— Чи-Чи, поприветствуй гостью! — крикнула ей Наташа.

Обезьянка радостно заверещала и захлопала в ладоши, а потом, прыгнув, ловко уцепилась лапкой за свисающие с потолка кольца и закачалась на них.

— Молодец, моя девочка, — ласково сказала ей Наташа, а потом, обратившись к Виолетте, сообщила: — Мы с Валерой жили в тесноте, а теперь благодаря Сашеньке своя комната есть даже у Чи-Чи.

Хлопнула входная дверь, и Виолетта услышала, как в прихожей раздался мужской голос.

— У нас гости?! — весело кричал мужчина. — Я вижу чужую сумку.

В комнату ввалился маленький, ростом с Виолетту, человечек с редкими темными волосами, весь какой-то щупленький и острый. Он уставился на Виолетту косящими черными глазками и закричал еще громче, словно находился не рядом, а далеко-далеко:

— Я понял, что у нас гости, но не ожидал, что к нам пришла такая красивая юная леди!

Он шагнул к Виолетте, но обезьянка, соскочив с колец, забралась к нему на шею и, обняв его цепкими пальчиками, что-то заверещала ему на ухо на своем языке.

— Не мешай мне знакомиться с дамой, Чи-Чи, — делая строгое лицо, сказал человечек, но обезьянка схватила его за длинный остренький носик и продолжала требовательно верещать.

— Знает, что я принес ей бананы, и не отстанет, пока не получит свое, — засмеялся вошедший, стараясь оторвать коричневые пальчики от своего носа.

Он вынул из кармана легкой куртки банан и протянул его обезьянке. Та, издавая радостные звуки, тотчас же взлетела по лесенке вверх и устроилась под потолком, очищая полученный фрукт.

— Саша, — представился Виолетте мужчина, протягивая ей небольшую сухощавую ладонь.

— Виолетта, — произнесла девушка.

Несмотря на испытанное потрясение, она улыбнулась: слишком забавным показался ей возлюбленный жены Андрея.

— Девочки, давайте быстренько собирайтесь, меня пригласили на просмотр новой картины Михалкова, вот только забыл ее название, но не ошибусь, если скажу, что она хороша. Тем более что после просмотра я вас с ним познакомлю. Будет застолье. Виолетта, вы пойдете с нами, — глотая слова, торопливо говорил он.

— Нет, нет, — запротестовала Виолетта. — У меня вечером поезд.

Она избегала смотреть в лицо мужчине. Его глаза косили так сильно, что девушка не знала, в какой глаз смотреть — в левый или правый.

— Никаких возражений. — Рука мужчины обняла ее талию. — Вы что, не слышали? Я представлю вас самому Михалкову. Вы своей красотой очаруете не только меня, но и всех представителей нашей культуры.

— Сашок, оставь девушку в покое, — вступилась за Виолетту Наташа. — Она приехала издалека узнать о моем муже, но ей уже пора идти.

— Такую прелестную девушку больше, чем я, интересует этот идиот? — Саша улыбнулся Виолетте, обнажая испорченные зубы. Его рука снова как бы невзначай легла на талию Виолетты, пробежала по ее спине.

— Пойдемте, я провожу вас, — решительно сказала Наташа, выводя Виолетту из комнаты. — Не обращайте на него внимания. Он бабник. Настоящий бабник. Но я ему это прощаю. Он такой замечательный. Хотя за ним нужен глаз да глаз.

Она вручила Виолетте дорожную сумку и, напирая на нее своей пышной грудью, почти выставила ее на лестничную клетку.

— Но вы, девушка, обязательно сообщите, если выяснится, что я как жена Валерия смогу получать деньги, которые ему причитаются. Или нет, лучше оставьте мне свой адрес. Я вас найду сама. У вас ведь есть телефон? — остановила она уже уходящую Виолетту и пошла за ней на лестницу.

Девушка едва удержалась от смеха. Последний адрес, где она жила, был адрес Андрея, вернее, Валерия Березина, мужа Наташи. Но имеет ли она право оставить его Наташе? Подумав, она дала ей рабочий телефон лаборатории. Наташа тотчас исчезла за дверью своей квартиры, даже забыв попрощаться.

У Виолетты оставалось полдня до отхода поезда. Она купила в киоске мороженое и пошла в скверик. Эта милая пара даже не догадалась предложить ей чашку чая. Боже мой, а ведь эта женщина — жена Андрея, вернее, Валерия Березина! И то, что она рассказывала о жизни своего сумасшедшего мужа, она рассказывала о жизни любимого человека Виолетты. Она прожила с ним целых семь лет. Она делила с ним кров и еду. Невероятно. Ничего невероятнее этого не могло произойти.

Андрей, генеральный директор фирмы автосервиса их городка, и Валерий Березин, молодой московский ученый-иммунолог, — одно и то же лицо! Это с трудом укладывается в голове, но это так. Ничего не поделаешь, нужно привыкнуть к этой мысли. Поэтому Андрей и не хотел, чтобы она ехала в Москву и встречалась с его женой. Какой бред!

Виолетта опустилась на лавочку в сквере. Листья на деревьях уже кое-где пожелтели, напоминая о приближении осени. Но погода была еще ясной и теплой. По тропинкам сквера гуляли женщины с колясками. Так хорошо и тихо было в сквере, и малыши мирно посапывали в своих колясках, держа во рту соски. Здесь любил гулять Андрей. Вернее, Валерий. Да, привыкнуть к его новому имени сложно. Но, конечно, у него были причины, побудившие его забыть свое имя и жизнь, которая была у него в Москве. И, наверное, виновата в этом не только красивая глупая женщина, которая больше всего на свете любит деньги и развлечения. Хотя и ее одной вполне достаточно, чтобы сбежать. Но должно быть что-то еще. Только из-за этой женщины Андрей, то есть Валерий, не бросил бы любимое дело. Не такой он человек. А Виолетта знала по себе, что это такое — болеть наукой. Она сама занималась иммунологией и ради нее даже ушла от любимого человека, когда встала проблема выбора между ним и любимым делом. Она выбрала медицину, и не мог Валерий, такой сильный человек, бросить работу из-за измены жены. Нет, что-то здесь не так. Она ведь знает своего любимого. Он не мог так поступить. Должно было случиться что-то страшнее, чем измена жены, заставившее его бросить дело, которому он был предан, и уехать далеко, в незаметный провинциальный городок на Волге, чтобы начать жизнь сначала. Под другим именем и с другими людьми, занимаясь другим делом. И она узнает истину. Она вернется к нему и всегда будет вместе с ним, чтобы ни случилось. Теперь Виолетта понимала, что у него была причина протестовать против ее поездки. Но почему он не хотел, чтобы она занималась иммунологией? Ей предстоит разобраться в этом. Деликатно и ненавязчиво. Они должны наконец-то по душам поговорить с Валерием. Виолетта старалась мысленно приучить себя к новому имени своего любимого. Вернее, не к новому, а к старому, ведь это его подлинное имя, данное ему при рождении. Она приедет домой, к ним домой, и они вместе разрешат все возникшие между ними недоразумения.

Виолетта успокоилась и стала вспоминать сегодняшнюю встречу, обезьянку из Лаоса, висящую под потолком собственной комнаты, косоглазого шумного Сашеньку, пристающего к другим женщинам на глазах своей подруги, пышнотелой красавицы, которой он едва достает до плеча, и расхохоталась. Как могла Наташа променять Валерия на такого мужчину? Наташа сказала, что Валерий сумасшедший. Но Виолетта никогда не встречала раньше человека, который мыслил бы так трезво, как он. Ей было скучно с Валерием. Но Виолетте никогда и ни с кем, за исключением профессора, не было так интересно, как с Валерием. Но там был чисто профессиональный интерес. А с Валерием можно было разговаривать о чем угодно. Он знал все на свете. Наташе нужны были развлечения и шумные компании. Иногда это бывает интересно, но чаще всего утомляет. Виолетта и сама никогда не любила многочисленные сборища и громкую музыку. И всегда предпочитала развлечениям любимое дело.

На колени Виолетте упал желтый кленовый лист. Он был еще живой, не засохший, без единого пятнышка. Когда-то давно на этой лавочке, наверное, мог сидеть ее любимый, и клен тоже мог подарить ему такой же листок. Если бы Виолетта встретила его тогда, его жизнь могла бы сложиться иначе. Она бы тоже любила бродить с ним по скверу и слушать стихи. Она помогала бы ему в работе, а не устраивала бы истерик из-за его преданности делу, из-за его интереса к медицине — самой благородной из наук. Но этого не могло быть. Она еще училась в младших классах, когда он стоял, фотографируясь с нарядной невестой, красавицей, ждущей от брака развлечений. Что было, то было. Встреться они раньше, она не совершила бы ошибку, выйдя замуж за Леонида, и не было бы двух тяжких для нее лет.

Но зачем сожалеть о том, что было? Если бы они не прошли через то, через что прошли, то они бы никогда не встретились. А если бы и встретились, то, возможно, не смогли бы оценить друг друга. Главное теперь — побыстрее добраться домой, подойти к Валере, прижаться к нему, сказать, как она его любит, и никогда больше не расставаться с ним.

Виолетте казалось, что часы до отправления поезда идут слишком медленно. А когда наконец она села в поезд, он никак не хотел трогаться с места. Всю дорогу он ехал слишком медленно и подолгу стоял на станциях, хотя пришел, как ни странно, к вокзалу их городка по расписанию. Вылетев из поезда и чуть не забыв в купе свою дорожную клеенчатую сумку на молнии, Виолетта пересекла здание вокзала, едва не сбив с ног лоточницу, продающую мороженое в вафельных стаканчиках, и побежала к троллейбусу, идущему до центра города. Она проклинала светофор, который, как назло, смотрел на нее только красным светящимся глазом, ругала про себя водителя, который был настолько неловок, объезжая грузовик, вставший на дороге, что у троллейбуса слетели электрические дуги. Наконец, она выскочила из троллейбуса на нужной остановке и побежала по проспекту к дому в стиле модерн, спроектированному по заказу купца Калашникова.

Но, как ни звонила Виолетта в электрический мелодичный звонок, дверь, несмотря на ранний час, никто не открыл, а ключ она, когда уходила в последний раз, сгоряча оставила на вешалке в коридоре.

Девушка побежала на стоянку, но никто не мог сказать ей, где сейчас находится Андрей. На работе его тоже не было. Она разыскала Сергея, с которым была знакома с той незабываемой ночи, изменившей их с Валерием отношения, но он удивленно пожал плечами:

— Андрей сказал, что его не будет какое-то время. Что ему нужно срочно уехать. Куда — не сообщил. Он оставил вместо себя Жору. Жора тоже парень с головой, так что, думаю, его долго не будет. Иначе бы он не стал подыскивать себе надежную замену. Вероятно, у него что-то важное произошло. Он был какой-то взвинченный. Я спросил, не нужна ли ему помощь, но он сказал, что нет.

Виолетта позвонила Валерию домой в надежде, что, может быть, он уже пришел. Но автоответчик сообщил ей, что хозяин уехал на неопределенное время и что она может оставить для него информацию.

— Передай своему хозяину, что он очень нужен мне! — крикнула Виолетта и повесила трубку.

У нее была одна, почти призрачная надежда. Девушка пошла на трамвай, идущий к парку. По мере того как она шла через парк, все замедляя шаг, надежды в ее сердце оставалось все меньше. Окна домика были закрыты ставнями и заколочены деревянными досками. Если бы Валерий думал вернуться, он бы не стал заколачивать окна дома. Похоже, он навсегда решил уехать отсюда. Неужели она навсегда потеряла его?

Виолетта прислонилась к березе, растущей под окном домика. Это ее ветви бросали качающуюся колеблющуюся тень на стену над кроватью, и ее она увидела, когда впервые проснулась в этом домике. Больше никогда не повторятся эти счастливые дни, и никогда больше она не будет вместе с Валерием. Но что же теперь делать? Надо радоваться тому, что эти дни были. А может быть, они еще когда-нибудь будут. Конечно, будут, ведь, если люди любят друг друга, как она и Валерий, они не могут не встретиться. А они созданы друг для друга. Это она ясно поняла, когда после разговора с Наташей сидела в сквере. Они были предназначены друг для друга. И она найдет Валерия. Или будет ждать, когда он найдет ее. А Может быть, они встретятся случайно. Но этого не может не произойти — слишком много у них общего, чтобы их жизненные пути больше не пересеклись.

* * *

Комок, подкативший к горлу, когда Виолетта увидела заколоченные окна, постепенно отступил. С ним вместе отступило и отчаяние. И в который раз перед ней опять стоял вопрос: куда идти? А идти теперь было совершенно некуда. В небольшом городе у Виолетты, кроме матери и отца, приехавших сюда совсем молодыми по распределению после окончания института, родственников не было. Друзей у нее тоже не было. Со школьными товарищами она не встречалась уже несколько лет, занятая учебой, работой и семейной жизнью, и теперь ни к кому из одноклассников она не могла бы прийти с просьбой о ночлеге. А ведь ей нужно не просто переночевать, а пожить некоторое время, пока она что-нибудь не придумает. С однокурсниками она тоже не успела близко сойтись. Она слишком много времени отдавала иммунологии, слишком быстро вышла замуж, чтобы у нее могли появиться в институте настоящие друзья. К тому же Леонид, хотя и вел себя очень приветливо и непосредственно по отношению к студенческой компании, собравшейся в тот незапамятный день на даче у Тани, после свадьбы и слышать ничего не хотел о подобных встречах и даже запрещал Виолетте приводить подруг домой или проводить время с однокурсниками и однокурсницами за пределами дома. Он считал, что она как жена преподавателя должна вести себя солидно. И даже для Тани, которая познакомила будущих супругов, а потом была свидетелем на их свадьбе, закрылись двери его дома. А ведь Таня…