Кира Касс - Наследница

– Спасибо, мамочка. Я попробую.

– Рада была помочь, родная. Всегда к твоим услугам.

– Знаю. – Я растерянно теребила платье. – Прости, что в последнее время непрерывно вас доставала.

– Идлин, у тебя сейчас жуткий стресс, – погладила меня по руке мама. – Мы понимаем. И ничто не в силах заставить меня разлюбить тебя, конечно, если только ты не станешь серийной убийцей.

– Серийной убийцей? – рассмеялась я. – Значит, это предел твоего терпения?

– Ну, возможно, даже более того, – подмигнула мне мама. – Действуй. Если ты наметила несколько свиданий на этой неделе, тебе необходимо составить план.

Я кивнула и, сама не знаю зачем, плюхнулась к ней на колени.

– Ой! – жалобно вскрикнула мама, придавленная тяжестью моего тела.

– Мам, я тебя люблю!

В ответ она крепко меня обняла:

– Я тоже тебя люблю. Очень, очень.

Тогда я поцеловала ее в щеку и вскочила на ноги, уже обдумывая, что сделать на следующей неделе и как лучше ублажить публику. Но все эти мысли разом вылетели у меня из головы, когда в коридоре я столкнулась с поджидавшим меня Бейденом.

Бейден решительно направился прямо ко мне через холл. Лучи полуденного солнца, проникавшие сквозь окна, окрашивали стены теплым золотистым цветом. На этом фоне даже его темная кожа казалась чуть светлее.

– Вы что, шпионите за мной? – шутливо заметила я.

Но, судя по тяжелому взгляду Бейдена, он отнюдь не был расположен шутить.

– Ну, я не знал, как вас еще можно поймать. Вы прямо неуловимы.

Я решительно скрестила руки на груди:

– Вы чем-то расстроены. Почему бы вам не объяснить мне, в чем дело? А иначе мы так и будем топтаться на месте.

Он скорчил недовольную рожу:

– Я хочу уехать.

Мне показалось, будто я на полном ходу врезалась в кирпичную стену:

– Не поняла?

– Прошлым вечером вы поставили меня в дурацкое положение. Я пригласил вас на свидание, а вы меня отшили.

Я предостерегающе подняла руку:

– На самом деле я ведь не сказала «нет». Мы с вами еще не закончили.

– А вы что, собирались сказать «да»? – с сомнением в голосе спросил он.

Я в отчаянии всплеснула руками:

– Ну, я точно не знаю. Ведь вы встали в позу, да и вообще самоустранились.

– Ты что, вздумала читать мне нотации?

Нет, как он смеет?!

Я подошла к нему поближе, хотя на фоне его внушительной фигуры выглядела форменной дюймовочкой.

– Надеюсь, вы понимаете, что я могу наказать вас за столь непочтительное поведение, а?

– Ага, значит, теперь ты решила на меня наехать. Так? Сперва ты меня бортанула, затем использовала для оживляжа в программе «Вести», а теперь мне пришлось убить утро на то, чтобы тебя выследить. Никто тебя за язык не тянул, ты сама обещала встретиться со мной за завтраком.

– У меня двадцать таких, как вы! И мне надо работать! Ну как можно быть таким эгоистом?!

Он вытаращил на меня глаза и ударил себя кулаком в грудь:

– Это я-то эгоист?!

Я попыталась на него не реагировать, чтобы потом не было слишком больно.

– Знаете, а ведь вы были в числе фаворитов. И я собиралась оставить вас здесь надолго. Вы нравитесь моей семье, а я восхищаюсь вашим талантом.

– Я вовсе не нуждаюсь в одобрении твоей семьи. Ты битый час со мной любезничала, а потом исчезла, словно ничего и не было. Я в своем праве, и я уезжаю.

– Скатертью дорога! – И я решительно зашагала прочь. С меня было довольно.

Тогда он закричал на весь холл, пытаясь уколоть меня напоследок:

– А ведь друзья говорили, что нечего соваться с кувшинным рылом в калашный ряд! И они были правы! – (Я продолжала идти вперед.) – Ты наглая! Ты себялюбивая! Вот что я о тебе думаю!

Я завернула за угол, хотя мне надо было совсем в другую сторону. Ладно, как-нибудь выберусь. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Ведь меня с детства учили, что бы ни случилось, идти с высоко поднятой головой. Никто не должен знать, как мне обидно.

Поплутав по коридорам, я наконец добралась до третьего этажа. И не успела я оказаться на лестничной площадке, как тотчас же разревелась в три ручья. Слова Бейдена снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Я даже схватилась за живот, поскольку каждое обидное слово было точно удар под дых.

Ну все, парни! Вы меня достали! К моменту нашей следующей встречи у меня будет готов план, как от вас отделаться. Я их так разозлю, что они волей-неволей повторят то, что говорил Бейден… Но его я вообще не провоцировала! И тем не менее он высказал все, что у него накипело. Тогда что со мной не так, если меня отвергают просто потому, что я это я?

Похоже, Бейден все-таки достиг своей цели. А ведь как хорошо все начиналось! Когда месяц назад я вытягивала бумажки с именами, мне казалось, будто передо мной открывается миллион возможностей. А сколько еще мужчин не стали подавать заявление, с ходу отвергнув меня?

Неужели люди считают меня наглой? Эгоистичной? И чему они радуются больше: моим романтическим встречам или моим неудачам?

Встряхнувшись, я направилась в свою комнату и неожиданно обнаружила под дверью Эрика, который наверняка заметил, какая я зареванная.

Я смахнула слезы, но припухшие веки и красные щеки говорили сами за себя. Видеть меня в таком состоянии Эрику было явно неловко, но единственный способ показать, будто ничего не случилось, – вести себя так, будто ничего не случилось.

Когда я подошла к Эрику, он низко поклонился, бросив на меня печальный взгляд.

– Похоже, я выбрал не самое удачное время, – произнес он с легкой тенью сомнения в голосе.

– Ничего страшного, – улыбнулась я, взяв себя в руки. – Буду рада помочь чем смогу.

Эрик замялся, явно прикидывая в уме, стоит ли продолжать.

– Я хотел поговорить с вами о Генри. Но не думайте, он меня не уполномочивал! Просто я решил, что, если бы не трудности перевода, он непременно пришел бы сам. Но он ужасно смущен. – Эрик нервно сглотнул. – Он рассказал мне… хм… о том поцелуе.

– Я догадалась, – кивнула я.

– Он боится, что переступил черту. По его словам, он вас обнял, чего не следовало делать, но он все-таки это сделал и теперь…

– На самом деле ничего страшного не произошло. Он… Мы… – Я отчаянно искала более точную формулировку. – Мы пытались найти общий язык, и когда нам не хватило слов, это сработало…

По какой-то непонятной причине мне было неловко обсуждать Генри с его переводчиком, хотя тот наверняка и так в курсе наших дел.

– Значит, вы него не сердитесь?

Я едва не расхохоталась Эрику прямо в лицо. Ну надо же до такого додуматься!

– Нет, конечно. Я еще не встречала никого добрее его. И я ни капельки на него не сержусь.

– А могу я взять на себя смелость передать ему ваши слова?

– Естественно. – Я вытерла глаза, еще больше размазав тушь. – Фу!

– Ваше высочество, вы в порядке? – Эрик говорил ласково, но, слава богу, без намека на жалость.

Меня так и подмывало рассказать ему о недавнем инциденте, но я побоялась выйти за рамки приличия. Одно дело говорить о Генри, но совсем другое – обсуждать других претендентов.

– Да. Скоро буду. Не беспокойтесь обо мне. Лучше ступайте успокойте Генри.

Судя по его глазам, Эрика явно тяготила возложенная на него миссия. И тем не менее он сказал:

– Сделаю все, что от меня зависит.

– А что, Генри действительно хочет, чтобы его успокоили? – испытующе посмотрела я на Эрика.

– Нет, он хочет другого. Он хочет вас, – покачал головой Эрик. После обидных слов, брошенных мне в лицо Бейденом, в такое было трудно поверить, но Эрик говорил весьма убедительно. – Понимаете, он вами просто бредит. Каждый день в Мужской гостиной я перевожу ему книги по политологии или пытаюсь объяснить разницу между абсолютной монархией и конституционной монархией, к какой мы привыкли у себя в Свендее. Он даже… – усмехнулся Эрик, – изучает манеру ваших братьев стоять и ходить. Он всячески пытается быть достойным вас.

Признания Эрика меня потрясли. У меня даже защемило сердце. Пытаясь отмахнуться от непрошеных чувств, я небрежно ответила:

– Но он даже не в состоянии со мной нормально объясниться.

– Понимаю, – мрачно произнес Эрик. – Вот потому-то меня и удивляет…

– Что именно?

Эрик прижал руку ко рту, сомневаясь, стоит ли продолжать.

– Видите ли, иностранные языки легче усваиваются в раннем детстве. Нет, конечно, изучать их никогда не поздно, но вот сильный акцент наверняка останется. А у Генри, похоже, вообще нет способностей к языкам. И теми темпами, какими он продвигается, пройдут годы, прежде чем он сумеет поддержать какой-никакой разговор. Ну а еще больше времени понадобится на то, чтобы освоить нюансы – сленг и разговорную речь. Вы ведь понимаете, о чем я?

Да, я понимала. Мы с ним не сможем нормально общаться еще бог знает сколько времени. И к концу Отбора мы так толком и не узнаем друг друга.

– Конечно понимаю. – Эти два коротких слова камнем легли мне на сердце.

– По-моему, вам следует знать. Чтобы вы отдавали себе отчет, как все может обернуться, если вы вдруг ответите на его чувства.

– Спасибо вам, – выдохнула я.

– А вас есть к нему чувства? – неожиданно поинтересовался Эрик.

Я уже была на таком эмоциональном взводе, что почувствовала себя загнанной в угол.

– Если честно, я уже и сама запуталась в своих чувствах.

– Эй! – Он машинально протянул вперед руку. – Простите, что лезу не в свое дело. Это меня не касается. У вас и без того выдался тяжелый день. Я осел.

– Нет, – вытерев нос, ответила я. – Вы пытаетесь быть хорошим другом. И мне, и ему. Все нормально.

– Ведь я им и являюсь, да? – спрятав руки за спину, спросил Эрик.

– Не поняла?

Он смущенно вздохнул:

– Вашим другом. Если он вам нужен.

Он вроде ничего особенного не сказал, но я оценила его великодушие.

– Что ж, о таком друге, как вы, можно только мечтать.

Лицо его сразу просветлело, но он промолчал. Меня это нисколечко не задело. Ведь Эрик был одним из тех людей, с которыми приятно помолчать.

Наконец он собрался с духом:

– Вас наверняка ждут дела, но не хотелось бы оставлять вас одну в таком состоянии.

– Ничего страшного. Так для меня даже лучше.

– Как пожелаете, – неуверенно улыбнулся Эрик и с низким поклоном добавил: – Надеюсь, у вас все наладится.

– Уже налаживается, – подтвердила я и прошла к себе в комнату.

– Мисс?! – увидев меня на пороге, удивленно воскликнула Нина. Вид у меня, наверное, был еще тот.

– Привет, Нина.

– Вы в порядке?

– Не совсем, но скоро буду. Не могла бы ты принести мне анкеты кандидатов для Отбора? Мне надо с ними поработать.

Нина, не пытаясь скрыть свое удивление, сделала, как я просила. Она даже прихватила бумажные носовые платки.

– Спасибо тебе.

Мне казалось, что я уже оправилась, но, начав просматривать фотографии, снова развалилась на куски. Я задавала себе вопрос, кто из кандидатов здесь, несмотря на имеющиеся дома обязательства, и на всякий случай начинала ненавидеть их всех до единого.

– Нина, дай, пожалуйста, мне блокнот.

Она выполнила мою просьбу, а заодно принесла чаю. Да, она у меня чистое золото.

Я принялась составлять расписание на неделю. В анкете Апсела было сказано, что он играл на фортепьяно, поэтому я запланировала на завтрашнее утро игру дуэтом, а на вечер – прогулку по парку с Тэвишем. В понедельник выпью чаю с Ганнером, а затем устрою прогулку и фотосессию с Харрисоном. Папа будет мной гордиться.

Закончив с планом, я отложила бумаги в сторону. Нина, ни слова не говоря, принялась наполнять ванну. А я тем временем допила чай и поставила чашку рядом с чайником, чтобы Нине не пришлось потом ее искать.

Когда я закончила мыться, в ванной комнате было уже не продохнуть от пара. Усевшись перед зеркалом, я вынула шпильки, а Нина принялась расчесывать мне щеткой волосы. Горячая вода и нежные прикосновения моей преданной Нины подействовали на меня настолько благотворно, что я практически забыла о жестоких словах Бейдена.

– Может, хотите поговорить об этом? – спросила Нина.

– Да и говорить-то особо не о чем. Люди швыряются в меня едой, люди швыряются в меня словами, но если я хочу выжить, то должна быть сильной.

Нина негодующе фыркнула. Я поймала в зеркале ее встревоженный взгляд.

– Что?

Нина на секунду остановилась, глядя на мое отражение:

– У меня много проблем, но они ничто по сравнению с вашими. Мне вас безумно жалко.

Я резко поднялась с места:

– Нечего меня жалеть. Ведь я была рождена для выполнения этой миссии.

– Но, боже мой, какая несправедливость! Мне казалось, что после отмены каст кто для чего рожден уже не имеет значения. Неужели это касается всех, кроме вас?

– Очевидно.

И не важно, что Апсел действительно оказался хорошим пианистом, а я его постоянно нахваливала, и не важно, что наши с Тэвишем фотографии, сделанные в саду, получились классными. Несмотря на приложенные мной титанические усилия, заголовки вышедших в понедельник газет были посвящены отнюдь не этому.