Мужчины вышли с кухни, о чем-то громко разговаривая. Точнее, громко говорил Кирилл, увлеченно рассказывающий что-то, а Миша отделывался короткими репликами или фразами. Катя в глубине души жалела, что познакомила Кирилла с Михаилом. И боялась этого знакомства.

   Кирилл, насколько она уже смогла заметить, бегал за Мишкой хвостом, чуть ли не заглядывая тому в рот. И ловил каждое слово, подмечал каждый незаметный жест и запоминал Мишины привычки. Скорее всего, мужчина всего этого не видел, в полной мере не осознавал, какой впечатление оказывает на маленького мальчика, который до него толком никогда со взрослыми дядями не общался. И наверное, Михаил просто не понимал, что Кирилл не сможет просто так его отпустить. Безболезненно для себя.

   У нее был робкий в общении с людьми ребенок, но если он открывался, то до конца, полностью раскрываясь и впуская в свою маленькую, чистую душу без каких-либо границ и ограничений. А предательства Кирилл еще раз просто не выдержит. Катя еще помнила то время, несколько лет назад, когда Надежда только уехала, а Киря...он же помнил ее. Звал, до боли в горле, до нервной икоты и покрасневшего, опухшего лица. Звал, когда ночью у него случился первый приступ астмы, когда он задыхался от кашля, а по щекам текли слезы страха, а она всеми силами пыталась его успокоить и сделать что-то. Он постоянно ее звал, надеялся увидеть и спрашивал Катю: "где мама?". "Когда придет мама?". "Сколько ждать мамочку?".

   А что она должна была сказать? Надя звонила им всего лишь два раза, в первый месяц своего отъезда. Потом звонки прекратились. Телефон и хоть какие-то координаты Кате никто не удосужился оставить, и связаться с девушкой она не могла. А Кирилл ждал, засыпая под ее очередное вранье, что "мамочка скоро приедет".

   В какой-то момент, после очередного ночного приступа, Кирилл прекратил спрашивать о маме. Тогда ему три года было где-то. С того дня это слово в их доме не произносилось.

   Детская память интересная штука. Кате казалось, что в ее ребенке что-то щелкнуло, перемкнуло, какие-то части головоломки сошлись, и он...просто забыл. Забыл, что у него есть мама, что в его жизни вообще когда-то был такой человек. Зато всем, кто встречался на их пути - точнее тем, кого Кирилл близко подпускал - он много раз повторял, что у него есть Катя. Его Катя. А слово "мама" он не знает. Кирилл всегда был слишком умным и сообразительным ребенком.

   Что же будет, когда Мишка наиграется? Катерина до сих пор не верила, что все происходящее сейчас - всерьез и надолго. Да, между ними сильнейшее притяжение, наверняка обусловленное рядом факторов, но отрицать глупо - оно есть. Ей нравится Миша. И что? Кирилл для Подольского - всего лишь фактор, с которым нужно смириться на данный момент. Он с ним сейчас поиграет, развлечет его немного, накупит подарков, а потом тихо и спокойно уйдет из их жизни, когда ему надоест Катя.

   И он не вспомнит о каком-то там чужом ребенке, который, между тем, будет его ждать, звать и спрашивать ее, когда придет Миша. Им с Кириллом это не нужно. Не нужно в очередной раз быть выброшенными на улицу из чьих-то жизней, из чьих-то планов, в которых им с ребенком места нет.

   И самое страшное в том, что Катя отчетливо все понимает, но препятствовать ничему не может. Стоит ей увидеть, как у Кири глазки загораются, как он жадно впитывает в себя Мишкино внимание, так все возражения улетучиваются, оставляя безысходность и страх перед тем временем, когда все закончится.

   И без того раскалывающаяся голова заболела еще сильнее. Катя вздохнула, опустилась на корточки, чтобы поднять продукты, выпавшие из пакета, и глазами нашла на полке закрытую пластмассовую коробку с лекарствами. Мало того что она вчера работала в ночь, так еще и сегодня пришлось выйти на работу. Еще после появления Кирилла на работе перенервничала. И как только ее нашли?

   Размышляя о делах насущных, девушка автоматически начала разбирать сумки, внимательно изучая содержимое. Сразу в глаза бросалось, что ходили в магазин мужчины. Кто же кладет вниз мягкий хлеб, сверху придавливая консервными банками и замороженным мясом? Катя взяла мягкую буханку, больше напоминавшую неровную лепешку, и положила в хлебницу до лучших времен.

   Еще раз просмотрела продукты, купленные Мишей. На удивление, мужчина купил все правильно. Или почти правильно. Неужели прислушался к ее ошибочно брошенным словам об астме?

   Она покачала головой, прогоняя мутные мысли, от которых виски просто взрывались болью. И на автомате принялась готовить ужин, мысленно рассчитывая его на троих.

***

   - Идите ужинать, - громко крикнула Катя, нервно поправляя салфетки и тарелки, так чтобы все было ровно и идеально. По такому случаю она даже достала новую посуду, которую покупала еще до смерти мамы.

   Ей никто не ответил. Девушка едва заметно нахмурилась, посмотрела на часы, потом на темневший проем окна, в стекле которого отражался свет пары далеких фонарей, и решительно потопала в гостиную.

   Ее глазам предстало удивительное по своей необычности зрелище. Они играли. В какую-то настольную игру, где надо было передвигать фигурки, бросать кости и расплачиваться маленькими бумажками. Кирилл лежал на животе, болтая в воздухе ногами, и от азартного волнения грыз ухо несчастного плюшевого кота. Миша же наоборот, расслабленно уселся прямо на ковер, подтянув одну согнутую в колене ногу к груди, и с легкой полуулыбкой наблюдал за дилеммой ребенка, который примеривался, чтобы бросить кости.

   Эта картина настолько ее потрясла и заставила больно сжаться сердце, что на мгновение, такое короткое и невыносимо длинное, Катя перестала дышать. В горле больно запершило, а все приготовленные слова собрались в тяжелый, колючий ком. Она почувствовала, как наворачиваются недопустимые, жалящие и соленые слезы, от которых защипало в глазах. Неужели это действительно происходит с ней? С ними? Так нежданно, негаданно, так быстро и правильно, но, тем не менее, словно в волшебной сказке, от совершенства которой страшно было моргать. Казалось, один легкий взмах ресницами - и сказка исчезнет, раствориться в небытие, и реальность станет еще горше и невыносимее, раздирая своими железными, острыми когтями и без того кровоточившую и раненую душу.

   Не сдержавшись, она издала неясный, приглушенный звук, на который незамедлительно отреагировал Миша, стремительно обернувшись и впившись цепким взглядом в ее наверняка бледное и испуганное лицо. В такие моменты Катя ощущала себя голой, потому что черные глаза, казалось, видят всю бушевавшую внутри нее бурю. Насквозь видят ее саму, и от них нельзя спрятаться или скрыться.

   - Я... - она кашлянула в кулак, стараясь вернуть голосу контроль и спокойствие, которых совершенно не ощущала. И на всякий случая сделала крошечный шажок назад, пытаясь игнорировать пристальное внимание. - Я вас звала. Ужин готов. Пойдемте.

   Кирилл поднял русую головку и посмотрел на нее умоляюще.

   - Ка-а-а-ть! Мы играем.

   - После доиграете. Все горячее, а потом остынет.

   - Ну пожа-а-луйста! - начал выть Киря, выпуская вяло болтавшегося кота, и двумя руками ухватился за край картонного поля. - Мы немножко.

   - Кирюш, ну вы и так долго играли. Миша, наверное, устал...

   - Он не устал!

   Девушка укоризненно склонила голову набок и испытующе разглядывала племянника.

   - Ну солнышко!

   На помощь пришел Мишка. Он легко и стремительно поднялся, протянул Кириллу руку, которую тот незамедлительно и без каких-либо протестов ухватил, и, не напрягаясь, поставил ребенка на ноги.

   - Хватит спорить. Сначала поедим, а потом поиграем. Мне кто-то пару часов назад клятвенно заявил, что жутко проголодался, - малыш слегка покраснел, покосился на тетку, и послушно потопал на кухню.

   - Только ты тоже идешь, - в полуприказном тоне заявил Киря, утягивая Мишу за собой. - Да, Кать?

   - Да, Миша тоже идет.

   Кирилл убежал, и Катя пошла следом, оставляя Мишу за спиной. Мужчина ее сразу же нагнал, а у дверей кухни мягко обхватил за локоть и повернул к себе, прижав спиной к стене.

   - Я смотрю, за Мишу все решили уже, - выдохнул он ей в губы, но когда Катя подумала, что он снова ее поцелует, мужчина отстранился, положив теплые ладони ей на щеки. И заставил посмотреть в глаза, сражу же посерьезнев. - Катюш, что случилось?

   - О чем ты? - непонимающе хлопнула глазами девушка и попробовала выбраться из держащих ее объятий. - Все хорошо.

   - Не ври. Я же видел.

   - Миш, я же говорю, все очень хорошо. Ничего не случилось.

   - Ты мне врать вздумала?

   Она попробовала отвернуть голову, но Мишка ей этого не позволил, чуть сильнее надавив на подбородок, чтобы удержать ее на месте.

   - Я не вру, честное слово. Просто день тяжелый был, - стараясь придумать оправдания, Катя начала тараторить, пытаясь как можно скорее высказаться и сбежать. - Я после ночной смены, толком не выспалась. Голова еще болит.

   Поверил Михаил или нет, но после минутного молчания ее отпустил, правда, хмурился немного. Зато с вопросами больше не приставал. Буря миновала.

   - У меня много, - возмутился Кирилл, возя еду по тарелке. - Я столько не съем.

   - У тебя нормально.

   - Нет.

   - Да.

   - В конце концов, Кирь, ты и так сегодня наказан. Только прощение просил. И снова споришь.

   - Мне много, - мотнул головой ребенок, поглядывая на Мишу.

   - Ладно, как хочешь. Но только учти, солнце мое, играть будет тот, кто хорошо ест.

   - Это что - только вы с Мишей будете играть, да? - возмущенно воскликнул ребенок, взмахнув ложкой так, что кругляш огурца выпал из тарелки на стол. - Хитрые!

   - Еще какие, - поддакнул Подольский, отправляя в рот еще немного еды. - Правда, Кать? Мы хитрые?

   - Очень.

   - Так нечестно! - буркнул племянник, нахохлившись, но отправил в рот немного каши. И демонстративно начал двигать челюстями. - Вот. Я съел.

   - Молодец, - кивнула Катя, аккуратно промокнув рот салфеткой и таким образом пряча улыбку. Подольский уткнулся в тарелку, но ей видно было, как уголки губ подрагивают от сдерживаемого смеха. - А вот теперь в таком же темпе поешь все остальное.

   - У вас рты большие, поэтому вы много едите. А у меня он маленький. В меня не лезет!

   Миша не сдержавшись, прыснул от смеха, но тут же сделал вид, что закашлялся.

   - Логично, - призадумавшись, подтвердил он. - У нас, получается, большие аппетиты.

   От горячего двусмысленного взгляда, брошенного в ее сторону, Катю бросило в жар.

   - Так, мужчины, - она вознамерилась прервать этот диспут о размерах ртов и аппетитов, - ну-ка прекратили разговоры за столом. Иначе выгоню и оставлю без десерта.

   Михаил наклонился и заговорщически подмигнул Кириллу, громко прошептав:

   - Слыхал, как все строго?

   Киря подхватил эту игру, тоже придвинулся к мужчине и так же громко прошептал:

   - Слыхал. У Кати всегда все строго. У-ух, - он помахал кулачком в воздухе. - За столом нельзя баловаться и разговаривать. А то подавишься. Катя! - неожиданно громко позвал он.

   - Что?

   - Миша болтает.

   - Поздравляю, Михаил Иванович, - весело улыбнулась девушка, разглядывая удивленное лицо мужчины. - Тебя только что сдали с поличным.

   - Это он что, на меня стучит?

   Кирилл захихикал.

   - Да, стучит, - подтвердила она.

   - Теперь ты тоже останешься без десерта, - похвастался ребенок. - Вот так.

   - Я не согласен!

   Кирилл, уже не сдерживаясь, заливисто захохотал. И они с Михаилом, глядя на ребенка, тоже не смогли сдержать улыбки.

   - Катя, скажи ему!

   - Нет, погодите, - Миша сдаваться не собирался. - А что это, ей можно разговаривать, а нам нельзя?

   Малыш потянул его за закатанный рукав джемпера, поманил к себе пальцем и прошептал на ухо:

   - Она главная! Ее некому наказывать. А я маленький.

   - Ничего, - пообещал мужчина. - Зато я большой.

   - Поняла? Он тебя накажет. Ты тоже будешь без десерта.

   - Вообще-то, я другое планировал, - протянул задумчиво Михаил.

   - Вы сговорились, вот что я вам скажу! - наиграно-возмущенно сдвинула брови девушка. - Как не стыдно!

   Они переглянулись и одинаково довольно кивнули.

   - Да.

   - Да ну вас.

   Она поднялась из-за стола, забрав свою уже пустую тарелку, и поставила ее в раковину, по дороге включив чайник.

   Они еще немного побесились, подкалывая друг друга, а Катя стояла в стороне и наблюдала за ними. Вот Миша потянулся к корзинке с хлебом, отломив от порезанного кусочка половину. Киря внимательно следовал за ним взглядом, посмотрел на половинчатый кусок и тоже потянулся к корзинке, старательно ломая мягкий мякиш. Как Миша.