— Обязательно появится что-нибудь еще, я гарантирую. Это прекрасно, благодарю тебя. Не понимаю, почему я никак не научусь справляться с запонками после всех этих лет. Поторопись, а то мы опоздаем.

— Мы никогда не опаздываем. Ты — единственный мужчина в мире, который приезжает минута в минуту. — Она вдела застежку бриллиантовой серьги в аккуратную дырочку в ухе и застегнула ее.

— Я слышал, что Клэй Фэрчайлд очень хорошо справляется со своими обязанностями в Филадельфии. Феликс посмотрел на нее, потом взял пиджак.

— Разве это не странно, — сказала Ленни, — как только я подумаю о Лоре и Клэе, мы заговариваем о краже. Это совсем неверно, они бедны, это не их вина, что они начали работать у нас в то ужасное лето. Благодарение небесам, они не испугались и не сбежали. Оуэн обожает Лору, и она так прекрасно относится к нему, я никогда не видела его более счастливым. Роза сказала, что Оуэн устроил ее на работу как помощницу Жюля, а в свободное время он учит ее управлению отелями.

— Почему? — Феликс сдвинул брови. — Он использует ее в качестве личного секретаря, и я не могу понять почему, когда в офисе к его услугам дюжина клерков, если ему потребуется, и я знаю, что она работает с Жюлем и учится в колледже. Что еще ей нужно?

— Она хочет стать кем-то важным. Все молодые женщины сегодня хотят достичь большего, стать значительнее, чем есть, разве ты так не думаешь? — Голос Ленни раздался в спальне, подобно тихому журчанию потока, и Феликс наклонился, чтобы услышать ее. — Она отдает столько, сколько мы даем ей. Она устроила такой прекрасный вечер в честь помолвки Эллисон, даже настояла на том, чтобы заплатить Розе за стол. Оуэн заходил и нашел вечер очень оживленным. Поль тоже был там, сказал он, и был очень внимателен к Лоре. Конечно, это не имеет значения, слишком разное у них происхождение, но для Лоры очень хорошо, что она заинтересовалась гостиничным бизнесом. Ей нужно зарабатывать себе на жизнь, и хорошо, что у Оуэна есть возможность помогать кому-то, в какой-то мере воспитывать… Ведь он одинок, ты знаешь, у него так давно не было никого, о ком можно было бы заботиться. Вы с Асой не были такими уж близкими и любящими детьми. Роза говорит, что вы держали его на расстоянии вытянутой руки. Он потерял Айрис, потом ушли вы, и я думаю, это прекрасно, что после всех этих лет он встретил такого человека, как Лора, — любящую, и внимательную, и позволяющую помогать себе. И Клэй тоже. Я так рада, что ты нашел ему работу в Филадельфии, когда Оуэн попросил тебя. Он никогда не нашел бы такой работы, если бы ты ему не помог. И может быть, он придумает нечто такое, что сделает работу отеля еще лучше. Бедный, старый отель, он становится совсем дряхлым и потертым — ты сам так говоришь и не вкладываешь в него капитал. Оуэн говорит, что ты собираешься продать его, но он никогда этого не сделает: это его отель, он любит его, и три остальных тоже. Ведь он начинал свое дело с них, и если Клэй принесет какие-то новые идеи и в то же самое время изучит бизнес, разве это плохо?

Она застегнула другую серьгу и взяла колье, которое, подходило к серьгам.

— Феликс, можешь мне помочь? — Она закрыла глаза, стараясь справиться с желанием, которое молнией пронзило ее, когда Феликс прикоснулся к ее шее. «Нет, это не имеет отношения к Феликсу, — подумала она. — Это потому, что у меня никого нет. Ни любви, ни страсти… а мне нужно или то, или другое. Мне нужно найти кого-нибудь, так много времени прошло уже с тех пор, как я рассталась с Недом…» — Что? — спросила она.

— Я сказал, когда придет твоя горничная? Я не хочу нервничать из-за того, что мы опаздываем.

— Она будет через минуту, у нас еще очень много времени. Нет причин волноваться. — Она наблюдала, как он взволнованно ходит по комнате. — Нет, ты не нервничаешь, ты возбужден.

— Чепуха.

— Нет, я знаю… Это мой браслет, так? Ты нервничаешь с тех пор, как нам вернули его. Ты думаешь, они найдут вора даже после всех этих лет? — Она покачала головой: — Я не думаю. Это кажется невозможным.

— Нет, теперь — возможно. Дело получило новый толчок. Они знают, что делают. Они не отступают, когда увлечены своим делом. Они не откажутся, не забудут и найдут этого подонка и его сообщников. Кем бы они ни оказались, у них нет мозгов, чтобы понять, что такие люди, как мы, никому не позволят нарушать порядок, который нами установлен, и врываться в нашу жизнь. Когда-нибудь, поздно или рано, их загонят в угол, и неважно, сколько их, но если я и хочу сказать что-то об этом, так это то, что их затолкают пинками в дыру, как отбросы, грязь, которой они и являются, и будут держать там, пока они не состарятся и не умрут. Жалко, что нам приходится выбрасывать деньги на ветер и кормить их, вместо того чтобы пристрелить. Единственное, на что они годятся — это служить наглядным примером тем, кто считает, что в воровстве есть нечто загадочное и ослепительное. Люди могут изменить свое мнение, когда будут знать, что их сгноят в тюрьме.

В комнате было очень тихо. Сидя за туалетным столиком, подавшись немного вперед своим тонким, стройным телом, Ленни наблюдала, как он одернул пиджак, вложил шелковый платок в нагрудный карман и осмотрел себя, чтобы убедиться в том, что он безупречен. И когда он одобрительно выдохнул, Ленни знала: он решил, что все безупречно и прекрасно. За блистательной внешностью Альмавивы в смокинге с белым галстуком скрывался сгусток ненависти, гнева, мести, но свет этого не заметит. Свет увидит только совершенство.

Ленни встала, когда вошла горничная со свежевыглаженным платьем. «Как удивительно, — подумала она, — мои руки холодны как лед. Я не понимаю, почему мне все еще сложно принимать Феликса таким, как он есть, после стольких лет совместной жизни».

Она помогла горничной надеть на нее платье, подняв руки. «Нет причины для огорчения, — утешала она себя. — Как бы Феликс ни поступил с вором или ворами, которые ограбили нас, ко мне это не будет иметь отношения. Я просто хочу вернуть свои драгоценности, после этого, если ему хочется как-то отомстить, он может делать все что хочет. Это меня не трогает, и не трогает никого из нас, мы слишком далеки от этого. Мы даже не знаем, когда это произойдет».


Клэй звонил Лоре в течение трех часов, прежде чем дозвонился.

— Я даже Розе звонил, — бушевал он. — Она сказала, что ты куда-то ушла.

— Я ужинала с другом. Почему ты так злишься? Я не сходила с ума, когда звонила утром и не заставала тебя. Я оставила для тебя записку, но ты перезваниваешь только сейчас, и ее не…

— Я получил твою записку. Что за друг?

— Просто друг. Мы выпили чай здесь, а затем отправились в ресторан под названием «Жюльен». Тебе бы он понравился, Клэй там все очень элегантно.

— С каким другом? Твой голос кажется совсем другим. Счастливым, — добавил он обвиняюще.

— Что в этом плохого? Клэй, что произошло с тобой? Ты разве не хочешь, чтобы я была счастлива?

— Конечно, хочу, просто… черт, Лора, ты знаешь, что я ненавижу, когда что-то происходит, а я не знаю об этом… когда я вне событий…

— Но не можешь же ты быть в центре всего, — ласково сказала Лора. — Даже если бы ты жил здесь, я не рассказывала бы тебе обо всем, что делаю.

— Ты рассказывала бы о большем. Да, что ты хотела мне рассказать?

— Они нашли украшение из числа украденных.

— Они… что?

— В ломбарде в Нью-Йорке. Как ты думаешь, что нам нужно делать?

— Дерьмо, я не… Что они нашли?

— Один из браслетов.

— Только один?

— Это все, о чем они рассказали. Они…

— Что они еще сказали?

— Больше ничего. Они не знают, кто заложил его, но…

— Но парень, которому принадлежит ломбард! Он, должно быть, что-то рассказал.

— Клэй, если ты дашь мне досказать… Он сказал, что это был молодой человек со светлыми волосами в темных очках, ничего необычного.

— Но квитанция! Они всегда выписывают квитанции! Полиция должна была видеть ее.

— Она была подписана Беном Франклином. С фальшивым адресом.

— И это все, что у них есть? Больше ничего?

— Ты даже не удивился имени?

— Да. Совершенно в духе Бена. Это действительно все, что у них есть? Никаких других улик?

— Они говорят, что нет, но я не думаю, что мне бы рассказали, если что-нибудь и было бы. Клэй, я не могу подумать о…

— Ты уверена, что они больше ничего не говорили? Может, какая-нибудь мелочь, которую ты упустила? Черт возьми, подумай об этом! Ты уверена, что владелец не зацепился за что-нибудь? С чего вдруг он вызвал полицию?

— Он узнал браслет по описанию, которое рассылала полиция. Клэй, я не могу придумать, что же делать. Что скажешь?

— Ничего. Держись от этого подальше. Мы ни в чем не замешаны, никто ничего о нас не знает. Но как вышло так, что Бен в Нью-Йорке? Я думал, он в Европе. Ты же с ним переписываешься. Он писал тебе, что собирается в Нью-Йорк?

— Нет, я ничего об этом не знаю. Ты думаешь, он позвонил бы, если бы приехал?

— Ты же велела ему не звонить.

— Да, знаю. Но если он и правда хочет увидеться с нами… иногда я думаю, как приятно было бы встретиться с ним.

Воцарилась тишина.

— Да, наверное, — наконец-то отозвался Клэй. — Да, он был замечательный, временами… Помнишь, как мы грабили квартиру в Бруклине и владельцы неожиданно вернулись домой, а мы выбрались через окно по крышам? Мы были так напуганы, а Бен все шутил с нами и повел нас в кино, а потом купил хот-дог и мороженое. Дерьмо, теперь я все время ем мороженое, и на вкус оно получше, чем то, которое покупал Бен. Кроме… О Боже! Если он втянет нас в беду!

Опять воцарилось молчание.

— Я лучше пойду, — сказала Лора. — Оуэн ждет меня. Поговорим с тобой через несколько дней. Но позвони мне первым, если что-нибудь придумаешь.

— Просто держись спокойно и холодно. И позвони, если случится еще что-нибудь. Будь осторожна, особенно теперь.

— Да, буду. Я люблю тебя, Клэй.

— Я тоже.

Клей выругался, повесив трубку. «Черт возьми», — думал он. Все было так хорошо, он уже начинал строить планы, и вот теперь это произошло.

— Господи, три года, — ведь можно думать, что любой приличный ломбард уже давно выбросил описание драгоценностей, о которых ничего не было слышно в течение нескольких лет. Что же там за идиоты, неужели они никогда ничего не выбрасывают? Ни на что нельзя рассчитывать в эти дни. Думаешь, что все прошло, а потом…

— Клэй, сам с тобой разговариваешь?

Он вздрогнул и стрельнул взглядом, когда менеджер промычал это из своего офиса. Сукин сын, все еще пугал его, хотя не поднимал никакой шумихи и не пытался его уволить. Клэй знал: они не любят его, но какого черта они должны его любить. Ему было всего двадцать, за всю свою жизнь он ни разу не работал в отеле, и Феликс Сэлинджер навязал его им, сказав, что Клэй теперь — новый помощник администратора, независимо от того, нравится им это или нет. Что им оставалось делать? Радоваться?

Они не слишком-то радовались, но и не поднимали шума вокруг него. Они были старыми и потрепанными, такими же, как и отель, и знали, что Феликс хочет, чтобы Оуэн продал отель и построил новый, сказочно красивый, что будет означать конец их работы. Они не знали, почему Оуэн Сэлинджер не сделал этого, но они и не спрашивали — держали рот на замке и надеялись, что все забудут о «Филадельфии Сэлинджер». Отель был старым, отслужил свое, но для «старичков» он был домом.

Все это не мешало им, однако, относиться к Клэю, как к дерьму, ставя его дежурства в ночные смены, и обсуждать его, когда он находился в комнате. Но последнее время он стал брать верх над ними. Почему-то Оуэн Сэлинджер очень любит этот отель. Клэй вычислил, что если он верно разыграет свои карты, то когда-нибудь займет место Уилларда Пейна и будет сам управлять отелем. Лора повторяла, что с Сэлинджерами они обретут будущее, так почему бы ему и не стать новоиспеченным руководителем? В конце концов, если Бен смог стать экспертом в службе охраны в отеле в Европе, почему бы Клэю не преуспеть в отеле Сэлинджера в Америке?

— Извините, — сказал он, входя в офис менеджера. — Я разговаривал со своей сестрой в Бостоне. Она шлет вам свою признательность и благодарность, что вы присматриваете за мной.

Уиллард Пейн чинил свои очки в металлической оправе.

— Дерьмо!

Клей усмехнулся, присел на краешек стола, наклонившись и говоря почти в самый слуховой аппарат:

— Она сказала, что я должен вас слушаться. Я говорил ей, что вы спускаете с меня семь шкур, и она считает, что это для меня хорошо, потому что мне нужно определиться и осесть, и я многому могу научиться от человека, который так давно в бизнесе, как вы. Думаю, что она права.

Уиллард кивнул несколько раз, его усы мягко свисали вниз.

— Шикарная молодая леди ваша сестра, вы могли бы у нее поучиться. Годы — это мудрость, молодой человек, годы — это мудрость. Ты молод, нетерпелив, ты еще узнаешь, что годы — это мудрость и приобретешь шик. — Он отодвинул стул. — Начинай работать, принимай смену. Увидимся завтра.