— Доброе утро, — поприветствовала их я.

— Доброе утро, — Андрей подошёл ко мне, — ты как?

— Уже лучше, спасибо.

— Вот, это тебе, — Ефремов протянул мне папку с какими-то бумагами.

— Это что? — не поняла я.

— Досье на Одинцова, Стрельников прислал, — пояснил Сан-Саныч. — Почитай на досуге.

— И что там? — поинтересовалась я. — Только не говорите, что не знаете, всё равно не поверю.

— Почему же, — улыбнулся Кабаев, — знаем. Чист твой Степаныч как младенец. Честно, я даже удивлён, что такие люди остались. Любые его телодвижения и звонки связаны с тобой и со спасением фирмы и тебя. Подробнее прочитаешь сама.

— Ну, слава Богу, — выдохнула я. — Хоть одна хорошая новость.

Если честно, я не верила в виновность Степаныча и давно отпустила эту ситуацию, связанную с ним. Но сейчас мне стало намного легче.

— Хорошо, спасибо, обязательно прочитаю, — я взяла сумочку и собралась выходить, но тут в особняк позвонили.

— Интересно кто это? — Андрей вышел из дома, а буквально через минут пять вошёл в дом вместе с Екатериной Ивановной.

— Баба Катя? — удивилась я. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? Или ты Иришку приехала проведать?

— Да нет, Наташенька, я с тобой поговорить приехала.

— Хорошо, идём ко мне в комнату, там поговорим, — я взяла её за руку и мы поднялись ко мне.

— Ну, что ты хотела мне сказать? — спросила я, понимая, что разговор будет серьёзным, потому что баба Катя была явно чем-то встревожена.

— Я хочу тебя попросить отказаться от фирмы.

— Это с каких таких пирогов?! — возмутилась я.

— Да ведь убьют они тебя, понимаешь, убьют!

— Нет, баба Катя, никому я фирму не отдам. Никому!

— Но ведь не твоё всё это, не твоё!

— Это как?

— Это тобой нажито? Не тобой. Тобой наработано? Не тобой. Зачем тебе чужие проблемы расхлёбывать? У тебя же дочка, ты ей живая нужна! — привела она, как ей казалось веский аргумент.

— Это дедушки, моего дедушки! Понимаешь? Он мне всё оставил, он мне доверял, и я не могу его подвести!

— Да не дедушка он тебе, не дедушка! — выпалила баба Катя и сразу же села на кровать, поняв, что сказала лишнего.

— Что-о? — сказанные ей слова пронзили меня словно острый нож. — Что ты сказала?

— Что слышала, Виктор тебе не дедушка, а ты ему не внучка!

Глава 42

— Что значит я ему не внучка? — я присела рядом с ней.

— Эта история началась 23 года назад, — взяв меня за руки, баба Катя начала свой рассказ. — Я в то время в детской больнице работала медсестрой. Там как раз Мария Аронова с дочкой лежали. Болела девочка часто, они из больниц не вылезали, вот и тогда лежали. И вот когда я на дежурстве была, к нам в роддом пришла девчушка, молоденькая совсем, вот-вот родить должна была. А роддом двумя этажами выше детского отделения был. В тут ночь рожениц было очень много. Вот меня знакомая акушерка попросила помочь, я ведь в прошлом тоже в роддоме работала медсестрой, потом в детское отделение перевелась. Ну, так вот, ночью эта девочка родила, а утром сбежала, а дочку свою оставила.

— Та девочка моя мама, а новорожденная малышка я? — в голове моей начал складываться пазл из рассказа бабы Кати. — А как я тогда к Ароновым попала?

— Виктор сноху и внучку проведать пришёл. А там и меня увидел, мы с ним в одном дворе росли, с детства знакомы. Вот и спрашивает он меня, мол, как дела, Катюша, как делишки? Как детишки? А возьми да и скажи, что девочка у нас родилась крепенькая, хорошенькая, здоровенькая. И что мамаша твоя сбежала. А он и говорит, как сейчас помню: «Не порядок это, как она могла от дитя своего отказаться? Родители девочке нужны, дом, семья!» А я ему так между делом говорю, что возьми девочку себе! Так ведь между делом сказала, а он через три дня с документами на усыновление пришёл о сына и снохи. И говорит мне: «Вот, внучка теперь у меня будет, любимая, сам её воспитывать буду, никому не доверю, а то испортят девчонку». Вот так ты в их доме и оказалась. — Закончила она свой рассказ.

После всего сказанного она смотрела на меня, явно ожидая моей реакции. Но я не с тала кричать, задавать вопросы. Я просто опустила глаза, а по щекам скатились горячие слёзы. Не сказав ни слова, баба Катя просто меня обняла.

— Поплачь, девочка, поплачь, — стала она гладить меня по спине. — Может легче станет.

В её объятиях я заплакала ещё сильнее.

После того, как я немного успокоилась, мы продолжили наш разговор.

— Эта девушка не пыталась меня найти? — тихо спросила я.

— Нет, по крайней мере, пока я там работала, нет.

— Так я подкидыш, получается, — пришла к выводу я.

— Да какой ты подкидыш? — попыталась успокоить она меня.

— Баба Кать, прости, но мне нужно побыть одной.

— Пойду Иришку навещу, — понимающе сказала она и вышла из комнаты.

Оставшись одна, я заплакала. Услышанная история была для меня как кинжал в сердце. Получается, что ещё тогда, при моём рождении, не успела я появиться на свет, как меня уже предали, отказались, отреклись. И никто-нибудь, а моя родная мама.

Получается вся моя жизнь ложь, предательство и интриги. Так вот почему мама меня не любила, потому что я была ей не родная. Вот почему я всегда была чужая среди своих. Мне дали имя, дали фамилию, но своей я так и не стала. Вернее стала только для дедушки и папы. Господи, мой милый папа. Он знал, что я не родная, но всегда любил меня.

Что меня ещё ждет? Какие сюрпризы мне ещё приготовила судьба? От всех этих мыслей у меня дико разболелась голова. Я отыскала в сумочке обезболивающее и прилегла…

Глава 43

Проснулась я от запаха ароматного кофе и сдобных булочек. Ммм, такие только баба Катя печёт. Открыв глаза, я увидела её. Она стояла около кровати с подносом в руках, платке на перевязку, из-под которого выбилась непослушная прядь седых волос, и в переднике. Она была такой родной, домашней, уютной. Моя любимая бабулечка, не родная по крови, но родная по душе. Да и кто мне сейчас родной по крови, только дочка. Остальные… Всё в моей жизни оказалось ложью.

Всё хватит этого упаднического настроения! Нужно жить дальше и решать навалившиеся на меня и мою семь проблемы.

— Ну, наконец-то! — увидев, что я проснулась, воскликнула баба Катя. — Слава Богу! — она поставила поднос на прикроватную тумбочку и перекрестилась.

— А что? Я что долго спала? — не поняла я её реакции.

— Не то слово, трое суток!

— Ого, — присвистнула я.

— Уж и Ирочка и этот, хахаль твой, испереживались. Ему-то невдомёк, почему ты столько спишь.

— Ты ему ничего не сказала?

— Нет, конечно, а зачем? Если захочешь, сама ему всё расскажешь, — старушка присела около меня. — Я тебе завтрак принесла, она взяла поднос и поставила около меня.

Признаться, я была такая голодная, что смела все в мгновение ока.

— Ну, слава Богу, никак лучше тебе, — она меня обняла.

— С тобой рядом мне всегда хорошо, — я поцеловала её в морщинистую щёку. — Спасибо тебе, баба Кать.

— Ну, так вот и бросай всё, возвращайся ко мне, будем жить как раньше, ты, я и Ирочка.

— Не могу я всё бросить, по крайней мере, сейчас. Я должна довести это дело до конца, понимаешь, должна.

— Вот не понимаю я тебя, Наташка, — рассердилась баба Катя. — Тебя бьют-бьют, а тебе всё мало. Ведь убьют они тебя, понимаешь, убьют. Не перед чем не остановятся!

— Я должна довести это дело до конца! — повторила я.

— Вот что не говори, а ты истинная внучка своего деда, вся в него. И не скажешь что по крови не родная!

Возможно, мы и дальше бы продолжили наш спор, но в комнату вошла Иришка и, увидев, что я проснулась, бросилась ко мне на кровать.

— Мама, мамочка, — она крепко обняла меня за шею, — ты выздоровела, тебе уже лучше? Папа Андрей сказал, что ты заболела, поэтому так долго спишь.

— Да, солнышко, мне уже лучше, — я поцеловала её.

Я и сама не ожидала от своего организма такой реакции. Видимо пережитый стресс и постоянное напряжение сыграли со мной такую шутку. Мой организм устал и решил сам себе устроить отдых.

Вслед за Иришкой в комнате появился Андрей.

— Ирочка, — обратилась баба Катя к дочке. — Пойдем, поможешь мне на кухне.

Когда они вышли из комнаты, Андрей присел ко мне на кровать.

— Ты как? — поинтересовался он.

— Нормально, — ответила я и хотела встать, но Андрей взял меня за руку.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — категорично ответила я и, освободив свою руку, встала с кровати.

— Не доверяешь мне? — было видно, что мой отказ рассказать ему мою тайну его обидел.

— Я не знаю, кому мне доверять, а кому нет! Я не знаю, кто друг, а кто враг! Я даже не знаю, кто мне родной, а кто нет! Я уже вообще ничего не знаю! Знаешь, чего я хочу сейчас?! — он вопросительно посмотрел на меня. — Единственное, чего я сейчас хочу — это закончить всю эту историю и жить как раньше, никого не боясь. Ты хотел знать, что произошло? — Кабаев молча кивнул. — А произошло то, что я оказывается подкидыш?

— Кто? — по выражению лица Андрея было видно, что это для него новость. Ну, или он очень хороший актёр.

— Подкидыш! — повторила я. — Я подкидыш! Я не родная Ароновым! Меня мама в роддоме оставила, а дедушка заставил своего сын и сноху, а ныне моих родителей меня удочерить! Вот такие вот дела!

Возможно, наш разговор продолжился бы дальше, но в комнату вошла Снежанна.

— Извините, — она обратилась к нам, — но там дядя приехал, говорит, что у него какие-то новости для вас.

И вот мы с Андреем уже в гостиной, сидим на диване и ждём, что же нам расскажет Стрельников. Какие такие у него новости, что он сам к нам приехал.

— Значит так, — начал он. — Мои ребята собрали все данные с камер наружного наблюдения около здания вашей фирмы Наташа, около твоей фирмы Андрей, а так же у дома, где жила Наташа. И вывод такой — за всем этим стоит один и тот же человек. Даже когда убили Владимира, этот некто был обнаружен в квартале от места убийства. И ещё, на территорию жилого комплекса, где вы Наташа жили в тот вечер и ночь никто нелегально не пролезал. Получается, что тот, кто подложил бомбу, там живёт.

Глава 44

— Ничего себе поворот! — выкрикнул Кабаев.

— Мы сейчас проверяем всех, кто там живёт. Кто хоть как-то и когда-то мог с вами пересекаться.

— Но этот человек не обязательно должен быть хозяином квартиры, возможно, он её просто снимает, — предположила я.

— Это не важно, любой человек, который заходит на территорию записывается в журнал. Охрана проверяет паспорта. Единственное людей очень много и на проверку нужно время. Так что, Наташа, Андрей, прошу вас быть предельно осторожными. Не известно, что он выкинет в следующий раз.

— А родственников Наташи ты проверял? Может это кто-то из них? — предположил Андрей.

Ещё несколько дней назад, я бы отмела эту идею, но в свете последних событий, я понимаю, что эта версия имеет место быть. Я им не родная, об этом знали родители. И если отец меня любил (жаль, что я поняла это слишком поздно), то мать открыто ненавидела, и даже не старалась это скрыть. Кто знает, возможно, Саша и Света тоже в курсе истории моего рождения. Тогда вполне все объяснимо.

— Да, мы проверили каждого из них. И они никто не подходят на эту роль. У них у всех алиби на момент совершения преступлений. Проверили их звонки, переписку, там тоже ничего, что указывало бы на их причастность ко всему этому. Как бы, не прискорбно это осознавать, но они не столько глупы, сколько помешаны на себе и своих удобствах и удовольствиях. Они все трое живут за счет фирмы. Поэтому вредить вам, Наташа, у них нет резона. Никто из них работать не привык, а не будь вас, вставать у руля фирмы придётся им. А это огромный труд. В общем, будем искать в другом направлении.

И снова ничего, снова одни слова и предположения. Боже, как я устала от этого!

Снова прошло две недели и снова никаких новостей. Снова затишье, которое меня ужасно пугало. Потому что после каждого такого затишья, мой враг наносил мне новый сокрушительный удар.

Все эти две недели, мы упорно пытались найти средства, чтобы продолжить строительство и сдать объект в Понамарёво. Но тщетно, банки нам в кредитах отказывали, спонсоры тоже с нами иметь не хотели. Пока мы держались на плаву только благодаря деньгам Степаныча, которые он вложил в фирму. Но они подходили к концу. Поэтому я приняла, как мне казалось единственно правильное решение, продать своё имущество: дом, квартиры, машины. Всё то, что сейчас на мне и чем я могу распоряжаться беспрепятственно.

У моих родственников есть шикарная квартира в центре Москвы, счет в банке на имя каждого, плюс ежемесячное содержание, у каждого по дорогой машине. Если распоряжаться всем с умом, им этого хватит на несколько лет. Ну а если всё спустить, а в прочем это уже не мои проблемы! Мне хватает своих.