Фейт не замечала, чтобы от Влада исходили какие-то вызывающие страх волны. Но все же спросила:

— Он что, извращенец?

— Нет, просто никогда не стеснялся снимать полотенце перед женщиной. Думаю, ему нравилось меня шокировать. Им всем нравилось. — Джейн покачала головой и поправила на плече ремешок портфеля. — Им не хотелось, чтобы я путешествовала с командой. Считают, что женщина в самолете — плохая примета.

Может, поэтому они так притихли, когда владелица «Чинуков» полетела с ними.

— Это глупо и по-сексистски.

— Именно, — рассмеялась Джейн. — Но они же хоккеисты. — Вместе они наблюдали, как помощник тренера разложил шайбы в ряд вдоль красной линии, и журналистка сказала: — Расскажите мне о Тае Саваже.

Фейт подумала о том дне, когда стояла в конференц-зале и стягивала с себя футболку. О горячих голубых глазах Тая и о моменте, когда миссис Даффи потеряла голову и второй раз позволила Лейле выйти из-под контроля. Когда она поднимала футболку, словно стриптизерша, медленно и неторопливо, просто чтобы доказать неправоту Саважа. Когда она скользила рукой по своему животу к пуговице джинсов, просто чтобы увидеть, как голубые глаза станут еще чуть горячее.

— Что вы хотели бы узнать?

— Вы считаете, что у него есть необходимые качества для того, чтобы привести эту команду в финал?

— Ну, думаю, показатели Саважа говорят сами за себя. — Фейт смотрела, как Тай рванул с другого конца площадки, летя словно на пожар. Ветер распластал логотип «Чинуков» на груди свитера, когда капитан мчался к красной линии. Опустив клюшку, Тай развернулся и принялся отправлять разложенные в ряд шайбы в ворота. Голкипер изворачивался во все стороны, стараясь отразить каждый бросок, и поймал одну шайбу, пока другие с глухими щелчками врезались в его щитки. Еще одна шайба пролетела мимо вратаря и ударилась о сетку. — Он очень упорный, серьезный парень. — Кроме того случая, когда попытался использовать принцип обратной психологии, чтобы заставить миссис Даффи станцевать для него приватный танец. — Очень дисциплинированный, сдержанный. Мне интересно, что будет, если он когда-нибудь позволит себе расслабиться. — Но вот чего Фейт не ожидала тогда, в конференц-зале, когда Тай сидел, притворяясь, что скучает, так это то, что его жаркий, горячий взгляд заставит ее саму пылать изнутри.

Поток воздуха все еще прижимал свитер к груди Тая, когда тот сунул клюшку под мышку, чтобы проверить шнуровку перчатки.

— По-настоящему расслабится, — добавила Фейт, вспомнив, как капитал ушел от нее в «Марриотт». — Может, он оказался бы не таким грубым и угрюмым.

— Эта грубость и угрюмость неплохо смотрятся в его исполнении, — сказала Джейн. Она явно преуменьшила. — Он очень красивый мужчина.

— Не заметила, — улыбнулась Фейт.

Тай, остановившись рядом с вратарем, поднял голову, будто услышав их разговор. Через полплощадки она чувствовала взгляд, холодный, как лед, на котором стоял Саваж. Взгляд, который одновременно и заморозил ее на месте, и распалил изнутри.

— Много слухов ходит о ваших с капитаном напряженных взаимоотношениях. Это правда?

Глядя Фейт в глаза, Тай взял бутылку с водой, лежавшую на сетке ворот, и поднес к губам. Струя воды брызнула ему в рот. Саваж проглотил воду и вытер губы своей большой перчаткой. В последние месяцы жизнь миссис Даффи превратилась в водоворот событий и перемен. Иногда она не могла вспомнить, что делала в тот или иной день, но помнила каждую горячую подробность прикосновения губ Тая к ее.

— Я бы не назвала их напряженными.

— А как бы вы их назвали?

Как бы вы назвали жаркую, непреодолимую тягу к единственному парню на планете, желать которого для нее совершенно недопустимо?

— Сложными. — Невозможными. Катастрофой, которая вот-вот случится.

— Вот вы где, — сказал Джулс, идя к ним по проходу. Рядом шагал мужчина с рыжими волосами и усами.

— Нам нужно сделать фотографию миссис Даффи с командой, — пояснила Джейн.

— Сейчас? — Фейт посмотрела на невысокую репортершу.

— Да.

— Мы устроили целую пиар-компанию с Таем, так почему бы не сделать пару снимков с остальными игроками? — предложил Джулс.

— Фейт, это Брэд Марш, — представила незнакомца Джейн. — Штатный фотограф «Пост Интеллидженсер». Брэд, это Фейт Даффи.

— Рад познакомиться с вами, Фейт, — они обменялись рукопожатием. — Я большой фанат «Чинуков».

— Очень рада нашей встрече. Особенно раз вы любите мою команду.

Гарсия вышел на лед и махнул защитникам:

— Парни, мне нужны добровольцы для фотографии с миссис Даффи для «Пост Интеллидженсер».

Первыми к владелице покатились Сэм и Александр Деверо, но и остальные не отставали:

— Я готов.

— И на меня можете рассчитывать.

Вскоре набралось восемь огромных защитников, включая Влада.

— Давайте сделаем снимок в центре арены, — предложил Брэд. — Я постараюсь, чтобы в кадр попала часть логотипа.

Фейт осторожно ступила на лед, и Блейк Конте протянул ей руку.

— Будьте осторожны, миссис Даффи, — сказал он. — Вы же не хотите упасть и сделать себе больно.

С другой стороны руку протягивал Сэм:

— Кто-нибудь тогда мог бы сделать вам сердечно-легочную реанимацию.

— Я умею делать искусственное дыхание рот-в-рот, — добавил Блейк, и Фейт от души понадеялась, что ей никогда не придется воспользоваться его предложением. По непонятной причине Конте сбрил отросшую за время плей-офф бороду, оставив под носом красновато-белую полосу, которая продолжалась и на подбородке. Как будто он увлекся эпиляцией воском и в итоге получил «бразильское бикини».

— И непрямой массаж сердца, — сказал Сэм, чья борода была светлой и немного клочковатой.

Фейт положила ладони на предплечья хоккеистов и улыбнулась:

— Рада знать, что вы, парни, можете не только хорошо выглядеть, забрасывать шайбы и плеваться.

В жизни владелицы хоккейной команды имелись свои редкие приятные моменты. Один из них — когда тебя эскортирует пара ну о-о-очень горячих игроков.

* * *

— Ты только посмотри на этих ублюдков, — сказал Тай, стоя на расстоянии половины площадки от Фейт. — Можно подумать, они никогда не были рядом с женщиной. — Последний раз, когда он видел миссис Даффи, та почти стянула свою футболку, а потом заявила, что ей скучно. Конечно, он первый это сказал, но он же соврал.

Основной вратарь Марти Дарч поднял шлем, открывая взгляду впечатляющую растительность на лице.

— Надо признать, Ангел, вокруг не так много женщин, которые выглядят, как она. — Он облокотился на ворота и покачал головой: — Черт.

Фотограф указал на нескольких игроков и сказал:

— Почему бы кому-нибудь из вас не дать свою клюшку миссис Даффи?

Вся линия обороны рванула вперед.

— Я б не возражал предложить ей свою клюшку, — усмехнулся Марти.

Таю нравился вратарь. Как правило, капитан смеялся над тупыми шуточками, что отпускал Марти. По большей части Тай сам вставлял не менее глупые шуточки и говорил что-нибудь о двадцати-двадцати пяти сантиметрах хорошего дерева. Но сегодня, по необъяснимой причине, ничего смешного он в этом не нашел. Может, устал или у него обезвоживание, или еще что-то. У него была склонность терять чувство юмора при сильной усталости или обезвоживании.

— Ты видел ее фотографии?

— Ага. — Чертовы фотографии. Но сегодня, глядя на Фейт, Тай видел не те чертовы фотографии. Он видел ее дразнящую улыбку, гладкий живот. Видел ее глаза, когда она оглянулась через плечо и заявила, что ей скучно.

Защитники столпились вокруг Фейт, чтобы сфотографироваться, и она рассмеялась. Звук заструился над ареной. Он коснулся кожи Тая и заставил его грудь сжаться. В окружении больших, просто громадных мужчин на коньках и в наплечниках миссис Даффи выглядела маленькой и восхитительно женственной.

Глядя на Фейт с другой стороны площадки, Саваж видел не девушку года «Плейбоя». Он видел женщину, которую целовал в отеле в Сан-Хосе. Почти чувствовал ее сексуальный рот под своими губами, ее руки в своих волосах. Он видел страсть в ее глазах и чувствовал желание в ее поцелуе. В своей жизни Тай дарил и получал поцелуи многих женщин, но никогда его не целовали так. Как всепоглощающее безумие, такое горячее, что внутри него все сжималось.

— Парни, подвиньтесь чуть вперед, — попросил фотограф. — Вот так.

Павел помешался на идее познакомить сына с Валери, но Тай не испытывал никакого интереса при мысли о встрече с нынешней пассией отца. Особенно когда велика вероятность, что через месяц-другой Саваж-старший найдет себе кого-то еще. Особенно когда это значило провести время с той женщиной, что сейчас стояла на льду и от души веселилась, смеялась, хихикала и превращала команду хоккеистов в распустивших слюни идиотов.

Лучше уж пусть его отдубасит громила весом килограмм так под сто двадцать. Тай вышел бы из стычки помятым и в крови, но пара ссадин и синяк под глазом в сто раз лучше, чем очередная эрекция без разрядки.

* * *

— Устрицы — истинный афродизиак богов! — Валери взяла раковину с тарелки со льдом в центре стола и с причмокиванием опустошила. — Тебе стоит попробовать хоть одну, Фейт.

Это не смертельно. Может, даже понравится.

— Нет, спасибо, мама. Еще хлеба? — Дочь взяла блюдо и протянула его через стол. Может ли Валери поставить ее в еще более неловкое положение? Увы, ответ — да.

— Нет, спасибо.

— Павел? — В одной из кабинок ресторана «Бруклин», где подавали устриц и морепродукты, у Фейт сводило желудок, пока она протягивала тарелочку с хлебом бойфренду матери.

— Нет. Спасибо, — ответил Павел, поднося к губам неровную раковину. Он втянул содержимое, и устрица проскользнула к нему в рот и дальше в горло.

Фейт отвернулась и с трудом сглотнула.

— Теперь не только твои глаза кажутся зеленоватыми, — прошептал ей на ухо Тай.

Миссис Даффи поставила тарелку на стол, покрытый льняной скатертью:

— Ненавижу устриц.

— Тогда почему мы здесь?

— Потому что мама захотела пойти сюда. — Это была блестящая идея Валери, чтобы они все вместе пообедали где-нибудь, и Фейт неохотно согласилась. Знай она, что ей придется смотреть, как мать и Павел с хлюпаньем втягивают устриц, — носа бы из дома не показала. Даже если бы и пришлось просидеть все это время со злобной Пебблс. — Я заметила, что ты тоже их не ешь, — сказала Фейт.

— Я не ем ничего, что выглядит таким образом, — уголок губ Тая приподнялся в настоящей улыбке. Он понизил голос и прошептал ей на ухо: — По крайней мере, не на публике.

— Это было что-то вроде неприличного сексистского замечания?

Их глаза встретились.

— Как посмотреть. А ты обиделась?

— Вероятно, должна бы.

Его взгляд медленно опускался по ее лицу, вниз к обнаженной шее до верхней пуговицы платья-рубашки.

— Но не обиделась, ага?

— Нет. Похоже, ты пробуждаешь во мне желание вести себя неподобающе. — Фейт облизнула губы и покачала головой: — Нам стоит сменить тему.

— Слишком поздно. — Взгляд Тая вернулся к ее глазам. — У меня уже возникли неподобающие мысли.

— Серьезно?

— О, да.

— Какие же?

— Поцеловать тебя, как тогда, несколько недель назад, и дальше на юг.

«Он что, правда об этом подумал?» Фейт плотно сжала бедра от ноющей боли, сгустившейся между ними.

— О чем вы говорите? — пожелала знать Валери.

— О погоде. — Фейт посмотрела через стол на официанта, забиравшего тарелку из-под устриц. — Я как раз спросила Тая, нравится ли ему Сиэтл.

Саваж-младший потянулся за бокалом вина, и рукав его темно-синей рубашки задел обнаженную руку Фейт.

— Он не слишком отличается от Ванкувера, — Тай сделал глоток и поставил бокал на стол. — Планировать заранее партию в гольф — не стоит.

— Я не умею играть в гольф, но летом здесь гораздо суше, — ответила Фейт, изо всех сил стараясь не обращать внимания на прилив желания, горячивший кожу. — Джулс рассказывал, что летом пройдет Благотворительный чемпионат по гольфу среди звезд «Чинуков». Вырученные деньги пойдут на помощь травмированным игрокам, таким, как Марк Бресслер.

— Это была настоящая трагедия, — покачал головой Павел. — Такой удар для всех наших парней. Потерять капитана — это как если бы команде вырезали сердце.

Тай стиснул челюсти:

— Капитанов сейчас без конца продают-покупают, пап. Теперь это не так, как в твои времена.

В кабинке повисло почти незаметное напряжение.

— Действительно, — признал Павел. — Теперь нет такого понятия, как преданность.

Подали салат, и Фейт дождалась, пока каждому поперчат блюдо по вкусу, прежде чем сказать: