- Всего этого. То вы останавливаетесь посреди улицы, то вы меня вечно начинаете куда-то возить...Вы что, со всеми себя так ведете? Я правда не понимаю.

   Он тоже не понимает. И что сказать ей - не имеет ни малейшего понятия. Хотя сам себе задает такой же вопрос - зачем?

   - А что в моем поведении плохого? - вопросительно протянул Миша. - И нет, я так себя веду не со всеми.

   - Тогда зачем? Нет, спасибо большое, конечно. Но зачем такое повышенное внимание к моей скромной персоне? Куцова просила? - внезапно пришедшая глупая, если не сказать невозможная мысль, заставила Катю подозрительно прищуриться.

   Он бы в жизни не стал действовать по чьей-то указке. Или просьбе - не суть. Миша себя любил, причем довольно сильно. И уважал. И уважая себя, он старался не опускаться до снисходительности в личных отношениях. Отношения должны строиться или на взаимовыгоде - как у них с Юлькой - или на взаимном равном уважении. И никак иначе. И глупое предположение Катерины его разозлило сильнее, чем могло показаться.

   - Ты сейчас чушь несешь, - действительно разозлившись, Миша неосознанно перешел на ты. И повысил голос, отчего Катя вздрогнула, выпрямила и постаралась отодвинуться от него как можно дальше. - Ты со стороны себя слышишь?

   - Прекрасно слышу.

   - Я тебя чем-то обидел, оскорбил? Задел?

   Он издевательски изогнул бровь, излишне сильно надавив на газ. Девушка рукой уперлась в дверцу.

   - Нет.

   - Я сделал что-то аморальное? Приставал? Или что?

   Она судорожно сглотнула.

   - Нет.

   - В чем тогда проблема?

   Катя справилась с собственным смущением, напрямую встретила его взгляд и не отвернулась. Ничего не говорила, только упрямо, как баран, молчала.

   - Научись сначала спокойно реагировать и говорить спасибо, когда тебе пытаются помочь. А не кидайся на человека.

   - А если мне не нужна ваша помощь? И ничья другая тоже не нужна?

   Он не посчитал нужным отвечать, а Катя, казалось, совершенно не ждала ответа. Такое ощущение, что ей наплевать. Наплевать? Прекрасно! Ему тоже будет наплевать. С какого такого хрена он тут перед ней распинается, пытается что-то сделать? Пошло оно все!

   Они резко затормозили у уже знакомого здания, и Катя, смущенно заерзала, не зная, как себя теперь вести и что говорить. Вроде бы и разругались, все выяснили, а точку так и не поставили. Что Миша теперь сделает? Будет сидеть и ждать? Или развернется и молча уедет? Бросила на него косой взгляд из-под челки. Мужчина выглядел достаточно злым и раздосадованным для того, чтобы уехать и никогда не говорить ей больше ни слова.

   - Я пойду? - молчание. - В общем...хм...извините. И...да, спасибо.

   - Постарайтесь не особо там задерживаться. Долго я ждать не буду, - с напряжением произнес Михаил, глядя куда угодно, только не на нее.

   Катя застыла, совершенно не зная, что теперь предпринять или хотя бы выдавить из себя что-то подходящее в этой ситуации. На ум, к сожалению, не пришло ничего. Михаил достал из кармана пачку сигарет, зажигалку и приоткрыл окно со своей стороны. Катя еще несколько мгновений рассматривала его жилистую шею, выглядывающую из-под ворота белой рубашки, сильные руки, уверенно сжимающие белую пачку, а потом выскользнула из машины, переложив перед этим свою сумку на заднее сиденье.

   Девушка чувствовала себя иррационально виноватой. Именно иррационально. Почему? Потому что то, что она ощутила после их разговора, не имеет никаких оснований. Михаил все так вывернул, перевернул с ног на голову, как будто это она все спровоцировала. Как будто это он такой правильный, весь из себя, а она его смертельно обижает. А в чем она не права? Сколько они знакомы? Неделю? А он...он к ней лезет.

   Все этому Мише надо. Вот зачем ему? И про Кирилла спрашивать, и про то, как у нее день прошел. Кате его внимание и участие не нужно. Сколько лет без этого лицемерного участия и мнимой заботы прожила и все прекрасно. Так нет же, найдется обязательно какой-нибудь субъект, который захочет влезть, пожалеть, а заодно и душу препарировать. Зачем? А просто так, из любопытства.

   Что общего между ней и Михаилом? Ну, кое-что общее есть -оба люди. А больше ничего. Они в разных мирах живут, разными интересами и насущными делами. Михаила волнует успех сделки на несколько миллионов, а ее - как можно выкроить деньги Кириллу на новую куртку. У него одни сапоги стоят, наверное, как половина ее квартиры, а цена его сигарет равняется ее дневному заработку. Наверняка весь мир у его ног, все для него. И его подруга наверняка под стать ему - такая же красивая, властная и сказочно-идеальная. А Катя обычная.

   И для Михаила, скорее всего, все происходящее - игра, развлечение. От скуки, наверное, спасается. Но она не игрушка. И ее жизнь - тоже не игрушка.

   С такими невеселыми мыслями Катя не заметила, как Кирилл выскочил к ней, радостно размахивая голубым пластмассовым портфелем, в котором весело гремели карандаши, ручки и игрушки.

   - Я сегодня молодец! - довольно улыбаясь, похвастался Кирилл. - Меня хвалили.

   - Да что ты. И за что?

   - Я сегодня по английскому Ирине Владимировне отвечал, - и весомо добавил, назидательно подняв палец: - Все!

   - Умница. Интересно было?

   Пока племянник восторженно рассказывал о своих успехах, Катя на автомате его одевала. И слушала его вполуха, вся сосредоточенная на ждавшем их - их с Кириллом! - мужчине. Правда, в его громкие "я долго ждать не буду" девушке не верилось.

   Она еще раз поправила шарф, расправила курточку и внимательно посмотрела на Кирю.

   - Ну что, пойдем?

   - Ага, - он поудобнее перехватил портфель и взял ее за руку. - Мы домой?

   - Да.

   - А в магазин нам надо? - невинно строя глазки, уточнил малыш.

   - Кирюш, мы сейчас сразу домой поедем. На машине.

   Глаза ребенка удивленно и неверяще распахнулись. Кирилл попытался сразу вырвать свою маленькую ладошку и побыстрее выбежать на улицу, чтобы первым поглядеть на машину, в которой они предположительно поедут домой.

   - На машине?

   - Да.

   Нерешительно прикусив губу, ребенок рассматривал множество иномарок различных цыетов, припарковавшихся у ворот центра.

   - А какая наша?

   Наша? Хм, ну наша...

   - Наша там, - она, не глядя, махнула рукой. - Пойдем скорее, ну. Нас же ждут.

   Кирилл почти бежал, подпрыгивая от нетерпения и вытягивая шею, стараясь увидеть "их" машину.

   - А кто нас ждет? Тетя Ната?

   - Нет.

   - А кто тогда?

   Она нерешительно замялась.

   - Дядя.

   - Дядя?

   - Дядя.

   - Хороший?

   Вопрос на засыпку. Вот что за ребенок у нее растет?

   - Хороший. И хватит дергаться, Кирь, - одернула Катя племянника. - Веди себя прилично.

   Кирилл сразу скуксился, надул губы и посмотрел на нее, вложив во взгляд вселенскую обиду. Она сама поняла, что сейчас сорвалась зря, что сильно нервничает, и это отражается на ребенке. Попыталась успокоиться и взять себя в руки. Что такого, собственно? И Кирилл порадуется. У него машины - идея-фикс.

   Они остановились у машины, и племянник запрокинул голову, с открытым ртом рассматривая блестящую машину.

   - У тети Наты другая, - через минуту вынес он свой вердикт.

   Катя усмехнулась.

   - Это плохо?

   - У тети Наты другая, - снова повторил он.

   - Ты не хочешь ехать? - посерьезнев, спросила у него Катя. - Если не хочешь, то не поедем. Ты только скажи.

   Кирилл у нее замечательный ребенок. И пусть кто-нибудь попробует хотя бы заикнуться, что это не так. Он у нее самый умный, самый красивый, самый-самый. Даже его воспитатели иногда не верят, что ему четыре года. Очень умный, спокойный мальчик, в один голос заверяют они. Шалит иногда, но чаще всего тихий, с детьми никогда не конфликтует и редко с кем-то связывается.

   Все так и было. Только это одна сторона медали. Другая сторона медали состояла в том, что ее Кирилл боится чужих людей. И вообще, на контакт выходил крайне неохотно. На это уходило много времени, терпения и сил. Если Кирилл с кем-то общался, то это чаще всего взрослые люди были, и чаще всего женщины. Ну кого он видел? Ее, свою бабушку - Катину маму - которую сейчас совсем не помнит, Наташку и Аленку. Ах да, еще их престарелую соседку. А мужчин...из всех мужчин Кирилл видит только охранника центра, и то не решается близко подходить. И по телевизору еще.

   Да, конечно, Кирилл в этом не виноват. Ни капли. Скорее уж именно она должна была как-то об этом подумать, предугадать, предположить, что так выйдет. Да и в садики дети всегда тонко чувствовали, что Кирилл чем-то отличается от них. Начнем хотя бы с того, что Кирилл всегда питался отдельно и воспитательницы всегда следили за ним чуть сильнее. Для маленьких детей, мало понимающих взрослые заморочки, все было кристально ясно. Это уже в центре племянник нашел друзей, расслабился и раскрепостился, а вот садик вылился для них тяжелым, выматывающим испытанием.

   И Михаил для ее Кирилл - это стресс. Господи, даже для Кати этот мужчина - стресс, что уж говорить про ребенка. Миша же очень большой, с глуховатым уверенным голосом, сильный...Кирилл вполне может испугаться. И не объяснишь мужчине, в чем он виноват и что он сделал не так.

   - Ну что, мы едем? - настойчивей переспросила Катя.

   Ребенок с надрывом вздохнул, но любопытство оказалось сильнее. Он кивнул и настороженно замер. Катя открыла заднюю дверь и усадила ребенка.

   - Ноги, Кирюш, а то испачкаешь.

   Кирилл послушно поджал ноги, стараясь ни до чего не касаться. И только вытягивал голову, старательно пытаясь разглядеть Михаила.

   Катя села рядом с племянником и негромко хлопнула дверью.

   - Я с ним здесь поеду, - негромко сказала она мужчине. Точнее, его затылку, так как Михаил даже не соизволил повернуться. - Мы же без кресла, так что мне так спокойнее.

   - Как хотите.

   Хоть Миша и говорил тихо, но племянник все равно сильно прижался к ее боку, спрятав лицо и сжав ее руку. Да уж, иногда и ей хотелось куда-то спрятаться от цепкого темного взгляда. Катя покрепче сжала узкую ладошку и ободряюще погладила малыша по голове.

   - Не обращайте внимания. Он просто стесняется.

   Миша пожал плечами, отчего темное пальто сильнее натянулось на рельефной спине. Но предпочел молчать. Правда, периодически посматривал на них в зеркало заднего вида. А Катя старательно наглаживала шерстяную шапку Кирилла. Еще немного и та, наверное, дыбом встанет.

   - Тебе жарко? Снять шапку?

   Кирилл кивнул.

   Нет, мужчины явно издеваются, решила Катя, стягивая ненавистный ребенку предмет. Устроили ей оба бойкот, сидят такие нахохлившиеся и дуются. Что за день!

   Поездка оказалась короткой, но исключительно непростой. Все трое облегченно выдохнули, когда увидели знакомый подъезд. Засуетились, собираясь вылезать, а Кирилл даже попытался через нее перелезть, но Катя его быстренько осадила.

   - Спасибо, - поблагодарила девушка, нерешительно держась за дверную ручку.

   - Не за что.

   - Кирюш.

   Кирилл сделал вид, что вообще не понимает, к кому Катя настойчиво обращается. Голову опустил, теребил застежки курточки и ни на кого глаз не поднимал.

   - Кирилл! - повторила девушка, нахмурив брови и испытующе разглядывая племянника.

   - Спасибо, - буркнул мальчик и забарахтался, пытаясь вылезти, наконец, на улицу.

   Михаил удивленным таким поведением не был и вопросов никаких, слава богу, задавать не стал.

   - Пожалуйста, - и дождавшись, когда Кирилл выберется из машины, Миша негромко добавил: - Похоже, это у вас семейное.

   Она не стала ничего комментировать и вообще, обращать внимание на его слова, скомкано попрощалась и вышла.

   Как только серебристая машина отъехала, племянника, до этого молчавшего как партизан, прорвало:

   - Кать, ты видела-а?

   - Видела. Видела, что ты себя вел невежливо.

   Он пропустил ее слова мимо ушей.

   - У него телевизор сзади есть. Ты видела? Видела, Кать?

   Ловким движением она достала из кармана сумочки ключи и открыла тяжелую входную дверь, пропуская вперед ребенка.

   - Когда ты телевизор рассмотрел, если все время прятался? Глазастик.

   - А он показывает?

   Катя страдальчески закатила глаза.

   - Ну откуда я знаю, Кирюш? Наверное, показывает. Зачем ему сломанный телевизор?

   - А мультики там есть?

   - Откуда я знаю?