размыкаю губы, кончиком языка облизываю, и он толкается внутрь.

Глянцевая черная плитка перед глазами размывается в дымку. В исступлении обсасываю палец, воображая себя прожженной шлюшкой на полставки.

— Небеса… загляденье, как мне нравится твоя попка.

Фархад ударяет ладонью по моему неспортивному заду, наблюдая за колыханием тела от шлепка.

Меня передергивает. Всё. С понедельника точно сажусь на диету. Не жесткую. Но хотя бы откажусь от хлеба и сладкого. Каждый понедельник собираюсь это сделать. Не суть.

Твердый член снова и снова врезается. Чувственно, глубоко разнося по пространству звуки порочной близости. Я больше не в силах сдерживать дофаминовый ураган внутри себя. Невнятно пищу, вздрагиваю.

Фархад замирает лишь на миг, когда ощущает членом пульсирующие спазмы моей нежной плоти. Наслаждение приятной волной растекается по венам, телу. С облегчением опустошаю легкие, прикрываю глаза и тут же распахиваю. Напрягаюсь. Сжимаю ладони в кулаки, до боли вонзаюсь ногтями. Будто искры посыпались.

Один резкий, мощный толчок, потом следующий. Растягивает. Как тогда, в стенах кабинета чертового стриптиз-клуба. Ноги подкашиваются, и Фархад успевает меня придержать, обхватив рукой за талию. Еще ближе прижимает к себе.

— Хватит, остановись!

— Я не могу, Кошка.

Черные демоны… Это не насилие, но фак. Мне страшно до одури и хорошо одновременно. Царапаюсь в панике, пытаюсь вырваться. Фархад гораздо сильнее меня. Его руки будто стальные тиски. Сковывают. Извиваюсь, слабо мычу. А он трахает с животным напором. Теряюсь. Лихорадочно трясусь, задыхаюсь. Фархад ускоряет ритм, вбивается членом. Глаза намокают от слез, но Алиев не видит. Я стою к нему спиной и только кожей ощущаю бешеное мужское дыхание. Фархад постепенно останавливается, послабляя хватку. Горячая сперма стекает по внутренней поверхности бедра. Фархад целует меня в висок.

— Прости, Вик. — Полностью отпускает и я негодующе оборачиваюсь. — Омойся, я… я приму душ на третьем этаже.

Патриархи Василии. Это что было?

Фархад не позволяет себе щеголять по дому в одном полотенце или нижнем белье при няньках. В редких случаях может спуститься на кухню в пижамных штанах. И то, когда жутко не выспится и ему похрен.

Сейчас же педантично одевается в рубашку и брюки. На меня взгляда не поднимает. Морда, как всегда, невозмутимая. А я на кураже и под сумасшедшее сердцебиение придерживаюсь за стенку. Таращусь, ресницами хлопаю. Только Надменный за дверь, как я сползаю по стене, усаживаюсь задницей на кафель. Ничего не болит и не тянет. Что радует. Фархад знает толк в эффекте неожиданности. Сгребаю кости, наспех споласкиваюсь, шагаю вон. Я не ищу Алиева в его особняке и не пытаюсь этого делать.