– Самсон – настоящий гений! – закричала она. – Идите сюда! У нас полно работы! Торопитесь! Сокровища ждут!

Поскольку идея принадлежала Самсону, именно ему предоставили честь разбирать поблекшие от времени, написанные витиеватым почерком фразы, принадлежащие давно ушедшей женщине. Он очень долго читал про себя и наконец, подняв глаза, улыбнулся и произнес вслух:

– «Скоро месяц, как мы поселились у индейцев племени кроатон. Без них мы не выжили бы – не было еды, и многие заболели. Они помогли нам собрать вещи и привели в свою деревню. Лечили больных местными травами и зельями, которые им известны уже сотни лет.

...Манатоа – мой друг. Сегодня он взял меня с собой ловить рыбу в крохотный залив, лежащий в самом конце островной цепи. Поймав едва ли не больше рыбы, чем могла поднять его маленькая лодка, он погнал суденышко через узкий канал, по обоим берегам которого росли старые тополя. Над деревьями возвышался холм. Оказалось, что канал вел в гораздо больший залив. Манатоа объяснил, что теперь мы находимся лицом к материку, что узкого канала двадцать лет назад не было и здесь все постоянно меняется».

– По-твоему, это Дыра Тича? – осведомилась Дачесс, вытаскивая изо рта Чарльза кулачок.

– Вполне возможно, – кивнула Джесси. – Мне говорили, что много лет назад здесь все выглядело по-иному. Теперь тополей почти не осталось, а холм исчез.

– «...Манатоа сказал, что дюну за ночь может разрушить ветер, а штормы могут пробить канал через весь остров или засыпать уже имеющийся. И что ураган валит целые рощи деревьев, вырывает их с корнем и уносит в море. Он никогда не прятал что-то в земле – – море все украдет.И велел мне не забывать этого....Манатоа показал мне сегодня одно из многочисленных болот и предупредил, чтобы я никогда не входила в него и даже не опускала руку в грязную воду. Там, сразу под поверхностью, живут змеи, и от их укуса человек мгновенно умирает. Он рассказал мне весьма странный случай. Как-то его односельчанин прибежал в деревню и завопил, что болото обмелело. Такого никогда не бывало раньше. Из всех остальных болот во время отлива вода уходила, из этого же – никогда. Все думали, что его питает какой-то подземный источник, но никто не знал наверняка. Индейцы отправились подивиться на громадную яму. В грязи извивались змеи, бегали крабы и отвратительно смердели гниющие водоросли. Кто уверял, что это чудо, кто боялся недоброго предзнаменования. Друг Манатоа зашел в болото и обнаружил груды огромных круглых камней. Он ужасно перепугался. И поделился этим только с Манатоа – остальным боялся признаться. Его могли прогнать из племени за глупый проступок, особенно если бы случилась беда. Он мог навлечь на всех проклятие. Манатоа добавил, что камни были очень большие и никакой шторм не сдвинул бы их с места. Похоже, они очень долго пролежали на дне. И возможно, никогда не исчезнут. Манатоа убежден, что только они и могутсохраниться навсегда на этих островах».

– Что это за камни? – удивился Джеймс.

– Черная Борода строил замок из известняка, добытого на материковых каменоломнях, близ Чарльстона. Я слышала, как мистер Гаскилл толковал об этом с мистером Беррасом. Но что касается камней в болоте... Круглые? Как странно, – удивилась Джесси.

– Ничуть, – возразил Маркус, отряхивая рукав и ухмыляясь, словно пират, только что потерявший черную повязку.

Распрямившись, как пружина, он вскочил картинно раскинул руки:

– Балласт, Джесси. Корабельный балласт.

– Как те камни, на которых восседали Черная Борода и его люди, когда в трюме тлела сера, – пробормотал Баджер. – Господи Боже.

– Валентина подсказала правнуку, где спрятать сокровище, не опасаясь зыбучих песков, – охнул Самсон. – Боже, просто восхитительно!

– И это была твоя идея, дорогой! – нежно воскликнула Мэгги и, взяв мужа за руку, перецеловала каждый палец. – Ты великолепен!

Энтони с отвращением фыркнул. Чарльз грыз кулачок едва прорезавшимся зубом.

– Джесси, – спросил Джеймс спокойно, хотя его пальцы нервно теребили кружево на рукаве ее платья, – где именно это болото?

Наступили сумерки. Трое «разведчиков» стояли у болота, глядя в темную топь. Они решили пойти втроем, не желая привлекать внимания. Не хватало, чтобы островитяне заинтересовались их странными действиями! Джеймс, Джесси и Баджер стояли на самом краю болота, лежавшего в полумиле от деревни, на стороне, обращенной к внутренним водам. Джесси не могла без дрожи смотреть на зловонную черную воду.

– Омерзительное зрелище, – шепнула она.

– Да, и запах не из приятных, – согласился Баджер и, опустившись на корточки, уставился на неподвижную поверхность.

Внезапно по воде пошла рябь. Огромная змея – водяной щитомордник – высунула голову, и Баджер, охнув, повалился на землю.

– Как Черная Борода достал ожерелья, если вода стояла так высоко? – спросила Джесси. – Неужели осмелился сунуть туда руки?

– Нет, – покачал головой Джеймс, помогая Баджеру подняться. – Наверное, воспользовался чем-то вроде длинного шеста с крюком на конце.

– По-видимому, мистер Самсон прав, – заметил Баджер. – Он считает, что клад должен храниться в чем-то металлическом, чтобы эта чертова вода до него не добралась. Вероятно, железный сундук надежно привязан цепью к балластным камням.

– Да, мы с Джесси тоже так думаем. Нужно прийти во время отлива, а пока выстругать длинные крепкие шесты, чтобы вытащить клад. Как только крюк ударится о металл, следует ухитриться вытащить сундук, не сломав шеста.

– Вот и начало, – сказала Джесси, прижавшись к Джеймсу по пути к дому Уорфилдов, теперь уже не казавшемуся таким заброшенным. – Как волнующе!

– Почти так же, как видеть тебя расцветающей моим ребенком, – задумчиво произнес Джеймс, оглядывая аккуратно скошенный газон и гостеприимно открытую дверь. – Думаю, твоему отцу захочется навестить это место. Здесь так красиво и не похоже на все, что я до сих пор видел.

– Знаешь, как весело мчаться на лошади по берегу?! – оживленно откликнулась Джесси. – Наверное, сейчас, с тобой, это будет еще веселее.

– Надеюсь. Давай попробуем, прежде чем ты растолстеешь настолько, что не сможешь сесть в седло, обхватив меня сзади руками. Не желаю, чтобы ты свалилась с лошади.

Джесси засмеялась, наградила его дружеским тычком в плечо, и они вошли в дом, и в нос им ударил запах устриц, которые Баджер готовил в вине, с луком и розмарином.

– Думаю, он знает что делает, – пробормотал Джеймс. – Устрицы – такие мерзкие, скользкие создания! Какой человек в здравом уме осмелится положить их в рот?

Но осмелились все. Если Джесси и Спирс были равнодушны к устрицам, Джеймс и Маркус пространно обсуждали, что они испытывают, когда устрицы скользят по пищеводу. Дачесс швырнула устрицей в мужа, который оторвал ее от груди, вытер салфеткой и церемонно преподнес Джеймсу. Присутствующие решили, что устрицы – неплохое блюдо при условии, что мистер Баджер будет их готовить.

На следующее утро Джесси проснулась, полная сил и энергии. Проходя мимо кухни, она столкнулась с Баджером, сыпавшим проклятиями.

– Что случилось?

– Сломал любимую деревянную ложку! Иду в лавку мистера Гаскилла посмотреть, не найдется ли чего-нибудь подходящего.

– Я сама схожу. Вам больше хотелось бы выстругивать шесты вместе с остальными мужчинами.

Баджер рассеянно кивнул и отправился в небольшой заросший сорняками садик на задах дома, где действительно собрались все мужчины, в руках у которых было полно инструментов, а в головах – оригинальных идей, которые, к несчастью, друг другу противоречили.

– Черт возьми, Спирс, – услышала Джесси крик Маркуса, – да у вас каша вместо мозгов! Эти зубья от вил недостаточно прочны! Может, вам потребуется еще два шеста, чтобы опора была надежнее?

До Джесси донеслась яростная перебранка. Покачав головой, она улыбнулась, ничуть не раскаиваясь в том, что подслушивает.

– Мужчины, – томно вздохнула подошедшая сзади Мэгги. – Есть вполне приемлемое решение, но никому из их высочеств оно не пришло в голову. Значит, моя идея не так уж хороша.

– Они что-нибудь придумают, верно? – кивнула Джесси.

– Возможно. Кстати, ваши «ручейки» немного сбились, Джесси. Стойте смирно. Не забывайте поправлять их каждый раз после того, как Джеймс вас ласкает. Кажется, он неудержим, не так ли?

Десять минут спустя Джесси захватила зонтик для защиты от палящих лучей утреннего солнца и направилась в деревню. Она весело напевала, зная, что скоро станет ясно, верны ли их догадки относительно спрятанного сокровища. По крайней мере она на это надеялась.

Джесси пела куплет Дачесс о бедах на флоте Его Величества, которые приходится терпеть матросам, страдающим от цинги и постоянных бобов на обед. Эти куплеты распевали повсюду, и Маркус сказал, что в министерстве иностранных дел их возненавидели и были вынуждены ввести в рацион лимоны, что привело к немалым дополнительным расходам. Потом Маркус ухмыльнулся и заявил, что его жена – настоящая подстрекательница и это вовсе не смешно.

Джесси была искренне удивлена, когда Комтон Филдинг внезапно загородил ей дорогу.

– Мистер Филдинг! Какой сюрприз! Что вы делаете на Окракоке?

Комтон, улыбнувшись, предложил ей руку.

– Наслаждаюсь честно заработанной неделей отдыха. Проводить вас в деревню, Джесси? Я как раз собрался навестить вас и Джеймса. И вот вы возникаете здесь, передо мной.

Джесси, улыбаясь, взяла его под руку.

– Вы очень счастливы с Джеймсом, – произнес он задумчиво, как человек, которому нужно оплатить два счета, а деньги есть только на один. – Поразительно. Вы постоянно ссорились. Меня это забавляло. Признаться, – добавил он, глядя на пролетавшую мимо королевскую крачку, – некоторое время я был убежден, что вы одна из тех женщин, которых прославляла Сафо, греческая поэтесса.

– Кто это? Наверное, она не вела дневников, иначе вы дали бы мне почитать. По-моему, я ни разу о ней не слышала.

– Неудивительно. Вы американка, женщина, помешанная на лошадях, и вам не стоит знать, что сотни лет назад женщины воспевали любовь к своему полу. Сафо жила в VI веке до Рождества Христова, на острове Лесбос. Говорят, там обитали только женщины. Ее стихи дошли до наших дней. Очень страстные стихи, ни одна женщина не смогла бы написать такие. У вас ужасно глупый вид, Джесси. Мы говорим не просто о духовной любви, какую дочь может питать к матери или сестра – к сестре, а о любви плотской, когда женщины сжимают друг друга в объятиях, ласкают, целуются.

Джесси почувствовала, что бледнеет. Она догадалась, что мистер Филдинг старается ее шокировать. Но почему?

– Я вас не понимаю, – медленно выдохнула она. – Зачем вы говорите мне все эти вещи?

– Потому что, дорогая Джесси, вы у меня в руках, и я не отпущу вас, пока не получу свою долю сокровищ Черной Бороды. Не весь клад, конечно, не весь, мне просто не справиться с таким богатством, но значительную долю, достаточную, чтобы уехать в Европу и жить по-королевски до конца жизни.

Джесси остановилась и взглянула на него. Ей всегда нравился мистер Филдинг, она проводила уйму времени в его книжной лавке и старалась постоянно туда заглядывать, особенно когда узнала, что Джеймс часто там бывает. И мистер Филдинг был неизменно добр к ней, никогда не смотрел сверху вниз, давал читать книги, особенно дневники. Дневники?!

– Вы не можете меня похитить, мистер Филдинг. Ведь это Окракок. Здесь негде скрыться. Кроме того, зачем? К чему весь этот вздор о сокровище Черной Бороды?

Едва успев договорить, она с силой выдернула руку и, подхватив юбки, побежала к дому Уорфилдов.

Глава 34

Джесси по-прежнему была полна сил, но путалась в нижних юбках. Она то и дело спотыкалась, проклиная Мэгги за то, что позволила ей отговорить себя надеть бриджи. Филдинг легко догнал ее, прыгнул сзади и толкнул на колени. Джесси тяжело дышала, морщась от боли в ушибленных до крови пальцах. Впервые Джесси испугалась, по-настоящему испугалась. Во всем виновата она сама! Как она осмелилась отправиться так далеко одна? Почему не подумала, что это опасно? Никто не сообразил этого – все были так возбуждены поисками клада, что ни ей, ни Баджеру это просто в голову не пришло.

– Что вы хотите?

Филдинг рывком поставил ее на ноги и, повернув к себе лицом, ударил сначала по левой щеке, потом по правой.