Кэтрин Коултер - Наследство Валентины

– Послушайте, Джесси, – неожиданно воскликнул Самсон, – это дерево выглядит так, словно пересажено из ведьминого леса. Взгляните только на это странное вздутие. Просто горб какой-то! Не знал, что такое бывает на стволах! Словно старик с огромным зобом!

Джесси нахмурилась, выступила вперед и провела рукой по большому наросту.

– Я слышала истории о том, – промолвила она, сверкнув глазами, – как нахлынувшая вода вырывает деревья с корнем. Предположим, что-то было зарыто у самых корней. Сверток мог просто подняться вверх и застрять в ветвях. Ну а дерево продолжало расти, и сверток поднимался вместе с ним.

– Ты хочешь сказать, – спросил Джеймс, – что это мерзкое вздутие и есть сверток, вросший в дерево?

– Почему нет? – ответила Джесси. – О Боже, придется уничтожить дуб. Правда, ничего уродливее я не видела.

– Пойду принесу топор, – вызвался Энтони и ринулся к фургону.

Спирс последовал за ним.

Белый ибис стоял футах в двадцати от них и наблюдал, как незнакомцы рубят дерево.

– Мне ужасно стыдно, – пробормотала Джесси. – Я чувствую себя такой виноватой из-за этого несчастного дерева.

Дуб раскололся надвое. Энтони, измазавшийся, как уличный оборванец, взвизгнул:

– Смотри, папа, оно полое!

– Это твои дневники. Твое сокровище, – улыбнулся жене Джеймс. – Сейчас мы узнаем, верна ли твоя теория, Джесси.

Джесси осторожно сунула руку в дыру. Пальцы нащупали какие-то наросты, щепки, губчатую массу, о происхождении которой она предпочла не думать, и, наконец, скользнули по гладкой клеенке. Джесси ошеломленно подняла глаза на Джеймса.

– Невероятно, – едва выговорила она, – я тяну, а он не поддается.

Джеймс отстранил ее и умудрился вытащить покрытый гнилью сверток, который поднял на вытянутых ладонях, словно драгоценный дар. Клеенка раскрылась. Внутри оказалось пять тетрадей, в не слишком хорошем, но приемлемом состоянии.

– О небо, – благоговейно прошептал Энтони.

– Джесси, – спросил Джеймс, – это дневники Черной Бороды?

– Да. Эти два он написал сам. Эти два – принадлежат перу его внука, Сэмюэла Тича. А этот, такой ветхий, что вот-вот рассыплется в руках, писала Валентина.

– Но это же бессмысленно, Джесси, – вмешалась Дачесс, откидывая густую прядь с лица. – Если к внуку попал дневник деда, почему он сам не отыскал клад? И что насчет сына Черной Бороды? Почему он не откопал сокровище?

– Вероятно, – заметил Маркус, – и сын, и внук были недостаточно умны, чтобы понять намеки Черной Бороды.

– Готов побиться об заклад, – вставил Баджер, – что и сын, и внук угодили на виселицу, прежде чем смогли начать охоту за сокровищем. Оба кажутся мне никчемными мотами и бездельниками.

– Не забудьте Красноглазого Кримсона и мистера Тома, – напомнила Джесси.

Энтони, хоть и с трудом, но смог держать себя в руках и сидеть спокойно, пока Джеймс погонял лошадь. Фургон медленно катился к дому Уорфилдов. Все собрались в маленькой гостиной. Джесси уселась на вытертый ковер и сложила тетради перед собой. Баджер принес чай, приготовленный старой Бесс.

– Хорошо, – произнес Маркус, – но все же почему ни внук, ни сын не откопали наследство? А что, если сокровищ вообще не было? Это единственно разумное объяснение.

Он осекся. Джесси нетерпеливо трясла головой.

– Мистер Том говорил, будто сын Черной Бороды не добрался до клада, потому что британцы поймали его как раз в тот момент, когда он нашел отцовские дневники на чердаке дома. У него хватило времени только передать их сыну, Сэмюэлу Тичу. Не знаю, почему Сэмюэл не отправился за кладом. Надеюсь выяснить это, когда мы прочтем дневники.

– Красноглазый Кримсон! – воскликнул Джеймс. – Что с ним случилось, Джесси? Ты, кажется, говорила, что он попал в тюрьму?

– Мне сказали, что его приговорили к длительному заключению. Я очень рада этому.

– Предположим, – задумчиво протянул Джеймс, стискивая руку жены и гладя ее ладонь большим пальцем, – только предположим, что он все-таки освободился. И именно Кримсон убил Белмонда, обнаружив, что тот покушался на тебя. Что, если он и есть твой спаситель и твое проклятие? Может, он сам хотел добраться до тебя, но ему не повезло застать тебя одну? Потом ты уехала в Англию и вернулась в Балтимор, окруженная целой толпой.

Джесси вздрогнула.

– Не хочу и вспоминать ту ночь, когда явился Красноглазый. Он был в таком бешенстве. Хотел прикончить меня, но не мог, пока я не покажу ему место, где спрятала дневники. К счастью, мне удалось от него отделаться.

– Если Джеймс прав, – произнес Маркус, – это значит, что Красноглазый Кримсон все еще скрывается неподалеку. Возможно, он здесь, на Окракоке, и следит за нами, догадавшись, за чем мы охотимся.

– Бдительность не помешает, – согласился Джеймс. – У кого-нибудь есть пистолет?

– Естественно, – просто кивнул Спирс. – Я никогда не отправляюсь в путешествие без соответствующей защиты. Если помните, милорд, в тот вечер, в Париже, когда мы уговаривали вас жениться на Дачесс, я тоже был вооружен. Ах, какое это было время, – вздохнул он и, к удивлению Джесси, казалось, немного смутился. – Я немедленно принесу его. Но этого недостаточно. Мы все должны вооружиться. Можно купить пистолеты в деревне, Джесси?

Джесси молча кивнула, чувствуя, как рушится мир. Красноглазый Кримсон пристрелил Аллена Белмонда, потому что тот пытался убить ее? Немыслимо. Невероятно. И потом, зачем Аллену понадобилась ее смерть?

– У мистера Стайронса прекрасная коллекция оружия, – промолвила она наконец. – Если он не продаст нам пистолеты, то может одолжить.

– Что же, одной заботой меньше, – заметил Джеймс. – Это обезопасит нас от Кримсона.

– Да, – вздохнула Джесси. – А теперь давайте смотрим дневники, хорошо? Все готовы?

– Ну вот, – сказала Джесси, снова обращаясь к дневнику. – Это последняя запись. Очень короткая, и здесь не упоминается ни об «английских ублюдках», ни о том, что запасы рома подходят к концу, ни о месте, где спрятаны сокровища. Похоже, у него было четырнадцать жен, и последнюю он называет «очаровательным созданием двенадцати лет. Ее зовут Валентина, так же, как мою прабабку. Я взял ее именно поэтому. Посмотрим, не слишком ли она молода, чтобы дать мне ребенка. Люблю маленьких негодников. Они заставляют человека чувствовать себя бессмертным, даже когда он играет с дьяволом в аду».

Джесси подняла ошеломленные глаза.

– Валентина не совсем обычное имя. Это интересно. Я рассказывала Джеймсу о другой Валентине, которая жила в колонии сэра Уолтера Рейли, на острове Роанок. Потом колонисты исчезли бесследно, примерно между 1587 и 1590 годами. Никто не знает, что с ними случилось. Но мы разгадаем эту тайну.

Джесси подняла дневник Валентины.

– Здесь говорится о том, что произошло не только с Валентиной, но и с остальными колонистами.

Она положила тетрадку на колени:

– Знаете, что я думаю? Последняя жена Черной Бороды, вторая Валентина, действительно была прабабкой старого Тома. Вполне логично, не так ли?

– Кажется, события прошли полный круг, прежде чем завершиться, – кивнул Маркус.

– Все эти бабки, прабабки...– уныло пробормотал Баджер, – с ума можно сойти. Давайте еще раз выясним, Джесси. Первая Валентина, жившая на Роаноке, – прабабка Черной Бороды. Вторая Валентина – прабабка Старого Тома, а сам Черная Борода – его прадед.

– Совершенно верно.

– Все это прекрасно, – вставил Маркус, – но, как и Мэгги, я хочу знать, где спрятано проклятое сокровище. Черная Борода даже не упоминает о нем, негодяй!

– Может, мы узнаем больше о том, что случилось с женой пирата, бедной двенадцатилетней девочкой, когда прочтем дневник внука Черной Бороды, – предположил Спирс и, нагнувшись, потрепал Джесси по плечу. – Не теряйте надежды, Джесси.

Энтони насупился, расставил ноги и скрестил руки на груди.

– У нас три разных дневника. Мы прочли лишь тот, что написал Черная Борода. Думаю, необходимо прочитать дневники его внука. Возможно, его бабка, Валентина, жена Черной Бороды, тогда была еще жива и что-то шепнула ему. Нельзя сдаваться, пока мы не прочтем каждое слово в каждом дневнике.

– Ты прав, Энтони, – согласился Джеймс, не слишком, однако, убежденно.

– Пират был сообразительным мерзавцем, – медленно произнес Баджер, покачивая седой головой. – И чтобы заставить мозги работать в полную силу, я, пожалуй, приготовлю на обед запеченного тунца. Джипсом поймал его сегодня утром с причала. Весит добрых двенадцать фунтов. Да, вот именно, запеку рыбу и подам этот вкусный зеленый горошек, который Бесс купила у миссис Фулчер. Милая леди настояла, чтобы Бесс попробовала ее сидра. Бесс вернулась, улыбаясь во весь рот, словно помешанная.

Этим вечером, после ужина, все, включая Бесс и Джипсома, собрались в гостиной.

– Почему нет? – решил Маркус – Они такие же участники экспедиции, как и мы.

– Сейчас мы прочтем дневники, написанные внуком Черной Бороды, Сэмюэлом Тичем. Мэгги и ты, Энтони, начинайте. Мы отложим дневник первой Валентины и прочтем его позднее.

Энтони, Самсон и Мэгги сидели рядом. Внезапно тишину нарушил вопль Энтони. Мэгги рассмеялась и дала ему подзатыльник.

– Давай, Энтони, прочти вслух, что мы обнаружили.

– Послушай, папа, – попросил Энтони, осторожно забирая тетрадь из рук Мэгги. – Дед Старого Тома, Сэмюэл Тич, пишет: «По-моему, моя бабка Валентина просто спятила, бедняжка. Все время твердит о золотом ожерелье, которое подарил ей дорогой муж Эдвард, пират Черная Борода». Сэмюэл объясняет, – продолжал Энтони голосом примерного ученика, – что он точно записал ее рассказ, поскольку кто знает, что из этого получится.

«...Он вышел в ночь, штормовую ночь, когда огромные волны бились о черные скалы у входа в залив, а дождь хлестал по скрученным стволам деревьев. Ушел, оставив меня с тремя своими людьми в маленьком каменном замке, где было холодно и сыро даже в самую жаркую погоду, но я едва набралась храбрости пробормотать ему хотя бы слово. Конечно, я предпочитала молчать. Ах, эта ночь! Я предложила Эдварду послать кого-нибудь из людей, если ему что-то нужно, но он лишь велел мне подогреть ром, именно так, как он любит. Вернувшись, он выглядел поистине устрашающе – черная борода вымокла и спуталась, от одежды поднимался пар, особенно когда он подошел к огню, а в черных кожаных сапогах с отворотами, заляпанных грязью, хлюпала вода. Я подала ему ром. Муж прикончил его одним глотком и ухмыльнулся мне, а потом вытянул из-под рубахи длинную толстую цепь из золота и, громогласно расхохотавшись, обмотал ее дважды, нет, трижды вокруг моей шеи. Ожерелье весило почти столько же, сколько я сама. «Очень мило с его стороны», – подумала я и поднесла ему еще рома, ведь я девушка неглупая. Он снова осушил кружку, рыгнул, заметив, что скоро начнет дышать огнем, как дракон, и вытащил еще одно ожерелье, на этот раз из цветных камней – прозрачных, как лед, красных, темных и таинственных, и синих, которым могло позавидовать летнее небо. Было даже несколько зеленых, но они не сверкали, как остальные. Он сказал, гладя меня по лицу огромной, заскорузлой лапищей, что случайно отыскал ожерелья в маленьком сундучке, плававшем около затонувшего судна.

Я серьезно кивнула, но ни на минуту ему не поверила. Он так же злобен и подл, как флаг «Веселый Роджер», который развевается на мачте корабля «Месть королевы Анны». Я не дура и давно знала, что он где-то запрятал сокровища, а теперь воочию убедилась. Его не было всего три четверти часа. Хорошо, что я это заметила! Я хочу это сокровище. Я заслужила его. Родной папаша продал меня этому ублюдку. Да, я заслужила сокровище.

...Той ночью мне исполнилось тринадцать лет. Но не прошло и месяца, как этот гнусный дьявол нашел свою смерть. Его пристрелили, но перед тем проткнули шпагой с десяток раз. Ни один нормальный человек не выдержал бы такого! Слава Богу, этот английский лейтенант отсек ему голову и повесил ее на бушприте! Эдвард оставил меня беременной твоим отцом. Твой отец был настоящим негодяем, даже когда под стол пешком ходил. Я поклялась, что никогда не скажу ему об ожерельях. Сын оставил меня, чтобы вернуться много лет спустя и привезти тебя с собой, Сэмюэл. Я продавала эти украшения по частям и неплохо жила, а твой отец снова и снова допытывался, как это мне удается иметь такой чудесный дом и даже нанимать слуг. Я объяснила ему, что стала гулящей. Он сразу же поверил, мерзавец. Сэмюэл, сокровище существует. Ты умен, и я хочу быть богатой, прежде чем умру. Найди сокровище, Сэмюэл».