Щекочущие нервы шаги.

Такое ощущение, что весь мир находится в замедленном темпе. На каждый мой шаг идут годы.

Ремингтон выглядит таким… большим, когда мы приближаемся. Больше самой жизни, и мне даже не верится, что этот поразительный человек когда-то был немного моим.

Плохо то, что мое тело не принимает того, что он больше не мой, и каждая моя клетка кажется намагниченной им, как будто они все по-прежнему считают, что он принадлежит мне.

− Вот дерьмо, этот мужчина так горяч, − Мелани выдыхает в мою сторону.

Я беспомощно киваю и упиваюсь им несколько раз, с ног до головы. Что-то проходит сквозь меня, как будто это первый глоток воды за несколько недель, и каждая пора во мне обезвожена. Дрожь обволакивает мое сердце. Я знаю, что нет сомнения в том, что я столь же влюблена в него, как и была прежде. И это ничего, ничего по сравнению со вторым моментом, он кратко, почти скучно, улыбается мне.

− Мисс Дюма? − говорит Пит с усмешкой, когда мы приближаемся. − Мы считаем, что это принадлежит вам.

Он указывает в сторону Ремингтона, наблюдающего за мной с этой скучающей улыбкой, медленно исчезающей, когда он изучает меня. Мой пульс становится бешеным, я могу слышать его в ушах, и затем, я понимаю, что из машины еще кто-то выходит. Это женщина. Она выглядит, как… Нора.

Я моргаю, и мое сердце останавливается.

− Нора?

− Нора? − повторяет Мелани, и я уверена, звучит она еще глупее, чем я.

− Мы просто хотели убедиться, что она безопасно вернулась домой, − говорит Пит.

− Нора? − повторяю я. И теперь это действительно звучит глупее Мелани.

− Это я! − Она выглядит живой, как когда-то. Она обнимает меня, и при этом дрожит от волнения. − Это я, старшая сестренка! Я вернулась! Я прошла реабилитацию. Пит помог мне, − спешит она объяснить. − И я избавилась от тату. − Она указывает на свою розовую скулу. − Я чувствовала себя так ничтожно, когда ты смотрела на меня в тот день, Брук. Я чувствовала себя так ничтожно и так… грязно.

− Нет! Нет, никогда! − Пошатываясь от удивления, я еще раз ее обнимаю, по прежнему ошеломлена и не верю, что моя младшая сестра в моих руках, и затем Мелани обнимает ее и предоставляет ей немного любви-Мел.

− Нора! Нора Камора Лалора Крейзола! − Она обнимает, кружит вокруг и сжимает ее, а я оборачиваюсь посмотреть на трех мужчин, стоящих передо мной, и так как я не могу заставить себя заговорить с тем, с кем действительно хочу, я обращаюсь к Питу.

− Пит, что происходит?

− Сюрприз, − говорит он, шевеля бровями и указывая на Нору. − Она много сделала. Такая милая девушка.

Я нетерпеливо продолжаю смотреть на него, и он кивает на Ремингтона, который только что засунул руки в карманы джинсов. Его глаза раздевают меня сверху вниз, не останавливаясь, заставляя меня задуматься о своем спортивном снаряжении, о том, как он обнимает мою попу, мою грудь, и мою потолстевшую талию из-за употребления, повышающего настроение черного шоколада просто, чтобы спастись от хандры и полного разочарования разбитого сердца.

− В ночь, когда Ремингтон пошел драться со Скорпионом, Скорпион предложил ему твою сестру взамен на звание чемпиона. И Реми согласился, − затем говорит мне Пит.

Мгновение я стою неподвижно, опустошенная, нерешительная и совсем сбитая с толку. Когда мои глаза растерянно ищут Ремингтона, я чувствую, как меня поражает шок при интенсивности его взгляда.

Затем, я поражена.

− Ты имеешь в виду, он согласился… проиграть? − ради Норы?

Нет, не ради Норы, ты тупица.

Ради тебя.

Сильные эмоции проносятся через мое тело, оседая, как горящий стержень света в моем мозге, освещая меня масштабами чего-то, что звучит невозможным, но они только что сказали, что это является правдой.

Быстро поворачивая голову со стороны в сторону, я беспомощно удерживаюсь за эти до боли знакомые голубые глаза с черными ресницами. Мой пульс вращается от замешательства и неверия. Во мне бушует война эмоций, когда странные и тревожные мысли проносятся в моей голове, сжимая мое сердце.

− Ты сделал это ради… Норы? − затаив дыхание, спрашиваю я Ремингтона.

Его лицо такое красивое, мне просто хочется схватить его за колючие волосы и целовать его до потери сознания, но на данный момент, я не думаю, что заслуживаю даже на то, чтобы этот человек стоял здесь.

Глядя на меня, не сказав мне, какая я дрянь, что оставила его таким образом.

Чувствуя болезненный ушиб внутри, что не является правильным чувством, когда тебе говорят, что твоя младшая сестра, к счастью, счастливо вернулась домой, я сажусь на лестницу, ведущую в мой небольшой дом, выбита из ступора, когда я неистово пытаюсь сморгнуть угрожающий выйти наружу целый колодец слез.

Пит берет зеленую сумку из багажника Эскалады и направляется внутрь с Норой.

− Позволь мне это занести для тебя, Нора.

Я осталась с Райли, взгляд, которого перемещается с Мелани ко мне, как мяч для пинг-понга, а также остался Реми. Мой Реми. Реми, которого я бросила в больнице. Тот, которого я обожаю. Тот, по которому я схожу с ума. Тот, которому хватило мужества быть растерзанным и униженным ради моей сестры. Для меня.

Больной ком накапливается у меня в горле, и я едва могу это вынести.

Он такой красивый, такой знакомый, я чувствую себя пленником собственного тела, кричащим, чтобы прикоснуться к тому, что у меня было, что в течении нескольких недель, рассматривалось как мое.

Его большие руки по-прежнему в карманах его джинсов, и мне интересно, может, он борется с теми же проблемами? Но в выражении его лица есть какая-то мрачность, редко появляющаяся, когда его глаза голубые. А они настолько голубые, я просто тону в них.

Я обнимаю себя руками и опускаю голову, когда во мне продолжает расти стыд.

− Почему ты мне не сказал? Что ты перестал драться для… нее?

Я даже не могу сказать "меня" − чувствую себя ужасно.

Но Ремингтон мягко говорит,

− Ты имеешь в виду тебя.

Райли перебивает,

− Я также не знал, Брук. Или Тренер. Только Пит знал. Он тот, кто нашел его в ту ночь, и он помог обеспечить безопасность твоей сестре, пока Ремингтон доставлял победу.

Мои глаза переходят на лицо моих мечтаний, и мой голос дрогнет от боли того, как то, что он сделал для меня, просачивается в мои поры.

− Как ты? Ты в порядке? − я смотрю на него, а его глаза голубые и горят от эмоций, когда он кивает. Он сердится на меня. Я так думаю. Я не знаю. Я чувствую удары в живот, когда смотрю на него, но в то же время, это все, что я хочу делать.

− Какую потерю несет тебе этот проигрыш? − спрашиваю я его. О, боже, я так соскучилась по- своему Ремингтоном, что, когда я смотрю на него, в эти совершенно голубые глаза, прекрасное лицо, у меня на глаза наворачиваются слезы.

Я думаю, что ему тоже трудно говорить, потому следует молчание.

Всплеск жестокого неожиданного отчаяния дико обрушивается на меня, когда я смотрю на этого удивительного непредсказуемого мужчину, непостоянную тайну Ремингтона Тэйта, и вдруг ничего в мире не причиняет мне больше боли, чем иметь его и потерять.

− Потерю? Не считая того, что мы бедные? − наконец отвечает Райли, когда, кажется, что ни Ремингтон, ни я не собираемся говорить. Он посмеивается немного слишком громко и откидывает волосы назад. − У него есть пару миллионов, чтобы продержатся в течение года. Мы снова возвращаемся, когда начнется новый сезон. Фанаты Реми требуют возмездия.

− У тебя преданные поклонники, разве нет? − тихо спрашиваю я, направляя свой вопрос Ремингтону, вспоминая, все те цветы, которые он заставил их подарить мне, и я снова чувствую тошноту и возбуждение.

В эту секунду возникает такое чувство, как будто всю свою жизнь я ждала, чтобы снова с ним поговорить. С моим партнером по бегу и другом, моим любовником. Моей любовью.

− Ну, пора ехать. − Райли хлопает по спине Ремингтона, и моим внутренностям становится больно. − На самом деле, Брук, мы здесь также и потому, что ищем специалиста по спортивной реабилитации к предстоящему новому сезону. Хорошего, чтобы получить преимущество на тренировках. − Говорит Райли, вытягивая что-то из заднего кармана. − На случай, если ты заинтересована, номер Мистера Тэйта, если рассмотришь, находится на обороте. Здесь также есть отель, в котором мы расположились. Мы уезжаем через три дня.

Я наблюдаю, как Райли залезает в машину, затем Пит выходит из моего дома и прощается.

Я смотрю на Ремингтона, а он смотрит прямо на меня, и сквозь все те эмоции, что я вижу в его глазах, я не могу решить, какая из них изматывает меня больше всего. Моя кожа покрывается мурашками в тихой мольбе о его касании − покалывания от его мозолей, то, как он проводит по мне языком. Мой темноволосый лев. Облизывающий и утверждающий меня.

Мое сердце причиняет мне боль, когда мы оба уставились друг на друга, но никто из нас не говорит, даже когда есть тысяча вещей весом нас обоих.

− Ты хорошо выглядишь, Реми,− говорит Мелани с теплой улыбкой.

Он одаряет ее видом этих ямочек, которые меня убивают, и затем его глаза возвращаются ко мне, и его ямочки исчезают.

− Ты знаешь, где меня найти. − Он залезает в машину и уезжает, оставляя за собой меня, полностью покрытую гусиной кожей.

Мелани первой заходит внутрь, но я остаюсь на улице под солнцем, просто… осмысливая.

Затем я шагаю домой, и мое сердце раздувается от звука взволнованного голоса Норы, напоминая мне, что она здесь. Неожиданно моя квартира кажется мне общежитием колледжа со смеющимися друзьями, и все благодаря Реми.

− Я действительно думаю, что нравлюсь ему!

− Нора! − Я захожу в эклектическую гостиную − любезное предоставление бесплатных навыков декора Мелани, − и сжимаю свою сестру в больших медвежьих объятиях снова, где медведем становлюсь я. − Дай мне посмотреть на тебя. Ты в порядке?

Я осматриваю ее с ног до головы и признаю, что она хорошо выглядит. Розовые щеки, блестящая улыбка. Она закрутила свою золотистую гриву в милый пучок, показывая свои эльфийские уши, ее милые изогнутые губы накрашены. Она выглядит стройной и здоровой, а оживление в ее глазах очаровывает меня. Это Нора, которую я помню. Моя маленькая сестра.

Она сжимает мои руки и решительно кивает, счастливо переплетая свои холодные пальцы с моими.

− Нора рассказывала мне, как Ремингтон дрался со Скорпионом для нее. − Мелани расширяет на меня глаза и многозначительно кивает. − Она думает, что Ремингтон горяч из-за того, каким образом он дрался со Скорпионом ради нее.

Подлый намек на ревность сворачивается вокруг моего желудка.

− Ох. Конечно.

Нора видела его в течении прошлых четырех недель, наверное, и от мысли, что какая-то женщина наслаждается его улыбками и его голосом, в то время, как я сама от этого отказалась, мне становится немного плохо.

− Брук, ты бы его видела, − вспыхивает Нора, не обращая внимания на мою внутреннюю камеру пыток под названием "сердце". − Он просто ворвался в наши снятые комнаты и нокаутировал двух из мужчин, и затем он прямо направился к Бенни, не останавливаясь. Он воткнул карандаш в его татуировку так глубоко, что полностью деформировал ее.

− Подожди! Кто, черт возьми, такой Бенни? − спрашивает Мелани.

− Скорпион! − объясняет Нора, она восторженно улыбается. Серьезно, я все еще уставилась на нее в благоговении потому, что она выглядит другим человеком по сравнению с одурманенной огненно-рыжей девушкой с татуировкой скорпиона из японского ресторана. Месяц реабилитации творит чудеса. И мой темноволосый боец…

− Ох! Бенни это Скорпион, поняла! − говорит Мелани, закатывая глаза.

− Он был похож на дьявола, высвобожденного из ада, не прекращающего ударов. Бенни не мог его остановить, когда тот продолжал кричать держаться подальше от его девушки, что он не уйдет без того, чего хотела его девушка, и тонны плохих слов. Затем Бенни с усилием удалось остановить его и предложить меня. Он сказал, если тот остановится, то он освободит меня взамен на чемпионат. Тогда Реми посмотрел на меня и спросил, являюсь ли я твоей сестрой. Я кивнула. И он согласился. Он даже не засомневался. Он хотел, чтобы меня выпустили оттуда в ту самую ночь, но Бенни сказал, что я должна быть взаперти, пока Ремингтон не исполнит условие, так что Реми позвал, Пита за мной. Пит доставил меня в реабилитационный центр в Коннектикуте, а Реми заплатил за мое пребывание там, а потом он послал Пита назад за мной.

Я падаю в кресло, я просто не могу держаться в вертикальном положении, мои глаза в замутнении. После все тех слез, что я выплакала, мне кажется, что я все еще могу выплакать еще одно большое озеро. Из-за Ремингтона Тэйта. И из-за меня самой. Из-за того, что недооценила того, в котором была уверена, что он сделает что-то не так, но вместо этого он сделал для меня самое лучшее и невероятное. Реми, когда становится темным, делает много плохого, или так должно быть. Но ведь он и правда, сделал все правильно с Норой. Для меня. Я знаю, несмотря на романтическую сторону Норы, он дрался для меня. Для меня он плюнул на бой. Ради меня, и того, кого я люблю, что он пообещал защищать, как свое, в ночь, когда он сделал разгром в ресторане отеля.